Часть 18
2 ноября 2017 г. в 09:20
Тим данное отцу обещание нарушать не хотел, хотя после целого дня в офисе, проведённого в обзвонах и переговорах, действительно начало рубить. Да и просто хотелось не перед родителями пальцы заламывать и уворачиваться от неловких вопросов, а хотелось нырнуть к Тимуру под одеяло, хоть тот скорее всего давно уже не валялся в постели. Тим в течение дня успевал просматривать заветную вкладку на планшете с его местоположением, которое говорило, что Тимур ходил только в полюбившуюся кофейню, просидев весь день дома. Но Тим всё равно представлял, как он приходит домой, а Тимур встречает его в тёплой постели, всё ещё пахнущей их утренним сексом. Сейчас от этих мыслей где-то в груди разливалось не возбуждение, а какое-то спокойствие.
Но отец есть отец. Ему не стоит давать обещаний, если не собираешься их выполнять, тем более что тот наверняка надумает себе что-нибудь жуткое, если вовремя не открыть хотя бы часть правды.
Когда Тим вошёл в родительский дом, то чуть ли не впервые почувствовал запах. Квартиры, мебели, готовящейся еды на кухне – такого раньше не было. Обычно Тим замечал специфичный запах обиталища, когда приходил в гости к друзьям, а дом всегда пах домом, то есть вообще не пах. Тим удивился, но наблюдения свои решил не рассказывать, вдруг папа подумает, что это Тим ему так на что-то не то намекает.
– Я дома, – по привычке крикнул Тим, когда раздевался в прихожей.
Папа тут же выглянул из-за угла и обнял застывшего в одном ботинке Тима. Тот обнял папу в ответ, стиснул и оторвал от земли.
– Ну, всё-всё, раздавишь, – усмехнулся папа, легонько потрепав его по волосам, однако когда расцеплял объятия, задержался – обнюхивал, – есть будешь? Я рагу приготовил.
– Да не, я не голодный, и ненадолго, надеюсь, – отказался Тим.
– Посмотрим, ненадолго он, – крякнул, выскочивший к ним в холл отец, – Эрри, любимый, – поцеловал папу в щёку он, – у тебя там на кухне что-то, похоже, пригорает.
– У меня ничего не пригорает! – возмутился папа.
– Каюсь, я наврал, – повесил голову отец, – мне достался самый лучший супруг на свете, у которого действительно никогда ничего не пригорает, но нам с Тимой надо поговорить по-альфьи. И раз он ненадолго...
– А мне тоже с Тимой хочется поговорить, – обиженно глянул на него папа.
– Пап, я к тебе зайду, обещаю, – поцеловал его в другую щёку Тим, – только чуть попозже.
Папу ответ хоть и не устроил, но тот был слишком понимающим, чтобы продолжать капризничать, однако строгого взгляда и вида изящного кулака удостоились и отец, и сын.
– Как Костян? – плюхнулся Тим в кресло в кабинете отца.
– Тренируется, – без утайки ответил тот, – задружился с соседней стаей, недавно удачно пережил полный оборот.
– У-у-у, круто, – протянул Тим и невольно зевнул, потом понял, как это могло выглядеть со стороны и ухмыльнулся нахмуренному отцу, – нет, правда, матереет у меня брат, я только рад. Достойная замена тебе.
– А ты? – обрубил возможную светскую беседу одним коротким вопросом и серьёзным взглядом отец.
– И я стану, – кивнул Тим, – я сегодня дяде Вадиму звонил.
– Правда? – с явной надеждой спросил тот.
– Да, помощи просил, – обрубил в свою очередь Тим надежду родителя, – у него опыта за плечами ого-го, в отличие от меня.
– А, то есть, ты не бросаешь?
– Нет, но я понял, что одному мне не справиться.
– Кстати об этом, ты правда распустил свою стаю? – поинтересовался отец.
– Ой, да какая это стая была, – поморщился Тим, – от таких избавиться – как посрать сходить.
– Тима!
– Что? Говорю как есть. И не ври, что ты о моих шавках был другого мнения.
Отец поджал губы, безмолвно согласившись.
– Впрочем, – решил не скрывать Тим, – одного оставил – Серёгу. А остальные, да, дерьмо безответственное.
– Ой, да кто бы говорил, – выгнул бровь отец.
– Не спорю, но... – Тим закусил губу, а потом всё же продолжил, хоть и тише, – я понял, почему надо брать на себя ответственность.
– И почему же? – внимательно посмотрел на него родитель.
