Обратная сторона Луны

      Никуля выводил на полях своей тетрадки венскую косичку, когда прозвенел звонок на урок и вошёл учитель. Учитель был не один, рядом стоял какой-то молодой мужчина не слишком славянской наружности. Павел Сергеевич не успел ещё и рта раскрыть, а весь класс позади Никули уже начал перешёптываться. Никуля тоже смотрел на незнакомца с интересом и тоже гадал, почему он здесь, но когда учитель всё же подал голос, причина появления для многих оказалась неожиданной.       — Ребята, познакомьтесь, это ваш новый одноклассник — Тамерлан Юсупов. Тамерлан, — повернулся учитель к парню, — что-нибудь расскажешь о себе?       — Э-э-э, — надолго завис тот, раз за разом оглядывая класс, — ну, я из Чечни. Из небольшого ау… посёлка, — поправился он, сбившись.       Никуля сглотнул шумно и невольно ощутил «испанский стыд» за явно не готового к такой минуте славы беднягу.       — О. Мой. Гад. — раздалось за спиной Никули.       Боря любил говорить разные словечки на американский лад. Никуле, правда, это всегда казалось каким-то моветоном, но кто бы его о чём спрашивал.       — Мы совершенно точно должны взять его в свою компашку, — продолжил шёпотом тем временем Боря.       — Сначала прощупаем почву, — немного остудил пыл «любвеобильного» и знаменитого этим на всю школу друга Витя.       — Ох, ну не знаю. Хотя да, я бы пощупал. Горячий, кавказский самэц… Господи, он же даже на ровесника не похож, — гнул свою линию Боря.       — Не похож-то не похож, только смотри как жмётся. Мозги-то подростковые, как ни крути. Вот мой Пашка уже совсем взрослый. И телом, и мозгами, — парировал Витя.       Никуля попытался сосредоточиться на чём-нибудь кроме подслушивания одноклассников и снова решился поднять взгляд на новенького. Учителю, видно, тоже уже надоело слушать сбивчивые объяснения Тамерлана, едва улавливая смысл из-за сильного акцента, и он вежливо перебил его:       — Замечательно, замечательно. Ребята у нас очень дружелюбные, ты быстро со всеми подружишься…       — Ага, с таким не подружишься, он те глаз на жопу натянет, — на весь класс зашептал Лёшка с задней парты, вызвав пару смешков.       Никуля покраснел за одноклассника, но надеялся, что до Тамерлана этот комментарий не долетел. Тот действительно по-прежнему смотрел только на учителя, хотя Никуля заметил, что одна из чёрных бровей дрогнула. А может, показалось.       — В любом случае, — продолжил Павел Сергеевич, — мы будем начинать урок, а ты можешь пока сходить в библиотеку за учебником. Физика, десятый класс.       — Спасибо, у меня свой, — проглотил все гласные Тамерлан и продемонстрировал учебник в руке.       — О, подготовился? — удивился учитель, — ну что ж, тогда садись. Мест у нас не много, и не советую на задние парты идти, — Павел Сергеевич понизил голос и пояснил: — Шумно.       Никуля ещё раз сглотнул. Место за передними партами было только одно. Слева, у окна, первая парта. Её уже занимал Никуля. Они с Тамерланом на секунду встретились взглядами, когда тот оглядывал класс, а затем вот так просто Никуля перестал сидеть один.       Тамерлан, или Тами, как он представился всем ребятам, действительно быстро подружился, если не со всеми, то уж точно с большинством. В особенности с компанией заводил, где предводителями были Витя с Борей. Да, эти двое могли быть вежливыми и льстивыми, когда хотели наладить с кем-нибудь отношения, а Тами как раз оказался лакомым кусочком. Даже до Никули доходили разные слухи о Тамерлане: что со взрослыми тусуется в лучшем клубе города и всё такое. Ну, ещё привлекательный был, да.       Никуля такого магнетизма от сверстников — да и от большинства взрослых, чего уж там — не ощущал, как от Тами. Было в нём что-то пугающее, но Никуля списывал вот это своё ощущение на вбитую обществом в его голову ксенофобию и сильно стеснялся этих мыслей. И самого Тами стеснялся до жути. Они за все полтора месяца, что провели за партой, вплоть до Нового года перекинулись десятком слов. Да и чаще не по доброй Никулиной воле, а когда его Витя со второй парты окрикивал.       — Пс, Колька! — звучало всегда громом среди ясного неба, точнее посреди последней в четверти контрольной. Наверняка списать попросит. — Ко-о-оля, Колюся, а что у тебя в шестом номере?       — Я ещё не дошёл, — честно ответил Никуля.       — Ой, а когда дойдёшь, можешь Тамерланчику показать? Ну, чтобы не палить контору и тебя не подставлять. А он и нам поможет, да, Тами?       — Угу, — пробурчал сосредоточенный Тами.       — Спасибочки! — зашипел на них Витя и тут же обернулся к другим клянчить седьмой и восьмой номера.       Все знали, что Тамерлану нравится Витя. И Витя в том числе, и ещё он этим пользовался бесстыдно — и это при наличии у него бойфренда, второкурсника Пашки! — но казалось, что заметно это только помалкивающему Никуле. И вообще, Витя был жутким лицемером, Никуля знал, что тот за глаза его называет "Колькой-ботаником". Было так обидно, потому что на дворе был уже 2017 год, а у "Теории Большого Взрыва" выходил тринадцатый сезон, и во всём мире ум считался "новой сексуальностью", но до северного Архангельска эта волна по-прежнему не докатилась. Застыла, наверное, по дороге.       Не то чтобы Никуля жаждал быть прямо секс-символом, но понравиться кому-нибудь непременно хотелось, и не из-за прелестей омежьих, а из-за чего-то посущественней, типа интеллекта. Да и знания реальные Никуля ценил выше навыка изворотливости — честным легче живётся. А с другой стороны, каким бы честным он ни был, Тами всё равно смотрел в сторону изворотливого Вити с проколотым пупком, а не Никули, который из украшений мог только очками от Ray Ban похвастаться — ранний подарок на Новый год от родителей за хорошую учёбу. Вот они у него ценили и ум, и честность, и вообще были самыми понимающими на свете, хоть и не высокопоставленными шишками или частными предпринимателями. Никуля едва сдержался от негодования, когда родители вручили ему новые очки, зная, что те стоили целое состояние, но… линзы всё равно дороже будут выходить.       — Готово, — шепнул Никуля и покосился на Тами, и когда тот сфокусировал на нём взгляд, кивнул, указав на протянутый бумажный огрызок с решением шестого номера.       А Тами вместо того, чтобы просто забрать лист, почему-то буквально вперился в Никулю взглядом. Этим чёрным, внимательным взглядом, которого Никуля раньше на себе не испытывал. Щёки моментально вспыхнули, но до того, как Никуля смог понять, что пошло не так, Тами забрал шпаргалку с тихим «спасибо» и уткнулся обратно в свой листок с решениями, незаметно передавая огрызок Вите с Борей.       Каникулы закончились до обидного быстро, однако Никуля не стонал от недовольства в первый день учёбы, как все остальные, а привычно занял свою парту перед первым уроком. Минут за пять до звонка в класс ввалилась и компашка заводил, и Никуля с удивлением не заметил среди них Тами. Тот вошёл в класс буквально в последний момент, молча сел рядом, а Никуля почему-то сразу понял, что что-то произошло.       Признаться честно, на контакт они с Тами не шли по вине Никули. Тот уж слишком стеснялся первым заводить разговоры, а даже если пытался, то Витя или Боря опережали его, когда в поле зрения омег попадал Тамерлан. С друзьями он был почти всегда улыбчивый и общительный, а уж когда с Витей разговаривал, так и вовсе никого вокруг не замечал. Но сегодня был явно не тот случай.       Витя и Боря тоже заметили изменения в Тами, вот только завалить расспросами не успели — к постыдному разочарованию и Никули тоже, который хотя бы краем уха надеялся выведать подробности — начался урок. В итоге, что у Тами стряслось, Никуле так и не удалось выяснить, хотя смурным и напряжённым тот ходил порядка недели. Альфа банально отказывался рассказывать даже Вите — вот это новости! Потом и вовсе стал белее полотна — и это с его естественной смуглостью! — на пару дней. Тогда к нему даже учителя боялись подходить.       А потом началась новая неделя, и тот понедельник Никуля запомнил навсегда. Вполне себе обычный Тами: активный и общительный — вошёл в класс. Плюхнулся на своё место рядом с Никулиным, а затем повернулся совершенно точно к нему, Никуле, и сказал:       — Привет!       Тами невольно поёрзал на диванчике, чтобы так некстати возникший в штанах стояк не упирался аккурат в болты. Ну что за мода у этих архангельских омег? Ну если у тебя уже есть альфа, хули ты джинсы такие узкие надеваешь? Несмотря на внутреннее негодование, глаз от Витиной попы оторвать Тами просто не мог. Тот ещё так прогнулся соблазнительно, нашёптывая что-то своему Пашке, что Тами казалось, у него между ног вот-вот случится пожар.       Пашка поймал тёмный взгляд Тами и нарочно положил свою лапу Вите прямо на задницу. Тот, будучи уже немного пьяным, вместо того, чтобы возмутиться — потому что трезвым Витя всегда брезговал проявлять все эти нежности-пошлости на людях — сейчас лишь глупо захихикал, закусив губу, и только после пары минут обильного мацанья своей пятой точки попытался Пашкину руку от себя отодрать.       — Ну прекрати, глупый! — откинулся он на спинку облюбованного ими с Пашкой кресла.       — Это я глупый? За глупого ответишь! — пригрозил ему Пашка и натянул щёку языком, намекая на вполне определённую месть.       Витя на это лишь глупо захихикал снова, а Пашка — сука, он ведь был в разы трезвее! — ловко спрыгнул с кресла на ноги, закинул на плечо хохочущего Витю и унёс в сторону толчка.       Тами сорвался на балкон. Да-да, Тимур потом его поругает за сигаретную вонь от одежды и всё такое, но сейчас Тами был просто не в состоянии находиться в квартире. На подоконнике как раз обнаружилась чья-то пачка. Тами потянулся было к ней, но едва ли не простонал брезгливо — тоненькие, ментоловые. Как будто насмешка свыше, что он только таких сигарет и достоин — не альфа. Разве может зваться альфой тот, кто вот так позволяет с понравившимся омегой обходиться? Ну и что, что Витя с Пашкой встречаются. Витя наивный, ослеплён «взрослостью» своего парня, только об этом и говорит, если речь о Пашке заходит. И это единственное! Единственное, в чём Тами ему мог уступить.       Тами чиркнул таки зажигалкой, воровато оглянувшись на кухню — лишь бы никто не увидел эту позорную тоненькую палочку у него между пальцев — и затянулся. Вспомнил, правда, сразу, почему ему курить совсем не нравится, но бросать начатое Тами не привык — характер такой. Так и с Витькой, будь он трижды неладен! Хотя нет, Витя был ох как ладен. Попка, ножки, голосок сладкий. И наслаждался всем этим сейчас не Тами, а ебучий Пашка, второкурсник местного ПТУ.       За те полтора месяца, что Тами проучился в новой школе, что он только не пытался предпринять, чтобы с Витей побольше времени провести, внимание на себя обратить: подарки дарил, в кино приглашал, в раздевалке зажимал. Витя подарки исправно принимал, называя Тами «настоящим другом» — у Тами желваки на скулах ходили. Витя в кино со всей компанией приходил, по плечу хлопал, мол: «Не переживай, все организационные моменты я взял на себя, какой я молодец, да?» Витя и в раздевалке умудрялся ужом виться так, что Тами в дураках оставался, ещё портфеленосцем потом каким-то образом оказывался.       В общем, надо было идти к мудрому Тиме и спрашивать у того совета. Вот он точно знает, как вертлявых омег себе захомутать, Тимур вон какой вертлявый, а от Тимы всё равно ни ногой. И как блядь не одевается. Тоже наверняка Тимина заслуга. Ох, какой же у него всё-таки вожак крутой!       Тами проблему свою обозначил, как только случай удобный представился, — прямо перед Новым годом. Думал, что Тима, может, идею какую для подарка Вите предложит, да только он другое предложил. Совсем другое. Тами сначала подумал, что это шутка, он ведь и сам в шутку про Кольку — приятеля по несчастью, ой, то есть по парте — упомянул. Ну и приврал, конечно, что засматривается, было как-то стыдно Тиме признаваться, что на Тами пока "по-серьёзному" позарился лишь местный шлюшонок — Боря, но тот зарился на любого неосёдланного ещё альфу, поэтому о таком внимании Тами, лихорадочно соображая, что ответить вожаку, решил не упоминать. Вот и всплыл Колька-ботаник, как его Витя называл. А Тима возьми да скажи:       — Вот к нему и присмотрись.       Тами хотел было усмехнуться нервно, дескать: «Как это? Он же с планеты Зубриловка и мы с ним принципиально разные биологические виды», но не успел. Тима ещё кое-что сказал. И про Витю, и про Пашку его, и про минеты даже упомянуть не забыл. Слушать те пошлости, которые Тами и сам от себя гнал, про того, кто нравился, было немного неприятно. Но хотя бы посыл в словах Тима был, что это не Тами Витю не достоин, а наоборот. Именно Витя ему, Тами, в подмётки не годится, в отличие от Кольки-ботаника.       Впервые за всё время нахождения в стае Тами решил вожака ослушаться. Неделю ослушивался, старался вести себя как всегда со знакомыми-приятелями, но червоточинка где-то на подкорке сознания всё-таки появилась. Слова Тимины из памяти исчезать не хотели, после чего Тами всё же принял решение хотя бы ги-по-те-ти-че-ски — ох, Тимур такому большому количеству слов его успел уже научить — рассмотреть Кольку-ботаника в качестве бойфренда. Фантазия застопорилась моментально, не только потому что хромала на обе ноги, но ещё и сам Колька его отвлёк, протянув какой-то огрызок от листка. Тами силился понять, что это и для чего, а заодно и визуальные рецепторы подключил, чтобы попытаться вот это вот очкастое, почему-то красное как помидор непонятно что рядом с собой представить.       Шпору он таки передал, а вот с какой стороны к Кольке подступиться, так и не понял. Снова пошёл к Тиме, но тот был чем-то занят, и отмахнулся одним лишь советом. Перестать называть Кольку ботаником. Тами тогда не стал пояснять, что никто его так и не называл, ну, в глаза так точно. Ну и в конце концов решил всё же на советы вожака забить до поры до времени, а теперь вот. Одной рукой педовскую сигаретку жмёт, другой — стоящий член, а до гиперчувствительного слуха даже на балконе при закрытой двери доносятся чавкающие звуки получаемого Пашкой минета.       Надо было принять решение. Тами долго терпел, старался быть мягким и понимающим, не давить, а всё намёками да переглядками, но кровь у него в жилах явно погорячее, чем у местных, будет. Силой не возьмёт — «не царское это дело», как говорит Тимур — но чёткого ответа достоин. А после этого точно решение примет.       — Вить, тебя можно на минутку? Одного, — уточнил Тами, когда они с Пашкой вывалились из тубза.       — А, да, — улыбнулся Витя и оттолкнул игриво Пашку, зашептавшего ему что-то на ухо: — да сейчас я, иду уже! Только недолго, Тами, ладно?       — Пара минут, — пообещал тот.       Они вышли на лестничную клетку, и Витя то ли искренне не понимал, что они тут делают, то ли придуривался.       — Вить, ты мне нравишься, — вот так, без расшаркиваний сказал Тами и главный вопрос не забыл: — Скажи, у меня есть шанс?       — Эм-м-м, — закусил губу Витя, и правда, видно, не готовый к такой прямоте, — ну ты же знаешь, что у меня есть Паша…       — А я лучше Паши! — не задержался с ответом Тами.       — Ой, Тами, ты смешной такой, — ухмыльнулся Витя и впервые явил Тами себя таким: с мутными глазами и вздёрнутой губой — алкоголь язык ему хорошенько развязал, — и чем же ты лучше? Может, тебе в нормальном магазе сиги продадут? Может, у тебя тачка есть? Может, ты моим славянским родителям с первой встречи понравишься? Не очень-то ты и лучше, только гонор один и растительности на теле побольше.       — Да я… Да я зато тебя на руках носить буду! А не на колени в чужих туалетах ставить, — не выдержал Тами, немного прифигевший и ещё не до конца осознавший услышанное.       — А вот это не твоё дело! — оскалился и побагровел Витя, — ты мне никто и звать тебя никак, и свои горные «девственные» предрассудки можешь в жопу себе засунуть, ясно?! На руках он меня носить собрался, скажи спасибо, что смотреть в мою сторону разрешаю.       — Спасибо, — процедил сквозь зубы Тами, что ж, он хотел правды, — больше я в твою сторону не посмотрю, зато ты… ты…       — Что я-я? — передразнил его Витя, уверенный в том, что этот спор он выиграл и честь свою защитил.       Но Тами всё же нашёл ответ:       — Ты будешь смотреть, как всё то, что могло достаться тебе, достанется другому!       — Ага! — кричал ему вдогонку Витя, когда Тами без куртки начал по лестнице спускаться, — дай только попкорн разогреть! — и как контрольный выстрел: — Хачико!       Тами давился гневом и обидой, но ровно до тех пор, пока не дошёл до дома, где Аслан с Маликом как-то между делом смогли его расшевелить и незаметно помогли на другие дела переключиться. Потом, к Новому году вообще всё забылось, и зачем только так долго ждал, чтобы объясниться? А затем и вовсе все эти любовные передряги на задний план отошли, когда у их стаи реальные проблемы образовались.       Тами до последнего крепился. Боялся, что Тима его заставит куда-нибудь спрятаться, но тот не дал почувствовать себя трусом, да и не так уж страшно было, чувствовалась поддержка стаи. А вот когда Тимур в реанимации два дня валялся, вот тогда было пиздец как страшно. Да, больше всех, наверное, всё же Тима переживал, но Тами и сам едва в школу мотался, — не до неё было.       Первым, что сказал очнувшийся Тимур, когда Тами к нему в палату залетел, было:       — Хули ты не на уроках?       — Так суббота же! — просиял Тами.       Да, Тимур сделает всё, чтобы лишний раз не увидеть жалости к себе, даже наорёт с порога. Но только сейчас на Тами это нифигашеньки не подействовало, он подошёл к койке и уткнулся Тимуру куда-то в острую ключицу, согнувшись в три погибели.       — Туша, блин, — закряхтел Тимур, а руку всё равно на спину закинул, погладил ласково, — ну чего раскуксился? Ты папе-то хоть звонил? Говорил, что всё в порядке?       — Угу, — просопел в подушку Тами, он и правда папе звонил вчера, отчитывался, про лежащего в отключке Тимура благоразумно умолчав.       — Как в школе? — почесал его по свитеру Тимур.       Тами наконец нашёл в себе силы отстраниться, прикатил круглый табурет к койке и уселся на него:       — Не знаю, всё как обычно вроде.       — Чё там Витя-хуитя твой? — Тимур единственный был в курсе предновогодней ссоры, поэтому собственных антипатий не скрывал.       — Не знаю, я как-то и не смотрел в его сторону, не интересовался, — пожал плечами Тами, и только сейчас обратил внимание, что действительно больше не ёкает.       — Не, а сам он извиниться, там, не пытался? — поинтересовался Тимур.       — Вроде нет.       — Да и хер с ним, — лениво дёрнул пальцами Тимур, обозначив закрытие темы, — новый-то объект для страдашек не нашёл пока?       Тами искренне задумался. На ум, как назло, только Тима пришёл со своими пророческими словами и советами.       — Ну, Тима ещё давно, до праздников, говорил к другому присмотреться, да только я как-то… — поморщился он.       — Тима? Ого, — удивился Тимур, — и к кому же?       Тами поджал губы и не захотел позориться. Тимур подождал ответа сначала, а потом только фыркнул и глаза закатил, мол, больно надо. На Тами такое действовало безотказно.       — Короче, он спросил меня, — затарахтел он, — кто, типа, на меня засматривается. Ну, я про Борьку, само собой, говорить не мог, но чё-то так стыдно стало, что никого такого нет, поэтому я… соврал, — признался Тами в конце концов.       — Ну и?.. — подбодрил его не слишком терпеливый Тимур.       Тами ещё горше вздохнул:       — Сказал, что Колька на меня засматривается.       — Зубрила, что ли? — Тами только кивнул, а Тимур попытался сдержать улыбку, — ой, дурачьё-о-о, — протянул он, и уголок губ всё равно подёрнулся, — а Тима что?       — Сказал за ним и ухлёстывать, — вынес себе окончательный приговор Тами, и Тимур наконец рассмеялся в голос.       Впрочем он почти сразу схватился за живот и умолк, охнув и болезненно поморщившись. Тами замер, готовый идти за врачом, но Тимур через пару глубоких вдохов в себя пришёл и посмотрел на Тами, довольно кивнув:       — То-то я давно хотел, чтобы ты русский с литрой подтянул. Видно, услышаны мои молитвы были. Так что придётся тебе…       — Это вообще-то совет был, а не приказ, — нахохлился Тами.       — Ты вообще-то, — передразнил его Тимур, — Хуите своему нос пообещал утереть. Шутка, — расслабился всё же он, а вот Тами как раз напрягся, но Тимур этого не заметил, продолжив рассуждения: — Так-то конечно, если он тебе совсем не нравится, то и нечего время тратить, тем более, что взаимно это. А вместо внеклассных занятий с этим Колей мы тебе репетитора наймём, да. Умного, важного, старого, как сам Пушкин, — размечтался он.       Перспектива приударить за Колькой-не-ботаником становилось с каждой Тимуровой фразой всё менее бестолковой: и Витьке наглядно доказать, что не чурбан и не малолетка; и без старого пердуна-репетитора обойтись; а там, может, и ещё какие ништяки во всей этой затее появятся.       — Та не, не так уж он мне и не нравится, — попытался сбавить Тимуровы обороты Тами.       — Кто? Репетитор?       — Нет, Колька, — поспешил уточнить Тами.       — Да забей ты на зубрилу этого, — поморщился Тимур, — насильно мил не будешь, ты же сам говорил, что наврал Тиме про то, что он на тебя глаз положил. Вот скажи, ты как этого Кольку добиваться собрался?       — С твоей помощью? — попытался сделать умильную мордашку Тами.       — Ой подли-и-и-иза, — протянул Тимур, но потом вернул на Тами цепкий взгляд с такой редкой, но пробирающей до костей чертовщиной в нём: — Хорошо, но только честно, ты же просто Витьку мордой макнуть хочешь?       — Хочу, — не стал врать Тами и выдержал Тимуров взгляд.       Тот хрустнул костяшками пальцев и вздохнул почти искренне:       — А мстить нехорошо.       — Знаю, ну так и что? — не мигая, смотрел на него Тами.       — Что-что, — хищно ухмыльнулся Тимур: — Будет твой Витя через пару месяцев локти свои на завтрак, обед и ужин жрать.       Никуля прочистил горло и подавил в себе малодушное желание оглянуться по сторонам. Он чётко помнил, за ним окно, что на третьем этаже, да и Тамерлан косоглазием не страдал до последнего времени.       — Привет, — ответ всё равно вышел полушёпотом.       — Эм-м, — Тами задумался на секунду, но потом снова посмотрел на Никулю. — А что ты после уроков делаешь?       Никуля захлопал глазами, лихорадочно вспоминая, что же он сегодня делает после уроков. Почему-то казалось, что очень важно ответить хоть что-нибудь, чтобы не прослыть не только заучкой, но и неинтересным заучкой без клёвых внеклассных занятий. Никуля пожевал губу и ляпнул первое попавшееся:       — У меня танцы!       Не будет же Тамерлан проверять, в самом деле.       — Да? Интересно, а можно с тобой? — спросил тот.       Никуля окончательно завис, поняв, что сам себя загнал в этот тупик. Сказать «нельзя» — выставить себя недружелюбным хамом, сказать «можно» — и попасть в ещё менее выгодное положение, потому что никаких танцев у Никули не было и в помине.       — Там только для омег, — проблеял в конце концов он, выбрав третье — планомерное втаптывание себя в ещё бóльшую ложь.       — А, — кивнул Тами понятливо и снова отказался оставлять Никулю в покое: — а можно я тогда тебя с танцев встречу? И-и провожу на них, — добавил он.       Вот теперь точно не было возможности отвертеться от «можно» или «нельзя». Ну так можно или нельзя?..       — Мо-ожно, — проблеял в конце концов Никуля, заливаясь краской по уши.       Внимания от Тамерлана хотелось, поэтому ответ «нельзя» Никуля всё же отмёл из крайне эгоистичных побуждений, хотя всё это было очень и очень странным. Тами на такой ответ улыбнулся, но сказать ничего не успел — прозвенел звонок. Никуля выдохнул.       До конца учебного дня Никуля лихорадочно пытался хоть что-нибудь придумать. Даже в интернет залез и попробовал записаться на какое-нибудь пробное занятие, но все они не подходили по времени. Потом от сердца немного отлегло — Никуля увидел, что Тами обступили его друзья, тоже заметившие, что с ним перестала твориться та подозрительная чертовщина, когда он ходил смурной и бледный. И Никуля со вздохом облегчения и постыдного разочарования решил, что этот утренний разговор мог быть чем-то вроде розыгрыша или попытки поддержать разговор, пока друзья не налипли на Тами. Но тот снова удивил.       Никуля даже не успел войти в раздевалку на первом этаже, а его уже встретил Тами с двумя куртками в руках, и одна была Никулина. Розовый дутый пуховичок с разноцветным мохнатым воротом так забавно смотрелся в захвате мускулистой руки, на которую Никуля невольно залюбовался. Тами даже помог одеться, придержав пуховик, пока Никуля вставлял руки в рукава, и накинул на плечи — очуметь! Вот только проблему похода на танцы это не решало. Никуля подумал, что он уже слишком глубоко зарыл себя в собственное вранье, что признаваться в нём было верхом идиотизма. Оставалось только молча пойти на выход вслед за Тами, и по пути заметить, что оба рюкзака тоже несёт альфа.       — Эй, Тами, ты с нами? — подлетел к ним в дверях уже улыбающийся одетый Витя.       — Не, я сегодня не с вами, — пожал плечами Тами, а Никуля постарался удержать челюсть на месте.       Чтобы Вите вот так отказал?! Это ещё больше начало походить на какой-то несмешной розыгрыш. Надо было улепётывать, пока была возможность.       — Тами, — позвал альфу Никуля, тот обернулся моментально, Витя тоже перевёл на него взгляд, — я, это, я сам могу, — и потянулся за портфелем.       Тами только руку с розовеньким портфелем, на котором была нарисована анимешная кошачья мордашка, за спину завёл и обернулся к Вите:       — До завтра. Коль, пойдём.       Никуля даже не сразу понял, что это к нему обращаются, и только поймав на себе тёмный взгляд, припустил следом за Тами, промямлив Вите невнятное «пока». На лицо одноклассника Никуля взглянуть не решился, да и не до этого было, надо было что-нибудь придумать с танцами.       