***
Девушка явно чувствовала что кто-то прижимает ее к себе. За талию. Было неприятно и мерзко. — Ах.Себастьянчик… — Бормотал Грелль сквозь полусон прижимая Александру к себе. Лежащая в это время, слава Богу, к Сатклиффу спиной, студентка морщилась от отвращения, закатывала глаза и цокала языком. Рада бы она дать извращенцу нетрадиционной ориентации по рукам, вскрикнуть и захлестнув еще и пощечину, встать с кровати, хлопнуть дверью и скрыться в коридорах по направлению к своей комнате. — Ты пришел ко мне. — Слащаво шептал красноволосый. Теперь он уже открыл глаза и прижимался к спине девушки щекой. Подсунув руку под талию девушки и ощупав, как он считал торс, жнец резко отстранился и начал не глядя искать рукой очки на тумбочке. — Грудь? — Взвизгнул он, напялив на себя два дополнительных ока, — Вы? Графиня? — Окончательно разглядев того, кто спал с ним всю ночь, Сатклифф моментально выпрыгнул из постели. Глаза его просто округлились, зрачки уменьшились вмиг. — Тебя что-то не устраивает? — Жалостливо пропищала Александра, чуть сдвинув с себя одеяло. Она подумала что раз выгонять это из поместья, то играть до конца. Было бы глупо если бы она приперлась спать к шинигами, а на утро проснувшись, обвинила его во всех смертных грехах и закатив скандал, ушла. Нужно было до конца притворяться графиней с нескромными пристрастиями и интересами лапать за ляжку едва знакомых людей на важных ужинах. Студентка пару раз похлопала ресничками. Ей не было страшно. Если бы она была вынуждена «выпинывать» из особняка, допустим, такую личность как Михаэлис, то внутри бы кареглазую просто разъедало от мысли о том, что поддавшись природе ее повалят обратно на кровать. Но с Сатклиффом все было иначе. По этому существу было видно с первого взгляда что на первых встречных не кидается, да и вообще, как сказал Сиэль, Грелль не отдает предпочтения дамам. — Да что вы себе позволяете? — Шинигами был бы уже счастлив унизить девушку всеми словами, в конце-концов приставить к ее горлу в любой момент могло бы быть заведенное лезвие бензопилы, но мешал придуманный статус графини, в который слегка легкомысленный парень запросто поверил. Знал он же что если что-то сделает не так — его вышвырнут из дома Фантомхайв как ненужного котенка. Перед этим конечно-же проводят до калитки, ибо гостеприимство графской семьи не отменялось. Себастьян любезно отнесет красный чемоданчик до ворот, а как только несчастный Греллюшка выйдет за пределы территории балованного тринадцатилетнего дворянина, демон помашет ручкой вслед. — Да ладно тебе-е-е. — Как тяжело студентке было тянуть эти фразы в слащавой форме, ибо у себя в подсознании она уже почти превратилась в пепел от стыда. Красноволосый посмотрел на Сашу так, будто она убила всю его родню. Он резко напялил себе на ноги сходу пушистые тапочки и зайдя в личную ванную комнату, входящую в комплект вместе с гостевой комнатой, хлопнул дверью так сильно, как только мог. Александра еще пару секунд пялилась на только что хлопнувшую белую дверь и закрыв лицо руками залилась нервным смехом. Было стыдно и жутко одновременно. Плакать с такого казалось бы, глупо. А вот смеяться — самое то. Особенно учитывая что косяк был с ее стороны. Темноволосая представляла как это выглядело со стороны, глазами самого Сатклиффа, например. А потом резко злость подступила. Саша резко поняла что Грелль не сорвался и выгонять его не за что. Конечно, оставались еще надежды что жнец устанет от такого отношения к себе и соберет чемоданы сам. С самого начала продумывания плана учитывались те самые два варианта. Просто гнать метлой — не вариант. Ведь выгнав один раз несчастного по своей воле, Сиэль Фантомхайв испортит своей семьи звание «Гостеприимности». Нужны были пешки. Александра — почти хорошая себе пешка. Правда ее неповиновение порой выводило графа из себя. Но делать было нечего, какая есть, такую и использовали. Времени искать подходящую кандидатуру не было. Да и гостьи из будущего долг за жилье в поместье. Не сыграть свою роль как следует и не выполнить все, что требуется девушка не могла — Сиэль довольно жестко описал наказание…***
