There’s so many opposites, So many opposites, So many, there’s so many, there’s so many… Let’s have a war So you can go and die! … Let’s have a war! Sell the rights to the networks! Let’s have a war! Let our wallets get fat like last time! Let’s have a war! Give guns to the queers! Let’s have a war! The enemy’s within!
На свете так много противоположностей, Так много противоположностей, Так много, на свете так много, на свете так много… Давай устроим войну! И ты сможешь уйти и погибнуть! … Давай устроим войну! Продадим права сети компаний! Давай устроим войну! Пусть наши кошельки потолстеют, как в прошлый раз! Давай устроим войну! Раздадим огнестрельное оружие ненормальным! Давай устроим войну! Враг — внутри! A Perfect Circle — Let’s Have a War
— Майор! — дружелюбно воззвал Бато, как только Кусанаги открыла дверь их главного офиса. Но девушка и головы не подняла на друга. Погружённая в свои размышления, она прошла мимо него и бросила жертву со своего плеча на кожаный диван, что стоял у стены. На чистый пол струйками тут же потекла вода. Преступник был без сознания; он сбивчиво что-то пробормотал и крепко обнял её за коленку. Мотоко не отреагировала и на это. Она стояла неподвижно, опустив глаза в пол, и по слегка напряжённым губам не трудно было догадаться, что она в раздумьях. — Перестань, Майор! — Бато, кажется, уловил её напряжение. — Если ты продолжишь так себя вести, то я начну думать, будто твой призрак покинул тебя. А мне это совсем не нужно, — он вздохнул. — Ты могла бы попросить прикрыть тебя, а не бросаться одна в неизвестный квартал за этим ублюдком. Киборг не шелохнулась. Она словно пребывала в трансе. Бутедзу никогда не видел главного оперативника «Девятого отдела» в таком состоянии. Мотоко в этот момент походила на ледяную скульптуру: неодушевлённую и холодную, утратившую даже малейшие намёки, что в её кибернетизированном теле идут хоть какие-то процессы. В душе экс-рейнджер* надеялся, что больше никому не приходилось заставать Майора в таких чувствах. Ведь она всегда была примером для всех. Но сейчас всё было с точностью до наоборот. Девушка выглядела неважно. Его подруга была взволнованна, растерянна, под явным впечатлением от нахлынувшего на неё потока непонятных крошечных импульсов. Казалось, ей открылись никому доселе неизведанные знания, которые ворвались в её душу и овладели без остатка. То была фигура, лишённая движения. Вся обстановка в кабинете начинала принимать весьма далёкий от жизни облик. Такой заботливый человек, как Бато, не мог спокойно смотреть на этот столбняк. Также ему совершенно не нравилось, что бандит, который лежал на диване господина Арамаки, с таким участием обнимал ногу его любимой женщины: пусть и неосознанно. А она всё продолжала таращиться в пол, не мигая и не реагируя на любые раздражители. Бато снял свою серебристую куртку с меховым воротником и уверенно устремился к девушке. — Ну что с тобой такое? — пробасил он. — Ты промокла? — его большие ладони оказались на её плечах, накидывая одежду. Она резко подняла на него взгляд, одновременно взмахнув левой рукой и зажимая его рот. Здоровяк расширил глаза. Да, ему прежде не удавалось видеть Кусанаги такой странной. — Тише, — шепнула она прямо в его ухо. — Он слушает. Эта фраза не дала мужчине никаких ответов на вопросы, что вертелись у него на кончике языка, но он спокойно кивнул, показывая, что будет молчать. Удостоверившись в этом, Мотоко опустила ладонь и продела руки в рукава предложенной ей куртки. Затем дёрнула ногой и высвободилась из холодных пальцев кибера**. Бато решил не медлить, указывая головой на дверь, на что киборг*** усмехнулась и повернула стальную ручку. Как только они вышли в коридор, Бутедзу огляделся по сторонам, подобно застенчивому школьнику и с силой прижал девушку к противоположной стене. — Майор! — прорычал он. — Что у тебя опять за игры? Ты снова рискуешь собой, не давая ни единого объяснения, а теперь ещё и не позволяешь рта открыть, — мужчина был слегка зол. — Я бы хотел знать, что там произошло и что творится здесь? Кто такой «Он»? Кто кого прослушивает? Объясни мне это? — последние вопросы Бато задал мягче, сознавая, что не имеет право требовать отчёта от старшего по званию. — Я не знаю кто этот «Он», — начала женщина, абсолютно не сопротивляясь его грубым прикосновениям. — Я чувствую только, что в теле этого человека есть ещё чей-то разум помимо его собственного, — она немного поморщилась от неудовольствия говорить с другом на повышенных тонах. — То есть как? — громила запутался. Ему не нравилось всё это. Он думал после этого задания пойти в бар или прогуляться со своей напарницей, а приходилось вместо одной проблемы решать сразу две. — Разве это возможно? — Где остальные члены нашего отдела? — Майор ответила вопросом на вопрос. — Как только соберутся все — я разъясню ситуацию, чтобы не повторять каждому по десять раз. — Загадочная. Каждый раз доводишь меня почти до инфаркта, совсем не ценишь мои боевые качества, предпочитая всё делать сама. Её губы изогнулись в лукавой улыбке: — Я тебя раздражаю? — Мы — партнёры, а ты ведёшь себя упрямо и безрассудно, как маленькая девчонка, — подтвердил Бутедзу чуть педантично. — Тогуса ещё не вернулся. Ну, как знаешь. Дождёмся всех. Майор отметила среди недовольных эмоций своего друга смущение и беспокойство, но решила не придавать этому значения, оставляя выяснение отношений с ним на потом. — Пойду, переоденусь, — промолвила девушка и мгновенно исчезла из поля зрения прямо в руках Бато. Он ощутил, как её гладкое невидимое тело двинулось в сторону, освобождая свои плечи от объятий. Через минуту его куртка упала на пол, а в коридоре были слышны лёгкие удаляющиеся шаги.***
— Бутедзу, почему ты нервничаешь? — вопросительно изогнул бровь Тогуса. Стрелок вернулся в «Департамент обороны Девятого отдела» со своего задания полчаса назад и, получив срочное сообщение о важном собрании, поспешил в главный офис. Он так боялся пропустить что-то значительное, что на входе чуть не снял дверь с петель. Его волнение опоздать легко сошло на нет, когда всё, что он смог разглядеть в большом кабинете без освещения, — Бато, который нервно курил, вероятно, не первую сигарету. Тот лишь устало кивнул на появление коллеги. Тогуса сделал шаг внутрь и на миг замер в некотором недоумении. Помедлив ещё минуту и, ощущая в своём теле напряжение от поведения громилы, мужчина подвинул железный стул и сел рядом с другом. Никто из них не спешил нарушить звонкую тишину. И, если у только вошедшего, уже собралось внутри с десяток вопросов, то Бато, похоже, не горел желанием разговаривать. Полицейские сидели в этом душном полумраке, сонно окутывающем их рассудки, около двадцати пяти минут, что казались стрелку вечностью. Он с безразличием рассматривал бледно-зелёные обои перед собой и, разных тонов шоколадного цвета прочую утварь, которой было не так много. Их шеф — Дайсукэ Арамаки всегда был сторонником тонкого японского минимализма. В комнате имелось несколько тяжёлых железных стульев с серебристым покрытием, широкое кресло из кожи кофейного оттенка, небольшой прозрачный столик перед ним, похожий на журнальный, диван у стены со стальными подлокотниками и голубоватого стекла куб, занимающий практически всю площадь. У одной из граней куба была дверь. Он служил для допроса киберпреступников или шпионов; в самом его центре стоял маленький ноутбук на узкой высокой подставке, а рядом свисал тёмно-синий кабель для сканирования церебральным путём. Эти гигантские гладкие стены могли сойти за трюк мимов с невидимой преградой. Тогуса с недоверием поглядывал на незнакомца, утопающего в кожаной обивке дивана. Вода со сверкающего плаща этого человека растеклась вокруг предмета мебели так сильно, что едва ли можно было различить, где заканчивается край его одежды и начинается пол. Неизвестный лежал в луже сияющей жидкости, пропитавшей ложе и самого мужчину, однако выглядело это так, словно его тело покоится на поверхности, а все остальные детали интерьера не несут никакого смысла. Вошедший не понимал, почему Бато не считал нужным включить свет. У стрелка начинала порядком кружиться голова от этих падающих капель и вибрирующих струй воды, которые были единственными, что освещали всё пространство. — Кто это? — Тогуса неуверенно решился прервать затянувшуюся молчанку. — Если бы я знал, — промычал в ответ собеседник. — У нас был приказ. Мы выехали на помощь одному нашему копу из «Шестого отдела». Нам удалось спасти его, но затем Майор вдруг