***
Они возвращаются ближе к обеду, и Бэкхён вспоминает, что должен оставить письмо под ступенькой беседки. Чмокнув Чанёля на прощанье в нелюдимом переулке неподалеку от дворца, он мчится первый, ведь если они вернуться вместе, то начнутся преждевременные догадки, слухи и сплетни. По плану Чанёля, пока нужно всё сделать тихо, а именно — донести до отца весть о том, что он нашел истинного и намерен связать с ним всю свою оставшуюся жизнь. Уже входя в покои слуг, Бэк натыкается на Лу, роющегося у него в рюкзаке. Тот резко поворачивается к нему, кидает короткое «привет», после чего продолжает как ни в чем не бывало копаться в чужих вещах. — Что ты делаешь? — хмурится Бэк. — Я просто любопытный, — пожимает плечами омега. — Ищу еще что-нибудь интересненькое. — Найди мне лучше блокнот с ручкой, — фыркает Бэкхён, падая на пол рядом с другом, который озадаченно смотрит на него, явно не понимая, что от него хотят. Именно поэтому Бэк забирает рюкзак из кровожадных ручонок чосонского омеги и принимается сам в нем рыться. Отыскав нужное, парень отшвыривает сумку обратно к Лухану, чтобы тот продолжил заниматься своими делами, и принимается писать дурацкий русский стишок. Бэкхён вспоминает, что должен положить брату еще какой-нибудь презент из прошлого, поэтому оглядывает комнату в поисках какой-нибудь супер-старинной для двадцать первого века штуковины. Но увы, на глаза не попадается ничего лучше какой-то книжонки, валяющейся на одном из комодов. Чонин всё равно ничего из написанного не поймет, а хозяйка, судя по всему, дневника, даже не заметит пропажи, потому что слишком занята работой. Ну или занят. Бэкхён не знает, парню омеге или девушке принадлежит эта книжка, да и ему все равно, на самом деле. — Ты куда?! — спрашивает Лухан, пережевывая последнюю найденную в рюкзаке Бэкхёна жвачку. — Нужно доказать брату из будущего, что меня унесло в Чосон, — говорит Бэкхён, и уже на выходе предупреждает: — Не глотай только, живот разболится. Лухан лишь пожимает плечами и продолжает жевать мятную жвачку, которая очень даже пришлась ему по вкусу.***
Бэкхён пробирается к нужной беседке спустя десять минут, оглядывается по сторонам и быстро засовывает книжку под дощечку ступеньки, а сверху на нее — записку. Он так и остается незамеченным, после чего со спокойной душой отправляется брать задание на работу. Потому что если придворная дама или старшая служанка увидят его без дела, тут же начнут причитать и ворчать, а оно ему надо? В это время Чанёль просит аудиенции у короля. Он терпеливо стоит у покоев немного приболевшего отца и ждет, когда тот даст разрешение войти. — Пусть войдет! — наконец слышит Пак и с широкой улыбкой на лице входит в покои отца, приветствуя его поклоном. — Что тебя так порадовало, принц? — спрашивает мужчина, после чего заходится тяжелым кашлем. — Отец, мне нужно с Вами поговорить! — Очень хорошо, потому что мне тоже нужно кое-что с тобой обсудить. — Чанёль любопытно смотрит на отца, прежде чем присесть за столик, стоящий у постели короля. Он ждет, когда мужчина начнет разговор, потому что сначала хочет выяснить, что ему надо. Возможно, если Чанёль беспрекословно согласится выполнить какое-нибудь поручение, это задобрит отца и сделает предстоящую беседу не такой тяжелой. — Ты еще недостаточно взрослый и опытный альфа для трона, однако ты достаточно вырос и набрался ума для женитьбы. — Именно об этом я и пришел поговорить! — тут же восклицает Пак, но его сразу затыкает сердитый взгляд короля, который не любит, когда его перебивают. — Мы подобрали тебе подходящую кандидатуру. Эта девушка идеальна, а еще она дочь министра внутренних дел О Сучона. Улыбка моментально сползает с лица Чанёля. Он не может поверить, что ему так быстро нашли невесту. Не то, чтобы это занимало много