***
Папирус выполз из-под по-настоящему впечатляющей горы хлама, его перепачкала пыль, а паутина пристала ко всему, к чему могла. Когда, наконец выбравшись, он плюхнулся на копчик, то уставился на эту гору мусора. Совершенно ясно, что машина в этой линии запущена еще больше, чем в первой, которую он посетил. Хорошо, ведь это означает, что здесь точно никто не ждет гостей из другой вселенной. Он пробрался вверх по лестнице, прислушиваясь к любым признакам движения. Когда он ничего не услышал, то открыл дверь лаборатории и вышел в тишину спящего Сноудина. Однако он не позволял себе расслабляться, пока пробирался к ближайшему окну. В доме было темно и тихо. Собрав свою магию, Папирус телепортировался внутрь. Замерев, он прислушался, его встретило молчание. Он телепортировался в одну из комнат. Когда он вышел из чужой лаборатории, все казалось перевернутым, так что он не был точно уверен, в какой комнате здесь стоит искать санса. За первой дверью оказалась комната, которая гораздо больше понравилась бы его брату, но… более мрачная. Он посмотрел на кровать, заметил череп и длинные худые руки и тихо закрыл за собой дверь. Неслышно ступая, он подошел к другой двери. Изнутри доносилось похрапывание. Хорошо. Дверь отворилась с тихим скрипом, он проскользнул внутрь и замер на мгновение, чтобы свериться с таймером. Осталось всего девяносто секунд. Папирус быстро направился к кровати, но его нога зацепила стеклянную бутылку, которая, покатившись, столкнулась с другими. Он мгновенно замер, однако ущерб уже был причинен, глазницы санса начали мерцать. Он пробуждался. — хух? что? — он незамедлительно увидел Папируса. — пап? что ты… Папирус прыгнул вперед в надежде застать монстра врасплох, пока тот окончательно не проснулся. Вместо этого он уткнулся лицом в грязный матрас. Слева от него раздался предательский хлопок телепортации. Ну, просто замечательно. — какого хрена, пап?! — заорал на него санс. — я знаю, что ты злишься и все такое… — САНС? — донесся из соседней комнаты злобный голос. На мгновение воцарилась тишина. Воспользовавшись смятением санса, Папирус телепортировался к нему за спину и заломил его руку. — кто ты, мать твою… Папирус телепортировал их, не дав монстру закончить фразу. Через мгновение, ощутив твердый пол лаборатории, он призвал свою магию и оттолкнул барахло в сторону, открывая путь к порталу домой. Санс был взбешен: — давай, ты, козлина! я устрою тебе реально плохое время за это дерьмо. Папируса бросило в пот, когда он услышал шокирующий — хотя на самом деле это не должно было удивлять — скулящий звук появления бластера. В отчаянье он швырнул Санса своей магией через портал и сразу же последовал за ним.***
Он ощутил, как связь с призванным бластером оборвалась, когда ему пришлось пройти через странный свет. В следующий миг он ударился коленями о жесткий пол своей лаборатории. Он попытался сориентироваться, но внезапно его ослепил свет. Свет? Ни одна лампочка в его лаборатории не горела. Зрение приспособилось, и он обнаружил, что находится в окружении коробок и бумаг, которые не узнавал. Что за херня? Позади него об пол ударились чужие ноги, в одно движение он вскочил и обернулся. Это был Папирус, но, в то же время, и не он. Должно быть, это тот мудак, который похитил его. Неудивительно, что раньше он так запутался — этот парень выглядел в точности, как его брат. — о, ты очень пожалеешь о том, что сделал, — прорычал он самозванцу. Его улыбка стала жестокой, когда он призывал бластер еще раз, ощущая огромную магию, собирающуюся в душе. Мудак только ухмыльнулся в ответ. Санс был более чем готов испортить этому парню день и стереть ухмылку с его рожи. Он начал проявлять атаку, но вместо этого его прошила знакомая боль. Его кости словно горели в огне! — блять, — выдохнул он, колени подкосились и снова болезненно ударились об пол. Стиснув зубы, он заставил себя не кричать, пока волны боли терзали его тело, прокатываясь одна за другой. Он не хотел доставлять этому ублюдку удовольствие.***