рванула в трущобы и выцепила этого, — Бато указал головой в сторону стены, опуская очередной окурок в стакан с водой. Похоже, вода становилась главной составляющей этого странного собрания. Холодная влага заполонила почти все доступные участки под ногами полицейских и застыла. Бутедзу тоже замолчал. Ему больше нечего было добавить, ведь он сам толком ничего не знал. Стрелок поёжился. «Откуда столько воды?» — думал он. В его сердце неприятно кольнуло. Тогуса хотел хоть отчасти прояснить ситуацию, но скупые ответы Бато только порождали неприятные фантазии. Мужчина старался успокоить свои мысли, но сие томительное ожидание было, как затишье перед бурей. — Так она тебе ничего не сказала? — Нет, — короткий ответ. — Ничего из того, что внесло бы ясность, — дополнил здоровяк. — Какие трогательные и доверительные у вас отношения, — усмехнулся Тогуса, пытаясь подавить волнение. — Она снова тебя ни во что не ставит? Бато поджал губы и решил удержаться от комментария. Но про себя отметил, что его друг попал, как говорится, в точку. Тишина вновь начала расползаться по комнате, кусая копам кожу, как при морозе. Бато это не нравилось, но Тогусе было не по себе в два раза больше. — Я включу освещение, — стрелок направился к дальней стене с выключателем, в надежде хоть как-то занять свои внутренние метания, но едва успел занести руку, как бас громилы пресёк эту попытку: — Не надо. Он услышит. Тогуса еле ощутимо дрогнул и остановился в тёмном углу, переваривая данную фразу. Мужчина повернул голову в сторону и тихо произнёс: — Он спит… Это прозвучало из его уст скорее как вопрос, нежели утверждение. — Может быть и так, но Майор считает, что в его голове есть посторонний разум. Со стороны казалось, что Бутедзу реагировал спокойно, паники перед неизвестностью у него точно не было, хотя терпение заметно дало трещину. На деле он просто доверял своей напарнице, что так жестоко всегда отмалчивалась на его вопросы и, что так бессовестно завладела его сердцем с первого же момента появления в рядах «Девятого отдела». Он прощал ей эту нечестную игру раз за разом и, теперь, терпеливо ожидал остальных, по её рационально-невинной просьбе. Поэтому Бато взглядом указал сослуживцу вернуться на место, дабы не будить лиха. Да и зажигать электричество в помещении, покрытом водой на семьдесят один процент, как сама планета — было не разумно. «Бутедзу, почему ты нервничаешь?» — с этой мыслью стрелок покорно вернулся на стул, сознавая, что нервы, оказывается, натянулись именно у него, а не у друга. У Тогусы было своё, довольно скептическое мнение, о собственном нахождении в «Девятом». Ему казалось, что от него нет никакой пользы для других членов отряда, не смотря на то, что Майор и Бато неоднократно хвалили его точный глаз. Мотоко, правда, время от времени ворчала на стрелка, настаивая, чтобы тот отказался от своих игрушечных револьверов, как она их называла, в угоду автоматическому оружию. Тем не менее, сути это не меняло: Тогуса оставался метким стрелком в их команде и ни разу никого не подвёл. Он знал, что хоть и уступал этим двоим в физическом плане, — они даже не думали принижать его достижения. Кусанаги и Бутедзу ставили их на одну ступень со своими. Что же тогда порой так смущало стрелка? Он был далеко не новичок в отделе, но отчего-то рядом с ними сильно старался. Тогуса являлся полностью живым человеком, полагаясь на службе лишь на свой многолетний опыт в полиции и очень редкие мозговые импланты. Но он начинал ощущать себя белой вороной около коллег-киборгов, забывая о личной природной особенности. Где-то даже он им завидовал и считал, что Майор напрасно вывела его на эту должность из рядов обычных копов. Иногда мужчина видел, как девушка волновалась за него, упрашивая Бато поговорить с ним по-мужски, о том, что стыдиться и недооценивать себя у них времени нет. Да и ни к чему это. Эти беседы помогали. Недолго. Однако им было не понять его опасений за свою жизнь, а ему, в свою очередь, трудно удавалось представить, как эти двое волнуются за собственные оболочки, что стояли на заводской гарантии. Временами стрелок считал, что они уже давно перестали быть людьми и стали чем-то большим, чем простые смертные. Совершенным. Но вряд ли это можно было назвать