***
Санс накрывал на стол, когда Папи с грохотом распахнул входную дверь, напугав его. «Наверное, просто сквозняк», — подумал он. — ПРИВЕТ! УЖИН ПОЧТИ ГО... — он замер, когда брат подошел к нему, так, будто это причиняло ему боль. — ПАПИ, ЧТО СЛУЧИЛОСЬ??? Тарелка с салатом выскользнула из его рук и разбилась, когда Санс увидел состояние брата. Папирус хромал к нему, его лицо осунулось, а в глазницах плескался страх. Ужас наполнил душу Санса. — санс, — сказал его брат голосом, полным облегчения, и обхватил Санса за плечи. Потянув маленького скелета на себя, Папи обнял его. Санс дал себе лишь мгновение на то, чтобы насладиться объятиями, а затем стал серьезным, отогнав все, кроме состояния Папи. Он разорвал объятия, поднырнул под руку брата и потащил его к дивану. Санс осмотрел его и оказался потрясен увиденным. Из раздробленной ладони сочился костный мозг, но рана была только в центре. Выглядело так, будто ладонь чем-то пробили. Папи долго отказывался снимать свою толстовку и сдался только, когда Санс пригрозил использовать кости, чтобы разрезать ее. Санс лишь еще больше встревожился, когда высокий скелет неохотно оголил свои ребра. На трех слева были переломы, и их полностью покрывали трещины. — Папи, — сказал Санс серьезным голосом. Сейчас не время для его наигранного отношения. — Что с тобой случилось? Ты… ты сражался? Санс и сам получил несколько переломов и шрамов на тренировках. Это был единственный вариант появления ран, который имел смысл. Выражение Папи стало вялым и безразличным. Сансу показалось, будто он только что увидел, как брат надел маску. — неее, бро. просто не смотрел под ноги по дороге домой и споткнулся. ты же знаешь, что со мной и не такое может при-ключица. Санс слабо улыбнулся в ответ. Его брат ему соврал.***
Санс вернулся и упал на пол рядом с Кетчупом. Звезды, как же его достал этот поганый ошейник. Но важнее, что вообще за херня произошла? Он все еще помнил, как отстегивал эту цепь. Все еще чувствовал облегчение от отсутствия этого сраного металла на теле. Это был не просто сон, правда? Санс ощутил, как на него накатывает страх, когда столкнулся с реальной перспективой того, что он, наконец-то, начал сходить с ума. Кетчуп выглядел не лучше, и это подсказало ему, что все-таки что-то случилось. Другой монстр не стал бы реагировать на галлюцинации Санса. Санс просто не знал, что. Он вслушался в бормотание Кетчупа, пытаясь хоть что-то понять. — не опять. не опять. не опять. не опять… — глазницы Кетчупа были темны, как смоль, и он слегка раскачивался. Санс никогда не видел другого монстра в настолько плохом состоянии. И это уже кое о чем говорило. Его пальцы дернулись, но он заставил их замереть. Другой скелет избегал его прикосновений с тех пор, как тот подонок наказал Санса. Он даже перестал помогать ему с кляпом. Кстати, ему стоит снять эту штуку. Будь прокляты все звезды, как же трудно было бороться с желанием прикоснуться к двойнику. Но это не то, с чем он может помочь. Теперь ему остается только ждать. Так что Санс решил заняться кляпом, изо всех сил стараясь быть терпеливее. Но ему удавалось быть только нервным и встревоженным, потому что он был уверен, что у Кетчупа найдутся все необходимые ответы. Однако пока его сотоварищ не выйдет из своей панической атаки, ответов Сансу не видать. Сырая магия плеснула на его пальцы. Он скучал по этому. Санс расхаживал из стороны в сторону, дожидаясь, когда бормотание утихнет. Когда это произошло, он остановился, развернулся и отправился к другому скелету. — эй, кетчуп? — мягко позвал он. Другой скелет поднял голову и посмотрел на него все еще тусклыми огоньками в темных глазницах. Когда он взглянул на Санса, тому показалось, что из Кетчупа выкачали все, что в нем было. — эй. — ты как? — Санс отважился подойти чуть ближе, хотя понимал, что Кетчуп все еще не вернулся в… ну, «норма» не самое правильное слово. Хотя, что теперь было для них нормой? Его двойник все еще не успокоился. Кетчуп опустил взгляд, и в его глазницах заблестели слезы. Он не ответил, но все и так было достаточно очевидно. Он был не в порядке. Санс продолжил ждать, хотя ежесекундно ерзал, ему не терпелось найти ответы. — как ты это сделал? Вопрос был задан совершенно не к месту и удивил Санса. Не у него одного были