***
— Кто такая эта Хёми? И почему ты так хорошо к ней относишься? Она же поганка. Они сидят на огромных булыжниках у пруда, в котором как-то купались. Бэкхён разворачивает бумагу с теплыми, только что купленными булочками и открывает флягу с молоком. — Не говори о ней так, она — мой друг. И зачем ты солгал? Бэкхён, я всё еще слуга! Ты же знаешь, кто такие кисэн, они ведь быстро всё разболтают! — Конечно. Пусть болтают так, чтобы дошло до О Сехуна. Он пожалеет о том, что тебе наговорил. — Это уже в прошлом, а слухи могут дойти и до дворца! — Да кому во дворце какое дело до тебя? Мало ли кому вольную грамоту выписали, — закатывает глаза Бэк. — Кушай давай. И впредь прекрати любезничать с этой кисэн. Она не твой друг, я — твой друг. Таким, как она вообще ничего говорить нельзя. Более чем уверен, что эта твоя Хёми улыбается в лицо, а за спиной говорит всякую ересь. У нее же всё это на лбу написано! Она тебя явно недолюбливает и может даже завидует. Хоть вы оба и являетесь государственными крепостными, слугой быть всяко лучше, чем проституткой. — Но она всегда так рада меня видеть… — Опять же, сначала радостная, а как мы ушли, уверен, что начала подружкам заливать, какой ты неудачник. У меня чуйка на таких стерв, как она. — Я считал её другой… — Ты был ослеплен поддельной добротой. Кстати, а откуда она знает Сехуна? Да и вы вообще как познакомились? — О, это долгая история… Я тогда только узнал, что Сехун мой истинный. Сердцу и природе не прикажешь… Он сходил с ума от моего запаха и от того, что не может изменить своим принципам, а она просто попалась под руку как красивая юбка. В ту ночь я и еще пара омег были посланы с чиновниками на переговоры в качестве слуг. Переговоры проходили как раз в «Ёльчондон». Я не знал, что стоял у стены, за которой проводят ночь вместе Сехун и Хёми… Потом так вышло, что он ей по-пьяни все рассказал. Она сочувствовала мне, говорила, какой я бедняжка, как она не завидует, но не может плохо отзываться о Сехуне. Наверное, он ей тоже нравится, потому что каждая встреча у нас проходит о разговорах, касаемо его. Это неприятно, но сколько бы я ни пытался перевести тему, Хёми словно специально давила на больное, а потом, понимая это, извинялась. Тем не менее, всё продолжалось по новой. Она хорошая, заботится обо мне, ты зря так думаешь, Бэкхён. — Чёрт, ты себя вообще слышишь? Ты же сам только что мне подробно описал, какая эта Хёми засранка! — возмущается Бэк. — И более чем уверен, что Сехун трахался с ней, чувствуя твой запах и сходя с ума. Больной ублюдок, как так можно… Лу пожимает плечами и охотно лопает булочку. Небо и вода сегодня по-особенному красивы, в такой атмосфере не хочется думать о плохом, хочется просто сидеть в приятной компании друга, кушать вкусные лакомства, запивая их молоком, и наслаждаться свежим воздухом. — Лухан, либо природа подавит тебя, либо подавится тобой. Тебе выбирать. Я просто подтолкнул немного. Пусть эти слухи дойдут до Сехуна. Не обязательно ведь все должно быть правдой, кисэн сами много врут. — Но я не хочу врать Сехуну… — Тебе и не придется. Он просто поймет, как лоханулся, вот и все. Пусть мучается, все равно с тобой не свяжется, — пожимает плечами Бэк. Он только после понял, что сболтнул лишнего. Вряд ли Лухана, а утешили эти слова. Хоть вида омега не показывает, Бэк все равно прикусывает язык. Становится не по себе, потому что сам он находится рядом со своим истинным, а Лу вынужден склеивать свое сердце по кусочкам. — А что, если и вправду попросить вольную? Уверен, что тебя не выкинут из дворца, а я буду помогать, чем смогу. Может, Сехун передумает… — Не знаю, Бэкки… Я уже ни на что не надеюсь. Да и вольная — это