Наперегонки

Существовало много вопросов, которые могли успешно ввести Алекс в ступор. Семья, причина любви к гонкам, любимые десерты, прочие неожиданные интересы людей в отношении её скромной персоны постоянно заставляли застыть на пару секунд с выражением крайнего недоумения на лице. Уже потом, с трудом отмерев, можно было на ходу придумать какой-нибудь случайный ответ и тихонько перевести тему, не развивая неудобные темы дальше. Необщительная с детства, она редко растягивала дискуссию дольше, чем на десять реплик, кем бы ни был собеседник. Не потому, что она по дороге теряла желание отвечать, — хотя с некоторыми особенно интересными личностями бывало и такое — а исключительно из-за нежелания повторять одно и то же по десятку раз. Увы, но большая часть разговоров постепенно уходила именно в это: бесконечное подтверждение слов человека напротив и полное цитирование его позиции. На предстоящее обсуждение своей гоночной тактики она вполне ожидаемо смотрела с ужасом. Конечно, Рамирез тоже была гонщиком, и неплохим, ей была знакома терминология и наверняка у неё существовали свои приёмы для побед и эффективных обгонов на трассе, что было несомненным плюсом — ей не придётся объяснять основы и тратить на это полчаса времени. Но сама причина встречи оставалась для Алекс тайной за семью печатями. Друзья и доброе окружение положение советами не улучшили. Коди, которому она пожаловалась на свою любимую проблему, «мне нечего сказать», конечно поджал сочувственно губы и похлопал по плечу, но она всё равно видела, что этот крашенный нахал едва ли сдерживает улыбку. Понятно, от него помощи можно было не ждать. Рассказывать тренеру не хотелось — учитывая, что парой часов ранее она его уже обрадовала, попросив отгул с одной из тренировок по персональным причинам, теперь расстраивать не хотелось. Да и не его это проблема, что она к двадцати с лишним годам не научилась нормально разговаривать. Техники предложили заказать пива, чтобы дело сразу пошло на лад, и, хоть она над этим посмеялась, идея подозрительно быстро пустила корни в её разуме. Времени оставалось всё меньше. — Ты опоздаешь, — настойчивым голосом здравого смысла прогудел уже вышеназванный Гарнер, развалившийся на диване её отельного номера. — Да будет тебе нервничать, ты не на экзамен едешь, тут и импровизировать можно. — С импровизацией у меня теперь ещё хуже, чем было когда-то с экзаменами, — Алекс запустила пальцы в волосы, беспощадно разлохмачивая кое-как уложенные короткие пряди. — Ещё хуже, чем с интервью, Гарнир! — Если будешь продолжать величать меня этой оскорбительной кличкой, я тебе вообще советовать не буду. На этом моменте терпение лопнуло, в захохотавшего гонщика полетела доселе спокойно лежавшая на кровати подушка. Следом, правда, устремилась книга страниц в четыреста и в твердой обложке, но от этого снаряда парень успешно увернулся, после чего наклонился, чтобы поднять пострадавший снаряд. Как по закону подлости, именно в этот момент в дверь постучали. Алекс закатила глаза, поправила нацепленный на руку браслет, подарок Куперов на день рождения, который она носила для эмоционального спокойствия, обернулась: — Да?! — Всего лишь я, — изящным движением отворил дверь Шон, как обычно держащий в руках бумаги. — Привет, Коди. — И тебе не хворать, — отозвался узурпировавший у неё книгу товарищ, заинтересованно перелистывая страницу, будто он тут интеллектуальной деятельностью занимался, а не вёл себя как идиот. Алекс смирилась с необходимостью временно пожертвовать другу художественную литературу, а то он совсем читать разучится, и подошла к Куперу-младшему, который поднял на неё немного уставший, но по-дружески тёплый взгляд. В последний раз они виделись