***
Кто бы мог подумать, что свободы лишиться так легко? Кто бы мог подумать, что та самая свобода может зависит от чужого существа? Никто. И Арсений не мог этого предвещать. А что он сделал? Он лишь выполнял свою работу… — Ты всегда идёшь у него на поводу! — Арсений с Антоном стояли, в прямом смысле, перед хозяином и слушали, как он надрывается в попытке разъяснить весь масштаб проблемы. — Арс, ты ведь ему всё прощаешь. Абсолютно всё! Тебе самому не надоело, а? Он ведь лишь ребёнок! Ну, формально… Таких как он у тебя очень много, разве нельзя избавиться от него? Демона напрягало это. Напрягало даже не то, что нужно от кого-то избавиться, а то, что этот разговор ведётся при Антоне. У чертёнка глаза едва ли не на мокром месте. Он боится пошевелиться, боится вдохнуть, моргнуть, рот открыть, сглотнуть, будто за любое из этих действий ему прям здесь отрубят голову или сожгут заживо. Почти заживо. Антон не понимал, что же он натворил такого, что от него хотят избавиться. А спокойный, казалось бы, взгляд Арсения, делал больно. — Избавиться от него? Да запросто! — демон перевод взгляд на чертёнка, в глазах которого был страх и отчаяние. «То есть как? Нет… Нет. НЕТ! Подождите! Не может быть! Арсений, умоляю, скажи, что ты пошутил!» — Антон уже открыто плакал, ведь было больно. Не физически. Душевно. — Только, в таком случае, избавьтесь сначала от меня. Я не позволю, чтобы с этим мальчишкой что-то случилось! «Что?!» — Что? — повелитель будто озвучил мысли мальчишки. Это было очень неожиданно и весьма странно, что Арсений удивился сам. Он что защищает чертёнка? — Повторяю: избавьтесь сначала от меня, — никому не послышалось, его слова были правдой, — если вы не забыли, хозяин, то чертями занят я и они, полностью и целиком, принадлежат мне. Они меня слушаются, я прислушиваясь к ним. Они не мои рабы, как принято у Вас, Господин, они мне почти родня. Все вместе и каждый по отдельности дороги мне, в том числе и этот паренёк. Да, он не такой как все, да, он чересчур добрый, но у него огромный потенциал. Он подрастет и у него станут рога расти как надо, хвост отрастёт. Я в него верю. А если вы не верите ему, не верите мне и не доверяете моим решениям, то прошу меня изгнать. Это будет правильно. Но знайте, Господин, я прав… На минуту раздалось гробовое молчание — Люцифер переваривал ситуацию. Владыка знал, что мужчина прав: черти всегда полностью принадлежали демонам. «Устав о непреложном правлении» — устав, где чёрном по белому сказано, что существа не могут вмешиваться в, так сказать, правление над своими подчиненными, даже если эти существа самого высшего ранга. Случится нечто ужасное, если сам Люцифер нарушит устав, а именно — бунт. Арсений прекрасно знал, что хозяину не надо подобных проблем, поэтому и начал такую грандиозную речь. Никому оно не надо. Немного поразмыслив, Люцифер выдал: — Арсений, я не могу избавится от тебя. Ты лучший в своём деле. Ты хорошо работаешь, в отличие от других, тебе подобных и крепко держишься за своих чертей, горой за них стоишь. Это хорошо, но… — Вы просто за устав держитесь, да? — едва заметно ухмыльнулся голубоглазый, понимая, что победа сегодня явно за ним. — Да, но я не об этом. В общем, если ты так ручаешься за этого мальчишку, то я на время сведу вас вместе, чтобы ты смог приглядеть за ним. — Но… — Без «но». В один щелчок рука Арсения до боли сжалась, он не сразу понял, что они с Антоном уже сведены. — Поступает много жалоб о том, что он мешает жить другим. Так вот, Арсений Сергеевич, приглядите за ним, чтобы подобной ситуации не произошло. Understand me*? — Unfortunately, Yes**… — Отлично. В одно мгновение, по щелчку пальцев демона, эти двое «связанных» оказались дома, в родном месте, за пределами кругов. Арсений до сих пор не мог понять, зачем же он заступился за этого чертягу, мол, у него что, рогатых тварей мало? Но что-то его притягивало в этом чудике. Что-то такое, что невозможно описать словами. Возможно, конечно, он просто чувствует ответственность перед ним, но… Да, это определённо чувство ответственности.***
Антон до сих пор находился в шоке. Никогда за него никто так не заступался, даже если это было сверхнеобходимо. Чёрт понимал, что демон прав, что никому нельзя нарушать устав, не в зависимости от того, кто ты по рангу и статусу. Это приказ для всех. Вот, прям для ВСЕХ. «Как отблагодарить существо, которому это не надо?» — Арсений, спасибо Вам огромное, я ваш должник! Я не знаю, что сказать, не знаю как отблагодарить! О, я так счастлив! — затараторил Антон, но одно мгновение и род чертёнка накрыла чужая рука. — Ой, заткнись, а! У меня от тебя уже голова гудит! — гневно и неожиданно рыкнул демон, заставив мальчишку вздрогнуть. И в правду, ему не нужна эта благодарность. — Засунь эти свои «спасибо» знаешь куда? Не обольщайся, я заступился за тебя потому, что ты мне нужен, как чудик, выполняющий вместо меня мою работу, так как ты с ней справляешься лучше всех. Не более того. И вообще, из-за тебя, теперь должен страдать я: быть связанным с тобой до тех пор, пока ты не исправишься. Я не хочу этого, понимаешь?! Не хочу нянчиться с тобой! И только попробуй на меня за это обидеться! — Простите… Злой демон. Хотя нет, он самый добрый демон, из всех демонов, находящихся здесь. Просто, он сейчас злой, ведь приговорён в «няньки» непутёвого чертяги и как с ним справляться он не понимает. «Связка» не означает то, что они всюду должны ходить вместе, — хотя с каждым косяком «цепь» будет становиться меньше — они сейчас порознь. Спустя два косяка чёрта они действительно будут соединены настоящей цепью. Спустя, уже, семь косяков они буду соединены руками. Этого-то демону и не надо. Арсений понимал, что у него, в некотором роде, раздвоение личности: иногда он говорит и чувствует одно, а в определённые случаи, например, когда он рядом с Антоном, то он совсем другой. Наедине с парнем Арсений считает себя всевластным. Считает, что может подчинять себе всё и вся, не смотря на то, что он не способен на это по статусу. Ему хочется показать, что чертёнок для него никто, что тот ничего для него не значит, пытается оттолкнуть это непутёвое создание, хотя сам, в глубине души (если такова у него есть), хочет быть ближе к парнишке. Делать вид, что плевать, когда в действительности наоборот, уверовать всех, что ты бесчувственное животное, класть на всех, кто пытается помочь — легко для всех в преисподней. Даже для Попова это казалось бы легко, но ведь когда-то он был добрейшей души человеком. Если бы только он мог быть добрее… ____________________ * Понял меня? ** К сожалению, да.