очень серьезно, она достается только ветеранам и больным. Тем людям, которые уже не могут служить королю по какой-то причине. Я вполне работоспособен, так что нет причин. Брось, Бэкхён, я доволен тем, что прислуживаю тебе. Это лучше, чем кому-то другому. — Я обязательно что-нибудь придумаю. В конечном итоге ты сможешь быть с ним. Природа ничего не создает без цели. Я в этом глубоко убежден. Просто нужно подождать. — Бэкхён подмигивает, и Лухан кивает, потому что эти слова явно оказались значимее, чем все остальные. Они сидят так еще около часа, пока Бэк не замечает, что солнце начинает припекать. Кондиционера в Чосоне нет, спрятаться от жары можно только в каком-нибудь погребе, поэтому Бэкхён, посмотрев по сторонам, встает на ноги и начинает снимать с себя новый ханбок. — Бэкки, ты снова?! — смеется Лухан, радуя Бёна своей улыбкой, ведь она ему идет гораздо больше, чем поникшее лицо. Оставшись в одних мешковатых штанах, Бэкхён с осторожностью заходить в воду, потому что она чертовски холодная, несмотря на то, что на улице жара. Поежившись, он продолжает идти вперед, пока не оказывается по пояс в воде. Бэк оглядывается назад, где сидит на булыжнике Лухан. Он как бжд кукла, особенно в этом голубом ханбоке. Так хочется его сфотографировать. Бэкхён более чем уверен, что это фото быстро разлетелось бы по интернету. — Не поверю, если скажешь, что не хочешь купаться! — говорит Бэкхён, брызгая на друга водой, но капли на него не попадают. Лухан смеется и мотает головой, потому что ему нравится просто вот так сидеть и наблюдать за радостным Бэком, который плещется в прозрачной воде. Всё было прекрасно до того момента, как в кустах не послышался шелест. Лу тут же оглядывается, а сердце тревожно колотится. Мало кто знает про это место, и уж тем более приходит сюда. Именно поэтому Бэкхён и Лухан могут делать тут, что захотят. — Кто здесь? Услышав вопрос Лу, Бэк замирает на месте и смотрит в сторону, в которую направлен взгляд китайца. Из кустов вдруг выходят двое мужчин. Нетрудно догадаться по запаху, что это альфы. При чем явно не из низших слоев, судя по одежде. — Я же говорил, молоденькие омежки развлекаются, — хмыкает один из них, щурясь от солнца. — И правда, такие сладенькие, — мерзко смеется второй. — Откуда вы? К какой семье принадлежите? Думаю, мы сможем договориться с вашими папиками. — Что за ересь ты несешь? — хмурится Бэкхён, выходя из воды. Лухан тут же хватает его ханбок, лежащий на камне, и накрывает плечи омеги. Тому, кажется, всё равно, что мокрая одежда липнет к бедрам и заднице, он неотрывно смотрит на приближающихся альф. — Что здесь происходит? — вдруг слышится грубый голос, и Лухан тут же оборачивается, потому что этот голос и запах он узнает из тысячи. — О, Се, смотри какие прелести, — ухмыляется один из альф, закидывая руку на плечо Лу. Тот хочет отскочить, но крепкая хватка не позволяет ему это сделать. — А ну отпустил его! — орет Бэкхён, собираясь уже наброситься на наглого мерзавца, однако его останавливает только то, что здесь Сехун, а он то должен постоять за своего истинного. По идее. — Я его не отпущу, пока солнце не спрячется за горы, — смеются ему в ответ. — Отпусти его, — абсолютно спокойно повторяет Сехун, приковывая к себе все взгляды. — Если не хочешь неприятностей с королевской семьей. — Чего? — недоверчиво переспрашивает альфа. — Что слышал. Они оба — собственность короля, поэтому оставьте их в покое и идите дальше пейте вино. Представление окончено. На удивление, ничего не сказав, незнакомые альфы уходят той же дорогой, которой и пришли, а Лухан может вздохнуть спокойно. — Спасибо, — еле слышно произносит он, но Сехун его полностью игнорирует, уходя