пару дней назад, после очередной короткой пресс-конференции, в которой участвовала большая часть команды, и тогда успели перекинуться только парой ободряющих фраз в начале и облегчёнными взглядами в конце. И это ещё считалось успешной совершившейся встречей, потому что Фреда она успела только обнять и поправить ему галстук, прежде чем отправиться на собственное сидение. Сложно было представить, какой хаос царил бы в делах фирмы, если бы братьев не было двое. — Ты не смотри на мои мешки под глазами, — пошутил Шон и подавил зевок, прикрыв нижнюю часть лица ладонью. Алекс с удивлением подметила первые следы щетины у него на щеках. — Я просто спать разучился в последнее время. Мы не привыкли к такому активному темпу работы. Разумеется, её удивительно успешное выступление в гоночном сезоне привлекло к новой компании внимание более влиятельных коллег по цеху, и, судя по степени занятости обоих Куперов, их продукция теперь пользовалась спросом. Алекс постаралась не думать о количестве фотосессий и рекламных съемок, которое персонально ей сулила эта неожиданная известность. В любом случае, утешала она себя, ребятам сейчас похуже — надо не только стоять перед камерами и улыбаться, но ещё и разговаривать при этом о серьёзных вещах, а не о безопасном сцеплении с дорогой… — Сложно на них не смотреть, — честно призналась Мастер. — Выглядишь паршиво. Ты со срочными новостями или просто поговорить о будущем? — Скорее, второе. А что? Алекс покосилась на часы. Нет, она решительно не успевала, и так сейчас придётся пробежаться. Пусть для человека её физической формы это не проблема, но выкурить сигаретку, например, она уже точно не успеет. Ладно. От вредных привычек, возник в голове голос Уинтерса, надо избавляться. — Мне бежать надо. Встреча. Давай поздно вечерком сегодня, за запретным вторым ужином? Только с тебя сок или содовая, у меня завтра весь день тренировка на треке. И, задери его черти из дантовского Ада, Шон расплылся в довольной ухмылке: — Ну если встреча, то, конечно, увидимся вечером, — она ведь даже собиралась поблагодарить его за понимающее отношение и пожелать удачи… — Коди, ты посмотри, тут у человека настоящая социальная жизнь начинается. … Ровно до этой фразы, спасибо большое. Алекс с размаху треснула уже откровенно засмеявшегося мужчину в плечо, в последний раз скептически посмотрела на своё хмурое отражение в зеркале, поняла, что в сравнении с Купером она выглядит вполне неплохо и свежо, и направилась к двери. Впрочем, скопившееся возмущение не дало ей уйти по-английски. Взявшись за дверную ручку, она обернулась на друзей: — Во-первых, Коди, сдай мои ключи, — на этот раз пришла её очередь злорадно заулыбаться. — А во-вторых, мальчики, смотрите номер мне не разнесите. И, не слушая возмущённых воплей, вышла наружу с чувством внутреннего удовлетворения. Воскресный день встретил её забитыми улицами и дорогами. Она даже порадовалась, что решила пройтись пешком, а не брать машину. Конечно, любой здравомыслящий человек предпочёл бы постоять в пробке и безопасно добраться до места, чем сворачивать в те переулки, по которым Алекс обычно путешествовала, но во-первых, в ней здравомыслия было ещё меньше, чем в Коди, а во-вторых, так действительно было быстрее, и она довольно сильно задержалась. Для приличия пройдясь по широкому бульвару и насмотревшись на мигающие вывески магазинчиков, кафешек и более крупных ресторанов, которые извлекали максимум пользы из тёплого сезона и заставляли столами почти всю пешеходную часть улицы, она поймала взглядом первый крутой поворот в узкий, тёмный проход и свернула туда. С самой лихой молодости необходимость приучила её ориентироваться в пространстве, если под рукой не было ничего, кроме