План в итоге был таков: Никуля уверенно вёл Тами до ближайшего ДК, там тусовался минут сорок, после чего выходил «с занятий». Дорога до ДК была не долгой, но молчаливой. Тами вроде пытался завести разговор, но Никуля его бездарно сливал, отвечая на вопросы односложно. А как не отвечать односложно, если мозг в это время паникует и безостановочно пилит тебя за сказанную ложь?! В какой-то момент Никуле просто хотелось или о стенку лбом побиться, или в сугроб голову засунуть и вдоволь проораться.       — Ну, я, это, тебя тогда здесь подожду, — вручил Тами портфель Никуле у входа в ДК.       — Ага, с-спасибо, — тот нахмурился и поморщился от собственного ответа, а затем убежал в здание, пока окончательно со стыда не сгорел.       Никуля пронёсся по гулким коридорам прямо на второй этаж к окну, благо что раньше занимался здесь в кукольном театре и был знаком с планом здания, и принялся высматривать альфу. Тот был на месте, иногда подходил к афишам и объявлениям на входе, разглядывал их.       Стало стыдно. Нет, до этого тоже было стыдно, что соврал, а сейчас стало по-настоящему стыдно за то, что ещё и на морозе заставил ждать. Вдали от Тами в мозгах медленно прояснялось, надо было закончить весь этот фарс, пока никто не пострадал, не простудился, и признаться, что никаких танцев у Никули нет. Да, он выставит себя дураком, зато будет честным и поступит правильно.       Никуля побежал по лестнице вниз, и был очень серьёзно настроен, поэтому из ДК вылетал тоже на полной скорости, из-за чего чуть не проехался носом прямо по мраморным ступенькам. А не проехался, потому что Тами вовремя подскочил и схватил его буквально за шкирку.       — Ого, ты быстро, — довольно хмыкнул Тами, поставив Никулю на ноги.       — Я, э-э, да я вообще был первый раз и мне не понравилось, вот, — выпалил Никуля зачем-то. Ну что за идиот?!       — Бывает, — вроде бы поверил Тами, а затем так и потащил за шкирку омегу, забыв отпустить, прямо к дверям ДК, — я тут прочитал, можно на парные записаться, — пропустив в последнем слове все гласные, он ткнул пальцем в одно из объявлений, — они вроде в это же время идут, но раз уж ты на свои омежьи ходить не хочешь, может, будем вместе на эти?       На глаза Никуле упала красная пелена паники, так что мозг окончательно сдал свои позиции, зато рот по-прежнему исправно работал:       — Можно.       Дальше его так и потащили к стойке администратора в фойе, а потом снова на выход, когда Тами их обоих уже записал, Никуля к этому моменту просто волочился как на буксире.       — Господи, и пятнадцати минут не проплясал, а уже уставший какой, — усмехнулся Тами, оглядев почти бессознательную тушку Никули, — завтра-то выстоишь?       — А мы на завтра записались? — истерично хихикнул тот.       — Ну да, сразу после школы, — кивнул Тами.       Ну дела-а-а… А с другой стороны, на розыгрыш это начинало походить всё меньше и меньше. Хотя с трудом верилось, что всего за полдня у Никули организовался и досуг, и партнёр по нему. До дома они с Тами дошли почти так же молчаливо, и красная пелена паники на морозном воздухе немного рассеялась. Никуля наконец понял, что так и не признался, что соврал, но вроде бы всё обошлось.       — Ну, до завтра? — спросил Тами у подъезда.       — До завтра, — эхом повторил Никуля и юркнул в подъезд.       — Ты что, так и не сказал, что это подстава?! — вылупил глаза Тимур, забарахтавшись на койке гневно.       — Да ты бы видел, как он на меня реагирует! Нос воротит, морщится, едва ли не рвотные позывы сдерживает! Он бы не согласился никогда, — попытался оправдаться Тами, едва заметно отступив поближе к выходу из палаты.       — Сюда подойди, — процедил Тимур сквозь зубы.       Тами только головой замотал. Ага, больше он на такое не купится, вон, Тимур уже рабочую руку разогревает, чтобы побольнее за ухо оттаскать.       — Да что такого-то? — миролюбиво развёл руками он, — все же в плюсе остаются…       — В каком, нахуй, плюсе? — метал молнии Тимур, — а если этот Коля реально поплывёт? Ты потом сам лично нежного школьника патронировать будешь, чтобы он себе вены не порезал, когда ты с ним наиграешься и торжественно об этом ему сообщишь? Мы так не договаривались, Тами. Одно дело — проучить одного блядоватого мудака, другое — самому стать этим мудаком. Чё, хочешь мудаком-то быть? Я папе с ра-адостью про эти твои приключения расскажу, — оскалился он, — он, знаешь, как рад будет слышать, во что его сынок «на большой земле» превратился.       — Вот только не надо примешивать сюда папу, — начал терять терпение Тами, — ты вообще помочь обещал!       — Ага, спектакль двух актёров разыграть. Двух! — Тимур для наглядности даже пальцы выставил.       — Ой, ну подумаешь… — Тами медленно остывал, всё-таки слова Тимура дошли не только до слуха, но и до мозга.       — Тами, заканчивай, — Тимур хоть и покачал головой, но было видно, что и он успокаивался.       — Хорошо-хорошо, завтра я ему обо всём расскажу, — пообещал Тами.       Так-то оно всё правильно Тимур говорил, и чем меньше эмоций туманило мысли, тем больше соглашался с ним Тами. Да и к Вите уже не было такой злости, чтобы по-настоящему ему мстить и уж тем более что-то доказывать. Плюс, Коля явно на контакт идти не хотел, поэтому надо было по-тихому слиться, забыв эту историю, и просто остаться приятелями по парте. Тами так и решил поступить, даже речь, уже лёжа ночью в постели, сочинил, а утром был настроен не откладывать задуманное на потом. Вот только когда увидел, что на крючке висел не только розовый портфельчик, но ещё и пакет с формой – а сегодня физры у них в расписании не было – подготовленные слова как-то мигом застряли в горле. Кажется, Коля и правда настроился на танцы.       — Привет, — уселся за парту Тами.       Коля, как и вчера, глазами сначала забегал, а потом вдруг… улыбнулся:       — Привет. Слушай, — помял свои пальчики он, — а ты вчера не узнал, сколько занятия стоят?       — Какая разница? — не понял Тами.       — Ну, раз танцы парные, то брать с нас будут как за пару или каждый платит сам за себя? Если как за пару, то мы могли бы оплачивать всё поровну, — попытался объяснить свой интерес Коля и поправил очки, ткнув себя в переносицу.       — Посмотрим, — отмахнулся Тами, — может, тебе и сегодня не понравится. А пробное занятие обычно бесплатно.       — Понравится! — почему-то занервничал Коля и пошёл румянцем, — обещаю.       Тами только после уроков понял, что так и не сделал задуманное — не поговорил начистоту с Колей. Но во время уроков как-то несподручно получалось, всё время под ногами вертелся либо Витя собственной персоной, либо кто-нибудь из его друзей-омег. И все они пытались выведать, что у них с Витей произошло.       — Да ничего, — как ни в чём не бывало соврал Тами, когда его в очередной раз приперли к стенке, — с чего вы взяли, что у нас с Витей могло что-то произойти? Он что-то говорил?       — Нет, но… Просто если вы не ссорились, то ты нам в клуб флайерочки пробьешь? — высказал очевидно коллективный вопрос один омега, будучи посмелей других.       Ах, вот оно что.       — Милые мои, — улыбнулся Тами заговорщически и склонился к тому, кто спрашивал, сократив дистанцию, — а с чего вы взяли, что я таким очаровашкам флайерочки могу не пробить из-за какого-то там Вити?       Омега, чьё личное пространство было нарушено, задышал часто-часто, у других взгляды мечтательно затуманились. Тами ухмыльнулся: вот это уже больше похоже походило на симпатии.       — До пятницы, — подмигнул омегам он и пошёл в раздевалку для физры.       Обламывать Колю с танцами расхотелось совсем. Тот на эти занятия явно рвался, а учитывая, что Тами идею и предложил, сливаться было бы поступком, не достойным альфы. Да, форму, в отличие от Коли, Тами, естественно, не взял, тем более что не было у него ничего подходящего, но хотя бы запасные кроссовки из раздевалки схватил.       — Там, наверное, народу будет, — едва слышно бормотал Коля, пока они шли к ДК. Тами с трудом подавил желание пригнуться и ухо подставить, — а вдруг там все профессионалы окажутся?.. А если мы преподу не понравимся?.. Ой, собачка!       Тами вскинулся, потому что последнее восклицание на фоне этого «шелеста» прозвучало громом среди ясного неба. Впереди и правда бежала собачка. Огромная такая сибирская овчарина с палкой в зубах побольше бейсбольной биты. Тами напрягся, только сейчас отметив, что Коля мелкий и на фоне заснеженной улицы опасно яркий в своём розовом пуховике. Ещё и лыбится во все тридцать два, руками размахивает.       — Привет, зая! Какая ты красивая! — запищал он, стоило псу поравняться с ними, руки протянул.       Тами уже на низком старте был, когда овчарка палку свою из пасти выронила и прямо на Колю пошла. Но тот, к большому удивлению Тами, не испугался, за уши — хвать! — и давай начёсывать. Пёс расслабился, хвостом завилял, слюни начал пускать. Тами даже позавидовал ему немного, особенно, когда Коля щебетать на ультразвуке начал. Разглядел, что это кобель, начал хорошим мальчиком называть, забыв, казалось, про Тами напрочь.       — Бросишь ему палочку? — оглянулся со счастливой улыбкой Коля. Да уж, незнакомый пёс ему явно был интересней Тами.       — Конечно, — растянул губы альфа, поднял палку и зафигачил на добрых метров двести, потом метнул на «соперника» взгляд, собакен тут же застыл сосредоточенно. Тами буквально на полсекунды приоткрыл завесу своей сущности и клацнул зубами: — взять!       — Какой умный! — ахнул Коля вслед овчарке. Тами засопел обиженно.       Захотелось почему-то показать, что он тоже ого-го какой умный! А Тимуровы вчерашние слова и наказы забылись, будто и не было их. Наоборот, в голове звучала только одна установка: сделать так, чтобы Коля так восхищённо не на пса смотрел, а на Тами, и его хорошим мальчиком называл. Идея мести для Вити окончательно потеряла актуальность, а вот спортивный интерес завоевателя проснулся после короткой передышки. И сейчас у Тами даже соперника не было… Вроде бы.       — А у тебя парень есть? — спросил он, когда они наконец добрались до ДК и уже переодетые ждали нужного времени перед массивными дверями в танцевальный класс.       Коля от вопроса смутился. И Тами впервые уловил эту эмоцию: подскочивший пульс услышал, рваный вдох, увидел, как небольшой кадык совершил движение вверх-вниз на тонкой шее.       — Нет, — опустил глаза омега, схватившись за края тонкой футболки.       — Это хорошо, — вслух ляпнул Тами. Коля на него глаза тут же обратно поднял, удивился. Пришлось выкручиваться: — Это хорошо, что нет, внимание и время на него не надо тратить — танцам больше достанется.       — А, ну да, — вроде бы согласился Коля, но как будто был разочарован услышанным ответом.       Двери из танцевального класса распахнулись, и из него повалила, весело щебеча, малышня в каких-то ярких, обтягивающих костюмчиках, подгоняемая молодым учителем-омегой. Тами с Колей проводили его взглядом, удивлённые, что тот ускакал вслед за только что отзанимавшейся группой, а на них даже не взглянул.       — Долго ворон считать собрались?       Оба оглянулись на звук, увидев сухого, подтянутого альфу с небольшой проседью в чёрных волосах, который внимательно оглядывал их по ту сторону входа в зал. Коля отмер первым и, втянув голову в плечи, мышкой юркнул внутрь. Тами наоборот плечи расправил пошире и шагнул следом.       — Что ж, думаю, это все, — проверил часы на запястье, судя по всему, их учитель, — ну тогда будем знакомиться. Меня зовут Руслан Юрьевич, я преподаю бальные танцы, однако сейчас решился на некий эксперимент. Если вы ознакомились с программой данного класса, то для вас не станет секретом, что в этот раз бальный танец соединится с контемпорари. А что из этого выйдет, я и сам не знаю, – улыбнулся тот, умудрившись и это сделать со всей строгостью.       Коля попятился. Тами преодолел желание сделать так же. А Руслан Юрьевич взял инициативу в свои руки и начал подробно и с пристрастием расспрашивать обоих, есть ли опыт в танцах. Коля без запинки ответил, что нет, Тами тоже не счёл нужным рассказывать о своём танцевальном опыте в клубе.       – Ну, это лечится, – заверил Руслан Юрьевич и начал урок.       Сначала всё было просто, потому что надо было всего лишь повторять за действиями учителя. Всякие притопы и повороты Тами давались легко, животная пластичность помогала. Коля на него даже пару раз глянул заинтересованно, гораздо менее уверенный в своих движениях. Ему, в отличие от Тами, частенько помогал учитель, то показывая на своём примере, то касаясь тонких омежьих рук или талии, чтобы дать "прочувствовать движение". Тами бы это напрягало, если бы он не видел, что весь этот физический контакт действительно помогает Коле понять, что от него хотят.       Однако, как только разминка закончилась, Руслан Юрьевич решил не терять времени даром и поставил Тами с Колей в пару. Ничего криминального – до этого оба отрабатывали классические шаги для, кажется, вальса, и сейчас всё то же самое надо было повторить, просто стоя друг к другу лицом и едва ли касаясь кончиками пальцев партнёра. Тами умостил одну руку на Колиной талии, и Руслан Юрьевич моментально поправил его, подняв выше, к рёбрам, где можно было почувствовать отголоски сердцебиения. Коля же опустил свою ладошку у Тами на плече, старательно отводя взгляд.       – А теперь предложите ему руку, – подбодрил хореограф Тами.       Тот сначала нахмурился, потом только вспомнил, что они ещё и с другой стороны должны держаться друг за друга. Тами призывно раскрыл ладонь, на которую плавно опустилась Колина. Причём Коля явно старался держать свою на весу – господи, ну неужели настолько неприятно?! А уж когда они под уверенный счёт Руслана Юрьевича сделали несколько пробных движений, то Тами услышал, что Коля ещё и дыхание задерживает периодически, особенно когда они невольно сокращают дистанцию при перестроении. Тами это замечал, делал полшага назад и молча бесился. Если Коле было настолько неприятно проводить время с ним, то мог бы и не соглашаться!       – Вы хорошо ведёте, – похвалил преподаватель Тами, прервав его поток безрадостных выводов о поведении партнёра, а затем обратился к Коле: – Вы как считаете, Николай?       – Тамерлан – отличный... – начал было Коля, но Тами не выдержал.       – Он мне не доверяет! – наябедничал совершенно по-детски он.       Коля пошёл пятнами, стоя с открытым ртом, а Руслан Юрьевич внимательно его оглядел и вздернул бровь.       – Почему вам так кажется? – спросил он Тами.       – Он-он, – не знал с чего начать тот, – рукой почти не касается меня!       – Но я прочитал, что так правильно! – отмер Коля.       – Прочитал?! – спросили оба альфы. Хореограф – с едва заметной улыбкой, Тами – с недоумением.       – Да, не мог же я, – стушевался под таким напором Коля, – на урок неподготовленным идти. Плюс, тяжело же наверное, – кивнул на руку Тами он.       Это было пределом. Тами мог стерпеть все эти нахмуренные брови и сморщенный нос, спрятанный взгляд и задержанное дыхание, но относиться к себе как к слабаку он стерпеть не мог. Уже подготовил пару ласковых, чтобы обозначить своё негодование, но Руслан Юрьевич опередил с ответом.       – Николай, не знаю, прочитали ли вы об этом, но в танцах у каждого есть чёткие задачи, которые он должен выполнять, чтобы танец получился. Ваша задача, так как вам, увы, вести не суждено, – ласково напомнил он, – отдаться партнёру. Целиком и полностью. Ваши руки, – он взял своими узловатыми пальцами ладошку Коли и, предварительно встретившись глазами с Тами, вложил её в альфью. Убедился, что контакт действительно есть, и продолжил: – ваши ноги, ваше тело и разум. На время танца всё это вы вверяете партнёру. А он уже берет на себя инициативу и ответственность. Да-да, Николай. Если вы отдавите Тамерлану ногу – это будет его вина, а не ваша. Но только если, – сделал многозначительную паузу он, – вы по-настоящему ему доверитесь.       Коля решился на небывалое – посмотреть на Тами, потом перевёл взгляд на их соединённые ладони и расслабил плечо. Тами наконец почувствовал, хоть и едва уловимую, но тяжесть, и отчего-то скандалить расхотелось. Такой явный жест доверия откровенно подкупал. Руслан Юрьевич начал считать вновь, но теперь давал и другие указания. Увидев, что Коля готов доверять Тами, он направлял ведущего и останавливал излишне услужливого ведомого.       – Тамерлан, "толкайте" его в движение, да, вот так. Николай, "соглашайтесь", а не предвосхищайте. Помните, это никому не принесёт пользы. Ну же, расслабьте плечи... Да не бойтесь вы! Вашу спину поддерживает сильная рука, почувствуйте это, почувствуйте, что вам не нужно вспоминать следующее движение – всё сделает Тамерлан. Да, Тамерлан?       – Да, – подтвердил Тами, отмечая тем временем, что Коля перестал задерживать дыхание во время перестроения на очередную фигуру.       Картина медленно прояснилась: Коля боялся ошибиться, а не презирал Тами. Возможно, другие реакции омеги он тоже мог истолковать неверно.       Урок закончился слишком быстро. Тами только вошёл во вкус, Коля едва успел кое-как расслабиться на радостях, что что-то получается, а Руслан Юрьевич уже хвалил и напоминал, что следующее занятие в пятницу.       – Ну и как тебе? – спросил Тами, когда они вышли из ДК и двинулись в сторону Колиного дома, благо что идти было минут пять.       – По всем своим предположениям я оказался неправ, – вздохнул было Коля, но потом радостно захлопал в ладоши, – и это так классно! Мне очень понравилось! Спасибо тебе, Тами, что сводил, – искренне поблагодарил он.       Тами даже растерялся от такой перемены в омеге, потом вспомнил, что это для него настоящей физической тренировкой является только десятичасовой забег по северному лесу желательно со спусками и подъемами, парой-тройкой спаррингов, а хрупкому омеге и часочка танцулек достаточно, чтобы выделившийся в крови эндорфин устроил эйфорию в мозгах.       – Да не за что, – немного с запозданием ответил Тами и попросил, – Коль, ты только, это, не читай больше ничего. Лучше пусть нас только Руслан Юрьевич учит в дальнейшем.       – Да, хорошо, – виновато посмотрел на него Коля, и тут понял смысл второй фразы, – хочешь сказать, что мы и дальше будем ходить?       И вместо того, чтобы вежливо поинтересоваться, а хочет ли Коля продолжать занятия и тем самым дать тому возможность отказаться, Тами просто развернул его к себе, поймал ожидающий ответа взгляд и уверенно ответил:       – Да.       Никуля весь вечер вспоминал их с Тами занятие танцами, родителям за ужином похвастался, что теперь будет ими заниматься, и не один, а с партнёром! Те порадовались, наверняка представив себе какого-нибудь высокого и утончённого альфу с идеальным пробором на волосах и вычурным именем типа Аристарха, а Никуля не стал их разубеждать и рассказывать, что на самом деле у него в партнёрах высокий, сильный, чернобровый альфа по имени Тамерлан.       На следующее утро Никуля уже почти не удивился приветствию от Тами и даже не провис с ответом.       – Ничего не болит? – поинтересовался тот.       – Да нет вроде бы, – прислушался к своим ощущениям Никуля.       – А то смотри, сегодня ещё физра, не перенапрягайся, – заботливо наказал Тами. Никуля чуть не растаял от услышанных в голосе альфы ноток искреннего участия, – может, отпросимся?       – Да нет, я не прогуливаю, – засмущался вконец Никуля, услышав множественное число.       – А, ну да, – кивнул Тами, – ну так и что ты сегодня после уроков делаешь?       К счастью, Никуля всё ещё помнил свой неутешительный опыт вранья при ответе на данный вопрос, поэтому, будучи мальчиком умным, в этот раз наступать на знакомые грабли отказался.       – Ничего, – и всё же сердечко взволнованно ёкнуло при таком тривиальном ответе.       – Придумаем что-нибудь, – подмигнул Тами, Никуля только рот открыл удивлённо, но тут начались уроки.       К началу физры всё же ломота в мышцах появилась. Никуля в принципе никогда заслугами на спортивном поприще не отличался, благо что учитель физкультуры всегда ставил ему хорошие оценки "за старание", поэтому сегодня сильно удивился, когда в колонне лыжников оказался не последним на их привычном маршруте в пролеске рядом со школой. Сзади плелись Витя с Борей. Никуля оглянулся раз-другой на них: те были увлечены разговором, однако когда Никуля смотрел на них, резко замолкали; поэтому он больше не поворачивался, а просто продолжал пыхтеть и переставлять лыжи.       В какой-то момент с омегами позади Никули поравнялся Лёшка, идущий на обгон, шебуршание за Никулиной спиной усилилось. А потом Лёшка, обгоняя теперь уже Никулю, толкнул его, Никуля завалился, упав на колени, и очки упали на снег, проехавшись по протоптанной скользкой дороге дальше от него. Никуля попытался было схватить их, но зацепился лыжами, петли палок на запястьях тоже сковывали движения. Тут омегам позади приспичило Никулю обогнать, он попытался было отскочить с середины дороги, чтобы не мешаться, как вдруг услышал хруст и моментально осел.       Проверять, был ли это хруст его дорогих очков, не хотелось. Во-первых, это были не первые очки в жизни Никули, и он прекрасно знал этот характерный звук только что сломавшегося пластика, и только что услышанный хруст слишком сильно был знаком. Во-вторых, он просто не знал, что будет делать, если его дорогущие очки и правда сломаны. И тем не менее, тело на автомате поползло вперёд, глаза так же на автомате нашли две половинки бывших пару минут назад целыми очков. Раннего подарка на Новый год от родителей.       Рука потянулась отстегнуть ненавистные теперь до конца жизни лыжи, палки тоже были брошены как попало, а Никуля держал в варежках сломанные очки и по-детски ронял слёзы, пытаясь лишь сдержать позорные рыдания. Он не знал, что делать. Как он скажет родителям, что очки за двадцать тысяч сломаны, и как попросит новые?       Где-то сбоку появилась тень, закрывшая Никулю от солнечного света, и тот рефлекторно задрал голову вверх, по-прежнему сидя на снегу. Ну конечно, можно было догадаться, что в таком состоянии его может увидеть только один человек. Единственный, перед которым Никуля никогда бы не захотел появляться с красными глазами, опухшим, хлюпающим носом и кривым от рыданий ртом.       Тами схватил его за грудки, попытался, видно, поставить на ноги, да только роста не рассчитал, поэтому Никуля просто висел в воздухе, продолжая плакать.       – Кто это сделал? – будто бы прорычал вопрос Тами.       – Ни-и-и... – хватал ртом воздух Никуля, – ни-к-кто, Лёша случайно толкнул, я уп-пал, очки, – на этом моменте Никуля заскулил, зажмуриваясь и пуская ещё две слезинки из глаз, – а потом Витя с Борей обогнали... О-они слу-у-учайно, – завыл Никуля.       Тами пробормотал что-то явно не по-русски, потом как-то чересчур легко пристроил Никулю у себя на руках, словно родитель ребёнка: одна рука обхватила пояс, другая придержала попу, из-за чего Никуля буквально рефлекторно обхватил альфу ногами и руками. А Тами тем временем – Никуля только сейчас заметил, что тот не на лыжах, видно, уже закончил кросс – собрал Никулины лыжи с палками освободившийся рукой: Никуля так резво вцепился в Тами, что тому было достаточно придерживать его только за пояс. И понёс всю эту конструкцию к школе.       Когда они с Тами пришли, раздевалки уже опустели. Никуля только перед тем, как они зашли в зал к учителю отметиться, стыдливо попросился с рук, взял инвентарь, чтобы оставить его в раздевалке до следующего занятия и сменить болоневые штаны на привычные джинсы, да рюкзак схватить. У лестницы в холл его уже ждал Тами.       – Со мной всё в порядке, – заверил Никуля.       Право дело, повёл себя как маленький, заставил поволноваться. Стыдно перед Тами стало в бессчётный раз за эту ещё не кончившуюся неделю. Тами, правда, такому ответу нахмурился, да и вообще выглядел не обеспокоенным, а... сердитым.       – Пойдём, – глухо кивнул Никуле он и протянул руку.       Никуля с минуту смотрел на неё, как на неведомую зверушку, после чего только отмер и вложил свою. Тами пожал её и заверил:       – Не переживай, всё будет хорошо.       Никуле оставалось только кивнуть и послушно пойти на выход вместе с альфой.       Может, виной всему был пережитый недавно стресс, однако Никуля не сразу понял, что идут они не по направлению к его дому, как в предыдущие два дня, а в сторону торгового центра.       – А куда мы идём? – решился нарушить тишину Никуля.       – Покупать тебе новые очки, – хмыкнул Тами, и прежде чем Никуля смог бы возразить, спросил: – А кстати, почему ты не носишь линзы? Я думал, это удобнее.       – Ну, линзы выходят дорогими, потому что их надо часто менять, покупать раствор для очищения, а лучше вообще пользоваться одноразовыми, но тогда суммы будут уходить на них совсем астрономические. Лучше очки, – пояснил Никуля.       – Насколько астро-но-ми-чес-кие? – решил зачем-то уточнить Тами, с трудом выговорив последнее слово, но совсем не смутился от этого. Никуля тоже решил не заострять на этом внимание.       – Хороший одноразовый набор под девять тысяч выходит. И такой нужно покупать каждые три месяца. А очки купил и всё.       – Очки, я так понимаю, дорогие были? – обернулся к Никуле Тами.       Никуля вспыхнул от стыда за сцену в лесу, но послушно кивнул.       – Подарок от родителей, – пояснил чуть позже он, губа опять предательски задрожала, – Дома точно будет скандал...       – Ну тише, тише, – остановился и обернулся Тами.       Он подошёл к Никуле и взял его лицо в ладони, заглядывая в глаза.       – Сейчас мы купим тебе очки, чтобы родители не ругались, – терпеливо объяснял он, – а заодно и линзы, чтобы с новыми очками ничего не случилось. Идёт?       – Нет, – замотал головой Никуля. Тами такой ответ явно не понравился, губы сжались в тонкую линию, а взгляд потемнел, и Никуля поспешил объясниться: – У меня нет таких денег, понимаешь? Двадцать тысяч! Эти очки стоили двадцать тысяч.       – А я не говорил, что их будешь покупать ты, – зло прищурился Тами.       До Никули вдруг дошло.       – Нет! – попытался отпрянуть он, – я не могу позволить тебе такие траты! На меня! Ты ведь даже ни при чём.       – Спорное заявление, – вздохнул Тами, Никуля на такое лишь нахмурился непонимающе, почувствовав, что его уверенно подталкивают в сторону ТЦ.       – Тами, пожалуйста, – сделал ещё одну попытку он, но Тами делал вид, что не слышит его. – Зачем тебе это?! – в голосе отчётливо сквозило отчаяние, Никуля не понимал, что происходит.       – Потому что я так хочу, – был дан ему ответ. Тами снова обернулся и попытался смягчить тон в голосе, – давай договоримся, что всю ответственность за свои поступки я буду брать на себя?       – Но... Но ведь... – Никуля чувствовал подвох, однако не сразу смог понять, что именно его смутило, и только потом, когда его снова потащили к ТЦ, попытался возобновить спор, – но ведь это касается и меня...       – Не совсем, по крайней мере не в этот раз, – снова говорил загадками Тами.       Никуля приуныл было, но Тами вдруг схватил его под мышками и крутанул в воздухе разок.       – Давай сделаем вид, что мы танцуем? – спросил он, медленно ставя Никулю на землю, но из рук не пустил. – Я буду делать, а ты соглашаться?       – А если я не захочу соглашаться? – больше для проформы спросил Никуля, на губах против воли проступала улыбка, а щёки полыхали отнюдь не от мороза.       – А я буду делать только то, на что тебе захочется согласиться, – уверенно заявил Тами.       Звучало самонадеянно, однако для Никули такое поведение Тами не оказалось сюрпризом. Сюрпризом оказалось то, что он ответил, и то, что он ни капли не сомневался:       – Хорошо.       И всё же в магазине оптики Никуля пытался слиться с витриной или сделать вид, что он не с Тами и вообще случайно здесь оказался, однако дело дошло и до него, когда продавец-консультант попросил показать сломанные очки. Никуля послушно протянул две половинки, достав из рюкзака.       – О, стёкла целы, – осмотрел масштаб бедствия продавец и обрадовал, – заменим только оправу, и вставим в неё ваши. Дело нескольких минут.       – Нам ещё нужны линзы, – уточнил Тами.       – Обоим? – оглядел их продавец.       – Нет, только этому молодому человеку, – обратил на Никулю внимание Тами, прихватив того за плечи, чтобы не смог сбежать.       – Идите тогда на консультацию, – быстро сориентировался работник, – а я пока очки мастеру отдам.       Никуля сглотнул шумно, но послушно сходил к оптометристу, прослушал инструкцию по ношению и уходу за линзами, после чего снова вернулся в зал. Тами примерял солнцезащитные очки, Никуля тоже разглядывал модели. Одна пара зацепила взгляд – линзы с отливом "хамелеон" в оправе в виде сердечек. Прикольные, да только бренд не оставлял шанса на приемлемую цену. Никуля убедился, что на него никто не смотрит – Тами явно был занят разглядыванием собственного отражения в зеркале в очередных непрозрачных авиаторах, а консультант отошёл к новым покупателям – и быстро примерил очки. Те сели как влитые, хотя на маленьком лице Никули многие модели смотрелись стрекозиными глазами.       Наконец томительное ожидание закончилось. Никуля честно пытался не вслушиваться в названную кассиром сумму покупок, но глаза всё равно попросились на лоб от произнесённой цифры. Тами же с такой лёгкостью оплачивал покупки обоих, что Никуля невольно залюбовался. Сейчас альфа совсем не выглядел ровесником, ведь так играючи расставаться с деньгами могли только взрослые.       – На, – протянул Тами Никуле целые очки, как две капли воды похожие на его, – но пообещай мне, что завтра утром хотя бы попытаешься надеть в школу линзы.       – Хорошо, – поправил очки Никуля.       – Вот и молодец. Я их тебе в рюкзак положил, – пояснил Тами, – зайдём куда-нибудь?       Никуля хотел было спросить, что, мол, разве они не были только что "где-нибудь", но лишь помотал головой.       – Не хочу волновать родителей, папа возвращается с работы рано, – объяснил свой отказ Никуля. Тами такой ответ, очевидно, устроил, и они пошли на выход.       – Ты, наверное, домосед, да? – спросил его Тами, когда они шли по улице.       – Нет, почему, я люблю... разное, – возразил Никуля, – зимой с моими дворовыми друзьями на катке катаюсь, а летом мы устраиваем пикники.       Тами даже не стал скрывать удивления от полученного ответа и поспешил продолжить расспросы:       – А в школе у тебя есть друзья?       Никуля грустно ухмыльнулся. Ну конечно, держаться особняком в школе казалось общительному альфе чем-то вроде аномалии или изъяна.       – Нет, в школе только приятели. Парочка хороших ребят из параллельного класса, с которыми мы вместе на областные олимпиады ездим, – ответил он.       – Вот и правильно, – удивил Никулю своим ответом Тами и поймал его ладонь в свою. Никуля совсем растерялся, чему же дивиться сильней, – нечего тебе с нашими одноклассниками ловить.       – Ну, у каждого свои интересы, – попытался сгладить углы Никуля, – я не могу осуждать их.       Тами посмотрел на него, едва заметно сжав захваченную в плен ладонь, потом улыбнулся одним уголком губ и тихо ответил:       – Да, ты не можешь.       Перед тем как они пришли к уже знакомому Тами подъезду, Никуля запоздало спохватился, что же он скажет родителям по факту наличия у него дорогих линз.       – Думаешь, они будут против того, что их тебе купил я? – спросил его Тами.       – Просто не хочу их волновать, – не решился отвечать прямо на вопрос Никуля, так как не знал правдивого ответа, а лукавить с Тами было, как он уже успел выяснить, себе дороже.       – Соврать сможешь? – совершенно искренне поинтересовался Тами.       – Наверное, только что?       – Скажи, что у знакомого был купон на большую скидку, а ещё ты попал на акцию, и линзы тебе в итоге достались за копейки.       – Хорошая идея! – немного расслабился Никуля, с фантазией, в моменты когда ему надо было солгать, у него всегда были проблемы, а предложенный Тами вариант казался очень правдоподобным.       Как будто чуя, о ком разговоры, папа позвонил Никуле, прервав их с Тами прощание. Омега не решился скидывать звонок, поэтому пришлось поднять трубку – вдруг он всё же не успел прийти домой до папиного возвращения.       – Никуль, мы тут с дядей Олегом случайно встретились, я чуть-чуть задержусь, там рагу в холодильнике в чаше для мультиварки. Разогрей его, пожалуйста. И покушай обязательно. Хорошо? – Никуля покраснел невольно, потому что папа из трубки говорил так громко, что Тами наверняка слышал это детское "покушай" в адрес Никули. Однако альфа вежливо делал вид, что не слышит разговора.       – Да, папуль.       – Целую, Никуленька, не засиживайся над уроками! – чуть ли не на всю улицу наказал папа и попрощался.       Красный как помидор Никуля попрощался сначала с папой, потом с Тами и побежал домой. Много позже, когда время подошло разбирать рюкзак, на стол полетели книги, тетрадки, пенал, а за одно и пакет из магазина оптики, Никуля замедлился на последнем действии – объектов, по его скромным подсчётам, там явно было больше, чем два: набор линз и чехол от новых очков.       Никуля с замершем сердцем развернул непрозрачный целлофан и по очереди достал содержимое. Были линзы, был чехол от новых очков, но был и ещё один. Никуля дрожащими пальцами расшнуровал сначала мешочек, а когда раскрыл крышку, понял что "лишние" очки попали к нему в пакет не по ошибке – внутри лежали те самые "сердечки".       Тами бесился.       Когда Витя его отшил не самым вежливым способом, Тами почти не бесился. Ну, психанул, выскочив на улицу без куртки, подумаешь. Когда он в тот вечер завалился домой, от злости и обиды остались одни только воспоминания, однако сегодня злость не проходила даже после внеурочной вылазки с Асланом на необходимую для сброса напряжения тренировку.       Тами был уверен, что очки у Никули – всё, "Коля", до свидания! – сломались не случайно. Поэтому была ещё и вина. Но вину-то как раз таки можно было загладить, тем более, что Никуле явно его внезапная невезучесть не показалась подозрительной, и это было даже к лучшему. Такого, как он, втягивать в их с Витей разборки Тами не хотел. Точнее, он-то уже втянул, но усугублять не хотел. А вот что делать с неконтролируемой злостью на Витю, Тами решительно не знал. Наверное, полный игнор и отсутствие пересечений были бы неплохим выходом, вот только Тами был не каким-то там сопляком-школьником, он курировал этих самых сопляков-школьников.       Он был обязан присутствовать на всех мало-мальски важных вписках и Днях Рождения, чтобы контролировать потоки бухла и пьяных малолеток. А где праздник, там и Витя. Это значит, что они продолжат видеться, только теперь вместо смазливой мордашки при взгляде на Витю у Тами будет возникать один лишь образ – заплаканный Никуля на снегу с двумя половинками очков, зажатыми в белых варежках.       Надо было отвлечься на что-то другое. Тами чувствовал, как волк, немного уже окрепший и адаптировавшийся, нервничает, улавливая состояние человека. И Тами отвлёкся. Это оказалось не совсем другое, однако остановить мысли, в которых он сравнивал двух омег, было практически невозможно.       Витя принимал дорогие подарки с восторгом, какие-то мелочи вроде купленных в клубе коктейлей – как данность, Никуля же чуть истерику не закатил, буквально окатывая Тами паникой с ног до головы.       Улавливать эмоции Никули оказалось просто, когда Тами перестал всякий раз принимать их на свой счёт. Нравится ли он омеге, пока оставалось загадкой, а вот поведение постепенно переставало выглядеть хаотичным. Вырисовывались неоспоримые авторитеты в лице родителей, умеренная скрытность в любимых занятиях, тщательно спрятанное даже от самого себя презрение к одноклассникам. Да, Тима как всегда оказался прав, посоветовав приглядеться к этому омеге получше.       Впрочем, так же как и к окончательно теперь ненавистному Вите. Четверг начался с улыбающегося личика Никули, на котором не обнаружилось следов от очков.       – Родители ничего не заподозрили? – поинтересовался Тами, тут же повернувшись к проходу, чтобы подать проходящим мимо него альфам руку и давать "пятули" жеманным омежкам.       – Нет, я сказал им так, как ты придумал, – прошелестело с левого бока и... замолчало.       Поток приятелей наконец закончился, и Тами обернулся к Никуле, тот не выглядел расстроенным, но явно нервничал: кусал губы, путал пальчики и прятал взгляд.       – Что-то не так? – особым терпением Тами не обладал, да и урок грозил начаться с минуты на минуту.       – Я... хотел сказать, – поднял на него глаза Никуля, и Тами впервые заметил, что они у него совсем по-другому выглядят, когда не скрыты стеклами очков, – больше, живее, выразительней. – Спасибо. И за подарок тоже.       – Пожалуйста, – до Тами наконец дошло, и он поспешил уточнить, – ты, главное, помни, что это подарок. И никаких оскорбительных глупостей, понял?       Никуля кивнул резво. Слишком резво для того, кто и правда понял, но Тами уже знал, что он мальчик умный, догадается, а там и урок начался.       Игнорировать сидящего за спиной Витю было даже немного весело. А уж постыдного наслаждения от такой, казалось бы, мелочи было чуть ли не через край. Конечно, сделать Тами ему ничего не мог, а вот демонстративно не замечать, общаясь тем временем на всех переменах с их общими друзьями как ни в чём не бывало – пожалуйста!       – Коль, – подсел к Никуле Витя во время последней перемены. Тами вышел за водой, а этот проныра уже скользнул на его место рядом с Никулей, – ты, это, извини за очки. Я не специально, правда! – разлился соловьём Витя.       Тами стоял за дверью, внимательно вслушиваясь в слова и интонации, и не понимал, как он раньше мог быть таким глухим и слепым.       – Не переживай, всё обошлось, – искренне успокоил его Никуля.       – Да? Удалось починить? – надменность, тщательно скрываемая за интересом.       – Ну, можно и так сказать, – умничка, не спалил контору, – тем более, что я давно хотел перейти на линзы, а тут и повод появился.       – Тебе идёт, – откровенное недовольство.       – Спасибо, – нотки холода, видно, тоже учуял в свой адрес какое-то гнильё.       Тами вырулил из-за угла, услышав достаточно, пора было разогнать омег до того, как до Никули всё же дойдёт неслучайность вчерашнего инцидента.       – Ты занят сегодня? – спросил Никулю Тами, не стесняясь наблюдавшего за ними во все глаза и уши Витю, когда прозвенел звонок с последнего урока.       – Эм-м, нет, – ответил Никуля не без уже привычной паузы.       – Слушай, у нас ведь завтра танцы, – объяснял Тами: – ты после них, наверное, уже не захочешь никуда идти, да и мне тебя тащить куда-нибудь жалко будет, а вот сегодня мы могли бы... погулять? – почему-то не уточнять, где именно и с каким размахом, казалось Тами сейчас правильным решением.       – Да, погулять можно, – обрадовался наивный Никуля.       – Тогда пошли? – протянул ему руку Тами, и вот здесь паузы со стороны омеги не последовало, что волной наслаждения докатилось аж до волка.       Тами пришлось даже головой тряхнуть, чтобы сбросить накатившую эйфорию и ощущение приближающегося оборота.       Конечно же под предлогом "погреться" они почти сразу притопали в торговый центр, а там и в кафе заглянули тоже буквально между делом. Разговор вроде вёлся ни о чём, но в то же время Тами заметил, как неловких пауз стало меньше, а Никулины ответы превратились из односложных в развернутые, частенько оканчивающиеся вопросами, – это был прогресс.       Тами как-то упустил момент изменившейся атмосферы, пока рассчитывался с официантом, пока сверкал улыбкой, протягивая чаевые, а когда обернулся, Никуля смотрел на него как-то... боязливо.       – Почему... – начал было он, но осёкся, однако затем всё же решился озвучить вопрос: – почему ты вдруг обратил на меня внимание?       Тами не хотел озвучивать одну причину и не видел смысла называть вторую. К счастью, у него оставалась третья:       – Ты хорошо замаскировался под заурядность, – Тами наклонился через столик и заглянул в большие, немигающие глаза, – даже меня с моим суперзрением ты почти обвёл вокруг пальца. Но только лишь почти.       И Никуля выдохнул. Так, как это было нужно для того, чтобы картинка в голове Тами из разрозненных осколков стала единой: рвано, едва заметно дрогнув ресницами, сглотнув не нервозно, но голодно. Тами знал, будь он человеком, не заметил бы этих крошечных мелочей, да и даже сейчас если бы всё его сверхъестественное внимание не было сосредоточено на одном лишь человеке, он бы упустил эту реакцию. От осознания, что он нравится Никуле – именно так, как нравятся альфы омегам – стало так... Волнительно. Немного страшно от мысли, что он по прежнему мог в любой момент разонравиться, но радостно от того, что нравился. Захотелось сократить дистанцию и украсть поцелуй, но Тами так закопался в собственных мыслях и наблюдениях, что проворонил эту возможность. Никуля, как всегда, начал покрываться румянцем, спрятал взгляд – прячь, не прячь, уже поздно! – и отстранился первым.       – А я надеялся остаться инкогнито до конца школы, – промяукал он в конце концов.       Тами запоздало крякнул, не сразу уловив, что прозвучала шутка, и предложил проводить Никулю до дома. Оба понимали, что предложение – лишь формальность, и отказ в качестве ответа не принимается.       Вечером Серёга позвал в патруль, и Тами, естественно, согласился. В итоге они гоняли по городу всю ночь, отлавливая разных маргиналов в каждой второй подворотне, так что на утро идти в школу совсем не хотелось. Тима пообещал, что напишет записку, поэтому Тами остался отсыпаться, успев сбросить Никуле смс о том, что встретит его после школы.       «Если тебе плохо, можем не ходить» – был получен ответ. Какой заботливый у Тами партнёр по танцам.       «Если я прогуливаю, то это не значит, что мне плохо. Это значит, что у меня дела поважней школы» – отбил Тами и уснул.       К двум альфа уже был как огурчик. Тами обрадовал дагов, что уходит минимум на пару часов, и поспешил к школе. Уже на крыльце он понял, что зря поленился, за те шесть уроков, которые прошли в пятницу, с Никулей могло случиться всё что угодно, пока его не было рядом. И каково же было его облегчение, когда омега выскочил на улицу и чуть ли не вприпрыжку побежал к нему навстречу.       Тами незаметным движением стянул с Никули портфель и поинтересовался, краем глаза заметив, что у них появился наблюдатель в виде Вити в окне первого этажа:       – Как прошёл день? Всё хорошо, никто не обижал?       – Нет, всё было как обычно, – пожал плечами Никуля, задумчиво вспоминая, видно, события прошедшего учебного дня.       – Может, я что-то интересное пропустил? – они двинулись в сторону ДК по уже знакомой дороге.       – Да нет, хотя... Какой-то первоклашка котёнка притащил, потом потерял, и мы всей школой искали его после третьего урока. А нашёлся он у директора, прикинь! – улыбался Никуля.       – И теперь в первом "А" новый ученик? – ухмыльнулся Тами.       – Ты что! Коты же высокоинтеллектуальные млекопитающие! Его сразу завучем сделали, – подхватил шутку Никуля и засмеялся.       Тами хохотнул в ответ и решил, что впредь будет пореже прогуливать, потому что упускать подобное веселье не хотелось. Они с Никулей могли бы пойти искать котёнка в одну из подсобок в дальнем крыле школы, а там и не до котёнка стало бы... От собственных мыслей стало жарко, несмотря на февральский мороз, и даже немного стыдно, когда Тами бросил на невинного Никулю мимолётный взгляд.       Да, Тами омеге несомненно нравился, однако не было понятно, насколько тот созрел для обжималовок в подсобках. Никуля казался таким чистым что внутри, что снаружи, что было не ясно, с какой стороны к нему можно подступиться. В таких делах ему мог бы помочь Тимур, но Тами сейчас не хотел к нему идти и рассказывать, что мало того, что поступил по-своему, так ещё и по-настоящему увлёкся Никулей.       Танцы вытрясли из головы Тами все ненужные мысли. В этот раз близость с Никулей ощущалась совсем по-другому. Даже Руслан Юрьевич это заметил, хвалил изредка, но больше, конечно, поправлял. Учеников у его курса так и не прибавилось, поэтому Тами не отвлекался на посторонних, а лишь обращал внимание, как ушла неловкость в касаниях, как искрит между ними с Никулей, когда их взгляды встречаются. Да, Никуля всё ещё боялся ошибиться, это было заметно даже Тами, и, если честно, совсем не удивляло, зная как тот относится к учёбе в целом. Однако каждый раз загорался лампочкой, когда у них с Тами получалась очередная фигура.       – Несмотря на то, что начали мы с вами заниматься с середины учебного года, – сказал Руслан Юрьевич, когда урок был окончен, – я, глядя на ваши данные, – он подольше задержался на Тами, – решил записать вас в финальный концерт. В качестве экзамена, если хотите. Мы успеем подготовить хороший номер за то время, которое у нас есть. Да и на самом празднике будет очень весело, зрители будут голосовать за выступающих. Те, кто лучше всех выступит, по итогу получат сладкие призы.       – Всё будет в лучшем виде, – заверил учителя Тами, видя, как Никуля явно проседает с ответом.       Когда они вышли из здания и двинулись в сторону Никулиного дома, тот признался в очевидном:       – Я никогда не выступал на публике.       – Ну, когда-то же надо начинать, – Тами постарался ответить как можно более спокойно, даже немного равнодушно, чтобы не усугубить волнение омеги насчёт предстоящего выступления.       Никуля вроде бы кивнул, но закрылся надолго, искусал все губы, измаялся весь, пока не подал голос снова.       – Тами, я... Я тебе соврал, – убитым голосом сказал он.       Тами промолчал, пока не понимая, в чём именно Никуля мог соврать, может, в школе всё же было не так спокойно, как он сначала рассказал.       – В понедельник, – шумно сглотнул Никуля, продолжив будто кубарем с горы, – ты спросил про мой досуг, и я соврал. Я не занимался танцами, даже не планировал, и когда мы пришли к ДК, я не был на занятии...       – Никуль...       – Я не знаю, почему я так сделал, не хотел выставить себя конченым занудой!..       – Никуля! – Тами опередил его и перегородил путь, позвав настойчивей. Никуля только тогда вскинулся на него, выдавая во взгляде страх перед возможным ответом, – не ври мне больше, хорошо?       – Х-хорошо, – кивнул Никуля.       Тами улыбнулся и перевёл тему, когда они двинулись дальше:       – Ты извини, эти выходные у меня уже расписаны, но в будни я весь твой и в следующие выходные обязательно найду для нас время, – заверил он.       – Не стоит ломать свои планы ради меня, – заалел Никуля.       Тами только сжал зажатую в ладони варежку и ответил:       – Стоит.       Выходные у Никули прошли спокойно. Ну, почти. Он хоть и обещал, что не будет больше ничего про танцы читать, но не смотреть видеоролики в интернете он не обещал совершенно точно. Поэтому профессиональные форумы танцоров были проштудированы на предмет хороших публичных выступлений, советов, как вести себя на сцене, идей для костюмов. Всё это было так интересно читать и представлять его с Тами выступление. Тем более что тот иногда писал Никуле в ВК, задавая будничные вопросы, или сбрасывал понравившиеся шутки. Никуля подозревал, что перед тем как отправить ему очередной пост, тот у Тами сначала наверняка проходит цензуру, и до Никули не доходит львиная доля понравившегося Тами контента. С одной стороны – хотелось узнать, что, помимо увиденного, может интересовать или смешить Тами, с другой стороны – было приятно надеяться, что о сохранности его мироощущения заботятся.       И всё-таки первое пересилило второе, поэтому Никуля не удержался и залез на страницу к Тами. Тот её почти не вёл публично, на стене было с десяток репостов, в профиле – мало понравившихся групп, поэтому Никуля даже немного расстроился. Курсор будто сам навёлся на аватарку, а палец сам кликнул, чтобы изображение открылось на полном экране. Никуля залюбовался сделанной фотографией. Тами кто-то "щёлкнул" в полумраке ниши ночного клуба, когда тот задумчиво смотрел куда-то вниз, скорее всего на танцпол. Задний фон был размыт, как на портретных фото, а на часть лица попал свет от прожектора, подчёркивая широкую скулу и красоту черт лица в целом.       Никуля до сих пор не мог поверить, что такой как Тами обратил на него внимание. Да, тот за прошедшую неделю успел показать свой интерес довольно открыто, но всё равно не верилось.       Никуля щёлкнул мышкой по фото, однако оно оказалось единственным, которое было выставлено на аватар, поэтому сайт естественным образом перекинул Никулю автоматически на страницу со всеми альбомами альфы. Был и тот, который на всех страницах создавался автоматически – "Фотографии с Тамерланом", Никуля зачем-то кликнул.       Тусовки, тусовки, бесконечные тусовки... Не удивительно. Самое свежее фото было сделано в чьей-то квартире, Никуля совсем не удивился интерьеру, а вот по дате выкладки и приписке становилось понятно, что фото было сделано вчера. Тами был на нём в окружении омег, каких-то Никуля знал, каких-то просто видел в школе. На следующем фото Тами был с Витей. Альфа стоял почти спиной к объективу, зато лицо омеги можно было разглядеть во всех подробностях. И то, что Витя смотрел именно на Тами, и то, как он смотрел – с интересом, с улыбкой на губах, ещё и руку положил на сильное плечо.       Никуля проглотил моментально собравшуюся горечь во рту и закрыл страницу от греха подальше. Он как-то не подумал, что наличие интереса у Тами к нему не отметает интерес к другим омегам. Тем более, что они друг другу никто, так, приятели по парте и партнёры по танцам. Да, альфа проявил к нему не только интерес, но и сострадание, но не более. У Тами была насыщенная подростковая жизнь с тусами, общением, омегами вокруг, глупо было даже думать, что Никуля в эту систему координат впишется. Точнее, до Тами это, судя по всему, дошло раньше, раз тот и словом не обмолвился о том, что идёт на тусовку, и не позвал с собой Никулю. Не то чтобы Никуля хотел на такие мероприятия ходить, но стало как-то сразу очевидно, что они с Тами разного поля ягоды. А он, дурак, уже размечтался, расфантазировался! Надо было радоваться, что они вообще начали общаться, а уж то, что Никуля был на волосок от того, чтобы в Тами влюбиться, было лишь его, Никулиной, проблемой.       Никуля твёрдо пообещал себе, что завтра, в понедельник, он постарается не так ярко реагировать на Тамерлана. И вообще, лучше поизбегать общения с Тами, пока возникшие некстати чувства не пройдут. Бросать начатое Никуля, правда, не привык, поэтому танцы не отменялись, но от пары часов в неделю близкого общения ничего не будет. Главное, побыстрее слиться с общения в школе и вне занятий.       Однако сделать задуманное не вышло – с самого первого "привет" Тами понял, что Никуля что-то скрывает.       – Что случилось? – обеспокоено спросил Тами, когда после приветствия Никуля попытался сосредоточиться на раскладывании учебников и тетрадок, зарывшись в рюкзак чуть ли не с головой.       – Ничего, – попытался не принимать на свой счёт беспокойство в голосе альфы Никуля и продолжил перебирать ручки и бумажки.       Сбоку тихонько рассмеялись. Это... Это было странной реакцией. Что-что, а вызвать смех Никуля явно не планировал, пришлось проверить, действительно ли смеются над ним. Он высунулся из своего "укрытия" и внимательно посмотрел на Тами, тот и правда смеялся и действительно смотрел только на Никулю. Стало обидно.       – Знаешь, я тебе ещё не сделал официального предложения встречаться, но ты уже неплохо справляешься с ролью обиженного бойфренда, – пояснил своё веселье Тами без вербальной просьбы со стороны Никули. Видно, на лице и так всё было написано.       – Тами, я... Я не обиделся на тебя, – помотал головой пристыженный Никуля и решил, что правда будет благородней: – Я просто хотел уменьшить количество нашего общения.       