вслед за своими знакомыми. Бэкхён лишь качает головой, а потом снова улыбается так ярко, будто ничего не произошло. Хотя, благодаря Се, ничего на самом деле и не случилось. Лично Бэк не был благодарен этому придурку, потому что и сам вполне смог бы постоять за себя и своего друга. Этот напыщенный индюк просто его опередил, вот и всё. Лухан суетится около Бэкхёна, помогая ему стянуть мокрые штаны, в которых, понятное дело, он никуда не пойдет. Укрывшись накидкой от своего ханбока, Бэк садится на камень, наблюдая за тем, как Лухан расстилает его нижнее белье и мешковатые штаны на соседних булыжниках, чтобы те быстрее высохли на солнцепеке. Юноша кажется задумчивым и замкнутым в себе, и это понятно, ведь он плохо переносит каждую встречу с Сехуном. Бэкхён даже не знает, как его утешить и вернуть на лицо сияющую улыбку. И всё-таки остается непонятным, что этот господин О здесь забыл. Как он вообще так попал вовремя в нужное место? Не мог же он чисто случайно прогуливаться неподалеку. К тому же, он не обратил внимания на одежду Лухана, не задал вопросов, а просто установил сразу же перед незнакомыми альфами факт того, что омега все еще принадлежит королю. Еще и такой грубый акцент на этом сделал, аж мурашки поползли. Будто его самого напрягает именно этот факт, а не то, что Лухан беден. Бэкхён ненавидит людей, которые унижают других. Унижают за то, что они инвалиды, за их внешность, за их вес, за то, что они не такие, как все. Унижают за то, что они бедные, что они не того социального статуса, не стоят на одной ступени по бюджету и званию. Унижают за то, что они делают ошибки, как и все в этой жизни, на секундочку. Унижают только для того, чтобы казаться круче и лучше. Эти придурки не понимают, что они никто в этой вселенной, раз унижают людей за их расу, внешность, телосложение, за их особенности. За то, что они в чем-то все равно лучше них. Бэкхён ненавидит таких людей, и Сехуна он тоже ненавидит всеми фибрами души. Но его любит Лухан, и это больше всего беспокоит.***
— Убей его, но так, чтобы об этом никто не знал. Никаких свидетелей, никаких догадок о том, что это было убийство. Сотри его с лица Земли так, чтобы все подумали, что он сам сбежал или просто исчез. Может подстроить побег, но не самоубийство или несчастный случай. Я не хочу, чтобы наследный принц склонился над его телом и изнывал от горя. Пусть возненавидит его, а не тратит время на траур. Ты всё понял? — Да, госпожа.***
— Как прошел день? Чем занимался? — со спины обнимая омегу, шепчет ему на ухо Чанёль. Прогулка с Тэри выжала из него все соки, потому что она то и дело втирала ему свою точку зрения по поводу правления. Кажется, ее заботит только трон и процветание государства, её не интересует, за кого ее выдают замуж, главное, что этот человек будет иметь власть над страной, а она будет иметь власть над ним. Естественно Чанёль не собирается поддаваться и позволять давить на себя, но прислушиваться к ее советам иногда стоит, потому что она много знает о народе и действительно хочет о нем заботиться. — Гулял с Луханом, сделал ему подарок, купался в речке, кушал вкусные булочки и просто наслаждался отличной погодой, — пожимает плечами Бэкхён, укладывая голову на плечо альфы. — Купался? Бэкхён, я запрещаю тебе. Речка холодная, а еще вдруг кто тебя увидит? — тут же начинает причитать Чанёль, но Бэк тут же поворачивается к нему лицом и целует. Обычно Пак сердится, когда его нагло перебивают и уж тем более затыкают, но не в этом случае. Если его истинный будет вечно затыкать его таким образом, то можно позволить себе пороть всякую чепуху. — Я сейчас снова заведусь, Бэкки, — шепчет альфа в губы омеги, проникая рукой