собственной внимательности и логики. Гонки, в которых она тогда участвовала, рискуя навлечь на себя пристальное внимание полицейских, были нелегальными, гонщики и зрители встречались всегда вечером и в лучшем случае глубоко в «спальных районах», где запутаться было проще простого, а в худшем — как раз в таких переулках и в центре старых и не самых благополучных кварталов, по которым уже никто не рискует ездить. Уже добраться до точки сбора было равносильно подвигу. Алекс же надо было дойти дотуда заранее, проверить, чтобы никто из противников не спустил автомобилю, который ей даже не принадлежал, но всё равно был исключительно её ответственностью, шины, проверить топливо, проверить ставки, проверить список участников — как правило, в большом подпольном клубе — и приготовиться к заезду. А после старта — не заплутать на трассе и, в случае чего, быстро сбросить с хвоста полицейских. В общем, прогулки по брошенным человечеством дорогам были для неё приятными воспоминаниями о беззаботном прошлом без большого спорта. К нужному кафе, о котором она слышала исключительно от Куперов и о котором вспомнила совершенно случайно, — спасибо, что ей хватило ума не упоминать этот факт при Шоне, тогда количество шуток возросло бы втрое, если не больше — она вышла без особых приключений. Да и о каких приключениях вообще могла идти речь, на улице пока даже темнеть не начало. Вывеска над входом вроде совпадала с названием из памяти, до времени встречи оставалось ещё две минуты, в общем, удача сегодня была на стороне сорок третьего номера. Интересно, можно ли назвать стремление использовать гоночную терминологию в бытовых вещах профдеформацией?.. — Алекс, привет! — рядом неожиданно оказалась Рамирез, и философский вопрос пришлось пока отложить. Стоило отметить, что кожаная куртка пятьдесят первой шла больше, чем та прошлая жилетка из чего-то, с корнем «синте». Алекс позволила себе улыбнуться: — Да, добрый вечер, — технически, всё равно уже был вечер. Место было приятное, здесь ребятам можно было бы даже сказать спасибо: неоживленный, но аккуратный бульвар, вдалеке темнели верхушки каких-то деревьев, значит, был и парк неподалёку. Народу бродило немного, поскольку основная масса предпочитала проводить воскресный вечер как раз среди деревьев, природы и прочей ерунды. Поэтому уличные места стояли почти свободными — только парочку столов занимали тихо беседующие люди. И ведь ни одной шумной компании! Пока что всё складывалось подозрительно хорошо. — Может, на улице сядем? — неожиданно для себя спросила Алекс. Почему-то захотелось подышать свежим прохладным воздухом. — Как раз хотела тебе предложить, — ответила Круз. — Я, вроде, даже вижу удачное место в уголке. Уже позже, когда они удобно уселись и взяли себе коктейли, — разумеется, безалкогольные, понимающе переглянувшись, — Алекс отложила в сторону меню, выбрав нужное блюдо и сделала попытку завести беседу: — Так, что… О гонках, да? Лицо Круз в буквальном смысле просияло, она тоже отложила выданную карточку: — О них. Я правда с трудом себе представляю, как ты не боишься обгонять на прямой. Меня каждый раз страх берёт — вдруг не рассчитаю и в стену влечу на полной скорости, забыв про поворот. Ещё с первой гонки тебя об этом спросить хотела. Что уж тут говорить, тему для разговора она выбрала хорошую: нейтральную, интересную обеим, сразу дала собеседнику возможность полноценно высказаться… Поссориться снова на такой почве было просто нереально даже с ужасным характером Алекс, и последняя с облегчением обнаружила, что на сегодняшний неплохой вечер такой расклад её более, чем устраивает. В конце концов, почему бы и нет? — Я училась гонять не на овальных трассах, — сходу сбросила бомбу