***
Три дня мы пролежали в больнице, а после были отосланы долечиваться домой. От капельниц на руке призрачным воспоминанием остались небольшие следы, что должны сойти в скором времени. Пацан не общался со мной и всячески избегал каждый раз, судорожно отводя взгляд. Он поглядывал из-за углов, невзначай и бегло, но от этого не менее внимательно и будто изучающе. Как рентген просвечивая насквозь и замечая каждую мелочь. Кому другому было давно пора врезать, ибо на экспонат в музее я похож не был. По крайней мере раньше, ведь под взором этих зелёных глаз и правда начинаешь чувствовать себя крайне занимательным выставочным образцом для публики в виде одного человека. Тебя изучают досконально разбирая на части, ища некую тайну, загадку как в египетских пирамидах или древних иероглифах, но не могут. А внизу стоит табличка с уже известной информацией: «Временно бездомный горе-насильник, по совместительству ученик 57 гимназии и альфа-неудачник» Эрен. За последнюю неделю со мной случилось больше фигни, чем за всю жизнь. Глупо было не ценить беззаботное времяпровождение, ведь чёрная полоса вступила в свои законные права и исправно исполняет долг по сей день. Воскресенье встретило ранним звонком в дверь. Раздражённый, вымученный всё той же простудой, я пошёл посмотреть кто пожаловал в столь ранний час. Прошлёпал босыми ногами к порогу, заглянул в глазок… По ту сторону стояли родители. Улыбки сверкают, счастью нет предела, ведь вернулись раньше обещанного, а значит застали сынишку врасплох. Сюрприз так сюрприз! Я тут же рванул вверх по лестнице, обходя скрипучие половицы и забегая в персиковую комнату. Альфа лежал под одеялом, обложенный носовыми платками и опасливо на меня поглядывал, я уверен, что сейчас выгляжу как взбесившийся кролик, но это не мешает стянуть с него одеяло, оставляя в одних трусах, что мало кого сейчас заботит, ибо я слишком напуган, и насильно запихнуть в шкаф, грозно шикая. — Сиди тут! — У тебя опять температура? — Родители приехали! Что он сказал дальше останется вечной тайной, так как я захлопнул дверцу и, судя по звуку, сломал ему нос. Ну ничего, стерпится, слюбится. До свадьбы заживёт. До нашей свадьбы. Стоп, нет, не то. Пулей спускаясь вниз, услышал щелчок замка. Родители с лицами второклассников, не надевших шапки и чувствующих себя отвязными бандитами, ввалились в помещение и, только завидев меня, кинулись обниматься, чуть не задушив и растрепав и так не первой свежести волосы. — Сына, нас освободили пораньше, — сказал папа, осматривая меня с головы до ног, — Какой ужас! Ты кошмарно выглядишь. — Спасибо, пап… — если дело касается поддержки — обращайтесь к моему папе. Он в этом спец, — Дорогой, что у нас в холодильнике? — Мышь там повесилась! — проорал отец из кухни. — Солнышко, сходи в магазин, — моему папе всегда было без разницы в каком состоянии человек. Еда — это святое. И кто бы спорил… Я поднялся в комнату, сменил одёжку и через десять минут выскочил из дома, ведь если родители найдут того альфу, мне стоит быть уже за пределами страны. Леви. Мало того, что этот псих запихнул меня в шкаф, пряча от родителей, будто скрывая любовника, так ещё и расквасил нос этой чёртовой дверью! Я слышал, как они разговаривали на нижнем этаже, после шаги на лестнице и хлопок входной двери, уже даже праздновал маленькую победу, думая, что незваные гости ушли, пока… не услышал два чужих голоса и скрип половиц у двери. Через небольшую щель я видел, как они зашли в персиковую комнату. Тот, что видимо альфа, отбросил омегу на кровать и навис сверху. — Ты уверен? — спросил