Новый Путь

Ну все думал я, щас отдохнем и поспим лишний час. Так оно поначалу и было, почти весь день все было спокойно, и весь наш полк был занят своими делами — кто стирал форму после боя, кто чистил сапоги, а многие просто спали или смотрели на город, в котором уже началось пару пожаров и со стороны которого почти постоянно были слышны крики и иногда даже звон мечей и стрельба винтовок. «Кто-то еще сопротивляется» думал я. Бессмысленно и безрассудно, Солдаты, две неделю бывшие на марше сметут любого кто встанет между ними и кучей вина, еды и женщин. И чувствовалось мне к вечеру будет то же самое, что и прежде. И я не ошибся. Ближе к вечеру, примерно после шести в лагерь на коне влетел молодой офицерик и начал метаться по лагерю в поисках нашего полковника. Я лежа на скамейке в компании миски каши и кружки с травяной настойкой вперемешку с вином наблюдал как в буквальном смысле метался как шаровая молния в августовский дождь между палатками. Я то знал что полкан опять травит свои удивительные истории про парад которым руководил в палатке прямо за мной. Я понаблюдав за метаниями гонца еще немного поднялся, потянулся размяв затекшую спину и просунув голову в палатку спросил: -Разрешите зайти полковник? Полкан, оторвавшись от сказаний своих былых деяний посмотрел в мою сторону и сказал: — Ясен красен заходи, присаживайся и слушай. Обстановка в палатке была разряженной и умиротворенной — в углу стоял патефон проигрывая музыку о миловидной даме, что не прочь испробовать целый полк, многие потягивали папиросы с двучай-травой, а полкан со старшими офицерами в основном курили трубки. Я понимая что общее удовольствие от покоя сгинет в один момент ответил полковнику: — Не могу, там гонец, офицер из города приехал, вас ищет. Добрая улыбка с лица старого Акепа медленно сошла, и все в палатке напряглись. Все понимаю зачем прибыл гонец. И все присутствующие в палатке отойдя от травы и вина начали приводить в порядок форму и выходить. Я также поспешил выйти. Полковник выйдя из палатки зычно крикнул в своем стиле на весь лагерь: — КТО ИСКАЛ ПОЛКОВНИКА? Окончательно запыхавшийся и пропотевший до нитки из-за поисков гонец вылетел из-за угла соседней палатки и Собрав все силы что у него остались вытянулся по стойке смирно начал доклад полковнику: — Господин полковник, генерал Олдер приказывает вам выдвинутся в город для установления порядка в рядах наших войск, занявших город. Также он дает вам, а также офицерам вашего полка и вашим доверенным лицам из рядового и сержантского состава на суд и задержание всех нарушителей законов военного времени. Пусть правда и была скрыта за формальными формулировками все в нашем полке знали ее. Казнить без суда и следствия насильников, мародеров и убийц мирняка. Верховному командованию не нужно было лишнее внимание остальных государств к этой компании. А возложить такую работу на кого-то надо было. И наш полк был одарен этой сомнительной честью — быть косой, срезающей сорняк вседозволенности и непослушания в войсках. *** Через полчаса полк стоял на выходе из лагеря. Пушки оставались тут. с собой в город были взяты только короткоствольные винтовки для «суда и ареста» и картечницы, водруженные на телеги. Все — от рядовых до полковника были в тяжелых нагрудниках с массивными, но неширокими наплечниками и в закрытых шлемах. Броня, как и наши мундиры были окрашены в серый цвет, что придавало нашему полку вид зловещей ритуальной процессии, шедшей жертвовать. Жертвовать нашими товарищами ради чистоты войны и политиков в глазах мира. Мы входим в город через распахнутые ворота, никто их не сторожит и нас встречают лишь трупы защитников и пьяные тела захватчиков. Полк продолжает идти по главной улице к дворцу, а улица эта встречала нас разбитыми окнами домов, разграбленными витринами магазинов и трупами. Трупами мужчин, женщин, детей. И многие женские трупы валялись голыми сломанными куклами, которым сначала сломали руки, а потом обесчестили прямо в уличной грязи. И пока мы шли от общего строя будто ручейки от реки отделяются подразделения по пять-семь человек. Уже слышны выстрелы наших ружей — не просто хлопок, а будто гром, вырвавшийся из небольшой палки. И гром этот способен пробить самый толстый доспех и не сильно толстую стену. Бойцы наших пехотных полков, те что еще не вконец пьяные и имеющие хоть толику разума расходятся видя нас. Вот женский крик из проулка — и уже серые тени устремляются туда. Выстрел. Еще один суд. Веселая работка, не правда ли? Так или иначе, пока мы дошли до дворца нас осталось человек тридцать. ну и я в том числе конечно. Дворец возвышался над нами будто мрачный исполин, среди сотен мертвых темных окон лишь с десяток был еще освящен, одна башня выгорела, но в целом дворец был целый. Полковник осмотрев все это было великолепие жестом приказал зачистить дворец и по возможности найти графа и его семью — заложники, особенно такие ценные всегда нужны. Полковник не оборачиваясь говорит доставая ружье из-за спины: — Рассредоточится и зачистить от всех нарушителей, гражданских не трогать. Заходим, рассыпаемся по залам и комнатам. Выстрел, еще выстрел. Женские крики — голосок тонкий, но уже давно не детский. Служанки или еще какой придворной девахи. Посреди коридора лежат два трупа — мужчина и женщина, оба зарублены, каждый