под его расстегнутую рубашку. — Я не против повторить, — хитро улыбается Бэк, после чего скользит языком по своей нижней губе. Это срывает крышу, и Чанёль, как дикий зверь, нападает на него со страстными поцелуями. Всё нарушает ворвавшийся в покои Колта, заставляя истинных отскочить друг от друга, хотя в принципе им бояться нечего, все во дворце знают об этих отношениях. — Ваше высочество, госпожа О Тэри со своим отцом и матерью прибыли на ужин с королем. Все ждут только вас! — быстро тараторит он, после призывая служанок, чтобы те одели Чанёля. — Они приехали без предупреждения, я думал, что сегодня у вас будет только прогулка, извините за невнимательность! — Ты не виноват, я и сам не ожидал, что им приспичит приехать на ужин, — недовольно ворчит Чанёль, поднимаясь на ноги. Да, он многие словечки, которые кажутся непонятными прислуге, перенял у Бэкхёна. Уж больно он со своими странными фразочками заразен. Лухан, к слову, тоже подучил лексикон будущего. — Бэкки, мне кажется, тебе сегодня лучше пойти спать к себе в покои. Ты, конечно, можешь остаться и подождать меня здесь, но, что-то мне подсказывает, что это надолго… — Всё нормально, Ёлли, Лухан не даст мне заскучать, — улыбается Бэк, поправляя рубашку и завязывая её, а после надевая ханбок. Благо нижнее белье он успел натянуть сразу после секса. «Бесподобного секса», — мысленно отмечает он. Конечно же хочется прилипнуть к Чанёлю и никуда не отпускать его. Хочется, чтобы все эти обязанность наследного принца исчезли, перестали обременять их обоих. Бэкхён ужасно ревнует его к Тэри, но понимает, что их брак — просто одна из обязанностей. Сердце альфы навсегда отдано ему, и беспокоиться вроде как не о чем. Но стоит представить, как девушка касается Чанёля, как проводит с ним первую брачную ночь, как его губы касаются чужого, не бэкхёновского, тела, сразу же хочется рвать и метать. Ревность — низкая и самая глупая из эмоций. Она присуща людям с заниженной самооценкой и комплексом неполноценности. Бэк никогда бы не поверил, что это всё про него, но теперь, повстречав Чанёля, глубоко в этом убежден. А всё потому, что О Тэри — само совершенство. Бэкхён много раз не сдерживался и рыдал в подушку у себя в покоях, но стоило Лухану его потревожить, как он быстро смахивал слезы и надевал маску «все в порядке». Всё это оказалось сложнее, чем думал омега. Всё это оказалось не для него. Он думал, что сильнее, на деле же оказался тряпкой. Как бы ему хотелось обменять всю эту роскошь и вкусную еду на обыкновенный рис и ветхий домик на окраине Ханяна. Будь Чанёль обычным гражданином, работающим в какой-нибудь лавке, Бэкхён уверен, что они были бы счастливее, чем сейчас. Всё проходит только когда омега чувствует чужие ладони на своем теле, когда вдыхает в легкие головокружащий запах истинного, когда слышит его голос и тонет в этих больших, карих глазах. Именно в такие моменты кажется, что он может жить дальше и бороться, что это всё не напрасно. Сегодняшний вечер Бэкхён хотел провести один, но Лухан, не слушая его, навязался следом. Он беспокоится за лучшего друга, и это нормально. Лу — человек, которого Бэк никогда и ни при каких условиях не пошлет нахуй. Просто язык не повернется. Именно поэтому друг следует за ним по пустым улицам Ханяна, жители которого ужинают семьями в своих домах и готовятся к завтрашнему дню. — Мы идем к речке? — интересуется Лу. — Ага, скоро как раз луна вылезет, — улыбается Бэкхён. — Я слышал, что нельзя после заката подходить к воде. Русалки украдут, — вздыхает Хань, пиная камушек на дороге. — Фигня, не существует никаких русалок, так что можно спокойно купаться, — хмыкает Бэкхён, как вдруг перед глазами начинает всё плыть, а после его и вовсе куда-то уносит наступившая тьма.***