Тами перестал улыбаться враз, глаза потемнели, желваки на скулах заходили.       – Почему?       Никуля закусил губу, не в силах признаться, что вчера глупо приревновал нравящегося альфу, испугался собственной реакции и поэтому решил начать избегать его, не придумав ничего получше.       – Я просто... Я просто понял, что мы с тобой очень разные, – попытался сформулировать ответ он, потому что Тами явно ждал, а тот как назло прозвучал наполовину проглоченным мычанием.       – И чё? – гнев моментально сменился очевидным и всепоглощающим непониманием, потом Тами тряхнул головой, будто пытаясь выбросить из неё всю ту несуразицу, которую сказал ему только что Никуля, – так, короче, поговорим нормально после уроков.       Не вопрос, а постановка перед фактом. Никуля тайно порадовался, что они сидят, иначе у него непременно подкосились бы ноги, настолько поведение альфы в отношении него приходилось по нраву, несмотря на данные себе обещания. Возможно, если бы Никуля всё же смог начать избегать Тами, то такие реакции с его стороны и прошли бы со временем, но, судя по напрягшемуся Тами, такое поведение как вариант не рассматривалось.       Ещё хуже было, когда Тами и правда после уроков дождался Никулю-копушу, как маленького взял за руку и отвёл в небольшое кафе, располагавшееся по пути к Никулиному дому. Потом затолкал на самые изолированные от других посетителей – если бы они сейчас в кафе были – сиденья и устроил допрос с пристрастием. Никуля сдался почти сразу. Рассказал про всё, удивляясь, как на той неделе он вообще мог врать, глядя в почти до черноты карие глаза. А тут и про фотки выложил как на духу и про чувства – чуть со стыда не сгорел – и про найденное решение в виде игнора тоже.       Тами выслушал всё, почти не перебивая, перестал смотреть голодным и злым волком на Никулю, услышав про симпатию, а потом, когда принесли заказ и Никуля закончил монолог, взял и натурально попытался накормить Никулю с ложки каким-то сладким муссом. Никуля сначала такого порыва не разделил, теперь уж готовый по-настоящему обидеться – он ведь не маленький! А затем всё же раскрыл рот, потому что спорить с Тами было себе дороже.       – Никуль, – зачерпнул на самом кончике ложки десерта Тами и отправил себе в рот – попробовать. Весь передёрнулся от прошибающей сладости, Никуля невольно хихикнул от такой реакции и уже послушно раскрыл рот для очередной ложки – ему Тами набрал мусса с горкой, – у нас ещё не было возможности поговорить друг о друге по-серьёзному, но я почему-то думал, что ты знаешь, что я работаю промоутером в одном ночном клубе.       Тами замолчал и посмотрел на Никулю, тот только головой помотал – он действительно не знал, но пока не понимал, к чему клонит альфа.       – Ходить на тусовки и вечеринки – это часть моей работы. Я рекламирую клуб, приглашаю в него ярких, интересных людей: заводил и тусовщиков, – уточнил Тами, дав понять, что не сбрасывает со счетов "интересности" Никулю, но понимает, что тот не тусовщик, – а также наблюдаю и запоминаю тех, кто в наш клуб точно не попадёт: дебоширов и малолетних пьяниц. Поэтому, когда я сказал, что у меня на этих выходных есть дела, я говорил о сугубо рабочих делах, понимаешь?       Никуля не знал, что есть и такая работа. В памяти всплыли увиденные фотографии, как органично на них выглядел Тами.       – А тебе самому-то нравится? – спросил Никуля.       – Когда как, – честно признался Тами, – иногда мне больше хочется проваляться полдня с приставкой, чем, – он прервался, подбирая нужное слово, – создавать атмосферу, скажем так. А сейчас так и вообще, – Тами посмотрел на Никулю, – выходные казались потраченным впустую временем, потому что не увиделся с тобой. Никуль, ты тоже мне очень нравишься, давай встречаться?       – Давай, – вспыхнул Никуля, ответив без промедления, а ведь ещё утром хотел начать Тами избегать.       Тами улыбнулся и чмокнул Никулю в щёку до того, как тот успел опомниться. Потом закинул руку на плечо, придвинул к себе поближе и принялся дальше кормить. Никуля не пискнул ни на одном из этапов, потому что не имел ничего против.       – А как мы будем вести себя в школе? – спросил он Тами через некоторое время.       – Как обычно, – пожал плечами Тами, но потом исправился: – Нет, как захочется.       Никуле очень понравился ответ.       – Но если ты пока не готов рассказывать родителям обо мне, то нам, наверное, пора уходить, – заметил Тами.       – Нет, я расскажу, – возразил Никуля, хотя послушно начал собираться, – я от них ничего не скрываю. Ну, почти ничего, – он вспомнил историю с очками, – но ты прав, не хочу папу волновать.       – Знаешь, ты мог бы нас познакомить, – предложил Тами, – тогда папа не будет волноваться, с кем его сын гуляет после уроков.       – О, а ты не против? – удивился Никуля. Ему всегда казалось, что знакомство с родителями для любого альфы – дело дюже неприятное, – это было бы замечательно! Они уже знают о танцах, кстати. Только я им не рассказывал, что ты, эм...       – Не русский?       – ...Такой большой и красивый. Что? – Никуля не совсем расслышал фразу альфы, договаривая свою.       – Что? – зеркально переспросил не менее удивлённый Тами.       Никуля зарделся и смутился. Тами только усмехнулся:       – Иногда мне кажется, что я до недавнего времени был просто слепым. И это с моим-то суперзрением.       Когда пришло время прощаться, Никуля заверил:       – Я тогда с ними сначала поговорю, а потом решим насчёт знакомства. Они не будут тянуть.       Тами кивнул и снова чмокнул Никулю в щёку, прежде чем отпустить домой.       Никуля хорошо знал своих родителей. Те старались не наседать, но "печать" единственного ребёнка предполагала большой интерес к жизни сына в любых аспектах. Поэтому да, когда Никуля рассказал, что одноклассник предложил ему встречаться, а тот согласился, папа с отцом поинтересовались, могут ли они с ним познакомиться.       Когда на следующий день Никуля пересказал разговор с родителями Тами, тот и не думал сдавать назад. Сговорились в итоге на субботу.       – А как же твоя работа? – забеспокоился Никуля.       – А может, я в твоих родителях ого-го каких тусовщиков разгляжу, – подмигнул Тами и притянул его к себе, пока они стояли в полумраке коридора, ожидая начала танцев. Чмокнул в макушку, когда Никуля обвил торс альфы в ответ, и погладил по спине: – Хоть это и очень приятно, но тебе не стоит беспокоиться за меня. Да и такими насыщенными, как прошлые, у меня бывают далеко не все выходные.       Было так приятно нежиться в объятиях альфы, и совсем не верилось, что всего неделю назад о том, чтобы вот так вот уткнуться носом в широкую грудь Тами, Никуля и подумать не мог. А ещё можно было незаметно наслаждаться запахом сильного альфы. При таком тесном контакте естественный аромат Тами был намного заметнее и приятней.       – Отставить обжиманцы до конца танцев! – выглянул из-за угла Руслан Юрьевич, и оба подскочили как ошпаренные.       Тами попытался посильней прижать, отреагировав как на угрозу, а Никуля сначала чуть со стыда не сгорел, но потом пол-урока хихикал, представляя, как они с Тами выглядели со стороны.       Тами не то чтобы нервничал, но перед походом к Никуле в гости всё-таки пожалел, что не стал ничего рассказывать Тимуру, вот он бы точно чего-нибудь хорошего посоветовал. Хотя бы что в гости можно принести. Они с папой, например, всегда ходили в гости с каким-нибудь собственноручно сделанным пирогом, но сейчас папа был дома, а Тами – здесь, и он совершенно не умел готовить. Да и это там, у них в родном ауле было принято, а здесь всё могло быть по-другому.       А Тимур будто бы чувствовал, что о нём думают и сбросил смс с предложением куда-нибудь прошвырнуться. Пришлось уклончиво ответить, что у Тами есть планы. И так это неумело было, видно, сделано, что Тимур почти сразу перезвонил.       – У тебя всё в порядке? – спросил он, пропустив приветствие.       – Да, – полувопросительно ответил Тами.       Тимур немного помолчал в трубку и потом осторожно продолжил:       – Тами, я тебя чем-то обидел?       – Нет, с чего ты взял?       – Ну, ты за обе недели ни разу не навестил меня в больнице, даже на выписку не пришёл...       Тами окатила волна жара, а перед глазами на секунду побелело. Вот это попадос!..       – Прости, я забыл, – с трудом выдавил Тами.       – Ну так что? Не найдёшь пары часов для меня в своём загруженном графике? Мне на большее время пока нельзя из дома выбираться – типа постельный режим, но я тут себя уже как в клетке чувствую.       – А Тима что? – попытался съехать с темы Тами.       – Я с Тимой по магазинам принципиально не хожу, – фыркнул Тимур.       – Я... – начал было Тами, но запнулся. У него и правда день сегодня был по минутам расписан и ни от чего нельзя было отказаться.       – Ладно, я понял, – с тщательно скрываемой горечью в голосе сказал Тимур и снова уточнил: – ты точно на меня не обиделся? Если я что-то не то сказал, то я мог быть под обезболивающими, не суди строго.       – Да нет-нет, ты что, я не обиделся. Это ты прости, что я на выписку не пришёл, – Тами чертыхался про себя снова и снова. Так он ещё не лажал.       И всё равно смог договориться с Тимуром только на среду, не раньше. Никуля тоже сразу же заметил, что что-то не так, когда встретил Тами в гостях.       – Тебе не стоит ни о чём беспокоиться, родители у меня очень понимающие, или... Ты передумал? – тихо спросил Никуля, подавая Тами плечики для одежды.       – Нет-нет, всё в порядке, – Тами улыбнулся своей самой лучезарной улыбкой и старался не обращать внимание на кошек, которые всё ещё скребли на душе.       Он протянул пакет с гостинцами, хотя сам едва помнил, что в нём, потому что выбирал, не глядя. Никуля сладостям обрадовался, хоть и говорил, что не стоило, и от вида довольного омеги от сердца немного отлегло. Ну хоть кого-то Тами не подвёл.       Родители и правда оказались спокойными. Не богатые, но интеллигентного вида, да и старались не показывать удивления или чего похуже от того, что сын встречается не с русским. Может, Никуля, конечно, хорошо их подготовил, но Тами ещё не встречал нацистов, которые бы так хорошо маскировали собственную неприязнь. Точнее, был один, но там только Тами был виноват в собственной слепоте.       Конечно, "серьёзного" разговора альф избежать не удалось.       – Я сам был подростком, Тамерлан, гормоны играют, – начал Илья Петрович, когда они с Тами вышли из гостиной на кухню "подрезать хлеба", – но Никуля – мальчик порядочный.       – Понимаю, – серьёзно кивнул Тами, – я не сделаю ничего, чего бы не захотел Никуля. Если у вас приняты какие-то, ну, – он попытался подобрать нужное слово, – традиции или, там, нормы, скажите мне.       – Нет-нет, мы не религиозны, – правильно понял его отец Никули, – просто... Просто не стоит спешить, и-и всегда используйте защиту, – альфа густо покраснел и знакомо поморщился от собственных слов. Ровно такую же реакцию Тами периодически наблюдал и у Никули.       – Я вас услышал, Илья Петрович, – заверил Тами, стараясь сейчас не думать, что отец Никули фактически дал им зелёный свет на секс.       После этого разговора у Тами был ещё и с папой разговор, но тот нервничал больше всех, явно не готовый к осознанию, что его сыночка "так быстро вырос", поэтому говорил что-то крайне сумбурное и совершенно для Тами неуловимое.       – Александр, – обратился к нему в конце концов Тами. Омега строго-настрого запретил называть его по отчеству, потому что, как понял Тами, всё ещё молодился и старался быть "на одной волне" с молодёжью, – вам не стоит переживать за сына. Я, как и вы, как и Илья Петрович, хочу для Никули только самого лучшего, поэтому просто знайте, что я на вашей стороне.       После чего они обменялись телефонами на случай непредвиденных обстоятельств и остались вполне довольны "переговорами". И только после этого Никуля робко предложил "посмотреть его комнату". Естественно, вся она была светлая с большим количеством каких-то нежных мелочей, характеризующих Никулю совершенно однозначно. Тами плюхнулся на предложенное кресло, и почти сразу вытащил из-под задницы плюшевого единорога. Слава богу, рог тоже был плюшевый. Никуля забрал пострадавшего зверя от греха подальше и уместил на своих коленях, сев на краешек постели.       – У тебя хорошие родители, – заметил Тами, стараясь не прислушиваться к бурному обсуждению своей личности в родительской спальне – рисковал расстроиться.       Никуля раскрыл было рот, но почти сразу закрыл его и досадно поджал губы:       – Я, знаешь, чуть на автомате не ответил: "у тебя тоже", – признался он.       – О, у меня прекрасный папа, так что ты оказался бы прав, – заверил его Тами.       Никуля улыбнулся, а потом закусил губу, явно не решаясь что-то спросить, впрочем, потом всё же набрал в лёгкие побольше воздуха:       – А я... я могу с ним познакомиться?       Тами завис. В вопросе отчётливо слышалась подоплёка, но вот так сразу он не смог определить, что именно имел в виду Никуля.       – Он... Он живёт в Чечне, – уточнил Тами и заметил: – Не думаю, что твои родители готовы отпустить тебя в такую поездку, тем более посреди учебного года...       – Нет, я, господи, я... Прости, я не говорил всерьёз! – закрыл лицо руками Никуля.       И опять слишком бурная реакция на очевидный – для Тами – ответ. Он явно что-то упускал. А Тами упускать это "что-то" терпеть не мог, поэтому, прислушавшись к звукам родителей и убедившись, что они заняты не ими, он ловко перехватил Никулю и усадил к себе на колени. Тот дёрнулся, глянув на дверь боязливо, но Тами честно ответил:       – Они на кухне, пытаются обсуждать нас, но на самом деле уже включили телек и смотрят новости, – он осторожно прикоснулся к округлому подбородку и "предложил" Никуле посмотреть на него.       Никуля ещё секунду прислушивался к звукам квартиры, после чего всё же повернул голову к Тами, а тело в почти дружеских объятиях едва заметно расслабилось.       – Скажи, радость моя, ты что себе успел надумать? – спросил его Тами, внимательно вглядываясь в светлые глаза.       Никуля потупился, пойманный с поличным, но, к большому удивлению Тами, всё же признался:       – Я подумал, что ты меня стесняешься и не хотел бы, чтобы обо мне узнали твои родители.       От такого откровенного послушания голова пошла кругом, Никуля даже не предполагал, что делает с не балованным раньше таким поведением от омег Тамерланом. Казалось, что воздух между ними на пару градусов стал горячее, а услышанный ответ до мозга дошёл, признаться честно, не сразу. Но когда дошёл, врать или придумывать не было никаких сил.       – К сожалению, у меня остался только один родитель – папа. Отец погиб почти сразу после моего рождения, я его совсем не помню, хотя папа много о нём рассказывает. Здесь я живу с... друзьями, – всё же для некоторых деталей стоило получше подбирать слова, – следит за мной – официально – опекун, но у нас с ним такие отношения, что одобрять или не одобрять мой выбор бойфренда он не станет. Здесь ответственность целиком и полностью только на мне. Знакомство с ним, по большому счёту, не послужит для тебя доказательством того, что я тебя не стесняюсь, но если ты настаиваешь...       – Нет-нет, что ты, это просто глупые мысли... – поспешил оправдаться Никуля.       – Нет, Никуль, они не глупые, для меня так точно, – поспорил с ним Тами, – и спасибо, что поделился ими. Теперь я точно знаю, что тебя беспокоит. А ещё, – он сделал паузу и поднял на Никулю внимательный взгляд, – я не стесняюсь тебя.       Никуля замер, как пойманный во власть гипноза зверёк, и Тами не мог этим моментом не воспользоваться – не простил бы себе. Он сократил и так уже маленькое расстояние между ними и коснулся губами омежьих губ. И Никуля не отстранился. Вздрогнул, замер, но не отстранился. Тогда Тами осмелел и раскрыл губы в попытке углубить поцелуй и снова не встретил сопротивления. Никуля закинул руку на шею Тами как разрешение сократить расстояние ещё немного, тот сразу же прижал тельце покрепче, оставляя мнимую "дружественность" позади, проник языком в приоткрытый рот, поймал юркий язычок. Жар как по щелчку прокатился по всему телу альфы, незваный стояк – тут как тут. Так сладко было целовать Никулины губы, что реакции собственного тела Тами почти не стеснялся – не до того было. А уж как волнительно было слышать ответный, заполошный стук чужого сердца. Тами чуть не потерял бдительность окончательно, перестав отслеживать активность родителей за стенкой, но вовремя спохватился.       – На постель! – шепнул Никуле Тами, резко разорвав поцелуй, – брось мне подушку!        Никуля едва понимал, что происходит, но послушался оба раза. Тами быстро прикрыл стояк и сделал скучающий вид, достав из кармана смартфон, как дверь в комнату Никули открылась и в проходе возникла голова Александра.       – У вас тут всё хорошо? – заискивающе улыбнулся он, посланный для проверки, судя по всему, супругом, а не по доброй воле.       – Да, па, – прочистил горло Никуля.       – Может, прогуляемся, пока не стемнело? – поднял голову Тами.       – Давай, – согласился Никуля и посмотрел на папу: – Что-нибудь домой купить?       – Нет-нет, гуляйте, детки, – снова расплылся в улыбке тот и прикрыл за собой дверь.       Только когда Тами и Никуля зашли в лифт и встретились взглядами, на обоих нахлынуло осознание возможного фиаско. Никуля захихикал первым, кутаясь в объемный шарф, а потом и Тами подхватил, украв перед выходом на мороз один крохотный поцелуйчик в губы.       Расставание даже на полтора дня теперь казалось пыткой, но суббота неумолимо подходила к концу и пришлось отпускать волшебного омежку восвояси, однако сегодня они с Тами прощались дольше обычного.       Альфе до того, видно, крышу снесло от нахлынувшей влюблённости, что даже Аслан с Маликом вечером поинтересовались, всё ли у того в порядке. А Серёга опять позвал в патруль, что было как нельзя кстати, чтобы проветрить мозги и снять напряжение, и хоть немного поспать. Тами всё ещё требовалось больше часов для сна, в отличие от взрослых собратьев, а на воскресной тренировке не хотелось выглядеть амёбой только потому, что плохо спал.       Понедельник чуть ли не впервые казался хорошим днём недели, несмотря на физику первым уроком. А уж когда Никуля предложил после школы "пойти к нему", Тами мысленно подпрыгивал до потолка.       – Папа придёт в четыре, он рано заканчивает работу, – предупредил Никуля, открывая дверь в прихожую и обернулся на Тами: – Чем займёмся?       – Чем бы тебе хотелось? – в свою очередь поинтересовался тот.       Никуля зарделся, но думая, что такую реакцию от альфы надёжно скрывает темнота прихожей, соврал:       – Кино посмотреть.       – Идёт, – решил подыграть Тами.       – Я тогда чай сделаю, – улизнул на кухню Никуля, крикнув где-то на середине пути: – пароль на компе: "Тоторо"!       – Принято! – отозвался Тами и прошёл по знакомому пути в комнату омеги.       Они и правда сели смотреть какой-то фильм, а тем, чем хотелось обоим заняться, заниматься никто не спешил. При свете дня Никуля заметно оробел, нервозно пряча руки в рукава от кофты, и сидел, хоть они и взгромоздились оба на кровать за неимением ничего другого для двухместного размещения, на пионерском расстоянии. Тами тоже поначалу терялся, словно школьник. Нет, он, конечно, и был школьник, однако он быстро вспомнил, кто из них двоих тут альфа и через какое-то время выдернул ещё одно мифическое плюшевое животное, что неразделимой стеной было между ними, и запульнул точнёхонько на кресло, а омегу схватил поудобней, чмокнул в макушку, устроив руку на округлом плечике.       – Удобно? – спросил Тами у притихшего вконец Никули.       – Да, – прошелестел тот, за что был удостоен ещё одним поцелуем.       Тами ненадолго задержался носом около пушистых волос и втянул воздух. Никуля пах приятно: душисто и в то же время легко, но уловить запах окончательно Тами так и не удалось. До наступления полного полового созревания, когда у оборотней-альф начинались гоны, понять, нравится ли омега не только человеку, но и волку, было затруднительно – омеги пахли... невнятно. Тами, когда только научился оборачиваться, понадеялся, что и в другом "созреет" поскорей, но пока никаких подвижек за собой не замечал.       Интересно, а насколько Никуля был "созревшим"? Тами исподтишка разглядывал омегу, но на глазок определить "зрелость" не получилось. Ещё и весь Никулин образ кричал о том, что тот и правда чист, как слеза единорога, как выразился Тима, поэтому с ним Тами не то что бы робел, но и не хотел перегнуть палку. Гоны гонами, а перепихоны с весёлыми посетителями клуба, которые принимали Тами за вполне половозрелого альфу, никто не отменял и не запрещал. Тами не спал с ровесниками – это было чем-то вроде границы дозволенного, всё-таки пьяный школьник и пьяненький взрослый – это две разные истории. Но с Никулей всё было совсем по-другому, не как с обычным школьником, но и явно не как со взрослым.       Тами чувствовал ответственность, но в то же время хотелось Никулю потискать, зацеловать до сбившегося дыхания, заласкать до того, чтобы тот не просто сдался, а активно ответил, отреагировал – поощрил, одним словом. Однако сейчас был явно не тот случай. Поэтому надо было довольствоваться лежащей на груди рукой, тяжестью головы на плече, робкими и редкими, но заинтересованными взглядами в свою сторону. Ловить их иногда, вызывая румянец.       На одном таком моменте Никуля храбро не отвёл взгляд, и Тами наклонился к нему, безмолвно понимая, что омега созрел для ещё одного настоящего поцелуя. Моментально захотелось чего-нибудь ещё: устроить ладонь на попе, или помассировать холку в нужном месте, или хотя бы бедро между ног вклинить, чтобы почувствовать ответное "чувство". От одних этих желаний внизу живота скопился комок возбуждения. Скрывать собственную реакцию было просто глупо, поэтому Тами даже значения этому не придал, сосредоточившись на целующих в ответ губах, скользком язычке, который явно был смелей, чем в прошлый раз – кажется, кое-кто и эту тему проштудировал на досуге... Отличник, что с него возьмёшь!       Никуля провожал его совершенно зацелованный и немного лохматый, с затуманенным взглядом, и улыбался, когда Тами на прощанье взял его лицо в ладони и поцеловал шумно, шепнув: "До завтра". В ответ, конечно же, прозвучало то же самое.       Никуля и сам не понимал, откуда в нём столько решимости. А потом вспоминал, что за альфа числится его бойфрендом, и переставал удивляться. Нет, Никуля вовсе не был стеснительным занудой, как это могло показаться со стороны, но ровесники действительно не вызывали таких чувств и... желаний, как Тами.       По ночам Никуля фантазировал, а на утро краснел, даже будучи наедине с самим собой. Хорошо, что Тами не заходил дальше, чем был готов Никуля. И было это до того хорошо, что страшновато – иногда Никуле казалось, что альфа умеет читать его мысли. Ну, это помимо всех остальных странностей, которые иногда вытворял Тами.       И тем не менее, они встречались уже месяц с хвостиком, однако дальше поцелуев у них не доходило. Однажды, когда они как-то особенно рано пришли на танцы, Тами в темноте коридора потрогал Никулю за попу во время объятия, но быстро убрал руку и больше не делал так. Никуля теперь лелеял в памяти этот момент и стеснялся себе признаться, что был бы не против, если бы Тами повторил.       Странно, как раньше Никуле казалось такое поведение жутко пошлым, но на деле, если их никто не видел – а Тами действительно не делал ничего сомнительного, когда они были на людях, – Никуле казалось, что он готов был позволить альфе и не такое. И в этой дистанции, которую горячий – в буквальном смысле этого слова, как успел заметить Никуля – Тамерлан до сих пор сохранял, совершенно чётко прослеживалась забота. Больше, чем во всех других, более материальных, деталях. Никуля старался не отказываться от подарков Тами, понимая, что тот делает их от чистого сердца, но иногда, было очевидно, тот не понимал, что ювелирные украшения, например, – это уже слишком.       Последняя такая выходка со стороны альфы чуть не довела невольного зрителя – Витю – до истерики. Началось всё с того, что Никуля уронил в унитаз телефон, когда они ходили с Тами в кино. Никуля пробирался по ряду, подсвечивая себе путь, а вернулся уже в темноте. Он даже не плакал! Просто молча сел рядом, но проницательный альфа тут же понял, что что-то не так. Никуля признался в собственной неуклюжести без задней мысли, а на утро перед первым уроком пялился на новую коробочку от айфона. И вот этот сюрприз альфа как раз не стал преподносить в тайне от лишних глаз.       – Ты с ума сошёл! – сглотнул вязкую слюну Никуля.       – Конечно, сошёл, не имея возможности тебе позвонить или написать – любой сойдёт, – фыркнул Тами, – я надеюсь, ты симку на восстановление заказал?       – За-заказа... – не договорил начатое Никуля, нечаянно напоровшись на залипнувший на айфоне взгляд побагровевшего Вити с задней парты.       Пришлось быстро спрятать "дразнилку" в рюкзак, но впечатление уже было произведено. Когда Никуля на большой перемене выходил из столовой, то слышал, как Витя с Борей обсуждали его, стоя под лестницей. После такого не поговорить с Тами он не мог.       – Не подумай, что я не ценю, – начал он, когда они с альфой привычно шли на танцы, – но, Тами, пожалуйста, не дари мне такие дорогие подарки. Хотя бы на людях, – спасовал в конце концов он.       – Почему? – вопрос прозвучал менее чем мирно. Тами вообще не любил ничего с частицей "не".       – Ну, как минимум потому, что я не могу ответить тебе равнозначно, – предложил Никуля.       – Ты и не должен, ты омега вообще-то! – возмутился Тами.       Никуля вздохнул и признался:       – Ребята мне завидуют.       – Кто? Что они тебе сказали? – тут же напрягся альфа.       – Ничего, но я же вижу, давай... – Никуля попытался подобрать нужные слова, – давай не будем их лишний раз расстраивать? Ты просто не понимаешь, – покачал головой он, не сумев скрыть улыбки, – таких как ты – один на миллион! Не знаю, чем я заслужил такого как ты и долго ли продлится это счастье, но у большинства и чего-то близко похожего не будет. Никогда, понимаешь? Большая часть из наших с тобой одноклассников выйдет замуж за какого-нибудь... милого растяпу с маленьким – Тами хрюкнул на этом моменте, и Никуля шутливо толкнул его, уточнив: – доходом, да. И это не плохо. Плохо то, что они сейчас на меня насмотрятся и будут считать, что такой молодой человек как ты, такие отношения, как у нас, – это норма, но это не так.       Никуля обогнал Тами и преградил ему путь, заставив обратить на себя всё внимание:       – Думаешь, я не понимаю, как мне повезло?! Да я каждую ночь засыпаю со страхом, что это всё сон!       Тами сначала смотрел серьёзно, а затем наклонился и с улыбкой ответил:       – А я надеялся, что ты перед сном обо мне немного по-другому думаешь...       – Ну, и это тоже, – едва слышно сказал Никуля, уже зная, что Тами всё равно его услышит.       Черная бровь взметнулась вверх, Тами не только всё прекрасно расслышал, но и явно не ожидал такого ответа.       – Вот зря ты это сказал, – покачал головой он, глядя на Никулю голодным взглядом.       Никуля сначала не придал значения словам Тами, но после того, как они пришли на танцы и Руслан Юрьевич объявил им, что сегодня их ждёт танго, почуял, что со временем интимных признаний он явно прогадал. Мало того что Руслан Юрьевич чуть ли не в каждое предложение о танце вставлял слово "страсть", так ещё и требовал добросовестного исполнения всех движений.       – Никуля, ты чего деревянный такой сегодня? – удивлялся учитель, – вы уже месяц притираетесь друг другу, и это я про танцы только! Да-да, – поймал он стыдливый взгляд Никули. Что правда, то правда – Руслан Юрьевич был, наверное, самым частым случайным свидетелем их с Тами нежностей, – так что нечего строить из себя дубок или берёзку, как тебе там больше нравится! Взял себя в руки и отдал Тамерлану. А ты чего, как бедный родственник? Али омега не твой?       – Мой, – потупился следом Тами.       Никуле, конечно, приятно было такое услышать, но тление невидимых угольков внизу живота от этого короткого "мой" лишь усилилось. А это ну совсем не способствовало рабочей атмосфере. Однако перечить Руслану Юрьевичу, который, к слову, ходил с тростью и периодически ею грозил, никто из ребят не решился. Пришлось сокращать дистанцию, собственнически хватать покрепче Тами, ощущая на своей талии не менее сильный захват и жар от ладони, вести своим бедром по чужому и головой вертеть так, чтобы пусть и короткие волосы всенепременно разлетались от движения.       Минут через двадцать усиленных репетиций электричество между Никулей и Тами наконец пошло на спад. У Никули так точно, потому что в отличие от уже привычного, спокойного вальса, энергетические затраты на танго были больше, а дыхалка при этом оставалась неизменной.       – Ну и напоследок немножко поддержек, а то вон Никуля наш уже язык от усталости высовывает, – от Руслана Юрьевича никогда невозможно было ничего скрыть, – ты как? На поддержки осталось? – спросил он у Тами.       Тот вообще не запыхался! Нечестно! Ещё и кивнул так беззаботно, что Никуля мысленно на обоих альф разобиделся и надулся. Но только мысленно и на чуть-чуть, потому что в поддержках отвлекаться было себе дороже. Надо было или вытягиваться в струнку, или сворачиваться в клубочек, или принимать ещё какие-нибудь причудливые формы. Слава богу, что Руслан Юрьевич вводил поддержки только в качестве элемента контемпа, поэтому ничего супер-мега-опасного никогда не предлагал, хотя Никуля всё равно каждый раз нервничал.       – Может, попробуем что-нибудь поинтересней? – внезапно спросил их учитель, когда с уже знакомыми элементами было покончено.       Никуля мотнул головой, но как-то неуверенно, поэтому и не был принят в расчёт, когда Тами радостно согласился. Он вообще испытывал особенный восторг от возможности лишний раз показать свою силу и выносливость. Нет, Никуля как раз таки в Тами и его силе не сомневался, а вот в себе...       Когда они попробовали какую-то фигуру, смутно походившую на ту, что была в "Грязных танцах", Никуля понял, что голова предательски заваливается вниз, а задница вбок, и ноги совершенно не хотят вытягиваться в носочках. Он позорнейшим образом забарахтался в воздухе и, почувствовав приближение земли, заверещал. И нет, он, оказывается, не падал, просто Тами рванул его на себя так быстро, что Никуля и опомниться не успел, вот и спутал с падением. Никуля обнаружил себя целым, невредимым и всё ещё на руках у Тами.       – Испугался, радость моя? – участливо спросил его альфа, прижимая к широкой груди.       – Немного, и устал, – опустил глаза Никуля.       – Что ж, – обратил на себя внимание Руслан Юрьевич, – тогда занятие на сегодня окончено, а на следующем мы с вами хорошенько со страхами вашими поборемся, да?       Пришлось угукнуть, поблагодарить за урок и побежать в раздевалки, пока их не заняли визгливые малыши с их кудахтающими папами. Тами как всегда собрался первым и ожидал Никулю, привалившись к стене напротив выхода из омежьей раздевалки. Сейчас он казался ещё красивее, соблазнительней в этой своей расслабленности, с лёгкой ухмылкой и темным взглядом. Никуля иногда засматривался на него совершенно бесконтрольно. Как фанаты засматриваются на своих любимых певцов, что выступают далеко-далеко на сцене и никогда в жизни не поймают этот взгляд.       Но Тами был не далеко-далеко, а здесь, и всё прекрасно видел, и вместо самодовольной усмешки или какой-нибудь пошлости в адрес Никули лишь раскрывал объятия, чтобы прижать, погладить, чмокнуть, куда придётся, и прошептать:       – Как же мне с тобой повезло.       Никуля от этих слов непременно покрывался мурашками с головы до пят и лишь сильнее прижимался, без слов отвечая: "Взаимно".       На следующий день папа обрадовал Никулю новостью о том, что после работы зайдёт на часик-другой к дяде Олегу, а это означало лишь одно – они с Тами после школы смогут побыть вдвоём.       Нет, они пару раз приходили к Никуле, когда родители тоже были дома, но в первый раз пришлось корпеть над заданной по химии лабораторкой, а во второй готовить совместный доклад по английскому. Родители были в восторге от такого времяпрепровождения, Тами с Никулей – нет. Были, конечно, и поцелуи украдкой, но это совсем не то, когда знаешь, что за стеной твои родоки чай пьют и суп варят.       Да и не боялся Никуля с Тами наедине оставаться. Альфа уже успел проявить себя как довольно чуткий партнёр, а ещё, когда они однажды целовались, и вовсе наказал, чтобы Никуля не боялся говорить "нет". Это было приятно, но также и означало, что у Тами в делах интимного характера опыт явно был. Никуля и сам пока не понимал, насколько он сам "созрел" для такого рода опыта, но он был уверен в том, с кем этот опыт хочет получить, а это уже полдела.       – Чай будешь? – спросил Никуля, отпирая дверь домой.       – Ставь, – кивнул Тами.       – Я на комп поставил пару игрушек, которые ты упоминал недавно, если хочешь, можешь поиграть, – крикнул ему Никуля, скрываясь в кухонном дверном проёме.       Тами не дал принести чашки в комнату самостоятельно. Будто сквозь стены смотрел, ей-богу! Никуля только за ручки схватился, а альфа тут как тут – уже перехватывает. И, главное, бесшумно так подскочил.       – Ты, случайно, паутину не плетёшь? – усмехнулся Никуля.       – Не понял? – нахмурился Тами, поставив чашки на Никулин рабочий стол.       Никуля прикусил язык. По реакции того стало понятно, что шутку он не оценил.       – Я... – потупился Никуля, – Я имел в виду, что ты как человек-паук...       – Кто? – поморщился Тами.       – Человек... Паук, – сглотнул Никуля, окончательно разделив эти два понятия, отчего сравнение с мерзким членистоногим некрасиво вылезло на передний план, – как в комиксах...       – Я не читал, – махнул рукой Тами.       – А фильмы?       – Да у нас с папой как-то времени на фильмы особо не было, – пожал плечами Тами, а затем весь передёрнулся: – Б-р-р, кто вообще захочет смотреть про мерзкого паука и человека? И как вообще этот твой человек и паук на свет появился? Какой-то изврат трах... вылюбил паука?       – О, нет-нет! Ты что! Там всё не так, – Никуля выдохнул, ещё не поздно было всё поправить, – сейчас, у меня где-то диск был, посмотрим!       – Э, нет! Я на такое порно не подписывался! – запротестовал Тами, схватив за талию уже потянувшегося к верхней полке Никулю.       Тот расхохотался, начав отбиваться и заверять, что никакое это не порно. В итоге переспорил, уговорил, усадил на постель, сел рядом, поцеловал, вручил чашку и включил этого несчастного "Человека-паука".       Никуля изредка поглядывал из-под ресниц на собственного бойфренда и, казалось, тот был вполне увлечен сюжетом. Никуля уже знал этот фильм от и до, поэтому за происходящим на экране следить было не очень интересно, да и сравнение Тами с щуплым Питером Паркером с каждым новым брошенным в сторону альфы взглядом теряло актуальность. В какой-то момент Никуля так увлекся своими мыслями, что из ступора его вывело отсутствие звука из колонок. Он хлопнул глазами и заметил, что Тами поставил фильм на паузу.       – Что? Не интересно? – вскинул брови Никуля.       – Интересно, – повернулся к нему Тами и посмотрел, казалось, в самую душу, – но ты интересней. – И набросился на него.       Никуля под напором альфы утонул в куче своих декоративных подушек, поэтому пришлось вскинуть руки и обхватить сильную шею, почти как настоящий утопленник, но Тами не торопился его спасать – вместо того, чтобы рвануть его "на поверхность", наоборот, нырнул к нему, а потом ещё и воздуха лишил, поцеловав.       Они барахтались, скидывая подушки на пол, хватали ртами воздух, прежде чем снова вернуться к поцелую, а тот становился с каждым новым витком всё глубже, всё развязней, всё слаще. А потом Никулю прошило судорогой. Самой настоящей предоргазменной судорогой, которые у него раньше случались только наедине с самим собой, глубоко под одеялом. Однако сейчас даже это знакомое ощущалось совершено по-другому. Судорога повторилась вновь, отчего у Никули вырвался этот странный хриплый и тихий стон. И Тами, естественно, его услышал. Грёбаный Человек-паук!       Тут же Тами вклинил бедро между ног Никули, и тот понял, если и говорить "нет", то сейчас – потом поздно будет. Разум и стыд в унисон твердили, что надо говорить, останавливать, вот только Никуля их почему-то не слушал. Рука Тами тем временем с талии переместилась на попу, не просто легла – сжала. С чувством, с уверенностью, пальцы прошлись по шву на штанах, надавили между половинок. Никуля думал, что сейчас рука заберётся под ткань, но та исчезла. Лишь для того, чтобы забраться в штаны спереди.       Руки сами вскинулись в протесте. Никуля тут же обхватил обеими напряженное запястье Тами и сжал. В голове красной неоновой вывеской зажглось: "Не готов!"       – Тихо, спокойно, не трогаю, – зашептал Тами, даже не поморщившись впившимся в собственную руку ногтям. Дёрнул только, чтобы вытащить из-под резинки.       Никуля не сразу смог разжать напряжённые пальцы. А как только получилось, тут же накатил стыд: сам пригласил и сам отказал.       – Эй, ты чего? – заглянул ему в глаза Тами и тут же перетянул к себе на колени.       – Прости, я… – Никуля нервно сглотнул и признался, – не готов.       – Да я уж понял, – хмыкнул ему в макушку Тами, потом осторожно коснулся подбородка, заставив поднять взгляд, – ты помнишь, что я не сделаю ничего, на что бы ты не согласился?       Никуля угукнул, хоть и уловил какую-то смутную подоплёку в вопросе, но Тами уже снял с паузы фильм, и додумать не получилось.       Минут десять они и правда смотрели "Человека-паука", а затем Тами как-то сдвинул Никулю на своих коленях, что теперь ухо обдавало горячим дыханием альфы, и сюжет фильма снова начал ускользать от внимания. Сильная рука поглаживала спину буквально невзначай, да и вообще Тами выглядел до ужаса увлечённым именно происходящим на экране, а Никуля… млел.       Вот так было хорошо. Когда не было этого пристального внимания, настойчивости в движениях. Только тёплое дыхание и ласковые поглаживания. Никуля невольно притёрся поближе, откинул на плечо голову, расслабился. Звуки из динамика окончательно начали казаться белым шумом, когда на бедро легла вторая рука.       И снова ничего не последовало за этим. Просто легла. Большой палец мазнул разок, будто примеряясь лечь поудобней, но на этом всё. Никуля и сам решился огладить твёртый бицепс Тами, вскинул голову и тут же получил нежный поцелуй. Тами отстранился немного, огладил щёку, убирая несколько разметавшихся волосинок за ухо, задержался на мочке и снова припал к губам. Теперь поцелуй был томным – долгим и чувственным, но не страстным, от которого заходилось сердце. Никуля чуть сместился, чтобы было удобней на него отвечать, рука сама вплелась в жёсткие волосы альфы. Как их приятно оказалось перебирать! А Тами явно понравилось. Он даже поцелуй прервал, уткнувшись лоб в лоб, тяжело дыша, но не отстраняясь.       Никуля решился на небывалое – не просто помассировал, а щедро прошёлся ноготками по скальпу, и альфа… застонал. Никуля с удивлением наблюдал за реакцией Тами, а тот буквально растёкся лужицей под лаской. Теперь было непонятно, кто на чьих коленях устроился. Сам-то Никуля давно сполз попой обратно на постель, оставив на Тами только ноги, а тот подставился под руки, окончательно склонив голову и плечи.       Никуля с радостью ответил на эту негласную просьбу – было в ней что-то совершенно не связанное с интимом, но такое доверительное и сокровенное. Несколько настойчивых поглаживаний, потом лёгкое, почти невесомое, а затем снова почесать – Тами содрогнулся. Никуля прошёлся обeими руками по вискам к макушке и обратно, легонько коснулся местечка за ушами, невольно заставив альфу чуть приподнять голову. На миг показалось, что прикрытые в наслаждении глаза у Тами блестят неестественно ярко. Никуля остановился, зачем-то пытаясь получше разглядеть эту игру света, а Тами только это и нужно было, чтобы опомниться, ускользнуть из-под рук.       Они откинулись на оставшиеся подушки, распутывая затёкшие ноги, и Тами прижал Никулю к себе сильно-сильно, прежде чем огорошить:       – Нечестно.       – М? – не понял Никуля.       – Мне себя приласкать не даёшь, а сам руки вон как распустил!       – Тебе не понравилось? – максимально невинно поинтересовался Никуля, но надолго не смог сохранить лицо и захихикал.       За что и был тут же уложен на лопатки.       – Ты же понимашь, что это значит? – посмотрел на него своими тёмными глазами Тами.       – Что? – шумно сглотнул Никуля, замерев под тяжёлым взглядом.       – Я теперь обязан сравнять счёт, – улыбнулся одним уголком губ Тами. Наклонился, поцеловал в приоткрытые губы и тут же вернул зрительный контакт, теперь уже глядя совсем не хищно: – Доверишься мне?       Никуля ещё раз сглотнул и кивнул.       – Словами, – дожимал его Тами.       – Да, – выдавил из себя Никуля.       – "Да" что?!       Никуля набрал в лёгкие побольше воздуха:       – Доверяю тебе.       – Умница, – прильнул наконец к нему Тами и скрепил уговор поцелуем.       Почему всё изменилось? Почему теперь страх плескался где-то на кончиках пальцев, а не затапливал паникой, как получасом ранее? Наоборот, неизвестность того, что с ним сделает Тами, приятно подстёгивала, заставляла острее чувствовать каждое движение на себе.       Тами не остался нависать над ним. Перекатился, сел, откинувшись на высокое изголовье, а Никулю перетащил к себе, но не на колени, а устроил между ног спиной к груди. Господи, какой же он горячий всё-таки! От одной только этой детали кругом шла голова.       Секс в такой позе теперь им точно не грозил, и Никуля ещё больше расслабился. А уж под умелыми губами, которые проходились по шее и холке, растёкся не хуже Тами, огладив машинально обнимающие на талии руки. Тами движение перехватил, переплёл их пальцы, а затем развёл руки в стороны, положил себе на бёдра, заставив раскрыться. Никуля повиновался, оставив ладони на Тами, а тот прошёлся своими по торсу, будто примериваясь. И только когда мимолётно огладил скрытые тканью соски – торчащие, со стыдом заметил Никуля, – скользнул ниже, где заканчивалась футболка. От всех этих телодвижений она немного задралась, оголяя низ живота, и Тами прошёлся по полоске кожи.       – Нежный, такой нежный, – прошептал он на ухо Никуле и захватил мочку в плен губ.       Никулю прошило судорогой, и он уже не мог понять от чего именно: шёпота, комплимента, ласк или всего вместе. Копчик чувствовал чужую эрекцию, в собственных штанах тоже повлажнело, а спереди топорщилось. Тами наверняка это заметил, но не спешил обращать внимания, он лишь оглаживал соски сквозь футболку, настойчиво проходясь большими пальцами по ареолам, надавливая на твёрдые горошины. Никуля окончательно откинулся назад, за что тут же получил лёгкие поцелуи в доступную теперь для этого шею и ключицы – свободный ворот позволял.       Тами наконец скользнул одной рукой под футболку, и Никуля в благодарности издал какой-то полувсхлип-полувздох. Ощущения от ласк стали в разы острее, а между ног начало покалывать, как перед… Никуля откровенно заскулил, подавив желание приласкать себя – стыдно, так стыдно перед другим это делать! А Тами как назло свободной рукой прошёлся широким жестом по оголённому животу, едва зацепив мизинцем сладкое местечко под пупком.       Никуля инстинктивно поджал пальчики на ногах, зависнув в этой странной точке недооргазма, завозился, не удержав ещё одного скулежа.       – Можно, Никуль? Можно? – спросил его Тами, недвусмысленно положа руку на внутреннюю сторону бедра, а затем надавливая немного.       Никуля не мог говорить, лишь поддался на движение, развёл колени пошире, в надежде, что такого ответа достаточно. Тами второго шанса отказаться не дал, скользнул под резинку штанов уверенно, показывая, что знает, что делает, а поцелуем на щеке – что не стоит переживать.       Сказать, что это ощущалось не так, как обычно с самим собой под одеялом – ничего не сказать. Чужие руки: больше, жарче – заставили взвыть, выгнуться, излиться ровно за три движения: вниз, вверх и подушечкой пальца по кругу.       Тами в последний раз поцеловал за ушком, на что Никуля вздрогнул всем телом, и наконец дал отдышаться, ненадолго прекратив любые прикосновения. Тут же накатила такая усталость, что глаза слипались, тело сползло вниз, больше походя на жидкость, но заснуть сейчас было бы жутким моветоном.       – Тами… – разлепил пересохшие губы Никуля, – а ты?..       Действительно, где-то под лопатками чувствовался просто таки каменный стояк.       – Обязательно, в следующий раз, – заглянул ему в глаза Тами, нависнув над ним, и добавил, прежде чем звонко чмокнуть в губы, – если захочешь.       – Я хочу, – приподнялся на локтях Никуля.       Но Тами лишь мотнул головой, а затем указал пальцем в направлении двери:       – Не успеваем, – тихонько пояснил он, после чего послышались звуки скребущегося в замочной скважине ключа.       Никуля открыл было рот, дивясь таким слуховым способностям, но решил всё удивление оставить на потом – не хотелось перед папой вот таким расхристанным появиться. Он кинулся со всех ног в ванную, благо что там в Никулином ящике лежало чистое бельё, а на полочке – расчёска. Ох, лишь бы только папа с Тами не встретились до того, как он себя в порядок приведет, альфа ведь выглядел сейчас не лучше. И в комнате бардак!       Никуля пулей выскочил в коридор, но уже по приглушённому разговору понял, что не успел. Шаг замедлился, Никуля предвосхищал разбор полётов, но когда заглянул к себе в комнату, то едва не стукнулся челюстью об пол.       То, что папа улыбчиво и непринуждённо общался с Тами – было наименьшим из удивительного. Комната, а главное, постель, были в идеальном состоянии, ноут стоял на рабочем столе с открытой на экране «Википедией». Тами сидел вполоборота на невесть когда появившейся тут кухонной табуретке, теребя в руках карандаш, а вертящийся стул рядом буквально кричал о том, что на нём якобы совсем недавно сидел Никуля. А сам Тами выглядел далеко не взъерошенным и запыхавшимся, а будто бы немного уставшим после интенсивного корпения над уроками.       – Вы извините, Александр, что вот так – без гостинцев, но контрольная по алгебре пришла из РОНО, даже учителя не ожидали, поэтому, вот, готовимся в срочном порядке, – белозубо улыбнулся Тами.       – Ну что ты, Тамерлан, какие гостинцы, – рассмеялся розовощёкий папа – они с дядей Олегом явно не чай пили, – и махнул рукой, едва не задев Никулю, – о, сынок, ну, занимайтесь-занимайтесь, я пойду отцу ужин пока разогрею.       Папа чмокнул всё ещё хлопающего глазами Никулю в щёку и упорхнул на кухню.       – Что-то не так? – безмятежно взглянул на него Тами – в тёмных глазах едва просматривались бесята.       – Ты не Человек-паук, – привалился к косяку Никуля, выдыхая шумно, – ты – Флеш!       Тами пришлось задержаться после утренней планёрки, подкараулив Тимура, когда тот остался один в кабинете Тимы. Хотелось разделаться с просьбой Серёги быстро не только потому, что было неловко перед Тимой, но и с Тимуром он стал в последнее время реже контактировать. Сначала это выходило случайно – новые отношения тянули всё внимание на себя, а потом, когда Тимур однажды спросил его в лоб, что происходит, Тами не нашёл, что ответить. Всё его нутро протестовало тому, чтобы рассказывать о Никуле. Тимур ведь говорил, чтобы Тами оставил его в покое, а тот не послушался. А ещё Тами знал, каким Тимур может быть, когда что-то идёт не так, как ему хочется, и бодаться с омегой вожака за право встречаться с тем, с кем хочется, Тами тоже не улыбалось.       В общем, вежливый, буквально случайный игнор – был лучшим из вариантов. Только Серёга всё испортил. Тами не решился отказать в просьбе, потому что побоялся, что тот потом не возьмет его в патруль.       – Вот, – положил перед Тимуром Тами записку, – Серёга передал.       Тимур отвлёкся от работы на компьютере, посмотрел на протянутую записку и поморщился, но взял.       – Мы завтра, я так понимаю, не будем с тобой за уроками сидеть? – спросил Тимур.       – Эм-м, у меня планы, – неловко улыбнулся Тами.       Тимур только вскинул тёмную бровь, скрестил руки на груди, но потом всё же уточнил:       – А эти планы как на успеваемость твою влияют?       – Положительно, – односложно ответил Тами.       – На тренировку тоже не пойдёшь? – поинтересовался Тимур.       – Ты что! Тренировка – это святое, – без задней мысли ответил Тами.       – М-м, понятно, – Тимур снова уткнулся в ноут, закусив губу добела.       Тами уже развернулся было на выход, как Тимур снова подал голос.       – Знаешь, я не понимаю, чем заслужил от тебя такое отношение.       Тами решил съехать на дурачка и обернулся:       – Какое?       – Никакое, – по тону в голосе было понятно, что это не ответ в рифму, а прилагательное.       – Господи, Тимур! У меня что, не может быть своих планов?! – начал терять терпение Тами. Он явно сейчас не был готов к выяснению отношений. В конце концов, он ничего такого не сделал, за что Тимур сейчас выдавливал из него чувство вины.       – И рассказать о них ты не хочешь? – уточнил Тимур.       Тами поджал губы:       – Имею право.       – Ну да, – кивнул Тимур и больше не отвлекался от экрана.       Тами от этой недоперепалки отмахнулся поначалу, и даже успел забыть после шикарного субботнего свидания с Никулей. Его радость всё-таки затащил их в недавно открытую оранжерею, и они полдня разглядывали причудливые растения, а в одном из помещений обнаружили теплицу с бабочками. Можно было наблюдать не только за взрослыми особями, но и за гусеницами и куколками, потому что работники теплицы выращивали бабочек для “живых подарков”, которые обычно заказывали на свадьбы и другие романтические торжества. Никуля, правда, сразу же предупредил, что ему такой подарок точно не надо дарить, и вместо этого попросил какой-то цветок в горшке, больше напоминавший сухую, торчащую из земли палку.       А вот уже утром, когда Тами не смог зайти ни в одну из социальных сетей, ни в почту, потому что пароли не подходили, вспомнил, с кем поссорился. Сначала была паника, потому что: вдруг Тимур что-то Никуле написал от его имени, пока тот спал? Когда Тами убедился, что ничего такого не произошло, включилась думалка. И тогда он разозлился.       Тимура долго искать не пришлось, тот нашёлся с Женечкой и Юрочкой в клубе. И когда Юрочка взбрыкнул, вереща что-то про Санта-Барбару, Тами понял, что беседа омег подошла к концу.       – Доволен?! Всё узнал? Всё прочитал? – без приветствий начал он.       – Поднимемся в кабинет? – спокойно повернулся к нему Тимур.       Что-то подсказало Тами, что лучше согласиться, да и скандалить перед Женечкой не хотелось.       – Я не собираюсь перед тобой оправдываться, – предупредил Тами, как только они оказались на втором этаже, и добавил: – И я с ним не из-за мести. Он мне нравится. По-настоящему.       – Окей, – пожал плечами Тимур, усаживаясь на диванчик, и посмортел с напускным интересом, подперев подбородок кулаками: – Ещё какие-нибудь манифесты будут? Я весь внимание.       Тами не нашёл, что сказать, поэтому промолчал. Под ровным уверенным взглядом Тимура начало казаться, что он голый.       – Ну, тогда позволь мне, – выдержал паузу тот, – задать всего два вопроса. И, обещаю, больше мы к этой теме не вернёмся. И вообще, я тебя больше не буду доставать своим назойливым и таким нежеланным, очевидно, вниманием. Никуля знает, что ты оборотень?       Внутри всё колыхнулось от услышанного имени. Имени, которым Никулю называли только самые близкие.       – Можешь не отвечать, – кивнул тишине Тимур, подался корпусом вперед, оперевшись на колени, и задал, как и обещал, второй вопрос: – Никуля знает, что через полтора года ты навсегда уедешь в Чечню?       