Новый Путь

За окном алело зарево заката одного из солнц, люди на улице толковали о очередных новостях про королей и знать, были слышны крики базарных торговцев. Эмеральд лежа слушал этот легкий гул голосов смотря на уходящее солнце и медленно погружался в сон. Без мундира и высоких сапог он представлял довольное странное сочетание плоти и металла — правая рука вместе с предплечьем были заменены на конструкцию из блестящего наполированного металла, которая извивалась будто змея и казалось бы меняла свою длину, и лишь кисть была похоже на человеческую, сделанную будто из керамики или слоновьей кости, на каждом пальце которой сверкали серебряные печатки с драгоценными камнями разных форм и огранок. Правая нога также была протезом судя по металлической сегментированной будто латный ботинок ступне цвета вороного крыла. Левая же его рука была подобно драконьей лапе, охватывая чешуей руку почти по всей длине не доходя до плеча. Он лежал и его неживые глаза постепенно закрывались пока он не уснул. Чтобы вновь пережить один из своих кошмаров как и каждую ночь. *** Это был прекрасный солнечный день. Казалось приятный солнечный свет не жег глаза, а лишь освещал все вокруг. Но маршал Эмеральд, командующий второй армией королевства и самый титулованный из полководцев чувствовал на душе беспокойство. Он лишь недавно вернулся с восточных границ, где фанатики Молотобойца вновь разоряли деревни и жгли церкви, а столица встретила его новостью о его скором назначении на пост министра войны — нового поста для заместителя короля по всем военным вопросам и жаловании ему вместе с чином звания адмирал-фельдмаршала. Не мог король так одарить своего главного оппонента в любом споре на каждом совете, не мог так возвысить человека, который имел смелость говорить о нем правду. И все же это было правдой. Многих офицеров из созданного по инициативе Эмеральда офицерского корпуса уже наградили днем или двумя ранее, а сегодня должна была состоятся грандиозная церемония, в которой наградят уже его. Он встав с кровати быстро, но в то же время неторопливо умылся, гладко побрился и подойдя к шкафу посмотрел на форму, что висела на плечиках на одной из ручек шкафа. Белоснежный двубортный мундир, две линии золотых пуговиц, серебряное шитье на рукавах в виде драконьих голов. Массивные эполеты, полностью выделанные из золотой нити. Грудь ломится от всевозможных наград, над всеми возвышаются три «драконьих головы» — знаки того, что маршал становился героем страны трижды. Под мундиром видны галифе под цвет мундира с широким кроваво-алым лампасом. Рядом на столе лежат белый ремень с начищенной до блеска пряжкой и фуражка, тоже белая и тоже вся в золоте — козырек с ветвистым золотым узором, рант из золотых нитей, Массивная кокарда и знак на тулье тоже из золота, к тому же с бриллиантами. Смотря на форму будущий министр осознавал что на деньги, что были потрачены на создание этой формы можно было сформировать полк легкой конницы, собрать с десяток пушек или отстроить легкий корабль — столько золота было на этой форме и будь его воля он бы лучше пустил все это золото на армию, а инаугурацию принял бы в своей привычной повседневной форме оливкового цвета. Но надо было признать что форма была просто великолепной. А когда Эмеральд одел ее и встал перед зеркалом в лучах солнца то прост не смог оторвать свой взор от отражения. Статная фигура, прямая осанка, правильные черты лица, острый взгляд серых зрачков глаз — все это форма подчеркивала и создавала образ, который должен войти в историю. Наконец оторвав свой взор от зеркала маршал взяв свою саблю и пристегнув ее к поясу вышел из своей комнаты. За дверями его уже ждали его верные люди — телохранители, советники и помощники при штабах, адъютанты. В итоге человек семнадцать. Все также как и маршал в белых парадных мундирах, не столько украшенных золотом конечно и без такого количества наград. Один из них, полковник с тремя шрамами через все лицо спросил: — Товарищ маршал, вы готовы? Эмеральд стоял и всматривался в каждого из своей свиты. На лице каждого он видел радость за своего командира, от молодого тощего адъютанта в звании младшего лейтенанта до спросившего его полковника, уже седого морщинистого мужчины. Каждый из них так или иначе был обязан Эмеральду своим нынешним положением. Лет пятнадцать назад все они были крестьянами, что гнал на убой малограмотный в военном плане феодал. А теперь, после всех этих лет борьбы как на поле боя, так и в кабинетах и советах Эмеральд смог выковать из сотен мелких воинств и дружин аристократов настоящую армию, из маленьких кучек кораблей каждого владения и прибрежного лорда создал флот с четкой вертикалью командования без привязки к кому бы то ни было кроме должностных лиц. Он даже сумел организовать отдельный полк драконьих наездников. И главное на смену командирам лишь из рыцарей и лордов он сумел выстроить свою гордость — офицерский корпус. Структура, в которой равные возможности имели дети знати, богачей и крестьян для обучения и впоследствии карьерного роста. Причем на первых парах вместе с детьми учились и взрослые, в основном неграмотные