времени, просто до этого отец даже не заикался о планах женить сына. А тут вдруг на тебе, уже всё решено, уже всё готово, требуется лишь согласие. И то не его, а короля. Потому что Чанёля никто спрашивать не станет. Теперь альфа даже пикнуть про Бэкхёна не решается. Но он знает, что должен взять себя в руки и сказать отцу о своем истинном. — Я не могу жениться на ней, кем бы она не была. — То есть как? Перечить смеешь? — приподнимает одну бровь мужчина, но пока не злится. Скорее удивляется смелости и твердости слов своего сына. — Под летним снегом я повстречал своего истинного, отец, — говорит Чанёль, смотря в глаза мужчины и ни на миг не отводя взгляд. Однако реакция мужчины неоднозначна. Он задумчиво хмурится и поджимает губы, после чего качает головой и тяжело вздыхает. — Как твой отец, я больше всех на этом свете желаю тебе счастья. Но как король этой страны, как правитель и отец всех жителей Чосона, я должен сначала всё хорошенько проанализировать. Чанёль, — мужчина поднимает глаза на сына, — для начала расскажи мне, из какой он семьи? «Да разве это важно?» — спросил бы любой на месте альфы, вот только в Чосоне это действительно важно, особенно если ты из высших слоев, если в тебе течет голубая кровь. — Это долгая история… — Я задал конкретный вопрос. Просто назови мне фамилию и род деятельности. Никакой истории, только факты. — Отец, он прибыл из Мин. Он прибыл из Мин и его тут же заключили под стражу как беженца, а затем не стали разбираться и отправили в дворцовые слуги! — Так он беженец и раб?! — повышает голос мужчина, сразу после снова начиная кашлять. — Нет, Чанёль. Я позволил бы вам жениться, как отец. Как правитель, я этого сделать не могу. Никто не будет разбираться в его родословной, если он однажды был рабом — рабом и останется. Его имя теперь ничем не отмоешь. Всё, что я могу позволить — сделать из него наложника, а потом поднять на ступень выше. Он может стать тебе самым близким из всех, может заменить жену, но он никогда не поднимется до титула правителя этой страны вместе с тобой. О Тэри — самая подходящая кандидатура на роль императрицы, на роль матери твоих детей и наследников этой страны. Чистокровных наследников. Она давно за тобой наблюдает, как выяснилось. Любит тебя и с нетерпением ждет личного знакомства. Которое, кстати говоря, состоится завтра. Чанёль сидит, подобно статуе. Не может ни пошевелиться, ни ответить как следует. Он просто понимает, что в очередной раз всё решили за него. В очередной раз придется уступить отцу и забыть о собственных желаниях. Вот только сейчас не тот случай. Истинный омега — не просто собственное желание. Это желание природы и судьбы. Чанёль влюблен, ослеплен и одурманен любовью в своего истинного, несмотря на то, что знакомы они всего ничего и могут оказаться совсем разными. Бэкхён кажется ему идеальным во всем, просто нужно немного времени узнать его всего, изучить и понять. Эта женитьба всё портит. Да у альфы даже не встанет теперь, если рядом не будет Бэкхёна! Несмотря на то, что думать о таком серьезном шаге еще рано, это не означает, что думать совсем не получается. Наоборот, Чанёль думает об этом каждую ночь и полностью уверен, что никто, кроме Бэкхёна, возбудить его не сможет. Он боится представить, как сорвет крышу, когда у истинного начнется течка. У Пака и из-за течки Кёнсу башню сносит, а тут запах истинного. Такое Чан испытает впервые. — До завтра ты свободен, Чанёль. И прими во внимание, что под «свободен» я подразумеваю, что ты можешь делать, что хочешь, внутри дворца. Не переодетый за его пределами без моего ведома и спроса! Чанёль даже не удивляется тому, что отец прознал о его очередном побеге. На самом деле, его это уже давно перестало волновать. Ну наорет, ну поворчит, ну усилит охрану, что с того? Наследным