Жена для Болконского.

      Он заметил её в толпе, когда в середине зала потихоньку стали собираться пары для следующего танца. Маргарита стояла рядом со своим отцом и пожилой дамой, которая являлась вдовой друга его отца. Они о чем-то говорили, но девушка по большей части молчала, лишь изредка отвечая на задаваемые светской дамой вопросы. Их глаза вновь пересеклись. Увидев Андрея, Рита поёжилась и, борясь с неловкостью, отвернулась.       Болконский не отвёл взгляд, напротив, стал рассматривать её с ног до головы. Она выделялась на фоне остальных дам в зале. Было ли дело в цвете платья или в цвете её рыжих, завивающихся волос? Несколько локонов вновь выбились из высокой прически, прикрыли девичьи щёки. Мужчина замер на мгновенье, тайно наблюдая за тем, как подрагивают её ресницы и вздымается под платьем полная грудь.       Желая успеть пригласить её на мазурку, брюнет быстрым шагом направился в её сторону. Рыжеволосая больше не могла отводить взгляд, да и не хотела, уголками глаз поглядывая в его сторону. Её сердце уже пустилось в пляс, однако разум твердил о том, что Андрея следует избегать, чтобы ненароком не обжечься. - Князь Лисицын, могу ли я пригласить вашу дочь на танец? - спросил разрешения Болконский, заставив девичье сердце танцевать кадриль. - Конечно, если она согласна, - кивнул рыжеволосый мужчина, глянув в сторону дочери.       Андрей впервые за долгое время, словно юнец на первом балу, боялся отказа дамы, протягивая ей руку в белой перчатке. Маргарита молча кивнула, вкладывая свою руку в его и двигаясь в центр зала. Ударили первые звуки мазурки. Они едва успели поравняться с другими парами.       Партнеры по танцу поприветствовали друг друга. Рита взялась правой рукой за подол платья, Андрей обхватил её стан. Оба они выпрямились, подобно струне, и понеслись вслед за другими танцорами в быстром темпе мазурки. Он мчал её вперед, часто постукивая каблуками об пол, кружа её, падая на одно колено, тем самым вынуждая её танцевать вокруг себя. Лисицына кружилась в ритме мазурки, передвигаясь почти невесомо и не отрываясь смотрела в его серые глаза.       На её лице не было ни капли кокетства и той непостижимости, который хотели добиться дамы во время этого двухчасового танца. Она улыбалась, иногда даже смеялась, в её голубых глазах блестели зеленые блики, а молодое тело, ведомое Болконским, несмотря на небольшие неловкости, моментально скрываемые безупречными движениями кавалера, плавно двигалось в такт музыки и, казалось, было готово согнуться от малейшего дуновения ветерка.       Пары неслись по залу, мелькали юбки платьев голубых, розовых и белых оттенков, разноцветные фраки и мундиры. Всё вокруг кружилось и подпрыгивало под звуки мазурки. В танце проносили парики, мужские и женские прически, украшенные перьями, цветами, жемчугом и драгоценными камнями. Мужские бальные туфли, военные парадные сапоги и женские башмачки, практически стёртые за время бала заставляли дрожать оконные рамы, трещать полы. Мазурка, словно ураган, носила танцующих по залу, изредка подбрасывала в воздух, кружила в вихре.       Полтора часа танца пролетели, словно одно мгновенье, но краска на лице танцоров и разгоряченные тела выдавали их усталость. Причёска Риты растрепалась пуще прежнего, рукав-фонарик уже слегка соскользнул с её плеча, практически оголяя предплечье, но она не могла его поправить в столь скором темпе танца. Грудь её вздымалась часто-часто, голова приятно кружилась, а дыхания уже практически не хватало. "Нет, в Англии все было по-другому", - твердила себе она, уже с трудом поспевая за Болконским. И вдруг, когда они отвернулись от нетанцующих, Андрей незаметно одернул плечико её платья, возвращая рукав в привычное ему положение. - Вы прекрасно танцуете, - произнес её кавалер, когда музыка мазурки лилась в умеренном темпе.       Болконский тоже заметно устал, но держался прямо, практически не выдавая сбивчивого дыхания и напряжения мускулов. Этот танец был полной противоположностью их первого тура вальса. Задорность мазурки передалась и Андрею: вечно хмурое лицо его изменилось, на губах появилась улыбка. - Это оттого, что в этом танце меня ведёте Вы, - ответила Лисицына встречным комплиментом, заставив Болконского улыбнуться в ответ.       Больше они не говорили, увлеченные танцем. Оставшиеся полчаса мазурки также прошли незаметно, оставив за собой лишь усталость в ногах и трепещущую радость на душе. Звуки инструментов стихли, пары остановились. Рита и Андрей поклонились друг другу. Болконский поблагодарил её за танец, девушка ответила тем же. Гостей пригласили в соседнюю комнату на ужин. - Могу ли я сопроводить Вас на ужин, княжна? - учтиво спросил брюнет, с поклоном протягивая ей руку.       Она не могла и не хотела ему отказывать, ведь по обычаю именно кавалер после мазурки должен проводить даму к столу. - Мне будет это в радость, благодарю, - ответила согласием Маргарита.       