Сказ о том, почему Геральт ненавидит порталы

И они пошли. Солас указал направление, Эвелина, пожав плечами, его подтвердила, и все выжившие послушно поплелись в холодную неизвестность, волоча на себе хитрый и не очень скарб, раненых и вообще все, что осталось от Инквизиции. — Вот ты мне скажи, Геральт, — громогласно обратился Бык, твердо шагающий сквозь снег и тащивший на себе, казалось, тройную норму груза, — какая самая большая тварь, с которой ты встречался? — Целенаправленно или случайно? — Давай обе, — широким жестом предложил кунари. — Хм, — почесал щетину ведьмак. — Случайно — дракон. Специально — громадный пылающий драугр. Наверное. — Дракон, — с белой завистью протянул Бык. — И как тебе? — Большой, страшный, ебет мозги и двух телохранительниц. Но в еде толк знает, это да. Особенно в дарах моря. — Ну ладно, — снова заговорил Бык, выдержав паузу и убедившись, что продолжать задумавшийся о чем-то ведьмак не собирается. — А какая самая опасная страхолюдина тебе попадалась? Кроме дракона. — От самой опасной страхолюдины в моей жизни, — мрачно усмехнулся Геральт, выскальзывая из воспоминаний, — сбежал бы любой дракон, поджав хвост и моля своих богов о попутном ветре. Страхолюдина эта носила желтый камзол и продавала зеркала. — Ушлый торговец, да? — усмехнулся кунари. — Мягкий, тихий, будто булочник с соседней улицы. Хочет продать тебе сладкий и нежный пряник, но тот обжигает горечью, а в самом центре — тьма, кровь и предательство, — пояснил сам себе объявившийся сбоку Коул. — Ага, он, — не глядя, согласился ведьмак. — Все мы такие, — вставил свой септим Варрик. — Особенно орлесианцы. Эти вообще хуже всех. — Он хотел, чтобы видели милосердие и сострадание, — продолжил дух. — Как я. Но потом он открывал им глаза, и они встречали самих себя. Свое отражение среди холодных звезд в ночном пруду. Тьму и… справедливость. — Ну нахер такую справедливость, — буркнул Волк. — Ничего не понял, — вынес вердикт Бык. — Но, наверное, это было занятно. Битва со справедливыми торгашами, ха!

***

— Теперь ты спокоен, — заявил невесомо усевшийся на телегу дух идущему рядом ведьмаку. — Раньше глаза рыскали вокруг, искали след, но не теперь. Теперь взрослая. Она справится. — Угу, — недовольно промычал в ответ Волк. — Я уже говорил, что рыться в чужих мозгах — неприлично? — Говорил, — согласился Коул. — Не любишь, когда тебя видят. — Угу. Не люблю. Мало кто любит. — Она так делала. Тебе тоже не нравилось, но ты думал о хорошем. О воде. О доме. А потом ты ошибся, и что-то с болью сломалось. — А вот теперь, дух, ты переходишь не только рамки приличия, но и безопасности. — Прости, — тут же повинился мальчик, склоняя шляпу. — Я всего лишь хотел… Давай попробуем еще раз. Забудь, — почти что приказал ведьмаку дух, поводя в воздухе рукой. — Не можешь, — с каменным лицом подтвердил его разочарование Волк. — Не могу, — удивленно и растерянно согласился Коул. — Но другие забывают. Ты — нет. — Я знаю ваши уловки. Много лет сражался с такими, как ты. — Нет, — убежденно покачал головой дух. — Не такими. Я другой. Не хочу зла. Хочу помочь. — А почти никто из твоей братии не хочет зла, — пожал плечами убийца чудовищ, с облегчением переводя тему. — Чаще всего вы страдаете. Но убивать это вам не мешает. — Как и людям. — Если бы только поэтому, было бы гораздо проще жить. Гораздо, Коул.

***

Говорят, в горах закат особенно красив. Особенно если ты не шел до этого черт знает сколько, нагруженный, словно мул. — Привал! — пронесся над уставшей за день пути колонной усиленный магией голос Вестницы. — Разложить палатки и костры! — Ну наконец-то, — устало выдохнул тевинтерец и демонстративно бухнулся в снег прямо там, где и стоял. — Kevesh. — Что, ножки тевинячие болят? — устало-язвительно заметила Сэра, но не побрезговала последовать примеру мага и сама упала следом прямо в снег своим любимым доводом. — Кто не умеет отдыхать, тот и работает с трудом. А если бы не кое-чьи стрелы, я отдохнул бы себе в телеге, как приличный человек, — донеслось из снега. — Как я помню, ты ее стрелы в полете угробил, — заметил Варрик, расстилая на ближайшем пятачке несколько лежанок. — В бабочек превратил. — Она привлекла внимание моей ненаглядной родственницы! — пожаловался маг. — И вот дальнейшее было возмутительно! — Не развалишься прогуляться, кузен, — с усмешкой заявила появившаяся из ниоткуда Эвелина, легким движением руки заваливая иностранца наколдованным сугробом. Сугроб тут же взорвался, осыпая хлопьями уже окружающих. Недовольный маг чихнул, фыркнул и обиженно заявил: — Vishante kaffas. Это, кузина, было совсем не немилосердно. И это — тоже. — Милосердно, — несогласно протянула волшебница, явно не имея в виду снежную терапию, — милосердно по отношению к тем раненым, которые смогли поехать на телеге вместо некого вполне здорового мужика. — Этот мужик днем ранее всего лишь спасал их задницы, — все так же безрадостно огрызнулся Дориан. — Жизнь вообще несправедлива, — умудрено заметил торговый принц, перетаскивая не слишком упорно сопротивляющуюся Сэру со снега на некое подобие матраса. — И немилосердна, — согласился тевинтерец из своего сугроба. — Вообще, обычно люди либо немилосердны, либо несправедливы. А тут — все сразу! — Все маги такие нытики и избалованные принцессы или только ты? — поинтересовался Страж. — Справедливость, милосердие… Тебя всего лишь согнали с места на телеге, чтобы положить туда человека — парня, которого Бык вытащил из огня. У него почти вся левая половина тела — один сплошной ожог, чтобы его вытянуть, пришлось даже Вив вызывать, чтобы… — Первая чародейка Вивьен, придворный маг императорского двора Орлея, — дежурно откликнулась та. — …чтобы его откачать, — проигнорировал чародейку Блэкволл. — Парниша-то лежит, скрипя зубами, не то что ходит. А ты бы, я вижу, вполне и остался бы лежать, если бы не окружающие. — А ты, Страж, всегда готов поставить все с ног на голову, — съязвил тевинтерец, наконец выбираясь из снега и недобро поглядывая на собеседника. — Никогда не приходилось вешать невинных? Думаю, у тебя бы хорошо вышло. — Ну все, а ну-ка все заткнулись, — непререкаемо ласково попросила Эвелина. — Блэкволл, ты сегодня был плохим мальчиком, шуруй к поварам. Дориан, хватит изображать induens — помоги лекарям, раз уж у тебя хватает сил устраивать представления. — Дети, — почти понимающе заявила первая чародейка. — Всего-то день пути, а они уже ссорятся. — Хоук бы сюда, — кивнул Варрик. — Уж кто-кто, а она умела разрядить обстановку. — Не поделишься парой трюков? — полушутливо поинтересовалась Эвелина. — Нет, тут это не сработает, — ухмыльнулся воспоминаниям гном. — По крайней мере, пока мы не доберемся до сколько-нибудь обширных погребов со сколько-нибудь крепким содержимым. — Ох, чую, что больше всех будет страдать именно моя печень, — пожаловался Бык.