Омега пытается открыть глаза, но они будто налиты свинцом. Он жмурится от жары, которая окутывает все его тело, но все-таки открывает глаза. Всё, что видит парень — лежащего напротив Лухана и охватившее их пламя. Кругом только сено, которое тоже вот-вот загорится. Сил подняться и попытаться выбраться нет, голова раскалывается, а тело не слушается. — Хань, — произносит Бэкхён, дотягиваясь до его руки и сжимая ее своей. — Лу-Лу, очнись, нужно спасаться, — говорит он, оглядываясь и понимая, что они находятся в каком-то маленьком сарае с кучами сена и вилами. Дышать нечем, а огонь стремительно приближается. Выбраться отсюда явно не получится, потому что все стены окутаны пламенем. Омега кашляет, а перед тем, как снова отключиться, замечает трещины на деревянном потолке, сквозь которые светит луна.***
— Ну, как говорится, сын императора, если разум его ограничен, приведет страну к краху, а сын босяка, если разум его открыт, сможет создать страну. Пак Чанёль, хоть и молод, однако весьма умен и сообразителен. Он с самого детства поражает своими мыслями, идеями и стремлением. Уверен, что и Тэри не отстает от него. Из них выйдут лучшие правители Чосона, — с гордостью заявляет король, поднимая тост. — У нас с твоей матерью было много разногласий, Чанёль. Не будь как я и уступай иногда, — подмигивает мужчина и начинает смеяться вместе с господином О. Все наслаждаются ужином и наивкуснейшим рисовым вином, который уже кружит голову. Вот только у Чанёля в груди какая-то тревога. Он не может усидеть спокойно, то и дело покусывая губы. Ощущение того, что случилось что-то плохое, его не покидает. Он вежливо предупреждает, что ему нужно отойти совсем ненадолго, но всем, кажется, плевать. Его отец лишь машет рукой, мол, иди куда хочешь, но быстро возвращайся, а Тэри с господином О продолжают смеяться и шутить шутки. — Колта, немедленно пошли кого-нибудь проведать Бэкхёна, а потом доложи мне, — отдает он приказ, прежде чем вернуться к столу. Через некоторое время его евнух тихо проскальзывает к нему, чтобы не потревожить веселую беседу за столом, и шепчет на ухо, что Бэкхёна нет ни в покоях наследного принца, ни у себя. Лухан тоже куда-то запропастился, да и ужин они пропустили. Это наводит еще больше тревоги. К концу ужина Чанёль не может думать ни о чем, кроме Бэкхёна. Он надеется войти в свои покои и увидеть юношу там. Хочется потребовать объяснений и услышать, что тот просто пошел прогуляться. Тогда он успокоится, скажет больше не уходить без предупреждения и крепко обнимет, прижмет к сердцу, не желая отпускать. Вот только в покоях пусто, постель всё так же не заправлена, будто на ней только-только наслаждались телами друг друга истинные, однако на подушке Чанёль находит свернутый листок. «Все эти прогулки с Тэри, ваши поцелуи и ужин с родителями… Я больше так не могу, поэтому ухожу. Не ищи меня, Чанёль. Более того, если ты любишь меня, прикрой мое исчезновение. Я не хочу иметь ничего общего с королевской семьей, хочу найти равного себе по статусу альфу и жить счастливо. Прощай». Внизу, после всего написанного, было имя Бэкхёна.***