Тами почувствовал спазм в перевернувшемся от услышанного желудке. Это было… ударом.       – Как?.. Откуда ты?.. Кому ты… – хватал ртом он воздух.       Тимур медленно менялся в лице, наблюдая за паникующим перед ним Тами, в глазах нарастало теперь уже искреннее удивление и даже шок.       – Кому я что? – округлил глаза он, – кому я что, Тами?       – Рассказал, – еле выдавил из себя альфа, сглотнув неприятный ком в горле, – Тиме рассказал?       – Тиме?! – окончательно уронил челюсть Тимур, и Тами мысленно надавал себе подзатыльников – ну вот кто его за язык тянул. – Ты даже Тиме не рассказал, что ты сын вожака?!       – Вожака, стаи которого уже нет. Так же, как и вожака, – стиснул зубы Тами.       – Меня этим не проймёшь, – покачал головой Тимур, – я сиротее тебя буду.       Внезапно это отрезвило. Судя по Тимуровой реакции, он тоже ещё никому не рассказал, поэтому был шанс всё загладить.       – Тимур, не рассказывай никому, пожалуйста. Я, – Тами набрал в лёгкие побольше воздуха, прежде чем признаться: – Я не собираюсь возвращаться. Я останусь тут, с Тимой, в его стае.       – Эм, – смутился Тимур, – это как бы немного не тебе решать, разве нет? А как же папа? Он на тебя рассчи…       – Вот не надо вплетать сюда ещё и папу! – перебил его Тами, – он поймёт.       – Чего-чего он поймёт? – поморщился Тимур, будто не расслышал, – что его единственный сын, единственная надежда Чечни на возрождение стаи решил остаться в Архангельске, чтобы торчков пасти? Ты сам себя вообще слышишь? Ладно, хочешь быть трусом, пожалуйста, только не тешь себя иллюзиями – тебя настигнет зов. Как всех, кому суждено стать вожаками. И от него прячься – не прячься, побежишь на родину, как миленький. Жаль только, здесь себя ещё и предателем выставишь.       – Заткнись! – прорычал Тами, а Тимур изменился в лице – наверное, радужки сверканули случайно, – и не смей никому рассказывать, – решил воспользоваться полученной реакцией он и закрепить результат, почувствовав, как нижнюю губу царапают клыки.       – Вышел вон, – пророкотало сзади.       Весь запал тут же испарился, Тами боязливо оглянулся на ворвавшегося в кабинет желтоглазого Тима, потом снова глянул на побледневшего Тимура, а затем уж целовался с полом в приёмной, выкинутый Тимой.       – Что случилось, Бэмби? Посмотри на меня, ну же, – невольно улавливал происходящее за захлопнувшейся перед носом дверью Тами, – что он тебе сделал?       – Ничего, – после паузы ответил Тимур, – ничего, правда, просто поссорились. Я… Я, как всегда, перегнул палку, ты же меня знаешь.       Послышались звуки поцелуев, и Тами захотелось куда-нибудь свалить, но он не успел, схваченный Тимой зашкирку.       – Какого хера ты себе позволяешь? – шипел на Тами вожак.       – Я не специально, я не хотел пугать, – заскулил тот, только сейчас понимая, что переступил какую-то невидимую до этого момента грань.       – Нормально же общались, что сейчас начинается-то? – отпустил его ворот Тима.       – Я… Просто повздорили, дай извиниться, – попытался зайти обратно в кабинет Тами. Но Тима не пустил, перегородив путь.       – Наизвинялся уже, встретимся на тренировке. Свободен, – и кивнул на выход.       Тами в последний раз взглянул на дверь, за которой сейчас был спрятан Тимур, и развернулся к лестнице. Сомнений не было, омега наверняка теперь расскажет Тиме всё.       Тимур не рассказал. Тами неделю ходил по струнке, боясь, что очередной окрик от Тимы означает его скорую высылку на родину, но тот лишь поморозился пару дней, после чего оттаял и не вызывал на «тот самый» тет-а-тет. А значит, Тимур не рассказал.       Никуля тоже был спокойный, не шарахался, как от чумного, значит, и с ним никто не заводил странных разговоров о необычной природе его бойфренда. Однако подавленное состояние Тами считал нараз. Впрочем, как и Руслан Юрьевич. Учитель танцев впервые за всё время их занятий сделал Тами замечание.       – Ты в паре несёшь ответственность за двоих, – указал он тростью на Никулю. – Сейчас не время считать ворон, Тамерлан, мы уже отрабатываем поддержки. Ладно сам упадёшь, а если Николая уронишь?       – Я не уроню, – потупился Тами.       – Уж будь так добр, – строго кивнул Руслан Юрьвевич и скомандовал: – марш в начальные позиции!       До конца занятий Тами честно не отвлекался и уж тем более никого не уронил, но Никуля после занятия всё равно осторожно заглянул в глаза:       – У тебя что-то случилось? Ты можешь мне рассказать, я пойму.       – Я поссорился с другом, – признался Тами, – накричал на него, испугал, и… и оказалось, что я думал о нём хуже, чем он есть на самом деле. И вообще, – медленно начинал осознавать он, – вёл с ним себя в последнее время совсем не по-дружески.       – Тогда срочно надо мириться, – приобнял его за руку Никуля и переплёл их пальцы.       Тами тут же чмокнул небольшую ручку и попытался улыбнуться, но не вышло.       – А что, если он не захочет?       – Он не может не захотеть мириться.       – Почему ты так уверен? Ты его не знаешь.       – Не знаю, – согласился Никуля, – но я знаю, что он тоже поссорился с другом.       Тами моргнул пару раз, осознавая услышанное, а затем поцеловал сладкие Никулины губы. Всё-таки волшебный ему мальчик достался! Просто волшебный.       Чтобы не растерять запал и не передумать, Тами решил не ждать утра, и сразу после быстрого перекуса направился к Тиме домой. Конечно же, на пороге дверь ему открыл вожак.       – Я к Тимуру, – выпалил Тами.       – Его нет, – почти добродушно отрезал Тима.       То, что кто-то в гостиной печатал, говорило об обратном.       – Тима, ну пожалуйста. Я хочу помириться, – погрустнел Тами.       Тима ещё раз смерил его недобрым взглядом, от которого моментально захотелось прижать уши и хвост, нехотя отлепился от дверного косяка и дал пройти в прихожую. Тами, пока снимал ботинки, лихорадочно пытался придумать какие-нибудь подходящие слова, но когда вошел в комнату и встретился взглядами с притихшим Тимуром, все слова вылетели из головы. Он даже сам не понял, как преодолел разделявшее их расстояние – очнулся, уже когда сидел на ковре перед диваном, прижимая к себе за пояс Тимура, и хлюпал носом в такт такому же хлюпающему сверху носу обнимавшего его омеги. Никуля оказался прав.       – Прости-и-и, – выл Тами.       – А ты меня-а-а, – выл Тимур.       Тами окатило волной неловкости, исходившей от вожака.       – Я, э-э-э, в кабинете буду, – предупредил их Тима и зашуршал по ковру прочь из гостиной.       – Я не хотел пугать, – оторвал голову от острых Тимуровых коленок Тами.       – А я не хотел давить на больное, – кивнул ему Тимур.       – Хорошо, что ты теперь знаешь, – признался Тами в полголоса и уточнил, воровато оглядевшись: – Обо всём.       – Давай в кафешку спустимся? – предложил Тимур.       Тами кивнул и хотел было встать, но почувствовал, как кто-то тянет его за штанину и тихонько рычит. Повернул голову и встретился с лупоглазым взглядом недособачонки, которых обычно в сумочках носят.       – А это кто? – хлопал глазами Тами.       – А это я, – шмыгнул носом Тимур, – замену тебе нашёл.       Тами цыкнул и закатил глаза, где-то в глубине квартиры заржал Тима, Тимур привычно засветился от полученной реакции обоих.       – Да соседская это, на передержку взял, – пояснил он всё же, когда они уже спускались на лифте.       На первом этаже их с Тимой дома располагалась небольшая кофейня, и Тами частенько подмечал её лого на картонном стаканчике Тимура, когда тот приходил в офис. Внутри было уютно, хоть и людно – самый конец рабочего дня. К счастью, Тимур умудрился протиснуться вглубь помещения и выцепить столик в укромной нише – подальше от лишних ушей.       – Ну, – кивнул ему Тимур, когда они сделали заказ.       Тами неловко потупился:       – Эм-м-м… Что ты хочешь узнать?       – Что ты хочешь рассказать? – в тон ему ответил Тимур.       Тами тяжело вздохнул.       – Как ты узнал про… отца?       Тимур только пожал плечами:       – Папа твой рассказал. С гордостью! – уточнил он, Тами только руками лицо закрыл, не сдержав стона, – Он у тебя вообще очень общительный. Я и не думал, что ты скрываешь, если честно…       – Тимур, понимашь, мне… Мне это не нужно, – попытался было объясниться Тами, но омега перебил его.       – Тебя как бы никто не спрашивает. Господи, Тами, я, может, и не понимаю всех ваших заморочек, но я ещё ни разу не слышал о том, чтобы кто-то из вас отказывался от возможности создать свою стаю!       – В том-то и дело! У меня уже есть стая, – перегнулся через столик Тами, шипя сквозь зубы.       – Папа отпускал тебя с другим уговором, – наклонился к нему более спокойный Тимур, хотя в глазах плескалось искреннее беспокойство. Именно оно не давало Тами окончательно сорваться, друг пытался понять, а не осудить.       – Я и сам был так настроен, когда только-только познакомился с Тимой. Думал, научусь, там, всему, что нужно, и сорвусь домой, а теперь… – Тами на секунду умолк, подбирая слова, и снова не сдержал тяжёлого вздоха, откинувшись всё же на спинку стула, – мне здесь хорошо.       – И всё же домом ты только что назвал Чечню, – заметил Тимур, отзеркалив движение. – Я тебя прошу, поговори с Тимой. Ну правда. Это же Тима – он поможет.       – Я не готов. Тимур, пожалуйста, – встретился с ним взглядами Тами.       Тот поднял ладони вверх и искренне возмутился:       – Ты дурак? Мне вообще ваши тёрки до одного места, зря только сразу не сказал, партизан, блин.       – Тима бы меня тогда точно к себе не взял! – возмутился теперь уже Тами.       – И то верно, – заметил Тимур, отпивая из принесённой чашки, после чего перевёл тему, – что с Никулей собираешься делать?       Тами, признаться честно, не понял вопроса.       – А что я с ним должен делать?       – Ну, как минимум, ты с ним должен быть честным. Хотя бы с ним, – не удержался от едкого комментария Тимур, и пока Тами проседал с ответом, решил взять нить разговора в свои руки: – Окей, тогда честным буду я. Тами! Ты в полной жопе. Да-да, твой миленький, маленький Никуля обычный шестнадцатилетний, человеческий омежка. Вы же с ним Пара, так?..       – Я… Я пока не знаю…       – Как это? – немного сбавил обороты растерявшийся от такого ответа Тимур.       – Ну, – вспыхнул Тами, невольно поёрзав, и понизил голос: – Пока у меня гоны не начнутся, я, то есть, мой волк не может определить Пару. Вот.       – Заебись, – пробормотал Тимур, выпучив глаза, и замер неподвижной статуей на несколько мгновений, а затем продолжил всё так же тихо: – И как я мог забыть о такой прекрасной функции вашего организма.       – У вас вообще-то тоже такая есть, – обиделся на явный сарказм Тами.       – Сравнил! – отмер наконец Тимур, закатив глаза, – в любом случае, я вижу только одно правильное решение – выходить из кладовки. А мне похер, что ты не готов! – опередил Тами с ответом он, – Ты уже сделал шаг, надо делать следующий. Нет, конечно, у тебя есть выбор. Но представь в каком шоке будет твой Никуленька, когда гормоны наконец ёбнут тебя по башке, и ты как самый настоящий горный, чтоб тебя, джигит, выкрадешь его посреди ночи и затрахаешь до полусмерти – и это ещё не самый плохой вариант.       – Почему я просто не могу встречаться с понравившимся мне омегой? – задал скорее риторический вопрос Тами, но Тимур на него всё равно ответил, хоть и без привычного гонора.       – Тами, пора включить мозги и взрослеть. Во-первых, он влюблен в тебя по уши. Если вы не окажетесь Парой, то отношения придётся разорвать. Не нужно портить жизнь хорошему мальчику и тратить его молодость, если у тебя нет на него никаких планов, но если он будет знать, что ты оборотень и про теорию Пар, то хотя бы поймёт причину разрыва. Во-вторых, если вы всё же окажетесь Парой, то как я уже сказал, лучше избежать сюрприза с внезапным каминг-аутом во время гона. Он имеет право быть готовым и к твоим особенностям, и к возможному переезду на ПМЖ в Чечню.       Тами на последнее скривился недовольно, но Тимур не дал ему возможности прокомментировать услышанное, воскликнув неожиданно громко на фоне их перешёптываний:       – Как тебя-то угораздило в него влюбиться?! Он же три месяца назад был всего лишь Колькой-ботаником.       Тами передёрнулся от дразнилки и задумался, вспоминая их с Никулей первые дни общения.       – Знаешь, вы с ним похожи, – заметил он.       – Н-да? – скептически скривился Тимур.       – Ага, он тоже скрывает в себе целую вселенную, – расплылся в улыбке Тами.       – Ой подли-и-иза, – закатил глаза Тимур, безуспешно пытаясь скрыть появляющуюся улыбку, но затем всё же посерьезнел: – Как бы тебе ни хотелось, ты не обычный альфа, и даже не обычный оборотень. И в этих делах, – он потянулся и накрыл своей ладонью смуглую ладонь Тами, – у тебя, к сожалению, нет выбора. Придётся нести ответственность за то, что ты такой, какой есть.       – Звучишь прямо как Руслан Юрьевич, – с несмелой ухмылкой заметил Тами.       – Это что ещё за хрен?!       Ну вот кто его за язык тянул, а? Тами застонал собственной болтливости, но потом махнул рукой и наконец рассказал обо всём. О Никуле во всех подробностях, о танцах этих, о том, какой у них строгий препод, и что в конце мая им придётся выступать.       – Ты же понимашь, чего я боюсь? – спросил Тимура он, резко вырулив в беседе обратно "к своим баранам", когда наконец выговорился, поделился самыми приятными моментами с одним из самых близких друзей.       – Что всё изменится, – кивнул тот, безошибочно поняв.        Тами и не сомневался. Только поднял на него несчастный взгляд – Тимур был прав, но взрослеть так не хотелось.       – Мы что-нибудь придумаем, – тихонько пообещал Тимур, подмигнув.       Никуля ещё разок оглядел собранные на пикник вещи, потом перевёл взгляд на рабочий стол и, зажмурившись от собственного поступка, всё же бросил небольшое радио в кучу.       На дворе стояли первые майские деньки и до белых ночей оставалась буквально пара недель, поэтому родители и согласились отпустить его с ночёвкой. Да и Тами зарекомендовал себя как образцово-показательный бойфренд. И не только перед родителями, мечатательно рассуждал Никуля.       Казалось, что Тами буквально считывает все его страхи и сомнения, потому что стоило только Никуле начать что-нибудь надумывать, как Тами тут же развеивал все плохие мысли.       Когда Никуля заметил, что в гости они ходят только к нему, Тами наконец пригласил к себе. Никуля уже знал, что тот живет не один, и что это лишь съёмное жилье, но интереса это не снижало. Никуля, конечно, тайно надеялся, что познакомится с загадочными друзьями-соседями, но Тами упомянул, что они на несколько дней уехали за город. Однако, очутившись на территории Тами, позабыл все свои "хотелки", потому что почувствовал настоящее доверие. Пространство было чисто альфьим, почти спартанским, и Никуля понял, почему Тами так долго тянул с приглашением – стеснялся. К слову, они прекрасно провели время. А в следующий раз Никуля уже захватил с собой набор для выпекания, и тогда уж они с Тами вообще не скучали.       Позже и с друзьями произошло знакомство. Никуля жутко нервничал и уже сам не рад был, что когда-то мечтал об этом. Тами тогда предупредил, что эти люди для него – как самая настоящая семья. Неудивительно, ведь папа у того был так далеко. Однако перевес был явно не на Никулиной стороне. Если Тами пришлось знакомиться всего с двумя людьми, то Никулю познакомили с целыми восемью! Внимательный взгляд выделил двоих – светловолосого альфу Тимофея и его бойфренда Тимура – к ним Тами явно относился с особым трепетом. А потом он сам подтвердил замеченное – оказалось, что Тимофей, которого почти все называли Тимой, и есть Тамин тайный опекун, о котором гадало полшколы. Никуля удивился, что разница у них была всего пару лет, но вслух ничего не сказал: чувствовал, что такой комментарий будет не к месту.       В общем, излишняя скрытность Тами оказалась не возможным стыдом за Никулю перед крутыми друзьями, а очень тесной связью. Не каждый готов выставлять такое напоказ – это Никуля понял сразу. Поэтому ещё больше ценил "уровень допуска".       Конечно, Тами упомянул, что, помимо дружбы, их ещё связывает и работа в клубе, поэтому просил не обижаться и не ревновать, если не брал Никулю с собой на их с друзями встречи. Честно говоря, Никуля больше ревновал – хоть и молчал мудро – когда Тами тусовался с их с Никулей сверстниками. Однако после знакомства с настоящими друзьями альфы буря в сердце немного улеглась, и Никуля больше не сомневался в Тами, когда тот жаловался, как скучно ему было на очередной вписке – любому будет скучно в окружении пьяных подростков, когда дома и на работе тебя ждут такие прикольные друзья.       Родители же поначалу очень переживали. Отец пытался обнюхать всякий раз когда Никуля возвращался от Тами, но в этом плане Никуле скрывать было нечего. В буквальном смысле. Нет, были и ласки, и пару раз Тами даже раздевал Никулю, но только до пояса. А себя не давал – и именно это, к большому его удивлению, расстраивало. Никуля уже несколько раз давал понять, что тоже не прочь погладить и потрогать везде, где можно, но было по-прежнему нельзя. Тами только изредка просил, кладя голову ему на колени: "Погладь меня, как ты умеешь" – а потом растекался, как кот на солнышке, но стоило только Никуле, например, наклониться для поцелуя, как тут же приходил в себя и коварно перетягивал на себя инициативу. А Никуля – он ведь не железный – сдавался всякий раз почти без боя.       Никуля твёрдо решил – этот пикник с ночёвкой был его шансом получить, наконец, доступ к телу. Тем более что первые майские выходные они провели порознь, поэтому при совсем уж неудачном раскладе можно было попытаться надавить на чувство вины, но это, конечно, был не Никулин вариант. Поэтому решено было взять радио, а там: романтичная музыка, свежий воздух, они одни в тесной палатке – в такой атмосфере Тами попросту не сможет отказать своему омеге. А если сначала всё произойдёт, как у них обычно происходит, то – решительно настраивал себя Никуля – у них вся ночь впереди.       Тами наконец сбросил смс, что он уже у подъезда, и Никуля побежал вниз. Альфа ждал его, оперевшись на скутер с эмблемой доставки из их клуба, а как только Никуля преодолел разделявшее их расстояние, достал из-за спины трогательный букетик из полевых цветов. Никуля уткнулся носом в маленькие бутоны и колючие травинки и, казалось, почувствовал не запах цветов, а настоящего волшебства – неизменного спутника Тами.       На багажнике была закреплена палатка, Никуля удобно притёрся между твёрдой, уже привычно горячей спиной и мягким свертком, и их небольшое путешествие началось.       Тами явно знал дорогу, потому что даже не притормозил, когда они выехали за пределы города. И только потом уже, на просёлочной дороге без асфальта пришлось немного сбросить скорость, потому что пыль поднималась такая, что буря в Сахаре позавидует. Последние полкилометра пришлось и вовсе идти пешком, чтобы найти нужную полянку.       За спиной начинался лес, а впереди виднелось поле, явно заброшенное, потому что росли на нём всякие цветочки и сорняки. Тами предложил остановиться под одним из раскидистых дубов – мощным, нижние ветки которого буквально приглашали забраться в крону. Никуля полюбовался красотой природы, а затем погрузился в приготовления и хлопоты их с Тами вылазки на пикник. Палатку ставили вместе. Никуля впервые не стыдился своей большой любви к мелочам, потому что под сводом повесил там ночник на батарейках, и радио пришлось к месту.       – Вовремя узнаем, если погода начнёт портиться, – похвалил его Тами, и больше Никуля ни секунды не сомневался.       Мягкий плед удачно лёг на пенки, а приготовленный дома салат прекрасно помог обоим пережить время, пока жарились сосиски и пеклась картошка. Они даже порепетировать свой номер успели, услышав, что по радио заиграла одна из «их» песен. А когда еда была готова, то не до танцев стало: на свежем воздухе даже у Никули разыгрался нешуточный аппетит. Тами рассказал, что они с друзьями нашли себе ещё одного друга и даже успели познакомиться с его папой. И – странно так – умудрились познакомиться с папой раньше, чем с ним самим. А потом Никуля понял, что этот новенький друг – это бойфренд Юрочки.       – Это который длинноволосый? – уточнил Никуля, прикрыв ладошкой рот, потому что жевал тягучую от огня зефирку.       – Он самый, – улыбнулся Тами догадке.       – Красивый, – протянул Никуля, выстраивая в памяти образ Юрочки.       – Ага, только вредный жутко, – поморщился Тами и заметил, – но в последнее время вроде бы начал меняться.       Никуле всегда нравилось слушать про друзей Тами, потому что всякий раз казалось, что альфа приоткрывает завесу какой-то тайны, недоступной "простым смертным". И чувствовать себя особенным было до ужаса приятно.       Понятное дело, что беседа в какой-то момент естественным образом повернула в другое русло, но с Тами время всегда летело незаметно. Стоило только прибрать их место после обеда и немного поиграть в бадминтон, как пора было готовить ужин. Тами Никулю к огню категорически не пускал, во-первых, потому что сам феерически хорошо с ним управлялся, а во-вторых, оберегал самого Никулю. А после ужина подарил сладкий букет. Вместо цветов – всё равно некуда было бы поставить – оттуда торчали на ножках из мягкой проволоки конфеты и другие лакомства, и даже чай. Чай заваривать было не с руки, тем более что папа снарядил ребятам в дорогу двухлитровый термос с домашним компотом, а вот сладости оба умяли – хотя Никуля больше, естественно, – с превеликим удовольствием.       Никуля диву давался, глядя на опускающиеся сумерки, как день мог пролететь так быстро и так незаметно. А Тами вдруг позвал непривычно низким голосом.       – Никуль, я хочу тебе кое-что показать.       Никуля обернулся на альфу, тот стоял прямо под этим большим дубом и терпеливо ждал, когда омега подойдёт, протянув руку. Ни секунды сомнений, ладонь легла в широкую смуглую руку, как тысячу раз до этого делала и на танцах, и вне. Тами помог забраться на дерево – как будто считал Никулины мысли, когда они только-только пришли на место – даже плед подал и забрался следом, усевшись напротив. А потом произошло что-то поистине прекрасное.       Тами тихонько чем-то щёлкнул и вокруг них медленно начали зажигаться огоньки, спрятанные до этого в листве. Надо было присмотреться, чтобы заметить тонюсенький медный провод. Никуля ахнул такой красоте, заметил, что Тами опять ждёт его с раскрытыми ладонями, схватился за них без задержки, а затем ахнул во второй раз. Тёмные глаза альфы также медленно зажглись ярким жёлтым светом, как и огоньки вокруг них.       Тами не спешил. Дал Никуле и дыхание восстановить, и попялиться бесстыдно.       – Не боишься меня? – после паузы спросил он, и Никуля заметил белоснежные клыки, когда Тами выговаривал звук «ш».       Это ощущалось чем-то большим, чем волшебство, это было как собравшийся наконец паззл невероятной красоты. Никуля чувствовал облегчение, восторг, интерес и ещё с десяток всяких разных эмоций, но не страх.       – Нет, – во рту пересохло, и Никуля прошелестел не громче окружавшией их листвы, но Тами его всё равно услышал.       – Умница, – потянулся он к Никуле.       Никуля не задумываясь потянулся навстречу, закрывая глаза перед поцелуем, хотя мысль, не помешают ли им в этом деле появившиеся клыки, – проскочила в мозгу. Однако, когда Никулин язык начал свои наглые исследования, никаких клыков обнаружено не было, а стоило оторваться от альфы для небольшой передышки, как тут же были замечены ставшие снова тёмными глаза.       Тами перетащил Никулю к себе на колени, тот накрыл их пледом и покрепче обнял альфу за шею.       – Что, совсем-совсем не испугался? – наклонился к самому ушку Тами, поглаживая Никулю по спине.       – Неа, – мурлыкнул тот и чмокнул Тами в подбородок, метя, правда, в щёку.       – Храбрый какой, – ухмыльнулся Тами.       – Это просто ты не страшный совсем, – признался Никуля, а потом уточнил, – а у тебя только глаза и клыки, или… Или ты весь можешь, ну, превращаться? – залился краской он.       – Весь могу.       – Покажешь?!       Тами закусил губу, чтобы не рассмеяться, и помотал головой.       – Не сегодня, радость моя.       Никуля кивнул понимающе, стараясь скрыть разочарование:       – Луна, да?       И Тами всё же засмеялся. Точнее, заржал, а затем объяснил, что ни от какой луны он не зависит. Никуля потупился, прикусив язык, но Тами легонько погладил его по щеке, заставив поднять голову, встретиться взглядами и не заметить в ответном никакой насмешки, только нежность.       – Прости, это нервное. Я переживал, что всё пройдёт не так гладко, – признался он, – и спрашивай всё, что захочешь, у нас вся ночь впереди.       Никуля сначала набросился с вопросами, как голодный на краюху хлеба, и только когда голова начала идти кругом от новой информации, вспомнил, что он вообще-то не так планировал провести эту ночь. К счастью, надо было всего лишь зевнуть показательно устало, и Тами тут же подорвался снимать их с дерева и готовить спальники.       Они улеглись, соединив два в один большой карман, и Никуле даже притворяться не пришлось – рядом с Тами было так тепло, что избавиться от пижамных штанов, оставшись в одних трусиках, было одним из самых приятных действий.       – А ты тёплый такой тоже потому, что оборотень? – невинно поинтересовался Никуля, не спеша выключать ночник.       – Угу, – подозрительно тяжело сглотнул Тами.       Никуля спрятал довольную улыбку и будто бы невзначай прижался ножкой к горячему бедру. Потом нащупал Тамину ладонь и поцеловал в линию жизни.       – Ты вроде спать хотел? – хрипло поинтересовался Тами.       – Сразу после поцелуя на ночь, – честно заверил Никуля. Просто не уточнил, после какого по счёту.       