Сказ о том, почему Геральт ненавидит порталы

Очередная Плотва упруго шагала сквозь заснеженный и молчаливый ночной лес. Целина бесконечной белой равнины — ее много раз описывали поэты, а потому ведьмак не пытался найти слова, чтобы описать открывавшуюся ему, одинокому путнику, красоту. Он просто ею наслаждался. Наверное, и из-за таких вот моментов, в частности, он и любил Путь. Шаг доброй лошади убаюкивал, и Геральт, в общем-то, не особенно сопротивлявшийся сонливости, слегка склонился к шее Плотвы, позволяя ей самой выбирать единственную дорогу. Лес был полон тишины. Зимнее безмолвие. Совершенно внезапно лошадь покачнулась, заставляя Волка проснуться. Перекресток. — Хорошая девочка, — тихо и полусонно похвалил кобылу Геральт. Но та в ответ лишь повела носом, снова покачиваясь. — Что такое? — прошептал ведьмак, просыпаясь, и тут же понял, что было не так: прямо над перекрестком, усевшись на ветке раскидистого дерева, вальяжно сидел человек, почти невидимый во тьме и хвое. — Кто ты? — спокойно спросил Волк, нащупывая рукой кинжал за поясом. — Ну же, Геральт, — произнес силуэт знакомым голосом. Голосом доброго булочника с соседней улицы, что торгует пряниками, хрустящими снаружи и нежными внутри. Голосом существа, от которого сбежал бы и дракон. — Неужто ты постарел? Не узнаешь старых друзей, да и реакция уже не та… — Чего тебе нужно? — спокойным, отработанным годами голосом спросил Геральт. — Неужто в эти дни для того, чтобы навестить друга, нужен повод? — Не помню, когда это мы стали друзьями, О’Дим. Что. Тебе. Нужно. — Не будь занудой, — беспечно махнул рукой торговец зеркалами. — У нас с тобой было три честных сделки — Йеннифер за знакомство, офирцы за Ольгерда и Ольгерд — за игру. А говорят, именно честные сделки порождают доверие между людьми. — Я не намерен философствовать. Либо… — …говори, что тебе нужно, либо проваливай, — с улыбкой закончил за него Гюнтер. — Да, раньше ты был менее предсказуем, Геральт. — Ага, а еще трава зеленее, небо голубее, а девки не такие потасканные и брали меньше, — буркнул Волк и легким нажатием пяток заставил Плотву перейти на шаг. — Как невежливо, — пожурил его Стеклянный человек, пристроившись и вышагивая рядом. — А впрочем, в этом весь ты, да, Геральт? Плюешь в лицо самому императору Нильфгаарда, а потом сломя голову бегаешь по всему Новиграду, выискивая любовниц какого-то вшивого поэта. Ну да ладно ворошить прошлое. Давай лучше пройдемся, как старые друзья, да поболтаем. — Ты от меня отвяжешься? — Успокойся, Геральт, — сменил на мгновение тон Гюнтер. Если бы ведьмак обернулся, он бы увидел, как блеснули во тьме глаза, чем-то похожие на его собственные. Но ведьмак не оборачивался. — Пугай детишек с перекрестков, О’Дим, — все так же ровно выдал он. — У нас с тобой дел нет. — Шезлоку это не помогло, — наставительно заметил торговец. — Не верю, что ты творишь херню просто так. Тебе… не интересно. Да и кто бы тебе верил, если бы… Сколько ты уже этим промышляешь? — Какой глубокий анализ, — саркастично похлопал в ладоши Стеклянный человек. — Тебе б еще сигару и лысину. — А у тебя специфичные вкусы, — в свою очередь усмехнулся Геральт. — Березовой коры не хочешь? — Нет, спасибо. Каэр Морхенская кухня вызывает у меня изжогу. Так почему, по-твоему, я навестил дорогого профессора, да упокоится его душа? — Мне все равно. — Ей богу, Геральт, ну прояви ты хоть немного любопытства. Поддержи беседу. Я, знаешь ли, тащился сюда через… места, чьи названия тебе ничего не скажут. Тем более, что ответ ну просто лежит на поверхности. — Пусть себе лежит, — остался непреклонен Волк. — Нет, все же что-то еще осталось от старого доброго Геральта, — осклабился Гюнтер. — Нет никакой реальной причины, а ты все отнекиваешься. Ну тогда я сам отвечу — Шезлок, Геральт, слишком много болтал. И это тот недостаток, которого ты, мой друг, лишен. Почти. Ведьмак натянул повод, останавливая лошадь. Стеклянный человек остановился вместе с ним, с интересом встречая взгляд убийцы чудовищ. — Зачем ты все это мне рассказываешь, О’Дим? — Чтобы ты не разделил судьбу Шезлока, Геральт, — ответил тот, складывая руки излюбленным домиком. — Ты мне, видишь ли, еще будешь нужен. — Да пошел ты, — буркнул Волк и снова отправил Плотву шагом. — Береги себя, Геральт. И своих близких, — издевательски раздалось ему вслед. Тридцать ударов сердца ведьмак смотрел только вперед, но все же обернулся. Лишь одна цепочка следов вела сквозь зимнее полотно. — Чума, мор и проказа, — зло сплюнул он вниз и пустил кобылу легкой рысью.