Кавалеры с их дамами и гости, не танцующие мазурку, разошлись по двум комнатам, где специально для них были установлены столы. В каждой комнате был стол на 20 кувертов①, застеленный белоснежной скатертью и украшенный вазами с цветами и холодными закусками из малосольной рыбы, грибов с грецким орехом, балыка②, заливного, колбас и салата из говяжьего языка. Стулья загремели, официанты зашевелились, гости заняли свои места за столом, сняли бальные перчатки, постелили салфетки на колени.       Первым блюдом подали уху из трех видов рыбы, на смену ей пришли кулебяка③ с грибами и курник④, который старый князь Болконский нахваливал больше всего. Где-то на задворках, в опустевшей зале играла музыка, которую в этот час заглушали звуки столовых ножей и вилок, звон бокалов и говор гостей. Во главе стола было место Николая Андреевича, но оно часто пустовало: старый граф обхаживал гостей и то и дело перемещался из одной столовой в другую, чтобы поддержать беседу и поднять очередной тост.       После первой смены блюд князь произнёс тост в честь Императора, второй подняли почётные гости за здравие и радушный прием Николая Андреевича. Красное вино разливалось по бокалам из бутылок в салфетке, которые разносили услужливые официанты, когда дело дошло до рябчиков в сливочном соусе, жаркого и фаршированного гуся. И уже бокалы с красным вином поднимали гости, поздравляя Андрея с его днём рожденья. Тот в свою очередь отвечал с благодарностью и снисходительной улыбкой.       Андрей и Рита сидели рядом, притом их руки едва не соприкасались от слишком близкого расположения стульев. Говорили за столом много, но их пара в диалог вступала редко, из вежливости отвечая на вопросы. Больше всех говорила вдова N⑤, которую отличала изящная мушка⑥ на правой щеке. - Полагаю, что вы не привыкли к таким нарядам и танцам, Маргарита или, как же по-английски, Маргарет?! - обратилась она к молодой княжне. - Я предпочитаю "Маргарита", по-русски, - тут же поправила старую женщину рыжеволосая, а затем ответила, - нет в мире лучших танцоров, чем в России, а вот в Англии одеваются скромнее.       За её ответом последовал смех со стороны старой княгини, некоторые дамы за столом тоже учтиво посмеялись. - Какая очаровательная особа, - на французском проговорила вдова. - Право, у вас очаровательная дочь, князь Лисицын, притом вылитая Александра, только рыжеволосая! - обратилась та к её отцу. - Вы правы, М.Н.⑦, - с печалью в глазах ответил мужчина с проседью в рыжих волосах.       Они еще говорили какое-то время о её покойнице-матери, балах Москвы и Петербурга, театре и литературе на их конце стола, пока подавали белые вина под запеченного карпа и карасей в сметане. За другим столом прозвучал тост в честь Марии Николаевны, за этим пили за возвращение Лисицыных в Россию.       Рита твёрдо решила не наедаться, чтобы иметь возможность дышать в корсете, поэтому съела лишь небольшой кусочек гуся, отварную картофелину и несколько ложек лисичек с грецкими орехами. Болконский тоже ел немного, но не по той же причине, что и Маргарита, она предположила, что он всегда ел не слишком много. За этим столом, кроме Маргариты, её отца и мачехи, из Лисицыных сидели Юлия с Безуховым и Надежда с Долоховым. Сестры были на другой стороне стола, поэтому беседы за ужином они не поддерживали, лишь обменивались понимающими взглядами.       Юлия была без очков и слегка щурила свои карие глаза, смотря вдаль. Её черные волосы были убраны в гладкую греческую прическу, розовый хрусталь эгретки в волосах дрожал при каждом её движении. Розовый подходил старшей сестре не так, как оттенки желтого и оранжевого, но все же был ей к лицу. Без очков девушка выглядела растерянно, но очаровательно.       Младшая, Наденька, чувствовала себя не в своей тарелке рядом с таким красавцем, как Федор Долохов. Курчавый блондин был душою вечера на своей половине стола. И чем больше он смеялся или же смешил публику, тем больше бледнела девушка в голубом платье, сидевшая рядом с ним. Надя молчала и от неловкости много ела, запивая все это доброй порцией разномастного вина. Казалось бы, у них не было ничего общего, кроме холодных голубых глаз.       Наконец официанты внесли шампанское, за котором последовали вазочки с фруктами, сладостями и мороженым. Подали два вкуса мороженого: ванильное и ананасовое. От ананасового мороженого удержаться Рита не смогла, сразу же взялась за десертную ложечку и хрустальную вазочку. Этот десерт и стал завершением ужина, постепенно гости стали покидать стол, заполняя общий зал, где занимали места за карточными столиками. Княгиня N⑤ уговорила их половину стола поиграть в фанты.       Игра была проста: все играющие должны были отдать что-нибудь своё в мешочек дворецкому в качестве фанта и на небольшой бумажке записывали задания. Ведущий, в данном случае, дворецкий, доставал бумажки с заданиями и фанты. Владелец фанта должен был выполнить предлагаемое задание, чтобы получить свою вещь назад. Этакая игра забавы ради.