одним точным ударом. Рядом плачет мальчик, их сын скорее всего. Иду дальше. Тут слышу дальше по коридору пьяный хохот и свет из настежь открытой двери. Не пытаясь идти тише иду громко выстукивая подковками на сапогах по мраморному полу. Захожу в комнату. Картина ожидаемая — трое в офицерской форме в умат пьяные на полу, еще один навис над чьим-то телом, судя по всему уже мертвым и походу сношает его. На кровати лежит мужское тело с отрубленной головой, сама голова насажена на ножку перевернутой табуретки. Шкаф открыт и все содержимое на полу, с сундуком то же самое. Не говоря ни слова направляю на первое пьяное тело. Выстрел. Наконец четвертый обращает на меня внимание и попытавшись слезть с трупа падает на пол. Я вижу его лицо — один из штабных лизоблюдов генерала Олдера. Выстрел. Потом еще два. Комната теперь пуста. Посмотрел на труп. Женщина, уже не молодая, но была наверное крайне красивой при жизни. Мог бы оценить лучше если бы лицо ее не сковала гримаса боли и ужаса. Ей перерезали горло уже как два часа наверное, кровь из раны не текла и начала засыхать. Я закрыл ей глаза и накрыл ее валявшейся на полу простыней и перезарядив ружье вышел из комнаты. Дальше по пути до покоев графа я не встретил никого кроме своих товарищей. Выстрелы слышались с каждого уголка дворца. Наконец я добираюсь до верхних этажей, в малый тронный зал и наблюдаю картину, которая долго впилась мне в память. Серые тени моих однополчан стоят вокруг кого-то посреди зала. Прохожу мимо семи бездыханных тел в офицерских мундирах ближе к нашим и вижу — на коленях стоит сам генерал Олдер практически в чем мать родила, не считая изодранной и залитой кровью рубашки, а из разбитого носа у генерала течет кровь. Зубы у генерала тоже выбиты, пусть и не все. А перед генералом стоит наш полкан, нацелив ружье на генеральский лоб. Чуть в стороне вижу запуганных до смерти женщину с двумя девочками и избитым до полусмерти парнем — семейство графа. Генерал все насилу лопотал через разбитые зубы: — Полковник не убивай! все тебе отдам, хочешь имение на тебя спишу, что хочешь сделаю, только не убивай! Святым Макакием заклинаю не убивай! Знаете как приятно наблюдать как с таких высокомерных уродов. Буквально сегодня утром он был выше нас, блистал в своем белоснежном мундире и сверкал звездами орденов. Он был буквально нашим хозяином и мог приказать хоть идти без оружия прямо на стены, и мы должны были бы исполнить приказ. А сейчас это было голое старое ничтожество, решившее что правила войны написаны не для него и будто он имеет право на молодую плоть. Смотря на уже почти бывшего генерала через прицел наш полкан лишь не ответил на его мольбы и дождавшись когда Олдер просто изойдется на крики и плачь лишь плотнее прижал дуло ружья к голове генерала. Выстрел. *** Думаете нам что-то было за убийство командующего армией и почти всего его штаба? Ага, конечно. Даже орденами наградили весь полк. За усердную работу по чистоте рядов вооруженных сил. Но эта мразина сумела нам отомстить даже после смерти. Через пару недель после взятия того городка наш полк в составе большой группировки войск послали обойти вражескую столицу — Дьювор, чтобы окружить и зажать в котле две еще не разбитых и свежих армий. Короля в столице уже давно не было, но ее потеря означала бы для королевства Вэка гарантированное поражение. Знаете кто был автор сего прекраснейшего плана наступления? Генерал Олдер. Верховная ставка решила что план гениален и погнала лучшие свои силы на эту авантюру. Это я сейчас осознаю что этим решением ставка и проиграла почти выигранную войну. Линии снабжения растянуты на сотни километров, все полки с потерями, иногда до половины личного состава, а на пути следования были еще две армии Вэка. Две нетронутые, готовые к бою армии по 17 и 14 тысяч. И по планы мы должны были занять позицию как раз между ними. Но не суть, наш полк вообще не дошел до пункта назначения. Мы были на марше между двумя лагерями, которые спешно возводили чтобы иметь хотя бы подобие инфраструктуры на пути следования войск. И вот чего я сука не ожидал так это засады. Как понятно не ожидал и полковник и вообще никто из полка. Проходя по лесной дороге через чащу чего меньше всего ожидаешь? Что из леса на тебя налетит отряд тяжелой конницы. Рыцари Белого ордена уже давно мечтали отмстить нашему полку. И отомстили. Да, ружья сбили нескольких всадников или убили лошадей под другими. Но основная масса влетела в наш строй и смела его как листву сметает ветер по осени. Смела нас как мы когда-то смели мы смели две их полных «крыльев» в том ущелье. Я не помню когда начал бежать прочь от побоища. Да, я струсил и бежал. Не принял тогда смерть. Осуждаете? Я пойму если да. Я пришел в себя спустя пару часов когда упал на землю и последние силы покинули меня. И вот тогда я осознал что случилось. Ох и хреново мне было тогда, не описать.Я хотел себя убить и не мог из-за того, что презирал себя за трусость. В итоге я слонялся по лесам и полям еще дня два шугаясь каждого звука. Не помню как я оказался в лагере, но уснув мертвецким снов под какой-то корягой я проснулся уже в лазарете. Там же я узнал что война была проиграна, вся группировка войск, что перебрасывалась для окружения столицы была разбита и сама взята в котел, а мой полк бы полностью вырезан.