Тим поднял на того глаза и ответил, не моргая:
– Чтобы другие были от тебя зависимы, конечно же.
Отец нахмурился, вглядываясь Тиму в самую душу, но тот был совершенно искренен и спокоен.
– Знаешь, я был с тобой не совсем честен, – признался отец, – когда ты спросил меня, почему я стал этим заниматься, я ответил тебе правду, но не всю. Помимо всего прочего мне хотелось, чтобы мой город, а он теперь не только мой, но и Костин, и твой, не утонул в наркотиках. Такие вещи надо отслеживать и контролировать.
– А, по-моему, мы просто наживаемся на чужой зависимости, – парировал Тим. Он прекрасно понимал, что нимба у тех, кто занимается наркобизнесом, не появится, какими бы благими намерениями они ни руководствовались.
– Мы лишь восполняем тот процент спроса, без которого не обходится ни одно общество, – спокойно ответил отец, – если людям перекрыть доступ к тому, от чего они зависимы, их зависимость не пропадёт, она вскоре уйдёт в ещё более глубокое подполье и станет ещё опасней, и контролировать её станет совсем невозможно.
– Почему именно героин? – вдруг спросил Тим.
Отец тяжело вздохнул и посмотрел в пространство, вылавливая из памяти, видно, нужные воспоминания:
– Были девяностые: полный развал страны, две войны в Чечне, Афган... На линию уходили молодые мальчики, а приходили сломанные, потерянные, травмированные инвалиды. Многие начинали колоться ещё там, чтобы хоть как-то абстрагироваться от ужаса вокруг, некоторых сажал на иглу враг. Нам-то, – указал на них с Тимом он, – что с гуся вода, хоть обколись, а люди... хрупки. Ломка – это страшно, Тима. Даже мне было не по себе, когда я с таким сталкивался, – с тяжёлым сердцем признался отец, – а когда это происходит с твоим братом, или сыном, или мужем, ты готов отдать всё, лишь бы прекратить его муки. И люди стали искать пути достать героин. А "крокодила" сколько было, сколько сгнивших заживо жертв...
Отец замолчал, явно начав вспоминать что-то совсем нелицеприятное, и Тим решил, что это самый подходящий момент для раскрытия части его планов:
– Я хочу сократить его продажу и оборот в городе, – признался Тим, – и не за счёт сдержек, я собираюсь ввести другие продукты. Менее... губительные, – подобрал нужное слово он, – всё по-прежнему будет под нашим контролем, но у людей появится выбор между шприцом и самокруткой, например.
– Никогда не думал, что скажу это в свете такого разговора, но, – задумчиво кивнул отец, – надеюсь, у тебя всё получится. А кстати, что сказал дядя Вадим?
– Мы с ним говорили не об этом, – пояснил сразу Тим, – так как цыгане теперь из цепочки сбыта исключены, мне придётся заняться сбытом самостоятельно. У меня есть план! – остановил открывшего уже было рот родителя он. – И я хочу сделать всё по уму.
– Отмывать деньги? – фыркнул отец, выгнув бровь.
– Да.
– Вот, блин, Вадик, горбатого только могила... – выругался вполголоса отец, – а впрочем, ты, Тима, не иначе как в рубашке родился, может, у тебя и получится. Мне-то в своё время не до этого было, но и Рассул тогда был совсем другим, да, – покачал головой он, – так Вадик-то сам приедет?
– Нет, занят, сказал, но пообещал прислать мне двух своих людей, которые ему Карелию помогали оформить.
– Не какие-нибудь наши родственники? – уточнил отец.
– Люди, – многозначительно подчеркнул Тим.
– "Всё чудесатее и чудесатее", – процитировал классику альфа, – ещё что-нибудь расскажешь по доброй воле?
– Да особо нечего пока рассказать, – пожал плечами Тим, – поставщики ростовские – не менты, – уточнил он, – Серёга с ними познакомился, я веду переговоры, дали мне скидку, потому что подумали, что я сынок какого-то КГБ-шника.
– Ну в какой-то степени...
– Но им этого знать не обязательно, – укоризненно посмотрел на стебущегося родителя Тим.
– А что насчёт стаи? – спросил отец, полагая, что тщательно скрывает своё беспокойство за возможный ответ.
– Не знаю, – погрустнел Тим и сказал то, что было на сердце: – Я не хочу никого искать: лучшие ко мне не пойдут, худшие мне не нужны, да и в приоритете сейчас у меня несколько совершенно других вопросов.