вопросы. — ты о чем это? — Санс медленно присел рядом с другим монстром. Может, Санс получит ответы после того, как сам ответит Кетчупу. — не думаю, что это мог быть я, но даже так, это было слишком похоже на, ну ты знаешь. — нет, на самом деле не знаю. что ты такое мелешь? — спросил Санс. На лице Кетчупа отразилось замешательство. Это явно было что-то такое, с чем Санс не сталкивался, но казалось, Кетчуп почему-то думал, что должен был. Неопределенность его двойника становилась невероятно раздражающей. Кетчуп, похоже, не собирался ничего прояснять, он только пялился на Санса пустыми глазницами. А затем спросил: — разве в твоем тайм-лайне он делает это как-то по другому? — как он делает что? кто он? — спросил Горчица, путаница в его голове только увеличивалась. Кетчуп открывал и закрывал рот, не произнося ни слова. Его зрачки вернулись, но были размером с булавочную головку. Эта реакция лишь еще сильнее удивила Санса. Да что происходит? Внезапно Кетчуп начал лепетать: — ты на самом деле не знаешь? разве ты не помнишь? разве ты не помнишь, как только что?.. — задумавшись, он умолк. Так что какая-то хрень на самом деле произошла. Кетчуп снова собрался, тряхнув головой. — не похоже, чтобы это было возможным, но опять же... — хватит! — остановил его Санс, злясь на то, что другой скелет не хочет рассказать все просто. — что за хуйню ты несешь? Кетчуп замер и немного съежился от проявления чужого гнева. Санс подавил желание успокоить его, не сейчас. Он может извиниться позже. Сейчас ему нужны ответы. — че-человек, — в конце концов выдавил Кетчуп. Звезды, эта его версия столкнулась с человеком? Санс ощутил, что его разум заполонило еще больше вопросов. — он отсёк, — Кетчуп замолчал, чтобы собраться с духом. Слезы наконец потекли из его глазниц. — в моем тайм-лайне он отсёк ему голову. Санса наполнил ужас, но ему нужно было уточнить: — ч-чью голову? Кетчуп выглядел опустошенным, и на самом деле это было достаточным подтверждением. Но он все равно ответил нетвердым шепотом: — папируса. Да если бы кто-то прикоснулся к его брату, он бы... От этой мысли Санса замутило, теперь-то он понял реакцию Кетчупа, когда Санс убил ту мразь с лицом их братьев. Он задался вопросом, каким образом он сам ни разу не встречался с этим человеком-убийцей. И тут его посетила еще одна ужасающая мысль. — звезды. твой брат мертв. как ты... то есть, я... — ему не хотелось говорить этого. Не тогда, когда они и так были на самом дне. Были ночи, когда Санс не спал, слушая плач Кетчупа, и переживая, что может проснуться в куче его пыли. — ох, нет, — сказал Кетчуп, что поразило Санса еще больше. — он жив, я имею в виду, был жив, когда меня… забрали. я думаю, человек мог бы... — он остановился, и Санс был рад тому, что он не стал продолжать. Вместо этого Кетчуп начал объяснять, как работают загрузки и сбросы, и как можно их определить. Сейчас загрузка вызвала огромный временной сдвиг, но так происходило не всегда, обычно они не были такими четкими и их можно было отследить по небольшим изменениям. Санс спрашивал себя, есть ли в этом вообще какой-то смысл. Происходит со временем такое дерьмо или нет, они-то никуда от этого не денутся. Хотя казалось, что Кетчупу это все привычно. Ему стало любопытно, сколько раз его двойник проходил через подобное, но ответ слишком страшил его. Это его будущее? Кетчуп также попытался заикнуться о том, что сделал человек, но Санс быстро попросил его замолчать. Мало того, что эта тема была явно трудной для его аналога, но что если человек сейчас есть и в его тайм-лайне? Пока Санс торчит тут. Он долго и упорно заталкивал назад мысли о том, что может случиться с его братом, пока он сам застрял в ловушке. Ему не нужна была лишняя информация к размышлению.***