— М-м-м, — болезненно мыча и хватаясь за голову, Бэкхён поднимается с места, чувствуя под собой мягкую постель. — Как же болит голова… Что произошло? — он открывает глаза, но тут же жмурится от яркого солнца. — О, вы уже очнулись? Как хорошо, мы уж не знали, что делать, — облегченно вздыхает девушка, сидящая напротив. Бэкхён замечает бейджик на её белом халате и его будто током ударят. — Где я? Где Лухан?! — паникует он, оглядываясь вокруг. — Тише, вы в больнице «Инсам», — пытается успокоить пациента медсестра. — Вас и вашего друга доставили сегодня ночью в бессознательном состоянии. Если вы перестанете кричать и дергаться, я смогу всё объяснить! Бэкхён судорожно хватается за одеяло, потому что в голове крутятся картинки того, что случилось. Он понимает, что перенесся обратно в будущее, но мысль о том, что Лухан мог погибнуть там, в огне, пугает. — Моего друга? — переспрашивает омега. — Да, вас нашли вдвоем около автовокзала «Намбу». Вас сильно ударили по голове, к тому же вы надышались угарным газом. Будет сложно найти того, кто это сделал, потому что нет ни одного свидетеля. Кто-то говорит, что вы вообще появились из ниоткуда, но это слова охранника, который любит выпить в свои смены, вряд ли можно брать всерьез. Так как у вас с собой не было документов, мне срочно нужны ваши имена, а также номера телефонов родственников, чтобы с ними связаться. — Где мой друг? Как он себя чувствует? — спрашивает Бэкхён, потому что в данный момент его волнует только Лу. — Он еще не пришел в себя, лежит за ширмой, так что не паникуйте. Все показатели в норме, поэтому, думаю, он скоро очнется, — улыбается медсестра. — Имена?.. — Меня зовут Бэкхён, а его — Лухан, — отвечает омега, а после диктует телефон своего брата, который знает наизусть. Чонин прибегает через полчаса после звонка, потому что всё бросает и торопится на своем мопеде к хёну. Он, тяжело дыша, врывается в палату. Заметив смотрящего в окно Бэкхёна, альфа тут же бросается к нему и стискивает в объятиях. — Ты вернулся, Бэк, — выдыхает он в волосы омеги, пытаясь сдержать слезы. Он ведь альфа, так какого черта развел тут нюни. — Я так беспокоился, господи, как же я беспокоился. — Чонин, всё нормально, я ведь говорил, что всё хорошо, — успокаивает его Бэкхён, гладя по спине. — Всё хорошо?! А какого черта у тебя голова забинтована?! Почему я слышу на посте от медсестры, что ты чуть не задохнулся от угарного газа?! — Чонин сжимает его плечи с такой силой, что становится больно. Если Бэкхён скажет, что его хотели убить, то альфа будет беспокоиться еще сильнее. Тем более, если его вдруг снова выкинет в прошлое, Чонин вообще сойдет с ума, думая, раз однажды его чуть не убили, то это повторится. — БЭКХЁ-Ё-ЁН?! — вдруг слышится испуганный крик за ширмой. Бэк тут же отцепляет от себя руки Чонина и несется к только что очнувшемуся Лухану. — Ты только не паникуй! Спокойно, Лу! — сразу предупреждает омега, выставляя ладони вперед и присаживаясь на край кровати. — Пожалуйста, не говори, что ты перенес его сюда из прошлого, — просит Чонин, но его полностью игнорируют. Лухан держится за голову и бегает глазами по палате. — Главное, что мы оба живы, слышишь? Главное, что у тебя получилось перенестись сюда со мной, а не остаться в том сарае. — В каком сарае? Что вообще произошло? — обеспокоенно спрашивает Лухан. Он замечает иглу с какой-то длинной трубкой у себя в руке и тут же выдергивает её, после изнывая от боли. — Дурак, это лекарство! Что ты делаешь?! — кричит Бэк, нажимая на кнопку вызова медсестры. Та незамедлительно приходит, проверяет давление Лухана, слушает его дыхание и сердцебиение, измеряет пульс, записывает показатели и уходит, забирая с собой капельницу. На удивление, во время всех этих манипуляций Лухан сидел спокойно, однако стоило двери закрыться, как он вскочил с кровати и начал суетливо ходить со стороны в сторону, наплевав на головную боль. — Да сядь ты! — психует Бэк, усаживая друга. — В Чосоне нас хотели убить! — Но кому это нужно? Я ничего не понимаю… — Я тем более. Есть, конечно, догадки, что это из-за моей связи с наследным принцем, но я не уверен. Чонин, я оставил свой паспорт в Ханяне, а у Лухана его вообще