она. — Там на поворотах главное было выжить и не врезаться, а уж потом думать про обгон. С тех пор и осталось. После неожиданных вывертов руля так, что у тебя, простите, зад оказывается перед передом, мне сложно привыкнуть к таким… Сравнительно плавным. Их стараюсь просто научиться ровно проходить, без заносов. — Ты не на треках училась? — Круз неожиданно улыбнулась. — Просто мистер Маккуин тоже фанат необычных заездов, в частности, поездок по грунту, песку и прочим неустойчивым штукам, но даже такие практики не смирили меня с большой скоростью. Алекс улыбнулась. Знакомая тема, Уинтерс на таких трассах молодел сразу лет на двадцать… Грунт — старая любовь большинства гонщиков уже позапрошлого поколения, вполне возможно, что наставник самого Маккуина тренировал будущую легенду по такой же технике, а он, в свою очередь, учил этим способом Круз. Ей хорошо были знакомы заезды по абсолютно заросшей дороге, где взять разгон было ещё сложнее, чем в пределах города, но даже с ними она справлялась легче, чем с обходом на поворотах. Ничто не развивало скорость реакции лучше, чем улица. — Ох, Рамирез, грунт был меньшей из моих проблем, там со мной хотя бы Уинтерс… Изначально я за руль села на улице, — Рамирез ожидаемо ахнула, и Алекс решила, что со словами «да и машина была не моя» можно было пока повременить. Вместо этого она хорошенько окунулась в прошлое и продолжила: — Там же как, никакой конкретики по трассам нет, а приехать первым надо, — ох, и веселилась же она, выезжая на прямое шоссе или улицу и сразу обгоняя двух, прицепившихся друг к другу… — Поэтому самыми устойчивыми были как раз такие прямые участки, на которых ты мог ускориться и обогнать, а потом снова обратить всё внимание на эти невозможные повороты во дворах. Думаю, у меня это с тех времён и осталось. Оно же к лучшему. — Ты так в этом уверена? — вскинула брови Круз. Алекс саркастично оскалилась в ответ: — Ну, ты — живое доказательство того, что никто, кроме меня, такой финт ушами не выкинет, испугается. Даже Коди, который вместе со мной гонял ещё тогда, этот приём использует редко. А мне это только на руку. — И действительно. Чтоб ты знала, выглядит впечатляюще. — Я знаю, — позволила себе нахальную ухмылку Алекс. Они обе рассмеялись, гораздо теплее глядя друг на друга, чем в начале встречи. И уж во всяком случае теплее, чем во время прошлого напряжённого для обеих разговора. — А эти твои уличные гонки, они ведь только ночью проводились? — Алекс кивнула, осторожно перенося себе на тарелку листья салата. — И как тебе заезды в темноте? Темнота была неотъемлемой частью образа уличных гонщиков. Вечно ночью, вечно под неработающими фонарями и иногда даже с выключенными фарами, чтобы не привлекать к себе излишнего внимания, они с визгом шин рассекали остывший асфальт, заново его разогревая. Подчас поворачивать надо было на чистом инстинкте, устремляя автомобиль в кромешный мрак и молясь, чтобы в этом кромешном мраке была дорога, а не каменная стена или очередная площадка. С плохо освещёнными участками Алекс научилась справляться ещё раньше, чем с крутыми бесконечными поворотами каждые двести-триста метров, сложнее всего было привыкнуть к комбинации двух этих трудностей. Но и это в конце концов стало понятным и простым. Она потом дольше к свету обратно привыкала, а уж на крупных стадионах его было более, чем достаточно. Ярко было, как днём. С Уинтерсом эту тему пришлось отдельно обговаривать и тренировать. — Лучше, чем на свету, — честно призналась Алекс. — В глаза не бьёт, ничего не мигает, надо только ориентироваться научиться, и всё. — Это точно, — согласно кивнула Рамирез. — Я, как после тренировок на Флориду выехала, так и обомлела сначала. Палили буквально