он. — Чёрт, Гриша, Эрена не будет ближайшие пол часа, я соскучился, — омега растягивал слова и надувал губки, подражая ребёнку. — Тогда почему именно здесь? — по лицу альфы было понятно, что его это забавляет. — Какая разница, просто трахни меня уже! — омега по кошачьи прогнулся и вовлёк в поцелуй альфу, зарываясь руками в его волосы. Притягивая ближе, обхватил ногами за талию и вжимаясь пахом надрывно простонал. Это его родители?! — У тебя течка, как я раньше не учуял. Выкинь эти дурацкие таблетки. Ты меня понял? — он оттянул омегу за волосы смотря прямо в глаза. Позже начал спускаться ниже, одной рукой расстёгивая рубашку, а другой ремень и ширинку, — Хочу тебя… Омега стонал как сучка и буквально умолял о продолжении. Мне стало плохо. Очень и очень плохо от осознания того, что стою сейчас в шкафу и одних трусах, наблюдая за прелюдиями родителей пацанёнка, которого хотел изнасиловать. Это кара за все грехи, точно говорю. Эрен. Надеюсь у меня в шкафу сейчас не валяется трупик, хотя лучше уж так, чем если родители прознают про посторонних в доме. Даже если этот альфа ещё не сдох, отец ему поможет. А вот мне ещё жить охота, поэтому я заглянул к Армину на чаёк с тортиком и целёхонький, здоровенький, с выключенным, на всякий случай, телефоном, радуюсь этой самой жизни. Вот за что стоит любить Армина, так за его спокойствие, рассудительность и ненавязчивость. Он не станет капать на мозги по пустякам, а, как самый настоящий друг, выслушает, поймёт, не закатывая истерик и не задавая горы ненужных вопросов. Правда, умеет смотреть так, что хочешь не хочешь, а расскажешь всю правду до последней крупицы в красках и подробностях. Столько лет его знаю, но каждый раз попадаюсь на эту удочку. Как говорится, в тихом омуте черти водятся. — Ты так и не сказал зачем пришёл, — говорить нормально Армину мешал огромный кусок торта во рту, поэтому слова сливались в невнятное бурчание и хлюпанье. — Соскучился, — просто и лаконично. — А если честно? — пробулькал он, отхлёбывая чай. — У меня в шкафу сидит полуголый альфа, — самое важное при разговоре с Арлертом — ноль эмоций, кирпич фейс, вот моё оружие. — Ты сбежал от грабителя?! — Армин подавился чаем. — Да, ко мне ночью проник грабитель в одних труселях и под угрозой смерти требовал отдать ему все штаны и майки, что были в доме, — я сделал глоток чая с шиповником, в то время, мой внутренний чертёнок с диким ором наблюдал, как тысяча эмоций стадом пробегаются по лицу Армина, после чего его физиономия становится на столько помятой и вымученной, что начинаешь сомневаться, действительно ли по ней не прошла парочка тысяч копыт. — Не смей шутить, я серьёзно. — Это долгая история… Его рожа всем своим наглым видом давала понять, что времени у него предостаточно, а брови… Ох уж эти брови. Сегодня же зайду в магазин и куплю бритву. Надо записать, иначе забуду, и эти два куста перекочуют куда-нибудь в далёкие страны, так и оставшись безнаказанными. — Том первый. Смеркалось… — Не паясничай! — Ладно, ладно, — я поднял руки, сдаваясь.***
— То есть тогда в прачечной это из-за… — Запаха истинного. — А потом тебя чуть не изнасиловали в туалете? — Да. — И когда тот самый насильник припёрся к тебе ночью, ты… — Впустил его. — И ты бредил? Кивок. — Пролежал в больнице? — Агась. — И теперь этот альфа сидит у тебя в шкафу? — Абсолютно верно. — И его в любой момент могут найти твои родители, поэтому ты и припёрся ко мне? — Бинго! — Ты придурок… — Почему это? — Если подумать, то много причин, а самое нелепое, знаешь что? — Не тяни. — Как зовут этого альфу? — Эээ. Упс…