совершенством. Тогуса забывал, что уникальность оставалась неизменна: их души, их призраки были по-настоящему живыми. Присутствие каждого из них можно было безошибочно отличить от прочих, и вовсе не глядя в их сторону. Так чего же именно боялся мужчина? Того, что окажется ненужным среди своих, того, что никогда не осмелиться стать таким, как они, или перспективы естественной человеческой смерти? Тогуса не был трусом. Он был семейным и порядочным, готовым пожертвовать жизнью, если придётся. Он преодолевал свои фобии и затыкал противоречия весьма настойчиво, чтобы, наконец, самому стать согласным с работой в отделе. И всё же этот процесс затянулся так надолго, что риск обнажить тревоги в самый неподходящий момент возрастал с каждым днём. Его страхи легко могли бы обрести личностную форму и загрузить сами себя в любое из свободных синтетических тел. Порой мужчина доходил до ручки и, казалось, опасался такого исхода более всего. Сказать по правде, у них с Майором была одна и та же проблема, отличающаяся разными симптомами. Тогуса начинал думать, что оставаться абсолютно живым нынче не ценно, а Мотоко сомневалась в наличии своего призрака, полагая, что она стала мёртвой, бездушной машиной. Просто роботом с неким набором функций. Она тоже была готова искать всякую истину, чтобы вновь ощутить себя человеком.***
Господин Арамаки, слегка прихрамывая, вошёл в кабинет центрального офиса. Он ловко миновал дорожку жидкости, что предательски скользнула под его безупречно начищенные ботинки. Словно ждала этого появления. Однако пожилой мужчина уверенно шагнул чуть шире на ближайший островок не залитой поверхности, удерживая самому себе дверь, чтобы сохранить равновесие. Он бегло обвёл взглядом комнату, задержав его на общем диване, где всё ещё в бессознательном состоянии находился неизвестный, а затем перевёл свой взор на Тогусу и Бато. Последний тихо сидел в пелене сигаретного дыма, томно прикрыв глаза. Дайсукэ недовольно скривился, про себя отметив, что Майор так и не изменила себе в привычке опаздывать к назначенному времени. Начальник размеренно двинулся к своему столу, попутно вынимая из нагрудного кармана пиджака небольшой пульт дистанционного управления, позволяя крошечным белым лампочкам приглушённо осветить рабочее пространство. Тогуса сразу поднял голову к потолку и, уже было открыл рот, дабы предупредить шефа о сложившейся ситуации, как вдруг одна нога бандита с глухим стуком упала вниз. Все, кроме Арамаки, вздрогнули, а сам стрелок и вовсе забыл, что собирался сказать. Дайсукэ включил настольный компьютер и, не поднимая глаз на подчинённых, вполголоса проговорил: — Мистер Сайто присоединится к нам через десять минут, так как задерживается выше этажом с Исикавой по вопросам предыдущей операции. Самого Исикавы не будет, я сообщу ему все необходимые детали этой встречи позже. Ждём только Майора. Где она? Ещё до завершения этого вопроса послышался тяжёлый, прерывистый вздох Бато, который судя по всему, был готов перевернуть всё помещение, лишь бы не думать о Мотоко. Господин Арамаки, казалось, пропустил такую реакцию громилы мимо ушей, едва заметно покачав головой из стороны в сторону, то ли в знак неодобрения, то ли понимания. Он, конечно, прекрасно видел личные чувства Бутедзу в данном обстоятельстве, и это не удивляло, потому что шеф был слишком проницательным человеком. Но он так же оставался невозмутим, отодвигая посторонние моменты, на второй план, как серьёзная фигура, работающая в контрразведке Японии вот уже несколько десятилетий. Дайсукэ обладал высоким уровнем интеллекта, большим рабочим опытом и связями, достигающими высших политических кругов. Именно он был инициатором в вопросе организации и создания секретной службы по национальной борьбе с кибертерроризмом. Под его началом и родился «Девятый отдел», где Арамаки нёс ответственность за членов отряда и отчёт перед самим премьер-министром. Этот солидный мужчина с седыми волосами, что отливали зелёно-русыми прядями и были остро уложены к верху, — являлся самым старшим по возрасту и полностью натуральным человеком. В его теле не имелось никаких инородных компонентов или малейшей микросхемы. Только такой руководитель имел право стоять во главе киберполиции. Это был в некотором