принцем Чанёль от этого быть не перестанет. Совершенно опустошенный, альфа выходит из покоев отца и бредет в свои. Вдруг нахлынувшая апатия заставляет парня только завалиться на идеально-заправленную постель и вздохнуть. Всё вдруг стало бессмысленно. Всё, кроме Бэкхёна, которого сейчас даже не увидишь, потому что он занят дворцовыми делами. А кроме Бэкхёна ничего больше не хочется, всё потеряло смысл и краски. Как-то слишком легко и быстро Чанёль стал заключенным собственных чувств к собственному омеге. Может он всё преувеличивает? Ну встретил истинного, что тут такого? В Чосоне многие встречают истинных, это вполне распространено. И не может быть, что всех их разрывает ураганом чувств, нежностей и любви. Да, скорее всего Чанёль просто слишком бурно на всё реагирует, нужно смотреть на всё проще, а главное — реалистичнее. Отец ведь сказал, что может сделать так, чтобы истинный всегда был рядом, несмотря на то, что до трона ему не добраться. Нужно действительно жениться на той или том, от кого будет прок, выгода, у кого такая же голубая кровь. А Бэкхёну не обязательно погружаться в бумажную волокиту, которую порой спихивают на императриц, не обязательно выставлять себя на публику как благородную омегу короля, не обязательно заботиться о государственных делах и разбираться в политике. Он просто может быть рядом и дарить любовь, несмотря на статус и свое место.***
— Псс! — слышит Бэкхён, когда подметает крыльцо. Он оглядывается и замечает выглядывающего из угла юношу, пытаясь понять, что ему нужно. У того темные волосы собраны в высокий хвост, а на голове только голубая повязка из дорогой ткани, в которой, к слову, Бэкхён всё равно не шарит. Парнишка машет рукой, призывая к себе, а когда Бэкхён, снова оглянувшись и поняв, что за ним никто не наблюдает, чтобы потом всыпать, откидывает метлу в сторону и подходит к незнакомцу, тот хватает его за руку и в быстром темпе куда-то ведет. Он даже слова не успевает сказать, прежде чем его толкают в какую-то оружейную и запирают дверь. Низкорослый парнишка изучающе его рассматривает, а затем принюхивается, пытаясь учуять запах. — Что происходит? Кто ты такой?! И почему нас охрана в оружейную пустила?! — Бэкхён при виде наполненных стеллажей уже начинает паниковать. — Я просто хотел посмотреть, что из себя представляет истинный Чанёля, и познакомиться в непринужденной обстановке, где нам никто не помешает, — пожимает плечами юноша, после чего протягивает руку. — Я До Кёнсу, друг наследного принца. «Непринужденная обстановка? Он это серьезно?» — спрашивает себя Бэкхён, все еще шокировано смотря на омегу перед собой. — Мне уже всё про тебя рассказали, и Чонин, и Чанёль, — говорит Кёнсу, — так что особо вопросов нет. Я знаю кто ты, откуда, где живешь, «какой ты прекрасный» и всё в этом духе. Просто некрасиво получилось бы, встреться мы немного в других условиях. Например, во время моей течки, — пожимает плечами он. — Ты же знаешь, что Чанёль помогает мне… справится с этой проблемой? — хмыкает он, заставляя Бэкхёна почувствовать укол ревности. — Но теперь, похоже, придется искать кого-то другого на его роль… Чонина, возможно? — Ты это со мной хочешь обсудить? — закатывает глаза Бэк, складывая руки на груди. — Мне все равно с кем Чанёль спал до моего появления, он альфа, и было бы странно, будь он девственником. — Все верно, а еще слуга не имеет права ревновать наследного принца несмотря на то, что они истинные. Ты и правда чудо, Бэкхён. Надеюсь, мы подружимся, — Кёнсу подмигивает, после чего разворачивается, открывает дверь и выходит из оружейной, оставляя Бёна одного. Последний особо не понял смысла их беседы, как и не понял того, хороший Кёнсу персонаж в этой «дораме» или плохой. Но сказать, что Бэкхён не заинтригован — ничего не сказать.***