Папирус хотел насладиться ощущением пальцев брата, обрабатывающих его раны. Даже сквозь боль нежные и точные движения Санса приносили чувство, похожее на удовольствие. Санс навалился на него и тянулся, пытаясь обернуть бинт вокруг грудной клетки Папируса. Он развлекал себя фантазиями и такого рода, а сейчас они оказались воплощены в реальность. Хотя оценить было трудно. Просто Папирус очень злился. Он должен был сделать что-то с красным. Мелкого монстра явно не укротить, как надеялся Папирус. В его разуме мелькали миллионы разных способов причинить боль этому скелету. Он перебирал их один за другим, пытаясь выбрать лучший способ преподать этому ублюдку урок. Ну, ничего, он придумает, больше ему все равно нечем было занять себя, пока он оказался прикован к постели. Его занимало только это и беспокойство. Он беспокоился о синем. Если красный ранит его? Маленький гаденыш был таким жестоким. Если его расстроило то, что Папирус выжил, сможет ли он отыграться на другом? Он беспокоился о Сансе. Человек мог появиться в любой день. Он хотел бы проверить лабораторию и вернуться на свой пост, но Санс не давал ему возможности. Даже на ночь его брат перенес свои подушку и одеяло на пол в комнате Папируса, на случай, если брату что-то понадобится. Папирус никогда бы не подумал, что это может так умилять и раздражать одновременно. Каждый вечер он тратил как минимум десять минут, настаивая на том, что Санс должен спать в своей постели. Но маленький скелет не хотел даже слушать. В конечном итоге, Папирусу приходилось сдаваться и ложиться спать. Его сознание терзали и другие вопросы. Что если это будет хорошая временная линия? Возьмет ли он синего и красного на поверхность? Синего конечно. Он придумает способ вывести его. Однако красный. Его мысли опять погрязли в идеях наказания монстра, который убил его.***
Когда демон, наконец, вернулся, у него в руке был нож. Сансу почти захотелось рассмеяться над бесполезной предосторожностью высокого скелета. Теперь это выглядело, как забавная шутка. Однако для этого пришлось бы пошевелить челюстями. А Санс некоторое время назад потерял способность двигать любыми суставами в своем теле, независимо от того, какими маленькими они были. Даже огоньки в его глазницах едва работали, он с трудом смог призвать их при звуках открывающейся двери. Демон просто смотрел на них — неподвижно распростертых на лежанке. Зрачки Санса погасли, и для него все снова погрузилось в темноту. Когда они вернулись, демона уже не было, но Санс слышал, как он копается в глубине лаборатории. Так значит, он хочет просто дать им обратиться в пыль. Ну, это тоже способ выбраться из этого ада. Его душа болела о брате. Что-то производило очень много шума, но Санс не видел что. Он едва мог сосредоточиться на звуке. Реальность снова ускользала от него. Он вернулся в сознание, задыхаясь, и тут же начал захлебываться и метаться. Что-то удерживало его. Нет, кто-то. Его зрачки проявились и уперлись в лицо демона, на котором застыло суровое выражение, и он снова начал биться. Длинные фаланги сжали его плечо. — синий. хватит. И Санс, настолько привыкший к приказам, подчинился. Просто еще одно напоминание, что он не был свободен. К его рту прижалось горлышко бутылки, в которой плескалась половина порции паучьего сидра. Так вот чем он подавился. Внезапно жидкость потекла к нему в рот, и он чуть не подавился снова. Санс пил сидр с ощущением больного облегчения. Как ему удалось сохранить инстинкт самосохранения в подобном месте? Он же не мог просто так оставить Горчицу, или мог? Горчица?! Когда бутылка опустела, Санс огляделся вокруг. Чувство облегчения возросло, когда он заметил большеберцовую и малоберцовую кости. Демон протянул ему что-то еще. Пончик. И Санс послушно открыл рот, чтобы съесть его. Он должен вести себя тихо и не жаловаться. И дело было даже не в месяцах тренировок. Он с трудом мог представить себе, что демон сделает с ними после того, что случилось. Лучше не испытывать свою удачу. Кроме этого его магия крепчала, насыщаясь энергией из еды. Лицо демона ничего не выражало, но Санс видел на его скуле следы мази. Как долго Санс был без сознания? Конечно, он не стал спрашивать. Он ничего не делал, только съел пончик, а за ним еще один, и еще один. Когда он проглотил последний кусочек, демон кивнул ему и, не говоря ни слова, похромал к выходу. Убедившись, что они остались одни, Санс поднял голову и снова посмотрел на Горчицу. Но, увидев своего двойника, Санс ощутил, как слова приветствия умерли у него во рту. Медленно поднявшись на ноги, он подошел к другому монстру. Если Санс чувствовал себя еще более скованным после того короткого глотка свободы, это было ничто по сравнению с тем, как должен был чувствовать себя Горчица. Пустые глазницы — все, что встретило его, когда