Было видно, что отец свой первичный интерес удовлетворил, и хоть во взгляде можно было увидеть ещё сотню вопросов, задать их он не решался, потому что – понял Тим, – они касались наверняка чего-то личного, во что отцу лезть вроде как не пристало. И решение он нашёл, конечно, гениальное:
– Иди с папой пообщайся, – строго глянул на Тима он, а тому пришлось закусить губу, чтобы не рассмеяться от такой хитровыдуманности.
– Вторая часть перекрёстного допроса? – не удержался от ухмылки Тим и встал с кресла.
Папа уминал печенье на кухне и, судя по горке крошек, заедал он им подслушанный в соседней комнате диалог. Когда Тим вошёл на кухню, он метнулся к плите, ещё раз предложив рагу, но тот снова отказался.
– Ну давай хотя бы чайку? – щёлкнул чайником папа и выставил на стол корзинку со сладостями.
Тим решил, что спорить и уворачиваться себе дороже, поэтому молча сел на табурет, стоявший у стенки, и терпеливо ждал новой порции вопросов.
– У тебя всё хорошо? – папа, видно, решил начать издалека. Тим только пожал плечами. – Ну, а одному жить не тяжело? Не скучаешь там?
Он тяжело вздохнул и понял, что папа имеет право знать правду, или хотя бы небольшую её часть:
– Я живу не один, пап, – тот раскрыл было рот, чтобы уточнить, но Тим его опередил, – я встретил своего человека, но я пока не готов об этом говорить.
– Почему? – тут же ввернул папа, закономерно начав испускать волны беспокойства. – Он не хочет с тобой жить? Помнишь, мы думали, что Тоша тоже не хочет с Костей жить, но всё же обошл...
– Вы думали, – вставил свои пять копеек Тим, – потому что никто из вас не догадался у Тоши в лоб спросить, чего он хочет. Моя Пара – не Тоша.
– Он хотя бы знает, что вы Пара? Он знает о последствиях? – уже в открытую заволновался папа.
– Знает, – односложно ответил Тим, но потом смягчился и погладил родителя по ладони, напряжённо стискивающей чайную ложечку, – у нас всё налаживается, – и добавил чуть тише, – по-моему.
– Тимош, я за тебя переживаю, – покачал головой папа, – ты уж как-нибудь... Понимаешь, ты... У тебя сложный характер, – подобрал всё же нужное описание он.
Тим ухмыльнулся и не удержал языка за зубами:
– Он тоже не подарок, знаешь ли.
Папа искренне удивился такому ответу и даже немного успокоился.
– А как вы познакомились? – отпил из чашки он, заблестев глазками.
– Плохо, – не стал скрывать Тим, и папа снова сник, – плохо познакомились. До сих пор это знакомство и разгребаю. Я сильно накосячил, пап.
– Оу, – поджал губы папа, – я, наверное, не хочу об этом знать?
– Определенно, – поблагодарил его за чуткость и тактичность Тим.
Он поднял чашку, чтобы отпить немного ароматного чая – другого папа не держал – но та нечаянно выпала из ослабевших вмиг пальцев. У Тима в груди поднялась такая волна паники, что он едва обратил внимание на разлитый чай, сложившись пополам. Перед глазами потемнело, а в горле собрался шипящий рык испугавшегося за Пару волка. Что-то случилось с Тимуром. Тим не мог понять, как он это знает, но он был уверен, что омеге страшно. Хотелось только одного – побыстрее до него добраться и успокоить, чтобы этот сковывающий ужас отпустил его. Не разбирая пространства перед собой, Тим метнулся на выход. Он не помнил, что сказал родителям и сказал ли что-нибудь вообще, уже когда выбежал на улицу, нащупал в кармане оставленной в прихожей куртки телефон и хотел было бегло пролистать его, но подавился холодным вечерним воздухом – четыре пропущенных вызова от Тимура! Он и на смс-ки-то отвечал через раз, а тут звонки – что-то действительно случилось. А когда Тим дошёл до принятых сообщений, то начал догадываться – что: Костя написал ещё полтора часа назад, что смог вырваться из своего поселения и заедет, как обещал. А Тим в это время языками с родоками чесал и в ус не дул. Не дай бог Костян что-то сделал Тимуру.
Тим, как только прыгнул в машину и тронулся с места, набрал брата:
– Где ты?! – рыкнул он в трубку, как только длинные гудки прекратились.
– И тебе привет, – ехидно начал Костян, – у двери стою, ты явно не дома, это я понял, когда десять минут жал на звонок и угрожал выломать дверь...