О Тэри воистину прекрасная девушка. У неё светлая кожа, нежные, как лепестки роз, губы, большие чёрные глаза, в которых утонул бы любой мужчина. Она смущенно улыбается и стоит позади своего отца, который продолжает о чем-то говорить с королем, сидящем на своем троне, рядом с которым стоит Чанёль. Не встреть он Бэкхёна, сейчас бы не сводил глаз с красавицы и своей будущей супруги, но мысли вертятся только вокруг истинного омеги. Вчера увидеться так и не получилось, как и сегодня, поэтому Чанёль чувствует, что вот-вот сойдет с ума, если хотя бы краем глаза не увидит Бэкхёна, если не почувствует его запах или хотя бы ниточку этого аромата. — Мне кажется, им нужно уединиться, — смеется отец альфы, и другой мужчина поддерживает его. Чанёля подталкивают вперед, заставляя закатить глаза и подойти к девушке, взять её за руку, чтобы пойти прогуляться по территории дворца. Особу большая ладонь альфы, сжимающая её крохотную ладошку, только сильнее вгоняет в краску, а вот Чанёль продолжает думать только о Бэкхёне, не придавая значения своим действиям, встрече с будущей женой, их прогулке и её взглядам. На протяжении всего «свидания» они не говорят ни слова, девушка продолжает таять, смотря на гиганта и чувствуя его руку своей, а Чанёль взглядом пытается выискать хоть что-нибудь, напоминающее Бэкхёна. Не только же в кухонном дворе и прачечной ему работать! Или только там?.. Тогда им точно будет трудно случайно встретиться. Не обращая никакого внимания на свою спутницу, Чанёль продолжает медленно шагать по выложенным камнями дорожкам, внюхиваясь и желая почувствовать запах своего омеги, но вместо этого чувствует только смесь ароматов разных цветов и растений, которые перечеркивает резкий медовый запах Тэри. Чанёль любит мёд, всегда его любил, однако даме удалось привлечь его внимание не только этим, но и своими словами. Это были просто размышления на тему трона, но они заставили Чанёля остановиться и посмотреть на девушку. — Я, наконец, привлекла ваше внимание? — улыбается она. — Что ты имеешь в виду под «королевским лицом»? — хмурится Чанёль, повторяя фразу из её недавних высказываний. — Ну, если на трон восходит тот, кто не обладает внешними чертами короля, народу предстоит голодать, королевские чиновники будут слышать лишь собственные голоса, и вся страна будет ввергнута в хаос и пройдет через многие скорби. А потому королем Чосона должен быть тот, кто обладает лицом короля. У вас именно такое лицо, Ваше Высочество. Лицо уверенного в себе человека, лицо настоящего альфы, лицо будущего короля. С нетерпением ожидаю момента, когда мы станем супругами. Она снова улыбается, после чего дарит Чанёлю прощальный поклон и удаляется. Пак, всё еще раздумывая над её словами, продолжает стоять на месте и смотреть ей вслед. Девушка точно знает, как произвести впечатление, а еще, похоже, она хорошо начитана и действительно способна на многое. В ней есть потенциал, и даже Чанёль не против видеть её на троне, вот только для таких выводов слишком рано, а еще трон — не место в сердце альфы. Она просто поразила его своим мнением, которое заставило задуматься и действительно имеет смысл. Вот только размышления Чанёля по этому поводу разрушила ниточка любимого запаха, а если быть точнее — запаха любимого. Альфа сразу же забыл обо всем, включая спутницу, следуя за чудным ароматом, как в вечер их первой встречи. Он завернул за угол и широко улыбнулся, увидев Бэкхёна, который пытался сорвать хурму с одного из деревьев. Парень прыгал, пытался забраться на ветку, но всё бестолку, было слишком сложно. Есть, на самом деле, хотелось безумно, именно поэтому, как только Бэкхён наткнулся на это чудо-дерево, тут же принялся добывать себе хурму. Из-за того, что он нахамил старшей служанке дворца, его лишили обеда, вот