Санс услышал, как кто-то прошел через портал, но не увидел, кто. Если этот кто-то такого же роста, как и Санс — чего он боялся — то он будет скрыт за грудой вещей. Санс сел, готовясь увидеть, что же вышло из экспедиции демона. Взгляд его глазниц приклеился к той части портала, которая была ему видна, и он ощутил дрожь, пробежавшую по костям, когда во всполохах слепящего света появился знакомый силуэт. — о, ты очень пожалеешь о том, что сделал, — прорычал кто-то. Звучало так, будто этот кто-то пытался спародировать его, но у него получилось не совсем верно. Голос был слишком хриплым. Слишком грубым. И слишком злым. Но он в сознании! Санс открыл рот, чтобы… чтобы сделать что-то. Санс должен предупредить его. Он должен узнать, что ему необходимо вернуться домой через портал, пока тот не успел закрыться. Он должен узнать, что не может использовать магию. Он должен узнать, что демон сделает с ним. — не… — его забытый голос прозвучал хрипло и слишком, слишком тихо. Ему понадобился момент, чтобы прочистить горло. — блять, — сказал другой Санс, и он услышал в его голосе боль, а затем звук удара кости об пол. Было слишком поздно предупреждать о подавителях. Слезы закололи глазницы Санса, когда он вспомнил ту ужасную боль. — портал, — на этот раз громче прохрипел Санс. Он увидел, как повернулась голова демона. Он смотрел на Санса? Страх сковал его душу, и он невольно сжался на подстилке. О, нет. О, нет. О нет о нет о нет о нет о нет о нет о нет. Что, если высокий монстр его услышал? Даже если… особенно если другой Санс сбежал, он-то все еще застрял здесь. Один. Если он помог ему сбежать, во что превратится его «жизнь»? Он на самом деле не думал, что для него что-то может стать еще хуже, но до того, как его похитили в этой забытой Азгором временной линии, он вообще не считал возможным многое из того, что с ним произошло. Ему казалось, что демон найдет способ. Если бы здесь был другой Санс, возможно, Санс смог бы получить передышку. У него был бы кто-то, с кем можно поговорить, с кем можно поплакать. Не похоже, что он сделал что-то, что могло на самом деле помочь другому монстру, правда? Санса переполнили облегчение и стыд, когда он увидел, как портал вспыхнул и закрылся.***
Слава звездам, этот санс пошел со своей атакой ва-банк. Он явно был бойцом, но магическая отдача практически вывела его из строя. Пока. Папирус вздернул ослабевшее тело и, воспользовавшись ситуацией, поспешил к верстаку. Он был потрясен тем, сколько воли к борьбе еще осталось в этом сансе. Его кости должны были стать невероятно чувствительными после этого, но он все еще вырывался и яростно сопротивлялся каждой новой цепи, закрепленной на нем, сопровождая это непрекращающимся потоком проклятий, оскорблений и укусов. Однако, спустя долгое время скелетной борьбы, новый санс оказался раздет и скован, а тело Папируса во многих местах кровоточило. По крайней мере, худи сможет это скрыть. Когда он защелкнул последний замок, сопротивление замедлилось, а затем прекратилось. Сейчас монстр просто прожигал его взглядом, лабораторию наполнила тишина. Папирус воспользовался передышкой, чтобы присмотреться к этому сансу. Эта версия маленького скелета была скопищем шрамов и трещин. Самой приметной из всех была та, что шла по правой стороне его черепа, даже пересекая глазницу. Зубы санса были заточены, как острые акульи клыки — неудивительно, что ключица Папируса так сильно болела — один зуб отсутствовал, и его заменяла золотая копия. Высокий скелет поморщился, разглядев, что этот монстр не имеет ничего общего с его братом. Какое разочарование. Он наблюдал, как новый санс — ему нужно придумать отдельное имя, не так ли? Магия этого санса была красной, да? — он наблюдал, как зрачки красного скользнули вправо, а затем слегка поблекли. — что за больной ублюдок… У Папируса был свой собственный остроумный способ закончить эту фразу. Он отвесил красному пощечину, от которой маленький скелет повалился к стене. Схватив цепь, прикрепленную к седалищной кости красного, он потащил его вперед. Давление на чувствительную кость таза заставило другого монстра взвыть от боли. Дерьмо. Оглядевшись, Папирус схватил тряпку и засунул ее в рот санса, проявляя осторожность с острыми зубами. Надо придумать что-то более долговременное насчет этого крикуна. — ты научишься себя вести, — сообщил он, расстегивая ширинку.***
«о, звезды», — думал Санс, прижимая ладони к черепу в бессмысленном жесте. Он сделал бы все, чтобы заглушить звуки, которые издавал через импровизированный кляп другой Санс. Чувство вины, преследовавшее его раньше, только увеличилось оттого, что он был вынужден слушать, как страдает другой монстр. Его душу словно пожирали заживо. Слезы заструились из глазниц, когда он понял. Все может быть гораздо, гораздо хуже.