– Идиот! – выругался Тим. – Там Тимур, ты его напугал до чертей собачьих так, что аж до меня докатилось!
– А так бывает? – удивился Костя.
– Жди, я скоро буду, – не стал отвечать на идиотские вопросы Тим, – и отойди от двери! – бросил трубку он.
Тиму казалось, что весь мир сговорился против него, ну, светофоры в вечернем трафике уж точно. Хотелось нарушать, хотелось бросить тачку посреди дороги, обратиться, вывернувшись наизнанку, и побежать напрямки. Тим понимал, что ехал от силы минут десять, но сейчас и они казались ему вечностью. Паника бушевала в крови и никак не хотела проходить, а учитывая, что это был лишь отголосок того, что сейчас испытывал Тимур, Тиму хотелось взвыть.
Ожидавшего на лестнице Костю Тим встретил рыком – ждать лифта не было никаких сил, и Тим бежал по лестнице, перепрыгивая через ступеньку. Костян поморщился на такое приветствие и резонно заметил:
– На кой хрен тебе вообще телефон? Перед дружками понтоваться, или ты, может, хотя бы разок вытащишь его из своей задницы и прочтёшь смс?
– Молчи и жди здесь, – спрятал клыки Тим, достав ключи из кармана.
Он старался открыть дверь так, чтобы было отчётливо слышно щёлкающий механизм, но быстро, чтобы у Тимура не было возможности накрутить себя ещё больше. В квартире было тихо. Так тихо, что Тим невольно словил дежавю. Он захлопнул дверь перед носом брата и громко позвал:
– Тимур? Бэмби! Это я, не бойся, я один.
Звук от лихорадочно стучащего сердца отдавался в Тимовых ушах, а исходил явно с кухни. Тим нервно сглотнул и приготовился было уже ловить Тимура, прыгающего на него с ножом наперевес, но когда осторожно заглянул в нужную комнату, то сердце буквально сжалось от увиденного.
Тимур забился в угол между мойкой и холодильником, в руке действительно был нож – самый большой – но тот ходил ходуном в дрожащих руках с побелевшими от напряжения костяшками. Невидящий от страха взгляд тёмных глаз был затуманенным от непролитых слёз. Тим в одно мгновение оказался перед омегой и выхватил из рук орудие до того, как тот смог опомниться. Лезвие звякнуло об мойку, а Тим зажал в объятиях Тимура.
– Тихо-тихо, это я, это всего лишь я, – бормотал Тим, обнюхивая Пару на предмет повреждений и вообще.
От такого эмоционального всплеска сдерживать животные инстинкты не получалось: Тим тёрся носом, щеками и лбом об Тимурову макушку, лицо, легонько прихватывал зубами линию шеи и плеч, стискивая наверняка сильнее положенного. И только когда худая спина под руками перестала напоминать камень, а Тимур начал бестолково тыкаться носом и губами в ответ, Тим вдохнул полной грудью.
– Там... – тяжело сглотнул тот, – кто-то п-приходил. Я не открывал, а потом он начал стучать и в г-глазке – я видел! – глаза, жёлтые, – с переменным успехом пытался объяснить Тимур.
– Ничего-ничего, – гладил его по плечам Тим, поясняя, – это мой брат-дебил.
– Сам дебил! – крикнул из прихожей Костя.
Тимур снова застыл, и Тим поспешил успокоить его:
– Он думал, что я дома и просто не хочу открывать, он не хотел ничего плохого, он тебе ничего не сделает, помнишь, я говорил?
– Зачем он здесь? – едва слышно прошептал Тимур.
– Хочет проверить, всё ли с тобой хорошо, – не стал врать Тим.
Омега отстранился от него и нахмурился, глядя снизу вверх:
– Он меня даже не знает.
– Он знает меня, – уклончиво ответил Тим.
– О боже, – скинул с себя Тимовы руки Тимур и тут же всё просёк, – ты ему рассказал! Может, ещё всему городу расскажешь?!
– Тимур, – вздохнул Тим и многозначительно посмотрел в сторону прихожей, – давай позже об этом поговорим?
Тимур шмыгнул носом, потёр глаза и согласился. Он развернулся было на выход, но Тим резко притянул его к себе и поцеловал. Ворвался языком в чужой рот и вылизал его весь, а потом так же резко отстранился. Тимур уже был не так воинственно настроен, Тим не удержался и чмокнул его напоследок ещё разок перед тем, как выпихнуть из кухни.