отовсюду, и все лампы разного цвета. Зато хоть дорога ровная. На этот раз удивилась Мастер: — Ты тоже ночью гоняла? Вот уж не думала! Казалось бы, гонщик от Диноко, классическая классика в классичной обертке… Круз рассмеялась по-настоящему, откинув назад голову и заодно убрав упавшие на лоб вьющиеся волосы. Алекс наблюдала за её весельем, где-то глубоко внутри ожидая ответа с давно зарытым в землю интересом. Это сейчас, в суровой взрослой жизни, Диноко были для неё исключительно конкурентами. Раньше, для молодого, одержимого гонками ребёнка, ситуация была кардинально другой… Как же, чёрт подери, давно это было. — У Маккуина своеобразный подход, мы на асфальтированном овале максимум пару дней держимся, потом ему надоедает, — Круз хихикнула, пряча усмешку за стаканом. — И вот тогда начинается веселье. — Не жалуйся, — беззлобно сощурила глаза Алекс. — Уинтерс наоборот. Он-то знает, что реакцию и умение быстро адаптироваться мне развивать уже не нужно, поэтому мне приходится воевать за денёк не на стадионе и не по грунту. — Ну тут он прав, — в ответ на вопросительный взгляд Рамирез лишь пожала плечами, будто говорила об очевидных вещах: — Ты отлично ездишь. На языке уже вертелась очередная несогласная язвительная ремарка, а в голове строились масштабные доказательства собственных промахов, которые, может, были бы хороши на городской гонке, но играли против неё на большом треке. И, признаться честно, Алекс уже открыла было рот, чтобы начать подробно опровергать чужое высказывание, как вдруг внезапно мелькнувшая в голове мысль заставила её неловко запнуться и задуматься. Круз не вызывала её на дискуссию этими словами. Она просто сделала комплимент. Любимая фраза Уинтерса, которую он использовал каждый раз, чтобы осадить начавшую было возмущаться Алекс. Был бы он здесь, невесело вздохнула Мастер, отвесил бы подзатыльник. И опять был бы раздражающе прав. — Спасибо, — по уличным стандартам лучшим комплиментом считался большой куш награды. Соглашаться и с довольным видом говорить о своём мастерстве было не принято. — Ты, для своего опыта, тоже отлично держишься. Да и вообще о себе говорить надо было поменьше, если не хотел своим хвастовством дать конкурентам — не соперникам даже, слово «врагам» тут больше подходит — возможность и причину быстро и эффективно вывести тебя из строя. А что — раз мастер, значит, и с подрезанными тормозами поедет… Стоит ли говорить, что её псевдоним разошёлся по подпольному сообществу с воистину сумасшедшей скоростью? Её слова Круз тоже не были лестью — хотя бы потому, что искренне льстить она не умела. Да что там, она приветливую улыбку перед журналистами выдавливала с трудом, что уж тут говорить о попытке втереться в доверие с помощью вербальной лжи. Для своего сравнительно небольшого практического опыта, Рамирез была хорошим гонщиком. Несколько опасливым и пока не умеющим надавливать или прессовать, но хорошим. Последняя гонка послужила тому самым главным подтверждением. Уинтерс ещё в самом начале сезона сказал ей, что этот год определит будущее гоночного мира и его главных представителей. Судя по первым данным, один из таких представителей сейчас сидел перед ней и со смущённым видом потягивал какую-то сладкую бурду в кафешке на окраине города. Если она соберётся когда-нибудь написать автобиографию, этот эпизод потом будут называть историческим. Глупая мысль невольно заставила её прыснуть. О чём она вообще в последнее время думает? — Что такого смешного? — забавно возмутилась Круз. Алекс задержалась взглядом на её лице. Да и человеком она тоже была хорошим, как-то сам собой напросился короткий вывод. Иногда лезущим не в своё дело, жутко наивным, с обострённым чувством справедливости, но