Он подтянулся чуть повыше, прошёлся пальчиками невесомым касанием по сильному плечу, склонился к манящим губам, которые тут же раскрылись податливо. Затем всё так же легонько задел ухо и вот тогда уже смело зарылся в жёсткие волосы, срывая жадный рык.       Повалить себя на спину Никуля не позволил – знал, что тогда всё закончится слишком быстро. Вместо этого он закинул ногу на Тами, прижался тесней, почти укладываясь на альфу, и тот поддался – огладил и сжал предоставленное в распоряжение бедро, а второй рукой забрался под майку. Пересчитал все позвонки и добрался до поясницы, а затем и копчика. Никуля выгнулся послушным котиком, и рука уже без лишних церемоний легла на попу. Сначала почти целомудренно огладила через трусики, потом уже смелей сжала, спустилась к промежности, надавила на скрытую тканью расселину.       Никуля плавился. Руки тряслись и совсем не слушались, хотелось растечься податливой лужицей и позволить делать с собой всё что угодно, но это неудовлетворенное желание вернуть ласку всё же пересилило. Никуля без лишних раздумий лизнул доступную для такого манёвра шею и скользнул рукой вниз по мощному телу под ним. Тами сначала перехватил его руку, поймав запястье в кольцо пальцев, и у Никули в голове от такого прояснилось моментально. Он вскинул на альфу полный боязливой мольбы взгляд, а встретился с желтоглазым Тами. И когда тот не уловил страха или изменившегося настроя в поведении Никули, разжал пальцы.       Всё становилось на свои места. Никуля гладил рельефный живот, а сам радовался, понимая наконец, почему Тами так долго не давал доступ к телу – горящий взгляд сдал бы его со всеми потрохами. Но сейчас скрывать было нечего. Когда собственные пальчики добрались до дорожки из жёстких волосиков, что вела под резинку трусов, Никуля почувствовал, как и его бельё уже не обтягивает ягодицы.       Нет, всё-таки это было чертовски тяжело. Собственные ощущения отвлекали, и не только потому что ласки там для Никули были в новинку, а ещё и потому что Тами знал, что делает. Пальцы гладили сначала легонько по половинкам, вызывая мурашки и шумные вздохи, а затем впервые прошлись по расселине, собрав влагу. Никуля стал одним большим нервным окончанием, сосредоточие которого было в совершенно определённом месте. Тами переместил другую руку с бедра на ягодицу и сжал её, давая себе больший доступ к самому сокровенному. После чего прошёлся пальцем прямо по дырочке, вызвав у Никули непроизвольный всхлип, и проник внутрь.       Первые несколько движений ощущались Никулей очень остро. Он сам-то себя сзади ласкал редко, а уж чужая рука дарила поистине новые ощущения. Палец проникал внутрь, потом выскальзывал, оглаживал сжимающееся тут же колечко и проделывал всё по новой. Когда Никуля перестал вздрагивать после каждого нового вторжения, то, что было задумано ещё утром, снова вспомнилось.       Никуля сделал это. Нащупал возбуждённый член Тами, пусть и через ткань сначала, но огладил – познакомился.       – Никуль, ты не обязан, – прошептал ему на ухо Тами, когда пальчики снова принялись кружить около резинки.       – Я хочу, – без заминки заверил Никуля.       Тогда Тами на секунду оторвался от Никулиной ягодицы, приспустил бельё и накрыл собственной рукой омежью, а затем положил на свой член.       Никуля твёрдо решил подумать о стыде как минимум завтра, потому что сейчас мог лишь тонуть в собственных ощущениях. Приятного, тягучего – в попе, твёрдого, упругого – в руке.       Тами без слов показал, как ему будет приятней всего, Никуля подхватил его движения, и рука альфы через несколько движений исчезла, чтобы вернуться на попу к Никуле. А там происходило что-то невероятное. Сначала было просто необычно и немного приятно. Потом, когда Тами начал оглаживать не только саму дырочку, но и спускаться ниже, к яичкам, возвращаться обратно, давить на вход настойчивей – перед глазами поплыло. А затем проник двумя пальцами, и у Никули начался пожар.       Он смог выдержать эту сладкую пытку от силы полминуты: выгнулся, содрогнулся и вскрикнул, взорвавшись волной оргазма по всему телу. Не дождавшись, пока последний спазм покинет тело, Никуля буквально силой воли подтянулся наверх и впился жадным поцелуем Тами в губы, после чего снова задвигал рукой, и альфа глухо застонал Никуле прямо в рот. Это была победа. А потом, после нехитрых пасов салфетками, настала очередь того самого поцелуя на ночь.       Утром было не до заискиваний и смущения, как переживал Никуля. В голову наконец уложилась информация, изрядно пошатнувшая окружавшую его до вчерашнего дня реальность. Поэтому их с Тами ночные, пусть и откровенные, но вполне себе нежности меркли на фоне признания альфы о своей сверхъестественной природе. Никуля ощущал случившуюся близость одним из приятных моментов, но не более. От Тами вообще не исходило никаких подозрительных вибраций, только привычная забота по отношению к Никуле и искрящая энергия. Впрочем, кое-что всё же изменилось – Тами больше не подбирал слова. Называл важные или привычные для него вещи своими именами: друзья превратились в стаю, опекун в вожака, и другое по мелочи.       Они позавтракали шоколадными шариками, залив их молоком, и едва убрали за собой полянку, как подошло время отбытия. Никуле предстояло воскресное корпение над уроками, хотя в начале мая об уроках хотелось беспокоиться в последнюю очередь, а Тами ждала тренировка со стаей.       В понедельник Никуля проснулся в прекрасном настроении – за окном светило яркое, почти летнее солнце, а это означало только одно. Никуля придирчиво подобрал гардероб на сегодня – в одежде не должно было быть ничего лишнего, ведь главной деталью наряда омега решил сделать аксессуар. Никуля выдвинул один из ящичков рабочего стола и с радостным писком достал оттуда коробочку. Раскрыл мешочек и надел наконец очки. О да! Эпатажные, переливающиеся всеми цветами радуги сердечки тянули на себя всё внимание. Даже папа оценил, как круто выглядел Никуля, хотя предпочитал заверять, что внешность – не главное.       Тами, правда, оценить Никулин видок смог бы только после уроков, потому что традиционно прогуливал первый – просыпал, скорее, после выматывающей тренировки. Зато сверкнуть счастливой улыбкой и новыми очками перед остальными одноклассниками не составляло труда.       – Коль, а чё, Тами не будет? – не переставая жевать жвачку, окликнул его Витя с соседней парты.       Никуля обернулся, стянул очки, укладывая их в чехол и поймал полный скрытой зависти взгляд. Но бесило не это, а сам тон – пренебрежительный, недовольный.       – Не знаю, – спокойно пожал плечами Никуля, – я Тами не секретарь.       – Да? А кто тогда? – ещё больше желчи, какой-то скрытой обиды засквозило в голосе Вити.       Никуля не успел придумать какой-нибудь остроумный ответ, потому что прозвенел звонок, и наивно полагал, что за следующие сорок пять минут нерадивого одноклассника немного подотпустит, и он наконец отстанет от него. Ну и Тами вроде обещал ко второму уроку всё же в школу прийти.       Надежды не оправдались. До звонка на следующий урок оставалась пара минут, но альфа так и не объявился. Да и Витя, на этот раз уже со свитой, снова начал доставать. Никуля поначалу старался не замечать начавшейся около него движухи, но получалось плохо, особенно после следующего вопроса.       – Коль, а я смотрю тебе нравится вещи за другими донашивать? – сделал очередной заход Витя.       – Прости? – отвлёкся от телефона Никуля.       Он бы проглотил насмешки про "зубрёжку", но тыкать его носом в финансовое положение его семьи – это уже слишком. Тем более что Витя по этому самому положению не особо отличался от Никули. По сути, своим уточнением Никуля просто давал однокласснику шанс взять свои слова обратно. Витя предложенным шансом не воспользовался:       – Я вот думаю, это наверное, как забота об окружающей среде, когда люди в секондах одеваются, только ты не одежду себе нашёл, а парня.       – О чём ты? – окончательно запутался Никуля.       – А Тами разве тебе не говорил? – с притворным удивлением округлил глаза Витя.       Что-то ёкнуло у Никули, когда тот упомянул Тами, язык прилип к нёбу и внутри всё замерло.       – Только слепой мог не заметить, что Тами нравился я, – оскалился Витя, – но я на поклонников смотрю свысока, и твоего отшил, не задумываясь. А он пообещал, что устроит на ком-нибудь тест-драйв. Покажет, на что способен и как умеет ухаживать, чтобы я решил – надо оно мне или нет. Ой, а Тами, что, – показушно надул губки и округлил глазки он, – не сказал тебе? О боже, – прикрыл ладошкой рот Витя, всё больше и больше переигрывая, – ты подумал, что у вас это всё… взаправду?!       – Ты врёшь, – решительно мотнул головой Никуля, но невольно отступил на шаг.       – Больно надо! – фыркнул Витя, а затем кивнул, указывая Никуле за спину, и расплылся в кривой ухмылке: – Да сам у Тами и спроси.       Никуля резко обернулся и действительно увидел стоящего в дверях класса Тами. Тот, не отрываясь, смотрел на Витю не просто недовольно, а с плохо скрываемой яростью в глазах. Никуля с ужасом понял, что так не смотрят на того, кто соврал, так смотрят на того, кто разболтал страшный секрет.       Неудержимо хотелось убежать. Спрятаться, затаиться, чтобы никто не видел, не сказал ещё чего-нибудь, не мешал переварить только что услышанное, но сзади уже ощущался знакомый до боли жар. Тами набрал в лёгкие побольше воздуха, чтобы что-то сказать, как вдруг прозвенел звонок. И Никуля мысленно выдохнул.       – Поговорим после школы, – он буквально на секундочку встретился взглядами с альфой и мышкой шмыгнул за парту, раскрывая учебник на нужной странице.       Тамерлана такой ответ явно не устроил, однако Никуля сначала хотел эту очевидную деталь проигнорировать. Но потом увидел, как Тами, уставившись невидящим взглядом в одну точку, сжимает и разжимает кулаки под партой, периодически отирает ладони о колени, оставляя след из бордовой крошки. Поэтому, когда урок закончился, и Тами, всё так же не поднимая на Никулю взгляда, едва выдохнул: «Пойдём» – отказываться не решился.       Они завернули в ближайший туалет. Тами пропустил Никулю вперёд, а тому и оборачиваться не надо было – по звукам становилось понятно, что Тами чем-то подоткнул скрипучую дверь, чтобы в неё никто не вломился. Все кабинки на удачу оказались пустыми, а замазанное до середины грязно-белой краской окно было распахнуто, избавляя уборную от возможной вони и впуская свет. Никуля помассировал виски и думал, что раз уж грохот уборочного инвентаря за спиной прекратился, надо приготовиться слушать, но ошибся. Тами буквально снёс его, захватив в стальные объятия, будто в попытке, судя по напору, вжать его в себя до полного слияния на субатомном уровне.       – Раздавишь, – кое-как просипел Никуля.       И тут же был развернут на сто восемьдесят градусов, впечатан по новой, уже с возможностью сделать пусть и сдавленный, но вдох. Тами был просто каменный. Через пару минут Никуля начал подозревать, что за этим, скорее всего, ничего не последует, потому что альфа категорически не двигался, снова выдавая сверхъестественную сущность – обычный человек уже устал бы так неподвижно стоять.       – Та… – попытался позвать Тами он, но тут же был прерван поцелуем.       Отчаянным, целомудренным из-за сомкнутых губ и совсем из-за этого не нежным. Тами опять замер, чтобы, видно, убедиться, что Никуля не начнёт вырываться, и только после этого начал покрывать уже более лёгкими, хаотичными поцелуями другие участки Никулиного лица. Крохотные поцелуйчики доставались щекам, уголкам губ, подбородку, кончику носа, а Тами взял Никулино лицо в ладони, чтоб удобней было целовать и чтобы исключить уже наверняка возможность уйти от контакта.       Никуля снова сделал попытку сказать хоть что-то, но его опять прервали поцелуем. Теперь уже удалось поймать горячий выдох, чужие губы начали вести себя более миролюбиво, а когда и тут не последовало возражений, то язык присоединился к ним без лишнего приглашения. Теперь руки альфы обнимали за плечи и гладили от макушки до самой поясницы.       Впрочем, Тами явно захватывала паническая суета, поэтому он то и дело снова прерывался на хаотичные поцелуи, потом снова возвращался к губам, а затем и вовсе перехватил Никулю поудобней и начал спускаться по шее, настойчивей оглаживать омежье тело через одежду. И вдруг опустился на колени.       Никуля тут же сбросил флёр нечаянно накрывшего замешательства – поза Тами была слишком однозначной – и вжался в подоконник, пытаясь хоть немного увеличить между ними расстояние. Одновременно с этим руками попытался немного отодвинуть Тами или хотя бы привлечь к себе внимание, но того словно закоротило. Он уходил от любых прикосновений, повторяя снова и снова:       – Нет, не пущу, не отпущу, пожалуйста, нет, – безбожно теряя всю мягкость из согласных и проглатывая гласные, он обнимал Никулины ноги и тёрся о них лицом.       – Тами, – пересохшее горло выдало лишь набор помех, но слух у оборотня был способен улавливать и не такое.       Тами, как от удара, вжал голову в плечи, снова застыл, вцепившись в Никулины бёдра, но Никуле этой реакции было достаточно, чтобы понять, что его всё же слышат.       – Радость моя, ты себе что надумать успел? – когда-то этот вопрос прозвучал в его адрес, пришло время вернуть.       Тами вскинул голову, встречаясь с Никулей взглядами, и с трудом смог зарегистрировать, а затем и понять услышанный вопрос, после чего – почти как вменяемый – размеренно и членораздельно ответил:       – Ты сказал, что бросишь меня после школы, поэтому мы просто не уйдём из школы.       Никуля подавился возмущённым вздохом, а когда справился с дыханием, пояснил:       – Я-я не собирался тебя бросать! Я вообще не так сказал! – и уже спокойней, смущённо: – Просто не хотел обсуждать это на глазах у всех, – и уже совсем просительно: – Тами, пожалуйста, мы на урок опоздаем.       – Вертел я этот урок… – зарычал Тами, потом опомнился и не стал договаривать фразу, а затем и смысл только что услышанного уловил, – не собирался бросать? – вскинул брови он.       Никуля, так как Тами всё ещё стоял на коленях, запустил свои пальчики в шевелюру альфы, привычно почёсывая, оглаживая, лаская, и повторил:       – Нет, не собирался, – мотнул он для наглядности головой и тепло улыбнулся.       – И ты даже выслушаешь меня, если я попытаюсь рассказать, как всё было на самом деле? – уточнил со всей надеждой мира в глазах Тами.       – Определённо, – кивнул Никуля.       Тами на секунду задумался, собираясь с мыслями, а затем выложил всё как на духу. И про симпатию к Вите, и про разговор на лестнице с небрежно брошенной фразой. Потом про их с Тимуром идею с розыгрышем красивого романа, но с условием, что Никуля согласился бы только подыграть. Признался, что сначала духу не хватило попросить – думал, что совсем не нравился, а потом уже не до Вити стало – влюбился.       – Надо было ему чего похуже пообещать, – гневно сжал кулачки Никуля, когда услышал про Витины оскорбления из-за национальности Тами.       – Да нет, – помотал головой Тами, – я глупо поступил, повёлся на провокацию… Недостойно…       – Прекрати! – состроил грозную мордашку Никуля, не собиравшийся выслушивать этот бред, а затем застенчиво поинтересовался: – А почему ваш с Тимуром выбор пал именно на меня?       Тами вспыхнул, но всё же рассказал, что пришёл к Тиме за советом по завоеванию Вити, а тот потребовал "всех посмотреть".       – Я тогда соврал, сказал, что ты по мне сохнешь, а он меня носом ткнул, мол, вот за ним и ухаживай. А потом ты как-то сам собой в разговоре всплыл, – нерешительно пожал плечами он.       – Ты не врал, – тихо пробормотал Никуля, потупив взгляд.       – М? – вскинул брови Тами.       Никуля закатил глаза и тоже покраснел, но развернул ответ:       – Ты не врал, когда говорил Тиме, что я по тебе сохну.       Тами потеплел, расслабился, с коленей, правда, так и не встал, только голову склонил на бедро к Никуле и уточнил:       – Ты на меня не сердишься?       Никуля вздохнул.       – Ты, наверное, меня глупеньким считаешь, и может быть, я действительно не очень умный. Но я не поверю, что ты мог бы рассказать свой самый большой секрет человеку, который бы ничего для тебя не значил. Или занялся бы с ним дурацкими бальными танцами. Или познакомил со своей стаей. Или бы сам познакомился с его родителями. Вот последнее – прямо главный признак настоящей симпатии, – попытался пошутить он, но Тами всё ещё был настороже и шутку не оценил, поэтому пришлось ответить без прикрас: – Нет, не сержусь ни капельки.       Тами услышанному улыбнулся тепло и кивнул:       – Ну и ладненько, – после чего тут же полез к Никулиной ширинке.       – Погоди-погоди! – попытался остановить его Никуля, – мы же на урок опоздаем! Тами! Я же сказал, что и так не сержусь – ты не обязан!       – А вот поздно, я уже настроился, – легко отмахнулся альфа.       Никуля закрыл ладошками пылающее от стыда лицо. Тами наконец справился с застёжкой, выпустил Никулину рубашку, ныряя рукой под неё. Потом расстегнул пару последних пуговиц, оголяя живот, и шумно чмокнул прямо в сладкое местечко под пупком, так, что Никуля едва пополам не сложился. Он всхлипнул и переместил ладони на рот, чтобы не привлечь ненужного внимания.       Как только Тами вобрал Никулин член в рот, всё отошло на такой задний план, что с биноклем не разглядеть. Пофиг стало на школьный туалет вокруг, пофиг на Витю и всех остальных вместе взятых, только Тами был в центре внимания. Ну, и то, что он делал, конечно же.       В класс они дошли только к следующему уроку. Взъерошенные, с зацелованными до красноты губами. А Никуля ещё и рубашку дрожащими пальцами пытался заправить, пока Тами облизывался, как сытый кот, и посильнее к себе прижимал. Где-то на периферии зрения, Никуля уловил в их адрес гневный взгляд понявшего всё Вити, но даже не попытался хоть как-то придать этому значение.       А после уроков, когда они с Тами уже толпились на выходе с территории, Никуля краем уха уловил чью-то ругань за углом школы. Стоило обернуться, и фигуранты ссоры оказались раскрыты: Витя с его Пашкой.       – …Зато я русский! – старательно скрывал обиду за бахвальством Пашка.       – Ой, да заткнись ты, – отмахнулся от него явно недовольный Витя.       Никуля, попытался задавить расплывающуюся на лице улыбку, отвернулся от них, поправил на переносице свои моднявые очки в виде сердечек и привстал на цыпочки, чтобы поцеловать Тами в щёку. Эпилог 1       Когда Тамерлан объявил Руслану цифру в шестнадцать билетов, тот едва сдержал нервный смешок и едкое замечание про нелегальность спекулянства, а потом всё же отсчитал нужное количество. Но когда пришло время концерта, стало не до шуток, потому что все отданые Тамерлану места были заняты шумной, переговаривающейся толпой.       – О, Руслан Юрьевич, – окликнул его Тамерлан, когда Руслан доковылял до зала.       Партер тут, как и в любом другом ДК, делился на большую центральную зону и две узенькие по бокам. Собственно, одну такую и пришлось почти полностью отдать под запросы Тамерлана.       Руслан обернулся и приветственно улыбнулся одетому в парадное альфе. Его партнёра – Николая – можно было заметить у первого ряда, тот говорил о чём-то, судя по возрасту и сходству черт, со своими родителями. Руслан быстренько прошёлся взглядом по оставшимся местам, но там никого хотя бы отдалённо напоминавшего родителей Тамерлана не оказалось – сплошная молодёжь.       – Пойдёмте, только вас ждём, – позвал его Тамерлан.       – Куда? Зачем? – не понял Руслан.       – Ну на место своё, ну Руслан Юрьевич, – активней начал жестикулировать Тамерлан и глаза закатил.       Руслан даже как-то растерялся от такого наезда, поэтому, наверное, и пошёл за альфой.       – О, пап, отец! Это наш с Тами учитель, – радостно воскликнул заметивший их с Тамерланом Николай, – здравствуйте, Руслан Юрьевич.       Омега подошёл к остановившимся около лестницы альфам, сверкнув на свету пайетками в костюмчике.       – Мы вам повыше местечко оставили, – лучезарно улыбнулся Николай, – пойдёмте.       Руслан понял, что спорить бесполезно, и что только он один был не в курсе того, что ему в принципе кто-то оставил местечко. Поэтому пришлось подняться на четвертый ряд и усесться, куда велено.       – Харе обжиматься, тут везде дети! – зашипел новоиспеченный сосед Руслана на двух подростков, что сидели рядом ниже: длинноволосого шатена омегу и светленького, очень коротко стриженного альфу.       Последний обернулся, посмотрев на недовольного омегу рядом с Русланом полным любви взглядом, и наигранно расстроился:       – Ну, пап!       – Понупапкай мне тут, – поджал губы омега, положил руку альфе на голову и демонстративно развернул её в сторону сцены.       Шатен рядом хихикнул и тут же шлёпнул альфу по ладони, тянущейся к его коленке.       – Папа сказал не обжиматься, – весело показал язык он, а затем развернулся к соседу Руслана за очевидной похвалой.       – Молодец, Юрочка, – похвалил его омега.       Руслан пытался не пялиться на него, но сногсшибательная внешность и совершенно не укладывающееся в голове обращение «пап» выбило, признаться честно, альфу из колеи. Омега был преступно красив и казался не сильно старше остальных из окружавшей Руслана компашки. Вскоре тот заметил прикипевший к нему взгляд Руслана, чуть повернулся к нему и пояснил, хотя Руслан ничего не спрашивал.       – Молодожёны, что с них возьмёшь, – виновато улыбнулся омега.       – Понимаю, – вежливо кивнул ему Руслан.       Пришлось сделать над собой усилие, чтобы развернуться и перестать смотреть на омегу рядом, но Руслан всё же был взрослым альфой и с задачей справился. В конце концов, остальные из Таминых приглашённых были не менее интересны для наблюдений.       В самом низу сидели родители Николая, два соседних места пустовало. Следующие четыре места – на втором ряду – занимали двое рослых альф кавказской национальности, рядом с которыми сидел кудрявый омега и ещё один коротко стриженый альфа. Собственно, на третьем ряду сидели обжимавшиеся молодожёны, пока что тоже в гордом одиночестве – ещё два пустых места. Ну а четвертый ряд занимали Руслан, очень красивый папа и опять пара: альфа и омега.       Стоило только выдохнуть – вроде бы к гомону на всех четырёх рядах привык, как вся эта толпа оживилась по новой. Руслан попытался понять причину оживления, а потом заметил двух новых персонажей – сюрприз-сюрприз! – альфу и омегу с держателями для кофе в руках.       – Успели, – с явным облегчением выдохнул омега, преодолев пару ступеней в проходе, но вдруг прозвенел первый звонок, и расслабленность из движений тут же схлынула.       Омега добрался до четвертого ряда, перепрыгнув через ступеньку, отыскал взглядом надпись на одном из стаканов и протянул его через Руслана.       – Тёма! – скомандовал он, и стакан тут же выхватил один из соседей Руслана.       – Э-э-э, – тут же принялся разглядывать следующий стакан омега, – Юрочка!       – А мой? – спросил “обжимальщик”, когда его Юрочке вручили стакан.       – Валя-валя-валя, – скороговоркой пробормотал раздававший кофе омега, высматривая нужную надпись, после чего передал искомый стаканчик.       Валя обрадовался, но когда разглядел на картоне, как заметил Руслан, нарисованный носок, почему-то недовольно цокнул.       – А, а, а, – продолжил тем временем искать надписи “бариста”, – А! Арсений! – и протянул тому самому папе рядом с Русланом.       – Без кофеина? – уточнил немного смущённо тот.       – И с соевым молоком, – утвердительно кивнул ему омега.       – Спасибо, Тимур, – инскренне поблагодарил его Арсений, принимая в руки кофе.       – Вы! – тут же повернулся к Руслану Тимур и протянул картонный стакан.       Руслан удивился, едва не подскочив на месте от неожиданности, но, предположительно, кофе взял и даже пробормотал невнятное спасибо, хотя Тимур уже отвернулся от него, продолжив раздачу. Руслан осмотрел свой стаканчик на предмет опознавательных знаков. Ему достался латте с двойным шотом эспрессо и надписью “преподу”. Что ж, справедливо. И с заказом угадали, почесал в затылке Руслан.       Через мгновение рядом возник второй "бариста" – альфа – и передал стаканчик последнему из Руслановых соседей, назвав Серёгой. К третьему звонку вся толпа уже посасывала кофе, пустующие места перед Русланом и Арсением заняли Тамерлан и Николай, а кофе-снабжатели уселись на первый ряд. По воцарившейся – пусть и относительно из-за прихлёбываний – тишине Руслану стала понятна вся эта тема с напитками, и пришлось мысленно признать гениальность и простоту идеи.       Сколько у Руслана было этих концертов – не счесть, поэтому как только свет окончательно погас в зале, разум привычно отключился от происходящего на сцене, принявшись разбирать ворох других, более насущных мыслей. Вспомнился вчерашний разговор с Адамом по скайпу, и как Руслан на ломаном английском пытался во время него познакомиться с соседями сына по общаге, отметив, что его воспоминания о жизни в советском студгородке разительно отличались от современных американских реалий. Чёрт побери, у Адама даже отделение почты было на первом этаже!       За поступление сына брала гордость, но сейчас, после девяти месяцев разлуки, тоска по нему ощущалась сильнее. Наверное, поэтому и решил снова "тряхнуть стариной", вернувшись в ДК. С Тамерланом и Николаем ему, конечно, повезло. Возможно, если бы к Руслану пришёл бы какой-нибудь амбицозный и не по годам харизматичный и талантливый танцор, то он бы не потянул. В конце концов, он уже столько навыпускал таких, что рвать себе душу очередным стремительным взлётом или не менее стремительным падением ученика до горечи во рту не хотелось.       Но в этот раз ему достались совершенно волшебные персонажи, будто для него созданные. Тамерлан и Николай занимались с интересом к танцу и благоговейным трепетом к самому Руслану, а ещё души друг в друге не чаяли, и в танце это работало не хуже природного таланта. Контрастность их пары вызывала невольное умиление, а неплохая физическая подготовка Тамерлана позволяла в некоторых местах сделать на этом особый акцент.       