нет. — Что-нибудь придумаю, — вздыхает альфа. Бэкхён знает, что Чонину добыть паспорт в короткие сроки — раз плюнуть. Благодаря всем своим подработкам парень успел завести немало полезных знакомств. — Ему на какое имя делать? — кивая на парня, спрашивает Чонин. — Давай корейское, чтоб не было проблем с миграционными службами да и вообще ни к чему не придирались. Пусть будет какой-нибудь Ли Лухан, не знаю. За лечение возьми деньги из моего пиджака, в котором я был на выпускном в старшей школе. — Господи, зачем хранить там заначку, — качает головой Чонин. — Ладно, скоро буду. Думаю, завтра вас уже отпустят домой. Бэкхён кивает и, когда дверь за Чонином закрывается, возвращает внимание к Лухану. — Как же хорошо, что ты жив, — говорит он, обнимая друга. — Извини, это всё моя вина. Я не должен был выходить из дворца… — Это ведь из-за Чанёля, да? Ты из-за него хотел побыть один, — догадывается китаец. — Бэкхён, я понимаю, что это трудно, но больше не делай так, если мы вдруг вернемся. В Чосоне везде поджидает опасность, и ты не знаешь, от кого и когда ждать удар. Мы могли умереть, но чудом перенеслись сюда. — Нужно было остаться во дворце, когда я говорил, что хочу пройтись один… — Да как я оставлю тебя одного? — Лухан несильно ударяет парня в плечо, чтобы тот перестал нести чепуху. Тот лишь пожимает плечами, а после переводит взгляд на окно. Судя по тому, что они видят только небо и кончики деревьев, это этаж пятый. — Я хочу посмотреть, можно? — спрашивает китаец, а когда получает кивок, встает с кровати и босиком направляется к окну. У омеги теряется дар речи, когда перед ним открывается Сеул со всеми его небоскребами и цветными вывесками. Машины безостановочно едут по дорогам и приковывают к себе взгляд парнишки, у которого невольно открывается рот. — Не могу в это поверить, — шепчет он. — Я попал в будущее. — Ага, здесь ты никому ничего не обязан, Лу. Здесь ты свободен и волен делать всё, что захочешь, если это не нарушает закон. Здесь ты не слуга, здесь ты сам можешь выбрать свой путь и место, где хочешь жить и работать. Здесь ты сам хозяин своей жизни. Но это не твое место, — с грустью отмечает Бэкхён. — Твое место в Ханяне, потому что там Сехун. Что бы ни произошло, истинных разлучать нельзя. Думаю, это главная причина, по которой я оказался в Чосоне. — А я бы с удовольствием бросил всё и остался здесь. Плевать, что проживу всю жизнь без истинного, зато эта жизнь будет моя, — пожимает плечами Лу-Лу. — Знаешь, я немного подумал и понял кое-что… Сехун в тот день не случайно оказался на берегу и помог нам. Он все время за нами наблюдал. С самого начала нашей прогулки. Когда ты рассматривал украшения у одной из лавок, я заметил странного парня, который тут же спрятал лицо за газетой. Потом, когда мы покупали булочки, этот же парень, заметив, что я на него смотрю, мигом отвернулся в другую сторону, чтобы скрыть лицо. Я только потом вспомнил об этом и понял, что это был Сехун. Он следил за нами всё время. Слыша это, у Лухана сердце начинает биться чаще. Неужели ему не всё равно? Неужели Сехун всё же что-то чувствует? — Он не может ничего не чувствовать к своему истинному, Лу. Это природа, — улыбается Бэкхён. — Поэтому нам стоит найти возможность вернуться обратно. Мне, чтобы никогда больше не оставлять Чанёля, а тебе, чтобы Сехун наконец понял твою значимость в его жизни. Возможно, получится утащить Пака сюда, чтобы никаких Тэри… Но я не знаю, что ему здесь делать. Там он наследный принц, а здесь будет никем… Лухан предлагает ему остаться в Чосоне, но Бэк лишь качает головой, потому что понимает — он слишком слаб, чтобы вытерпеть О Тэри, что бы их с наследным принцем ни связывало.