смысле политик, всегда находящийся в тени, но точно анализирующий экстренные случаи; он мог строить планы, отдавать приказы и отчасти защищать государство в целом. — Раньше мы просто ждали её, а теперь приходится, ко всему прочему, любоваться на твоё кислое лицо, Бутедзу, — строго отчеканил шеф, остановив взор на уровне сердца экс-рейнджера. — Вы ведь — одна команда. Всегда работали, как слаженный механизм, — продолжал Дайсукэ. — И я лучше тебя знаю, что Кусанаги очень независима, но сейчас что-то будто мешает вашему сотрудничеству. Возможно, начальник намеревался сказать ещё немного, но эти столь неформальные нравоучения пришлось отложить, — стальная ручка нехарактерно щёлкнула, и на пороге показался Сайто. Это был снайпер данной спецгруппы, ростом на пятнадцать сантиметров ниже Бато и с тёмной повязкой на левом глазу, в виду его отсутствия. Коллеги устремили любопытные взгляды с ноткой приветствия в сторону очередного сослуживца, молча наблюдая, как у того расширялся последний здоровый зрачок. — Интригующе, — чуть шутливо пропел снайпер, слегка покосившись на кибера и, прикрывая за собой дверь. Тогуса растерянно усмехнулся, нервно сжимая в побелевших пальцах карандаш, а Бутедзу выдавил следующий весьма мрачный вздох, ниже опустив голову. — Здесь сегодня открыли бассейн? — подходя к столу начальника, Сайто положил на край стопку важных бумаг. — Мотоко не попадалась по пути сюда? — Никак нет, Арамаки-сан, — сжатый ответ вошедшего заставил всех потерять последние силы дождаться девушку. — Ведёт себя так, словно она заведует отделом, а не я, — буркнул себе под нос Дайсукэ. — Присядь. Сайто уважительно кивнул и двинулся к противоположной кожаному дивану стене. Вместо стула, мужчина сел на самый крупный участок сухого пола, зацепив своими берцами гладь воды; он откинулся к подсвечивающейся преграде, снимая портупею с оружием. Ему было меньше всех интересно, что за чужак лежал в офисе и почему на сей раз задерживается Майор. Более того, снайпера передёргивало от одного только упоминания её личности. Девчонка была опасна. Ведь как раз по её милости Сайто лишился второго глаза. С первого момента встречи с ней и до нынешнего дня снайпера терзал извечный вопрос: «Почему Мотоко пощадила его, когда могла легко убить на поле боя, где случилось их знакомство, а, по прошествии времени, взяла с собой в отдел»? Он желал вытащить из неё эту информацию, не до конца разобравшись, зачем ему это всё-таки нужно. Скорее всего, это намерение было делом принципа. Он украдкой метнул взгляд к их киборгу-громиле и поморщился. Сайто с трудом понимал, как такой сильный, уверенный в себе, а главное, — добросердечный парень, как Бато, мог расчувствоваться перед ледышкой в роде Кусанаги. Для него оставалось загадкой, о чём могли говорить наедине эти двое и как они долгое время уживались по службе. А тут оказалось ещё что-то третье. Большее. Женщина-киборг являлась очевидной тайной для одноглазого и временами наводила ужас. «Мурашки по коже, как смотрю в её, будто стеклянные глаза или, когда завижу, как она дерётся с кем-либо», — думал он. — «Разве можно было завязать с ней отношения? Теперь вот мучается». Но Майор не была такой роковой, какой её воспринимал снайпер. Девушка нуждалась в поддержке и понимании, хотя и оставалась белым пятном во всём этом отделе. Иногда немного и в «Шестом». Сила этих сложных мыслей, видимо, подтолкнула новую полоску воды, что тихо прошла под дверью офиса. Никому не удалось приметить эту протечку, кроме одного Бато. Собравшиеся были поглощены томительным ожиданием той, что напоминала в этот миг несуществующего фантома, которого становилось тщетно ждать дальше. Спустя множество долгих минут в коридоре начала звучать чья-то поступь, но окружающие сочли, что и это им мерещится. Шаги оборвались ровно с обратной стороны от входа, вынуждая тех, кто сидел в кабинете усомниться вновь. И, когда это смятение достигло своего апогея, гладко отполированная посеребрённая ручка повернулась, после чего дверь открылась практически наотмашь. Ни за ней, ни в целой аудитории, коллеги не узрели никого, готовясь списать это вторжение на сквозняк, покрывающий их конечности гусиной кожей. Но отчего-то преступник на мокрой софе, тотчас распахнул глаза.