и приходится самому находить выход из ситуации. После очередного прыжка омега невольно пятится назад и спиной врезается в чужую грудь, сразу отскакивая в сторону и оглядываясь. — Чанни! — на лице расцветает счастливая улыбка, и Чанёль в очередной раз залипает на красоту своего омеги. — Помоги достать, а? — просит он, тыча пальчиком в самый зрелый плод. Чанёль подпрыгивает и с первого раза срывает хурму, после вытирает её о свой ханбок и протягивает радостному Бэкхёну. — Вот что-что, а с чосонской хурмой не сравнится никакая другая! — подмечает Бэкхён, откусывая кусочек и свободной рукой собираясь вытереть губы от сока, но Чанёль его перехватывает за запястье и нежно целует. Омега замирает и поначалу теряется, но когда большие руки ложатся на его талию — расслабляется, прикрывая глаза и наслаждаясь обыкновенным касанием чужих губ. — Нас же могут увидеть, — шепчет Бэк, когда Чанёль отстраняется. — Я уже сказал отцу о нас, — отвечает Чанёль. — Пусть все видят, кто мой омега. Лучше факты, чем слухи, верно? А их не избежать, потому что я больше не могу находиться вдали от тебя. Мы не виделись со вчерашнего дня, всю голову заполняли мысли только о тебе. Бэкхёну кажется, что он вот-вот лужицей расплывется по газону, на котором стоит. Он никогда и представить не мог, что такие теплые слова производят такой эффект. Смотря дорамы, иностранные сериалы, читая книжки и слушая истории друзей, Бэкхён не мог полностью представить чувства, которое испытывает человек, которому посвящены такие слова. — Совсем скоро тебя повысят до наложника, вот увидишь, ты уже будешь на шаг ближе ко мне, — с воодушевлением заявляет Чанёль. И вечером этого же дня Бэкхёна действительно забирают из покоев слуг со всеми его вещами, давая новое спальное место в собственной комнате. Она, конечно, маленькая, внутри ничего лишнего кроме футона, тумбочек у окна для личных вещей и обеденного столика, но зато своя. Да и футон большой, а не узенький, как предыдущий. На нем отлично поместятся двое. Наверное, для этого и предусмотрено. — Вашему статусу положена прислуга, поэтому завтра утром не пугайтесь, когда вас разбудит личный альфа или омега. — А я могу как-то повлиять на то, чтобы это был Лу Хань? — Сделаю всё возможное, — отвечает придворная дама, после чего принимается объяснять неопытному омеге об уроках этикета и о всей прочей херне, которую должен знать и уметь каждый наложник и наложница. Она уходит только спустя полтора часа, как показывают наручные часы Бэкхёна, оставив на тумбочке одежду для омеги на сегодняшний день. Это радует, потому что шмотки слуг уже пиздец как бесят, а собственные джинсы давно бы пора уже постирать. Одежда наложника оказывается гораздо лучше предыдущей, с диковинными узорами и какими-то непонятными дополнениями. Бэк не особо разбирается в этом, поэтому на то, чтобы хоть как-то переодеться, уходит около получаса. На самом деле, особого смысла переодеваться не было, потому что уже скоро нужно будет снова раздеваться, чтобы лечь спать. Но ведь можно пока выйти из четырех стен и прогуляться? А если кто спросит — Бэк просто ответит, что проголодался и захотелось чего-нибудь перекусить, ведь свою порцию ужина отдал Лухану, у которого наконец начал просыпаться аппетит. Воспользовался, так сказать, случаем, а то вдруг китайца опять переклинит и он перестанет есть из-за своего альфы. Вообще, Бэкхён совершенно не разбирается в том, как тут измеряют и называют время, поэтому то, что сказала придворная дама про комендантский час — непонятно вот нисколько. У Бэкхёна свой комендантский час. Безлимитный. Зато успел понять, что обед у них в два часа, завтрак — в семь, ужин — в восемь. Непривычно, но как есть. Однако стоит Бэкхёну покинуть покои, он тут же натыкается на стражников. Сердце падает в