крестьяне, что прошли не один локальный конфликт, а также многие из бедного рыцарства и дворянства. В составе группы наиболее опытных военачальников сумел создать общевойсковой устав, что внедрил вместо старого так называемого «военного этикета». Если говорить коротко то провел реформу армии, как писалось в газетах. И реформа эта нравилась далеко не всем. Многие крупные знатные дома были крайне против таких резких масштабных изменений и не желали отдавать командование своими армиями и кораблями бывшим крестьянам или нищим рыцарям. быть может не проведи Эмеральд эту реформу все обернулось бы по другому и он также был на службе в том королевстве и все его шутки и правда все так же проедали плешь всем придворным. Но видимо недовольство знати наложилось на неприязнь короля и его приближенных к звездному маршалу как называли Эмеральда некоторые и все это вылилось в произошедшее тем прекрасным солнечным днем. Маршал ответил с нагловатой улыбкой: — Да, готов. Пошли, не будем заставлять его величество «не люблю отвечать на колкие вопросы» короля ждать. И под общий хохот Эмеральд со своей свитой направился к тронному залу. Проходя по коридорам и залам дворца он видел что сегодня охраны больше обычного, трое солдат вместо двух на каждом посту. Эмеральд не обращал внимания на это, пусть и отметил про себя что стражи в замке и так всегда было навалом. Тут и там сновали слуги, а придворные стягивались к тронному залу, пропуская процессию маршала вперед слегка кланяясь перед ним. И наконец вот он, широкий длинный коридор перед залом, который был освящен светом солнца, что лился через высокие широкие окна. Эмеральд видел что перед закрытыми дверями стояли люди, человек сорок, может меньше. С каждым шагом он различал все четче — дворцовая стража, все в черных доспехах с пиками. Перед ними в полном доспехе, с позолотой и гербом своего дома, львом, на нагруднике и наплечниках стоял сам канцлер, самый близкий к королю человек. Близкий во всех смыслах, ближе чем королева к королю в определенном смысле. Маршал подходя ближе раскинул руки для объятий и улыбнувшись обратился к нему: — Какая честь, сам канцлер будет в моем почетном карауле на время церемонии, это честь для меня. В ответ канцлер достал меч из ножен, а стража за ним направила пики на маршала и офицеров. Канцлер с презрительной миной на лице и смотря на маршала сказал: — По приказу его высочества короля ты арестован за военные преступления, присвоение чужого имущества и попытки государственного переворота. Прикажи своим людям сдать оружие. Эмеральд опешил: — Очередная глупая шутка правда? Про какие преступления ты говоришь и какой переворот я собирался провести? Канцлер стоял с тем же презрительным выражением лица: — Сдавайте оружие, или будете убиты на месте. Осознавая что происходит маршал понял что никакой церемонии не будет и не должно было быть. Он даже примерно догадывался как потом убийство столь видного военачальника прикроют, канцлер сам сказал про переворот. Понимал он что и все труды будут либо присвоены другими либо вообще будут забыты и втоптаны в грязь. И улыбнувшись еще шире от подмигнул канцлеру и ехидно ответил: — О, вижу король сегодня отпялил тебя в жопу слишком больно и ты решил выплеснуть всю злобу на меня да? Какой ты нежный мальчик. Лицо канцлера в один момент сменило презрение на гнев и он ринулся в атаку, а вслед за ним и стражники. Между канцлером и маршалом было меньше десяти метров. Эмеральд резко достал саблю из ножен, его соратники вторили ему. Они проиграют только если побегут. Но бежать они не собирались. И вот две стороны сходятся. Эмеральд парирует удары канцлера, офицеры уводят от себя удары и выпады пик стражи. Маршал без труда держит удар за ударом. Но вот на пол упал его адъютант, пикой пробило голень. Вот второй с проткнутым коленом. Бьют по ногам. Их хотят взять живыми. И после осознания этого факта Эмеральд начинает больше атаковать, чем защищаться. Удар за ударом он будто бы в одиночку заставляет канцлера и стражу отступать. Удар, удар, еще удар. И уже воины в белых мундирах находясь в меньшинстве наступают на слегка опешивших от такого напора стражников. и вот канцлер почти без сил совершает казалось бы роковой выпад мечем вперед, маршал уклонившись хватает того за руку готовится нанести удар. Только пика, пронзившая левую руку помещала его сделать. И канцлер, вырвавшись из захвата наносит удар в шею надеясь отрубить голову. Но меч будто со звоном упирается в хребет и застревает в разрезанной плоти. Эмеральд чувствуя как силы его покидают и видя как кровь хлещет на канцлера схватил того мертвой хваткой за руку с мечем и хлестким ударом сабли отрубает ее почти до локтя. И в этот момент он всегда просыпался в холодном поту. Проснулся он и сейчас. Он уже не слышит крика боли канцлера, переходящего в сип. Он не видит как его товарищи умирают пытаясь вытащить его из замка, где как назло стало так много стражи. Он не знал сколько верных ему людей вырезали во всей столице в тот день. Все это он узнал потом, уже на борту корабля что уходил далеко от королевства, что уже бывший маршал считал некогда своим домом.