хорошим. Зато, в отличие от самой Алекс, она наверняка не была трусихой, боящейся предстать перед собственным прошлым. Нет-нет, вот только не надо противных мыслей. У неё культурная вечерняя программа, в кои-то веки не одиночная. Хоть один день можно обойтись без упоминания Шторма, учитывая, что на его почве у них уже был неприятный конфликт. Повторять совсем не хотелось. — Да ничего, не над тобой смеюсь, — и тут — совершенно случайно, может, она всё-таки ошиблась и случайно заказала алкогольный мохито, а заметила это слишком поздно, когда в голову уже ударило? — ей вдруг пришла показавшаяся абсолютно гениальной забавная мысль. Она хохотнула снова, посмотрела хитро на Круз. — Значит, говоришь, я отлично езжу? Шон поймёт. Да что там, если она хоть частично намекнет ему о главной причине своих неотложных дел, он ещё больше обрадуется, чем обрадовался бы уютной дружеской беседе. Алекс поставила руки на стол и чуть наклонилась к собеседнице: — Это ты меня на родной трассе не видела, — после чего невозмутимо откинулась назад и скучающе посмотрела на собственные ногти. Постричь бы их, конечно… — Но у тебя есть все шансы. Несколько долгих секунд Рамирез молчала, и Алекс уже успела начать сожалеть о своём импульсивном решении и думать, что её неумение адекватно выражать свои мысли устно всё-таки довело её до бесславного конца. Неуверенный голос снял без преувеличения массивный груз с её плеч: — Я ушам своим не верю, — с каждым словом голос её становился всё громче, выдавая энтузиазм, — ты, никак, зовёшь меня покататься по городу? Алекс выразительно потёрла ухо. — Если будешь так орать, вообще больше никуда не позову, — она чуть вскинула брови. — Серьёзно, Рамирез, хочешь, чтоб об этом вся округа узнала? Всё еще глядя на неё с долей недоверия, Круз отрицательно покачала головой. Улыбка никак не сходила у неё с губ. Алекс возвела очи горе и искренне поинтересовалась у своего разума причиной этого поступка. Вот кто её за язык тянул приглашать? Они буквально только что начали нормально общаться — и подумаешь, что общались вполне нормально. И теперь, чтобы закрепить успех, не иначе, ей вдруг пришло в голову пригласить своего соперника по гонкам на сумасшедшую авантюру посреди выходного дня. Того самого соперника, с которым она несколько часов назад помирилась после первого взаимодействия, закончившегося плачевно. Впрочем, присоединилась к обсуждению проблемы другая часть её характера, ночью воскресенья дороги обычно свободны, а самый беспорядок всегда происходит в центре, куда им совершенно необязательно ехать… Если выехать в пригород и устроить там небольшой переполох, служители правопорядка подтянутся туда слишком поздно, а они успеют быстро припарковать где-нибудь машины и изобразить гуляющее мирное население или и вовсе уехать. Вот откуда, откуда у неё это патологическое желание постоянно куда-то влезть и желательно затащить с собой ещё кого-то? Случись журналистам хоть краешком уха прослышать о том, что они собрались устроить, медиа-катастрофа случится страшная. Зато их точно все запомнят. Когда-нибудь эти мысли сведут её в могилу. — Только тебе придётся взять свою машину, — предупредила Алекс заранее. В её вечно запоминающей не те вещи памяти вдруг вспыхнуло очередное напоминание. Интересно, вспомнит ли об этом Круз? — Да без проблем, — Круз, все ещё чуть ошалело моргая, нашла в себе силы ответить. — Что, маэстро, поучишь меня паре уличных приёмов? — Ещё чего! — возмутилась Алекс. — Дарить тебе победу своими руками? Я не настолько альтруист, не надейся. Просто маленький заезд, — она хитро улыбнулась, — наперегонки до стадиона. Вспомнила. Девушка посмотрела на неё совсем неверующим ярким взором, потом не выдержала и всё-таки