Руслану казалось, что придумывая номер для этих учеников, он занимается настоящим творчеством, позволив себе закрыть глаза на некоторые правила и аксиомы. А чудесные альфа с омегой подхватывали любое его предложение, и это вдохновляло не меньше.       Руслан отвлёкся от собственных мыслей, когда во время очередных аплодисментов Тамерлан с Николаем покинули свои места – через два номера должны были объявить их. Массивная группа поддержки оживилась, кто-то начал более внимательно следить за происходящем на сцене, кто-то перестал отпускать шуточки о выступавших. Половина достала телефоны, чтобы снять на видео выступление друзей. Руслан и сам заметил за собой немного подзабытое волнение, обратив внимание на сцену, когда заиграла знакомая мелодия.       История танца была хоть проста, но актуальна по сей день – отношения альфы и омеги. Всё начиналось с чопорного полонеза, когда оба партнера едва смели касаться друг друга, лишь обозначая возможное желание. Тамерлан позволял Николаю ускользать от движения, постепенно сокращая дистанцию, после чего музыка плавным переходом сменилась на венский вальс, во время которого разворачивалось настоящее знакомство.       Дистанция сокращалась, в движения навстречу вкладывалось светлое чувство, а фигуры выглядели манифестом новоспечённого дуэта, восхваляли произошедшую "встречу". После чего партнёры пустились в повороты, увеличивая скорость, и наконец застыли друг напротив друга, услышав первые ноты танго – пришло время страсти.       Жаркие ссоры, не менее горячие примирения – всё это показывали Тамерлан с Николаем резкими перестановками и собственническими жестами, после чего наступала кульминация: Тамерлан в поддержке подбрасывал Николая вверх и от себя – это был их разрыв.       Четыре восьмерки чистейшего контемпорари обозначали тоску по возлюбленному и сожаление от расставания. Альфа мучился на одном конце сцены, а омега на другом, после чего они оба, вроде бы, оправлялись после отношений лишь для того, чтобы встретиться вновь посередине.       Несколько нот теперь уже медленного вальса были этим самым вежливым вниманием во время случайной встречи. После чего Тамерлан почти отпустил Николая, когда затихла музыка, а затем решительно потянул на себя, развернув партнёра к себе и запечатлевая поцелуй принадлежности. Признаться честно, Руслан не стал бы включать в танец этот момент, если бы альфа с омегой не встречались на самом деле. Но ещё в самом начале обсуждения номера с ребятами такая идея возникла, и те с радостью её поддержали.       Николай, тем временем, на поцелуй ответил, закинув руки на плечи Тамерлана, после чего заиграл, конечно же, зажигательный рок-н-ролл – танец олицетворял счастье, драйв и подчёркивал индивидуальность каждого из танцоров. Именно синхронные движения показывали связь между партнёрами. Завершала всю постановку замечательная поддержка, в меру зрелищная, но безопасная, после чего Тамерлан с Николаем застыли в "точке" вместе с последним тактом музыки.       Зал был в восторге. И "браво" кричали не только друзья Руслановых учеников, заметил с невольным комком в горле он.       Нога начала неприятно тянуть, потому что концерт шёл уже второй час, поэтому Руслан незаметно помассировал колено, разгоняя кровь, и сверился с программкой – до конца оставалось совсем немного.       Когда Руслан начал откровенно маяться, наконец начался финальный номер, во время которого все участники концерта выходили на сцену. Руслан мог поклясться, что из сидящих в зале радостней всех хлопал он, потому что в этот момент нога уже болела зверски. До тёмных пятен перед глазами зверски. Как только свет зажёгся, Руслан понял, что встать ему быстро и безболезненно не получится – пересидел.       Вокруг уже начали суетиться люди, стараясь побыстрее уйти из душного зала, и Руслан решил толкучку переждать. Тамерлан с Николаем, как только услышали похвалу за прекрасно исполненный номер, отвлеклись на друзей. Но к большому удивлению Руслана, в последний момент Тамерлан вернулся на четвертый ряд.       – Мы вас на улице подождём, – сказал он, совершенно точно обращаясь к Руслану.       – Зачем? – спросил было тот, но альфа уже убежал вниз.       Нет, встать в ближайшее время Руслан не мог. Он вежливо пропустил молоденькую парочку, которая соседствовала с ним во время концерта – Тёма и Серёга, кажется. А ещё надеялся, что и Арсений, тот, что был "папой", не увидит охватившей Руслана слабости.       Омегу как раз позвал его сын, он со своим, получается, мужем, уже стоял на выходе из зала.       – Мы вас догоним! – крикнул ему Арсений.       Руслан окончательно растерялся. Поймал на себе взгляд Арсения, который быстро скользнул к руке, сжимавшей ноющее колено, и вернулся обратно.       – Болит? – кивнул в направлении ноги Арсений.       – Ага, – не стал отнекиваться Руслан и пояснил, вздохнув: – Пересидел.       – Ничего, я помогу, – заверил Арсений и наклонился к Руслану до того, как тот смог что-либо возразить.       Арсений деловито положил руку Руслану на поясницу, но этого оказалось, видно, мало, и он в итоге задрал пиджак, чувствительно, пусть и через сорочку, провёл пальцами по впадине позвоночника, после чего нажал на какую-то точку, достав, казалось, до самых печёнок. Руслану пришлось стиснуть зубы, чтобы не издать позорного звука, и не удивиться вслух силе такого миниатюрного на вид омеги.       Однако как только первая боль от действия Арсения прошла, ноги закололо тысячей иголок, и тут уже сдержать невольное мычание не получилось.       – С-спасибо, – неловко улыбнулся Руслан и встал с места, – научите чудо-приёмчику?       – Это только для экстренных ситуаций, – покачал головой Арсений и вышел в проход, тут же остановившись. Руслан понял, что ждут именно его, – вам бы на физио походить.       Обычно таких советчиков Руслан не стеснялся осаждать, но сейчас в голосе почему-то слышалось так много искреннего беспокойства, что захотелось заверить, лишь бы омега успокоился и не переживал из-за него.       – Обязательно запишусь.       – От последнего позвонка отступаете примерно на четыре сантиметра. Нужно нащупать небольшой бугорок – это скопление нервных окончаний. Надавливаете на него и кровь тут же начинает поступать в нижнюю часть туловища, – выдал инструкцию Арсений, одним своим вздохом в конце пристыдив Руслана за сказанную ложь.       – И правда папа, – вырвалось у Руслана.       – Простите? – переспросил Арсений.       – А-э-э, – немного смутился Руслан, – один из друзей Тамерлана, альфа, что сидел перед вами, назвал вас папой, а я, признаться, подумал, что это что-то типа прозвища – уж больно молодо выглядите. Но сейчас понимаю, что вы и правда папа. Честно! Мне захотелось записаться на физиотерапию от одной только строгости во взгляде, – улыбнулся он.       – Или на плавание, – с напускной серьёзностью ответил Арсений, но потом всё же вздёрнул светлую бровь, – и кто бы говорил. Мне Тами про вас такое рассказывал, что вы меня в вопросе строгости спокойно переплюнете.       – С этими подростками по-другому нельзя, – попытался оправдаться Руслан с улыбкой: – только отвернулся – уже обжимаются. Никакого бы номера не получилось, честное слово!       – Номер и правда хороший, – улыбнулся в ответ Арсений, когда они спускались по лестнице, – чем вдохновлялись?       – Так ими же и вдохновлялись, – намекнул на коллективное авторство Руслан.       Они вышли на крыльцо ДК, в поле зрения тут же попала уже знакомая толпа, и Руслан было открыл рот, чтобы попрощаться, но Арсений легонько придержал его за рукав пиджака.       – Не сбегайте, пожалуйста, – заглянул в глаза Руслану он, – знаю, вам не комфортно, но ребята к вам привязались, хотят отблагодарить, да и сладкий приз нечестно будет поделить только между Тами и Никулей. Вы на него имеете не меньше прав, чем они.       В ушах вместе с шумом крови эхом отозвалось: "сладкий приз, сладкий приз…" – а перед глазами маячил, правда, совсем не торт. Руслан так долго мешкался с ответом, что Арсений подумал, видно, что не убедил достаточно, и выдал ещё один аргумент:       – Пощадите, я последние три дня с одними подростками общаюсь, мне просто необходима пара часов общения со сверстником!       Руслан только сейчас заметил, что родителей Николая и правда уже нет, пропустил невольный смешок из-за искренности в голосе и согласился. Поравнявшись с толпой, Руслан выяснил, что все едут в какой-то клуб праздновать не только удачное выступление, но и окончание учебного года.       – Просто следуйте за серым мини-купером, – ответил Руслану, кажется, Юрочка, когда тот поинтересовался адресом, чтобы забить в навигаторе маршрут.       – Я с Русланом Юрьевичем поеду, – буквально между делом уточнил Арсений, а у Руслана спросил вполголоса, – вы же не против?       Руслан совершенно точно был не против. Даже дверь с пассажирской стороны придержал, и не только из любезности, но и потому что ручка там частенько заедала – всё-таки Руслан большую часть времени ездил без пассажиров.       – А вас как по батюшке? – поинтересовался он у Арсения, когда они наконец выехали с парковки.       – Вот только не надо оскорблений, – фыркнул омега, – или моё общество вам настолько неприятно?       Понятно было, что вопрос шуточный, но Руслан почему-то растерялся и ответил честно:       – Наоборот, приятно.       – Тогда, может, на ты? – улыбнулся одним уголком губ Арсений.       – Однозначно, – кивнул Руслан.       – Что с ногой? – не стал отказывать себе в любопытстве омега, а Руслан только сейчас заметил едва уловимый акцент в голосе. Не московский или питерский, но совершенно точно какой-то говор присутствовал.       – Профессиональная травма, несвоевременное обращение к врачам, ну и дальше по списку, – пожал плечами Руслан, скрывать ошибки прошлого он не видел смысла.       "Разрушенная карьера, разрушенная семья" – всё же продолжил он мысленно. Руки сжали руль чуть сильее нужного – тело хотело физически выдавить из себя растревоженные воспоминания.       – Честно говоря, – перевёл он тему, – не ожидал, что вас так много.       – Тю, это разве много! – махнул рукой Арсений.       Руслан нахмурился непонимающе, и тот снова виновато улыбнулся:       – В смысле, ты как будто этих современных подростков не знаешь! Один кинул клич в каком-нибудь инста-фейс-контакте, десять лайкнули, двадцать пришли.       – И то верно, хотя… – покусал губы Руслан и всё же решился заметить, – эти явно ближе, чем просто знакомые. Сейчас такое не везде встретишь, всё больше сидят в интернете и переписываются, а вот так чтобы прийти в какой-то ДК на выступление друзей посмотреть – редкость.       – Есть дети? – уловил личный опыт в наблюдениях Руслана о современных подростках Арсений.       – Один, альфа, – кивнул Руслан и пояснил: – он сейчас в Америке учится. У тебя тоже один?       – Ага, – кивнул Арсений.       – А не рано ли, эм…, – не удержал языка за зубами Руслан, но вовремя осёкся.       Впрочем, Арсений всё равно понял, о чём тот пытался спросить.       – А что делать? Во грехе жить не позволю, даже несмотря на то, что внезапно стать дедушкой в тридцать семь ой как боюсь.       – А-э-э, они, типа по з…       – Да нет, конечно! По любви, – отмахнулся омега, – только у неё последствия-то всё равно нехитрые.       Руслан кивнул, а сам подумал, готов ли он к очередному звонку Адама, где тот ошарашит, что влюбился в какого-нибудь милого американского омежку из глубинки и выходит замуж. От таких мыслей икнулось неспокойно, и руки зачесались написать сыну сообщение с прозрачным намёком на использование контрацептивов.       До клуба добрались быстро. Руслан отметил удачное расположение в самом центре города, а также тот факт, что для его машины оставили место на парковке прямо перед входом.       Дальше внимания удостоились улыбки персонала и приветственные кивки всей шумной компашке, которую тут явно знали, а также подготовленная к их приходу ложа на втором этаже. Наблюдать за, пусть и едва знакомыми, но забавными ребятами было приятно. Омеги периодически сбивались в единую группку, затем расходились по парам, кто-то кого-то постоянно тянул на танцол. Альфы ухаживали за своими партнёрами с искренней заботой и лёгкостью, без раздражения отвлекаясь от оживлённых разговоров друг с другом.       Но интересней всё же было наблюдать за Арсением. Тот притягивал к себе не только внешностью и буквально животным обаянием, но и интеллектом. Сразу признался, что о танцах он знает чуть меньше чем ничего. А Руслан признался, что говорить он о них любит гораздо меньше, чем им учить.       – Да? – глянул на него из-под ресниц Арсений, – а взрослые группы у тебя есть?       Может, заказанный коктейль всё же оказался алкогольным, а может, Руслан просто устал строить из себя ничего не замечающего джентельмена, но с языка слетел лишь единственный крутившийся в голове ответ:       – Нет, со взрослыми только индивидуальные занятия.       Арсений выдержал взгляд и заметил:       – Кажется, внизу был танцпол. Устроишь демо?       Они спустились вниз без лишних разговоров, зарулили в укромный альков, где не так сильно долбили басы от музыки, и Руслан действительно рассказал пару танцевальных правил.       – Альфа ведёт всегда, – притянул он к себе Арсения, нащупал одну изящную ладонь и закинул её себе на плечо, а вторую взял в свою руку.       Омега вскинул голову вверх, чтобы вернуть зрительный контакт, и Руслан сделал пробный шаг на себя, потянув за собой Арсения, а тот с лёгкостью поддался и даже не отдавил Руслану ногу.       Они тотально не попадали в такт. А потом заиграла какая-то медленная композиция, и движения Руслана остались всё такими же плавными, но теперь сочетались со звучавшей мелодией. Он не "настаивал", как это предполагалось в классическом бальном танце, а лишь "предлагал". И Арсений всякий раз "соглашался", да ещё и с такой грацией, что закрадывались сомнения насчёт правдивости слов омеги об отсутствии опыта в танцах. Руслан отнял руку от узкой спины, потом сделал шаг назад и потянул их с Арсением сцепленные руки вверх. Омега послушно сделал круг под получившейся аркой, а заодно и переплёл их пальцы, после чего попал в объятия, уже не предполагавшие классический танец. А вот устроить голову на плече и дать возможность Руслану послушать свой запах у Арсения появилась, и он ею воспользовался.       Омега казался наваждением. Этой сладкой иллюзией на кончиках пальцев, которая расплывалась по краям. Руслану как-то довелось испытывать что-то подобное, когда он смог выцепить обезболивающее на основе морфина. Но там была лишь подёрнутая дымкой реальность, а здесь словно все рецепторы сходили с ума, но не агонировали, а будто трепетали в попытке уловить ещё немного нирваны.       – Наверное, мне пора, – подал голос Арсений, оторвав голову от Русланова плеча, и когда альфа уже было расстроился, спросил: – Подбросишь меня до отеля?       Возможность продлить на несколько лишних минут эту невинную близость с Арсением ощущалось наградой. Руслан бы сам вызвался, если бы Арсений не предложил. Они быстро похватали верхнюю одежду, поднявшись в ложу. Арсений изображал вселенскую усталость, Руслану вручили положенный кусок торта, и через мгновение они уже вдыхали прохладный воздух на светлой из-за белой ночи улице.       Он не помнил, о чём они говорили во время поездки. Что-то будничное, что-то совсем неважное типа маршрута до отеля, в котором остановился Арсений, и приятной погоды. А потом они приехали. Здесь надо было сказать какой-нибудь комплимент, поблагодарить за вечер и попрощаться, но Руслан забуксовал уже после первого этапа.       – Ты... волшебный, – выдохнул он и замолчал.       – Ты даже не представляешь, – как-то горько ухмыльнулся Арсений, опустив взгляд, потом мотнул головой, словно вытряхивая из неё ненужные мысли и улыбнулся вежливо, повернувшись к Руслану. – Спасибо за вечер, Руслан. И за урок танцев, – добавил он, превратив всё же улыбку в искреннюю.       – Ты способный ученик, – заметил Руслан и улыбнулся в ответ.       Арсений вылез из машины, замер на секунду, а затем чуть наклонился, встречаясь с Русланом взглядами.       – Альфа всегда ведёт?       – Всегда.       Омега вытащил из кармана ключ-карту и, зажав между двумя пальцами, протянул альфе:       – Веди. Эпилог 2       Тами на секунду встретился взглядами со всем этим замершим в уголке чилаута «курятником» и коротко кивнул. «Курятник» моментально пришел в движение, Тимур – как самый смелый – тут же утащил Никулю к омегам в кружок. Тами нахмурился, тем более что после недели крышесносной близости отпускать Никулю из рук казалось противоестественным, но порыв сдержал. Этот последний этап в формировании Тами как взрослого волка, многое в мозгах расставил по местам.       Раньше, например, он не до конца понимал, что Тима имеет в виду, когда говорит, что они должны нести ответственность за людей. И не за своих, а в целом. А сейчас… Сейчас он видел людей так же чисто, как и оборотней. Он видел на Тимуре тщательно скрываемый страх, которого он раньше не замечал и не понимал. Женечка фонил чистейшим любопытством, а Тёма всё ещё был натянутым, как струна, но явно не из-за окружавших его оборотней.       Омеги тем временем усадили Никулю на диваны и завалили со всех сторон одинаковыми вопросами, но с разной формулировкой.       – Как всё прошло?       – Тами хорошо себя вёл?       – Как ты себя чувствуешь?       – Ничего не болит?       Никуля сглотнул шумно, встретился со стоящим чуть поодаль Тами взглядами, и тот подмигнул. Никуля заметно расслабился и набрал в лёгкие побольше воздуха, чтобы начать отвечать. И пусть Тами знал, что всё действительно было хорошо, уши всё же навострил.       – У нас... совпало, – покраснел со счастливой улыбкой Никуля.       Остальные омеги умилились этой поведанной детали. Вряд ли Никуля расскажет что-то более откровенное, а эта деталь развеивала все сомнения в том, было ли им с Тами хорошо. "Хорошо" было не тем словом, которым бы Тами описал свой первый гон, проведённый с течной Парой.       Тами подозревал, что Никуля действительно является ему Парой с тех пор, как приоткрыл завесу своей тайны. С тех пор, как позволил своему молодому волку внимательно приглядеться к объекту симпатий.       Когда тело и разум охватил гон, сомнения развеялись. Более того, Тами не понимал, как вообще мог сомневаться. Это же был Никуля! Его милый, добрый, нежный Никуля. Волк не мог не одобрить выбора. Только не после того, как долгие месяцы получал столько ласки, и уж точно не после того, как был встречен с такой храбростью и интересом.       Вот только сейчас мозги медленно вставали на место, в памяти всплыл разговор с Тимуром об их с Никулей будущем, о секрете семьи Тами. Тимур был прав. Господи, ну почему Тимур всегда оказывался прав?! Домой и правда начало заметно тянуть. Нет, к Тиме всё ещё тянуло сильней, но отрицать зарождавшееся внутри чувство... предназначения было просто невозможно.       За спиной хлопнула дверь, выдернув шумом Тами из собственных мыслей, он обернулся на звук и встретился взглядами с вышедшим из офиса Тимой.       – О! Вы уже вернулись? – кивнул ему Тима, – как всё прошло?       – У нас... совпало, – повторил Никулину фразу Тами, растерявшись.       Тима нахмурился неуверенному тону Тами и медленно протянул:       – Сочу-у...– Тами мотнул головой, и Тима тут же исправился: – ...здравляю.       – Мы можем поговорить? – выпалил Тами, едва вожак закончил.       Тима кивнул на дверь, Тами в последний раз бросил взгляд на Никулю в окружении омег, только Тимур смотрел в их с Тимой сторону, остальные уже вовсю обсуждали планы на предстоящие каникулы и отпуска.       Они завернули в Тимин офис. Где-то за стенкой громко ругался с поставщиками Серёга: "Хули ты мне условия ставишь, обсос?" – Тами наконец почувствовал, как волшебство проведённых с Парой дней рассеивается, опуская его с небес на землю. Тима успел усесться за свой стол, а Тами расхаживал из стороны в сторону, не зная, как признаться.       – Ты хочешь, чтоб я блеванул? – спросил его наконец Тима.       Пришлось остановиться и поднять на вожака взгляд. Тима не выглядел раздражённым или скучающим, наоборот, смотрел добродушно, даже лукаво, судя по дрогнувшему уголку рта.       – Ты знаешь, да? – догадался Тами.       – Ну... – шмыгнул носом Тима и качнулся на спинке кресла, – скажем так, я знаю, как выглядит прирождённый вожак, лучше, чем кто-либо ещё.       Тами наконец рухнул в кресло напротив, только сейчас почувствовав, как сильно его напрягал этот секрет. В голове вертелся только один вопрос:       – Что мне делать?       – Я бы ответил в рифму, но ты вроде как этим всю последнюю неделю занимался, – крякнул Тима, – ты сам-то как думаешь?       И Тами прорвало.       – Мне, как минимум, рано, – загибал пальцы он, – У меня Никуля! У меня здесь ты! Стая, друзья! Одиннадцатый класс, в конце концов. Я не хочу! Тима...       – Воу-воу! Отставить панику, – поднял ладони вверх Тима, – но давай будем честными. Раз ты всё-таки пришёл ко мне, значит, что-то изменилось?       – Да, – не стал скрывать Тами, – я... почувствовал зов. Но, Тима, я смогу его заглушить, правда!..       – А зачем? – спокойно перебил его Тима.       – Как? Чтобы остаться у тебя, – растерянно ответил Тами.       Тима шумно выдохнул, с силой потёр запястьем нахмуренный лоб, опёрся локтями на столешницу и открыто посмотрел на Тами.       – Во-первых, тебя никто отсюда и не гонит, – медленно и чётко проговорил он, дотянувшись энергией до нутра, дал почувствовать, что правда, – во-вторых, ты прав, тебе действительно рано. И не потому что тебе только шестнадцать, но и потому что ты это... ты, – заметил он в своей манере, – да и Никулю никто ни в какую Чечню не отпустит пока что. Я лишь предлагаю тебе последовательно делать шаг, чекаться с волком, и только потом делать другой.       – А-а-а...       – А именно, вы заканчиваете школу, – отогнул указательный палец Тима, – вы получаете вышку, – отогнул средний и уточнил, – здесь. Это займёт минимум ещё пять лет. За это время я прокачаю тебя, если хочешь, подключу отца или Костю, – Тами открыл было рот, чтобы возразить на предложенные Тимой кандидатуры, но он и так всё понял, подняв руку, мол, ещё не всё. – Также мы прощупаем почву в Чечне, вдруг там вообще некого в стаю брать. Я помню, что случилось с твоим отцом и его стаей, – задумчиво кивнул Тима.       – Есть, – тихо возразил Тами.       – М? – переспросил Тима.       Тами собрался с мыслями и пояснил:       – Папа был не единственным омегой, кому удалось спрятать рождённых от наших оборотней детей. Я не знаю, кто они, потому что это держится в строжайшем секрете между папами. Знаю только, что все раскиданы по России, спрятаны. Только мы с папой остались на родине вопреки опасности.       – На тебя когда-нибудь покушались? – спросил Тима, невольно заходив желваками и сжав кулаки.       – Нет, – успокоил его Тами, – нам сразу после трагедии помог шаман Абхазской стаи – сделал так, что я казался человеком, – Тима округлил глаза, но перебивать не стал, – а потом нас, как только о смертях стало известно в соседних регионах, под защиту взял вожак Дагестанской стаи.       – Отец Шамиля? – не удержался от уточняющего вопроса Тима.       – Ага, – кивнул Тами.       – Теперь понятно, откуда ты про Аслана с Маликом узнал, – пробормотал Тима и спросил, нахмурившись: – Слушай, а что-нибудь вообще удалось выяснить по этому поводу?       – Все говорят, что это был геноцид, чтобы обострить отношения с русскими, но папа рассказывал другое, – приоткрыл тайну своей семьи Тами, – он говорил, что отец со стаей отказал в поддержке кое-кому. За это их и убили.       – Кое-кому? – не понял намёка Тима.       Тами вздохнул и пояснил, перестав подбирать слова.       – Афганцам. Он отказал террористам.       – Е-е-е-бать, – ошарашено откинулся на спинку кресла Тима, уставившись большими глазами в пустоту.       – Тима, – тихо позвал вожака Тами и тот обратил на него внимание, – мне... Я боюсь, – признался он, – как представлю, через что прошёл папа, оставшись со мной на руках, – помотал головой он, – я не хочу такой судьбы Никуле.       – Знаю, – вздохнул Тима, – и я не буду компостировать тебе мозг всеми этими речами про долг и всё такое, но, Тами, тебе станет тесно. Не спорь, дай себе и своему волку время. Ты наберёшься опыта, он окрепнет, и в конце концов желание вернуть себе то, что принадлежит тебе по праву, пересилит страх. Мы найдём твоих волков, мы будем тебя поддерживать до тех пор, пока ты не почувствуешь, что сможешь защитить свой дом. До этого, – заверил Тима и сверкнул радужками, – ты весь мой.       Тами потребовалось время, чтобы переварить разговор с Тимой. Было до боли в груди приятно, что тот не отмахнулся от него, не выгнал. Наоборот, поддержал и обнадёжил, и каким-то странным образом заставил Тами поверить, что у него получится стать вожаком.       И всё же было странно осознавать, что его, Тамина стая, та, что он любит; та, за которую готов стоять горой, когда-нибудь заменится на собственную и будет располагаться совсем не здесь. Когда-нибудь он больше не будет жить с двумя любящими друг друга альфами-дагестанцами. Когда-нибудь он не будет дразнить смешно злящегося Юрочку и прикалываться над никогда не злящимся Валей. Когда-нибудь он попросит не Женечку сделать отвар, чтобы течка у его омеги совпала с его гоном, и они оба получили бы равное удовольствие. Когда-нибудь он перестанет ходить в патрули по ночному городу вместе с Серёгой и Мишей. Когда-нибудь Тимур сможет орать на него только по скайпу. Когда-нибудь на тренировке он победит Тиму. И оба они поймут, что время пришло. И из этого волшебного, холодного города на краю земли он возьмёт только самое ценное и вернётся домой.