он прошел вперед. Теперь Горчица оказался скован в положении стоя, его ошейник крепился к стене цепью не больше фута длиной. По всей стене появились крючья, и с некоторых из них к Горчице сбегали цепи, удерживая его туловище, таз и конечности. На первый взгляд он едва мог сдвинуться сильнее, чем просто маленькая смена положения, и он не мог сесть. Санс вздрогнул от неожиданности, когда его шею дернуло. Его собственная цепь кончалась в нескольких шагах от Горчицы. Сместившись вправо, он смог подобраться немного ближе, но все равно не дотягивался до него. — горчица? — позвал он, надеясь, что его покормили. Возникло слабое движение, и другой монстр повернул к нему череп, но глазницы остались темными. Санс не возражал бы, если бы его собственные потухли, ведь так он не был бы свидетелем положения своего двойника, одновременно с этим оказавшись не в состоянии помочь. Невозможно было оторвать взгляд от ужаса перед ним. Ведь Горчице придется жить так… до тех пор… Сансу не хотелось думать о долгосрочных планах демона на своего двойника. Демон постарался по полной использовать их слабость, чтобы удвоить ограничители Горчицы. Оковы на его лодыжках и запястьях были прикреплены к U-образным крюкам длинными цепями, такими же, как и на ошейнике. Цепи, соединявшие запястья с ошейником, а ноги с тазом, пропали. Но кольца в седалищной кости сейчас были присоединены к еще двум крюкам в стене. Однако то, что больше всего привлекло его взгляд, оказались цепи, прикрепленные к грудной клетке Горчицы. Их было шесть. На трех ребрах с каждой стороны появились кольца: по одному на верхнем, среднем и нижнем. От каждого кольца к таким же U-образным крюкам тянулись цепи, создавая узор, похожий на лучи. — ты в порядке? — Санс попытался еще раз. Его голос дрожал, но другой монстр по-прежнему не ответил.***
Санс теребил свою бандану. Сегодня был первый день, когда Папи вернулся на работу после того, как получил свои травмы. Если бы Санс не заподозрил ничего раньше, то настойчивое желание высокого скелета начать работать как можно скорее уж точно насторожило бы его. Ночью Санс не мог даже уснуть, его разум был поглощен загадкой того, чем занимается брат. Что еще более важно, почему он все время ранится? Папи часто что-то от него скрывал и каждый раз, когда попадался на этом, говорил, что просто не хотел беспокоить Санса. Обычно Санс считал это милым проявлением внимания и, может быть, немного опеки, но это было уже слишком. Санс не выносил саму мысль, что его брат пострадал. Если бы только он мог вмешаться и помочь, то он сделал бы это. Вновь набравшись решимости, Санс ждал, пока его брат уйдет, надежно укрывшись в деревьях за их домом. Это заняло не так много времени, как он рассчитывал. Папи вышел из дома на полчаса раньше, чем ему нужно было, чтобы успеть на свою работу часового. И он нес в руках тарелку с едой. Что такое он может делать? Может быть, он носит еду какому-то другому монстру? Но зачем скрывать это от Санса? Вместо того, чтобы пойти в город или в сторону работы, Папи развернулся и пошел прямо к убежищу Санса. Ох, нет! Его заметили? Его брат ничем не выказывал, что видит Санса, но это могло быть потому, что его расстроила выходка брата. Санс уже собрался выйти из-за деревьев, когда Папи остановился и развернулся к двери позади их дома. Любопытство разгорелось ярче, и Санс остался на месте, наблюдая, как его брат отпирает дверь, входит, а потом закрывает ее. Санс никогда не был в кладовке, как Папи и просил. Он уже почти забыл, что она существует. Высокий скелет всегда говорил, что позволит Сансу заглянуть туда, только когда приберется. Санс чувствовал себя неловко после того разговора, поняв, что Папируса смущает беспорядок в той комнате. Санс не думал, что его брат вообще волнуется о беспорядке, так что там должно было быть что-то действительно кошмарное. — это мой бардак, и ты не должен прибирать его. я разберусь с ним сам, обещаю. Так что Санс решил оставить все, как есть, и посмотрите-ка на это! Папирус действительно тратит свое свободное время на уборку! Он даже завтракал там, пока прибирался. Должно быть, его брат хотел сделать Сансу сюрприз. Зрачки маленького скелета ярко загорелись, и он поспешил по своим делам, радуясь, что у Папи нет никаких неприятностей.