пятки, потому что он никак не может привыкнуть к присутствию челов с холодным оружием. Те на него, к счастью, никак не реагируют, но Бэк всё равно чувствует себя сбежавшим преступником. На улице к удивлению нет никого, кроме стражников, поэтому никто не причитает, когда Бэкхён доходит до какого-то пруда, поднимается на мост, у которого растет вишня, и облокачивается о перила, поднимая голову и смотря на россыпь звезд. — Бэкхён? — слышится позади, заставляя Бэка тут же повернуться. — Ты чего тут? Ко сну не готовишься? — Чонин подходит ближе и становится рядом, опираясь о перила локтями. — Все равно спать не хочу, — пожимает плечами Бэкхён. На самом деле спать хочется чертовски, потому что на часах двенадцать, просто что-то тревожит, да еще и живот чертовски болит из-за скорой течки. Нужно будет сказать об этом Чанёлю, пусть придумает что-нибудь. Под этим «что-нибудь», кончено же, подразумевается «пусть увезет подальше туда, где будут только они вдвоем», но вряд ли это произойдет. Губа треснет. — А помнишь, как в детстве, прямо перед тем ужасным днем, ты привел меня на огромный камень, стоящий на обрыве далеко в в лесу, и мы вместе вот так смотрели на звезды? Сколько же времени прошло, — грустно улыбается Чонин. Бэкхён кивает в ответ, потому что действительно помнит, как с Чонином сбежал из дома, когда они были еще совсем мальчишками. Правда сбежали они тогда не в лес, а на крышу единственной пятиэтажки в деревне у бабушки за Сеулом, но было не менее захватывающе, а вид на звезды был не менее прекрасным. Именно поэтому Бэк смог с точностью ощутить все эмоции и чувства, которые испытывает сейчас стоящий рядом альфа. — Чонин, мне очень жаль, что всё так обернулось, — вздыхает Бэкхён. У него пока не поворачивается язык признаться во всем и сказать «соболезную». Он не может своими же руками разрушить все, что делает Чонина таким счастливым — мысли о том, что рядом родной брат. Что он не умер и теперь живет с ним во дворце. Что они могут видеться каждый день, что теперь всё хорошо. На самом деле Бэкхён и правда делает Чонина счастливым. Но не только он. Есть еще один лупоглазый, грубый и прямолинейный омега, на которого стоит взглянуть только раз, чтобы внутри все перевернулось и сердце затрепетало. — Ни ты, ни я не должны извиняться за проступки родителей, — серьезно отвечает парень. — Сейчас всё хорошо, Бэкхён. Ни о чем не думай, я сделаю всё, чтобы ты был в безопасности. — Чонин- — Прохладно. Возвращайся к себе и ложись спать. Хорошенько укутайся одеялом, сегодня ночью будет ветренно, — перебивает Чонин, после чего отталкивается от перил руками и заводит их за спину, удаляясь. Бэкхён смотрит вслед, пока парень не скрывается за ближайшим углом. Он вдруг понимает, что весь этот Чосон, всё, что здесь происходит, — грустно. Даже в отношениях с Чанёлем можно найти тонну грусти. Бэк в последний раз тяжело вздыхает и собирается уйти, как вдруг замечает спешившего в его сторону евнуха. — Следуйте за мной, — коротко кидает он и, обойдя омегу, продолжает свой путь. Вопросы о том, куда следовать и зачем остаются без ответа, но накрутить себя плохими мыслями парнишка не успевает, потому как его приводят прямо к чьим-то покоям. И стоит ему только подумать о том, кому они могут принадлежать, как вдруг этот самый евнух громко произносит: — Ваше высочество, Бэкхён здесь. — Пусть войдет, — слышится голос Чанёля. — Один, — добавляет он, и Колта, евнух, готовый сделать шаг вперед, замер на месте. Бэкхён оглядывает стражников, кидает последний взгляд на евнуха, после чего неуверенно открывает одну из дверей и входит внутрь. Чанёль сидит на своей шелковой постели с диковинными узорами, позади него ширма со странными рисунками, а впереди — маленький столик с разными закусками и вином. Его свободная