рассмеялась. Ноты недоумевающего счастья очень отчётливо читались в её звонком смехе. Над этим даже подшучивать не хотелось. — Я тебя совершенно не узнаю, — посерьёзнела Круз, когда они, расплатившись, пешком двинулись по направлению к стоянке грузовиков. Алекс пожала плечами. Жутко тянуло отшутиться, ответить каким-нибудь банально пафосным каламбуром из серии «порой я сама себя не узнаю» или просто махнуть рукой, мол, настроение хорошее. Но что-то — наверное, вся та же мистическая совесть, которая не давала ей жить после неудачного разговора о Шторме и тянула извиниться за своё типичное противное поведение — не дало ей это сделать. В итоге вместо забавного анекдота получилось очередное монологическое высказывание: — Потому что я изначально повела себя не самым лучшим образом в знакомстве с тобой, что уж тут. Мои извинения. Я не большой фанат и любитель адекватного общения, как ты успела заметить. Не вяжется у меня с этим. — Да неужели? А вот на мой взгляд, вполне вяжется, — Круз по-детски запрыгнула на какой-то невысокий плоский заборчик и пошла по нему, засунув руки в карманы джинсов. — Вот они мы, идём кататься по ночному городу и мирно болтаем. Может, у тебя тогда просто настроение не то было? Или, что гораздо более вероятно, я слишком навязчиво влезла в твоё личное пространство. Я этим вообще немного страдаю. Ты, наверное, тоже заметила. — И дальше что? — Не бывает специалистов по общению, только и всего, — Рамирез изволила спуститься с небес на землю и спрыгнула обратно. Алекс ловко шагнула в сторону и придержала её за локоть. — Фишка в том, что мы продолжаем пытаться. Круто же, да? Эстетично-устало закатить глаза не получилось, проклятая растерянная улыбка испортила всё впечатление. Алекс покачала головой: — Да вообще отпад. Вот так, обмениваясь шутками и взаимными остротами, обсуждая какие-то гоночные приёмы и вспоминая самые азартные и необычные гонки прошлых сезонов, они медленно добрались до стоянки грузовиков. Уже совсем стемнело, но Алекс сразу высмотрела свой, отличавшийся белым цветом кузова, который очень удачно подсвечивали все прожекторы на площадке. Круз слабовато прищурилась, но, в конце концов, опознали и грузовик Диноко. И тут Алекс успешно вспомнила про обещание Шону. Глухо выругавшись себе под нос, она полезла в карман за телефоном, выудила его оттуда вместе с ключами, наушниками и таблетками — отличные карманы, спасибо производителям, очень удобно — и открыла контакты. Представила себе, какой шквал остроумия и чисто дружеских попыток вывести её из себя за семь секунд она сейчас получит, Алекс заранее приготовила нервную систему к спокойному акту коммуникации. Надо просто поставить его перед фактом и извиниться. Увы, как раз за разом показывала практика, чудесный метод разговорных алгоритмов работал только с интервьюерами, незнакомцами и семьёй. Дальше приходилось импровизировать. — Круз, я на пару минут отойду, хорошо? — предупредила девушку Алекс и нажала на кнопку звонка. Гудок, второй, третий — дольше инстинкт бизнесмена выдерживать не позволял. В ухо нещадно ударило бодрым голосом Шона: — Алекс, какими судьбами? — Шон, привет, — Мастер с размаху взъерошила волосы рукой. — Тут такое дело. Затянулась у меня немножко встреча, не слишком обидишься, если мы разговоры о несомненно прекрасном будущем перенесём на завтрашний вечер? Вот если бы она говорила сейчас со старшим Купером, обреченно подумала Алекс, когда в трубке воцарилось молчание, то проблема была бы уже решена и они бы уже прощались. Но нет, Шон упорно не давал ей расслабиться. — Ох, неужели? — Увы, друг мой, увы. — Ну разумеется, Алекс, — слава всему святому, он не стал… — Не буду вам мешать! … Алекс раздражённо бросила трубку.