Бабова, пожав плечами и горделиво хмыкнув, вылезла с постели и проковыляла к выходу из комнаты. Ее планы сейчас ровно ничем не отличались от планов Сатклиффа. Девушка направлялась в отведенную ей ванную по коридору до комнаты. Иногда заплетаясь в ногах и чуть-ли не падая, студентка направлялась к свей цели. Страха того, что ее в таком «прекрасном» виде кто-то заметит не было. Во-первых Сашу не часто волновало мнение остальных. Ведь действительно, на упрекающие взгляды кареглазая оправдывала себя подходящим для такого вида временем. Оглядывая смотрящего на нее человека с ног до головы, темноволосая мысленно спрашивала: «А сам принц прям?», «А ты ожидал что я в восемь утра в бальном платье приду?», «Только не говори что мне не идет моя пижамка!». Во-вторых комнаты для гостей и для нее в том числе находились на втором этаже, в том крыле где редко кто появляется…***
А вот выбора не было. Требовалось опять надеть алое платье и снова затянуть корсет до такого уровня, что подступит мгновенная тошнота. Словно по заказу в комнату Александры, которая успела опять напялить выданную ей сорочку в пол для сна, зашла Мейлин. — Простите госпожа. — Горничная сразу шуганулась и поспешила закрыть дверь. Бедняжка до сих пор, как и другие слуги, не догадалась о неимении титула у гостьи, именно по этому старалась обслужить как графиню. — Stop! — Взвизгнула Александра. Испуганная прислуга опять появилась в проходе. Коленки у девушки дрожали, она нервно комкала в руках передник у своего наряда. — Go to me. — Уже чуть мягче попросила Саша, заметив волнение у горничной. Мейлин осторожно подошла ближе на ватных ногах. Бывшая киллер привыкла что у знатных людей, имеющих высокий титул в голове особые тараканы. У каждого такого таракана на лапке по золотой туфле.Графы обычно не проявляли к слугам дружелюбия. Догадавшись, о чем мыслит горничная, Александра чуть улыбнулась и кивком указала на платье, надетое на манекен. Мейлин сразу взбодрилась и закивала. Подскочив к дорогому наряду девушка сняла его к своеобразной «вешалки». Затянув корсет с, как казалось Александре, немереной силой, служанка отошла, выразила пару слов восхищения и принялась делать то, зачем и пришла. А именно ее целью было поменять постельное белье на новое. — Сенкью. — Протараторила Бабова и вышла из коридора. Куда идти она и не думала. Просто пошла туда — куда ноги унесут. В ее голове царствовала мысль о том, что уже два дня не видела своего дома. И что будет? Дома у нее жил кот, а кормить животинку нужно было. Как она сюда попала понятно не было, как и способ возвращения. Она не помнила с чего начался тот день, и это ставило в конкретный тупик. Спросить было не у кого, поделиться мыслями тоже не с кем. Себастьян хоть и был единственным понимающим русский язык, но такому человеку открыться студентка не могла. Лиззи была слишком впечатлительной, да и просто не воспримет ее мысли как нужно. О Грелле говорить не стоит, с ним все отношения сложены на тихой взаимной неприязни. Слуги и не подозревают откуда девушка, а Сиэль… У графа своих проблем выше крыши. А ведь кареглазая даже не задумывалась почему этот мальчишка один на все поместье граф, да и почему она встретила этого товарища в похоронной конторе. Что там делать тринадцатилетнему мальчишке, выпускающему конфеты на фабрике? Да и почему именно он владеет этой компанией? Куда делись его родители? Все это не умещалось в голове у темноволосой. Если, как она считала, с его глазом все было ясно как день, вдруг человек в детстве на ветку напоролся, то настоящие тайны этой семейки были чернее ночи. Спрашивать на прямую желания не было. Мало-ли. Но мысли о лавке Гробовщика покоя давать не собирались. Да и как это обосновать можно? «Почему-то мне кажется что мелкий отпрыск имеет контракт к Андертейкером. Ну, а как еще, простите-извините, объяснить? Допустим, Сиэль Батькович приглашает таких как я к себе, использует для изгнания пидоров из хаты, делая из них общественную шишку. А потом мочит ножичком, а трупик в лавку похоронную. А дворецкий потом кровищу отмывает с ковров. Недаром то тут ковры в большинстве красные. Что бы место мочива не было видно если что не отмоется!» И теперь девушке стало страшно. Сейчас резко вспоминались обещания Фантомхайва о том, что Сашу ждет, если она не изобразит из себя графиню. — Да нет, я себя просто накручиваю, — Вслух произнесла Бабова, махнув рукой, — Да нет, не накручиваю! — И она резко остановилась. Опять страшные мысли закрадывались в голову, и теперь кареглазой хотелось бежать дальше от этого словно проклятого поместья, лишь бы больше не встретиться с Сиэлем. И теперь Александре кажется что ноги отсюда делать необходимо прямо сейчас, ибо ее убьют либо за бездействие в прогоне жнеца, либо после того как Сатклифф соберет чемодан…