рубашка расстегнута и полностью открывает вид на сильную грудь и стальной пресс, из-за чего Бэкхён сглатывает, тут же забывая обо всей грусти этого гребанного мира. — Бэкки, ты пахнешь всё вкуснее, — шепчет альфа, после прикрывая глаза и вдыхая во все легкие этот аромат, который наконец-то витает в его комнате, а Бэкхён понимает, что тот уже нормально так выпил. Однако это не мешает теплу разливаться в груди. — Иди ко мне. Естественно он идет. Глупо было бы сказать, что по воле самого принца. Скорее по своей воле, потому что жил во времена без принцев и королей, поэтому просто не воспринимает их как правителей. Бэкхён осторожно присаживается рядом со своим альфой и внимательно смотрит в его глаза, как бы пытаясь понять, что тот намерен делать дальше. Ждет ли омегу сегодня что-нибудь интереснее поцелуев, или же они просто выпьют и лягут спать, потому что Чанёль и так уже хорошенький. Не то чтобы Бэк хотел продолжение романтического вечера на двоих, однако не отказался бы, ведь запах истинного невольно заводит, особенно когда течка совсем рядом. — Как прошел твой день? Переехал в новые покои? — интересуется Ёль, проводя носом по шее парня и заставляя его тело покрыться мурашками. Бэкхён чуть заметно кивает и наклоняет голову влево, подставляясь под ласки. — Я видел тебя с Чонином на мосту, когда шел к себе. О чем вы говорили? — шепчет альфа, касаясь ладонью бедра Бэка и ведя по нему ниже. — Ни о чем таком. Просто вспомнили некоторые моменты, — пожимает плечами омега, вздрагивая, когда Чанёль начинает гладить внутреннюю сторону его бедра. — Я очень беспокоюсь по этому поводу, Бэкхён. Ты ведь в курсе, что не так давно было нормальным отношение между братьями или сестрами. Деваться было некуда, одинокими оставаться куда хуже. — Что за бред ты несешь? — хмурится Бэк. Как такое вообще могло прийти Чанёлю в голову? — Тем более что я нашел своего истинного альфу, и думаю, что из-за него здесь нахожусь. Я не одинок. — Ты — нет, а вот он — да. Бэкки, я знаю его уже очень давно. Он развлекается только с кисен, и то когда я его заставлю, потому что любому мужчине нужна разрядка. Думаю, он все же видит в тебе потенциального партнера, ты самый близкий его омега. — Хватит, — резко прерывает его Бён, немного отсаживаясь и тем самым не позволяя себя касаться. Он сердито и осуждающе смотрит на выпившего альфу, в котором ни с того ни с сего проснулась ревность. Тем более к кому! К брату! Хоть и из другого времени, о чем знать, конечно же, не обязательно. — Не знаю, что у вас здесь нормально, а что — нет, но инцест — это самое мерзкое, что может быть! Чанёль, видимо, ты пьянее, чем я думал. Ложись спать, пожалуйста. — Только если ты ляжешь со мной, — ухмыляется альфа, после чего валит Бэкхёна на постель. Бэкхён думает, что совсем не так представлял свой первый раз, но никакого первого раза нет. Чанёль просто моментально вырубается и сопит ему в шею, и приходится с трудом перекатить его на спину, чтобы скинуть с себя тяжелое тело. Бэк собирается уйти, потому что абсурднее разговора у него еще не было, а еще слова альфы в какой-то степени задели его. Разве здесь раньше даже после соединения с истинным могли променять эти сказочные отношения на инцест? Чанёль ведь не просто так поднял эту тему. Значит его действительно это беспокоит. Вздохнув, Бэк смотрит на спящего парня и после укрывает его одеялом. Он поднимается с футона, отодвигает столик, чтобы во сне ненароком его не опрокинуть, и задувает все свечи в комнате. Только когда в покоях принца становится темно, он снимает с себя одежду, оставаясь лишь в нижнем белье (если белую рубашку и мешковатые штаны можно так назвать), и ложится рядом с Паком. Спать с истинным куда лучше, чем одному. Так даже в незнакомом мире Бэкхён чувствует себя защищенным.