***
Папирус уставился на двери руин. Он слегка дрожал, вспоминая время в лаборатории. Звезды, как приятно было причинять боль этому гаденышу, даже если недолго. К сожалению, сейчас ему стоит закончить свои дневные визиты в лабораторию. Ему нельзя рисковать и покидать пост, когда человек, наконец, появился. Папирус несколько раз пытался отклоняться от «сценария». Каждый раз человек начинал все сначала. Лучше всего следовать правилам. Возможно, он снова сможет увидеть солнце. Он улыбнулся, подумав о реакции Санса на это. Она всегда была такой милой. Однако сегодня был не тот день. Когда пришло время, Папирус поднялся и отправился к дому. Ему просто надо чаще дремать на работе, чтобы тратить больше времени на свои ночные походы в лабораторию. Остаток пути он потратил на размышления о том, что ему стоит сделать сегодня ночью. Было несколько вещей, которые ему хотелось попробовать с теми штуками, что он нашел в другой временной линии. Раньше он избегал их, одного взгляда хватало, чтобы вернулись паскудные воспоминания о травмах и смерти, однако они все еще казались весьма привлекательными. Он просто должен преодолеть это и использовать их, чтобы создать новые, хорошие воспоминания.***
Санс в последний раз посмотрел на сцену из учебника истории. Андайн была так мила, одолжив ему эти книги, и он никогда не был более благодарен за то, что люди рассказывали свою историю через картинки. Закрыв книгу, он спрятал ее, несмотря на то, что книги в их доме были обычным делом. Он часто брал их, чтобы изучать человеческую историю. Это было так увлекательно! Однако этот учебник служил для куда более низменной цели, и Санс обнаружил, что стыдится его. Выйдя из комнаты, он крикнул своим обычным голосом: — ИДИ РАБОТАТЬ, ПАПИ! Оказавшись на улице, он резко свернул в сторону леса и устроился за деревьями, дожидаясь, когда Папирус выйдет на свою ежедневную прогулку до кладовки. Точно по часам, Папирус вышел из дома. Санс проследил, как он скрылся, спустившись по лестнице, а затем увидел, как он поднимается и отправляется в город. Когда Санс отметил мирное выражение брата, его душа свернулась и заныла. Разумеется, если Папирус делал что-то плохое, он не был бы так спокоен. Но все равно, должна была быть причина, почему он так боялся, что Санс обнаружит ключи. Если он не пошел за помощью к Сансу, Санс сам придет к нему с помощью. На всякий случай дав брату побольше времени, Санс выбрался из своего укрытия и подошел к двери. Он был рад тому, что та скрыта от лишних глаз. Проявив свой умопомрачительный контроль над магией, Санс призвал две длинные тонкие кости, похожие на металлические предметы из учебника истории, и вставил их в замок. Он имел представление о том, что делать, но довольно смутное. Время от времени он виновато оглядывался через плечо, однако его брат так и не появился. К сожалению, Санс все равно не добился никакого результата. Разочарованный, он впился взглядом в замок. Санс уже представил, где находятся штырьки замка, но просто не понимал, как заставить их все одновременно находиться в нужном положении. Его магия вспыхнула, и он вызвал несколько маленьких костей внутри замка, а затем повел рукой. Кости сдвинулись и повернулись внутри механизма. Он услышал щелчок открывающегося замка. Мгновение царила тишина, а затем Санс издал тихое «Мве-хе-хе-хе». От волнения его зрачки превратились в звезды, и он чуть ли не бегом спустился вниз по лестнице.***
По-видимому, Санс спал три дня. Кетчуп рискнул облегченно улыбнуться, когда он, наконец, пришел в себя, так что он не сомневался в количестве. Однако Санс задавался вопросом, спал ли его двойник за это время. Хоть сколько-нибудь. Другой монстр сильно осунулся, хотя это могло быть связано с чем-то, что происходило с ним, пока Санс был в отключке. Когда он попытался что-то выяснить, Кетчуп закрылся от него. Последнее, что Санс помнил, была отчаянная, острая необходимость избавиться от эрекции, неважно как. Это было ужасно и мучительно, его мысли затуманились и, ох, стали такими неправильными. Мечтами о мягкой голубой магии. Затем сладкая, сладкая боль и забвение. Казалось, что его травма затмила все то происшествие в разуме Кетчупа, потому что тот заговорил с ним без малейших колебаний. И Санс предусмотрительно не стал поднимать эту тему, чтобы избежать лишней неловкости. ЕСТЬ РАЗНИЦА МЕЖДУ СОВСЕМ ПЛОХО И ОСЛЕП НА ОДИН ГЛАЗ.* Хотя Санс с трудом мог смотреть на другого скелета, по крайней мере, его не трудно было избегать. Правая глазница Санса работала через раз — его зрение все еще туманилось и мерцало, а потом возвращалось к норме — а другая глазница оказалась направлена в пол. Но новое положение все равно было лучше и имело два дополнительных преимущества: так он мог спать, и ему удавалось шевелить конечностями, хоть и немного. Так что он развлекал себя, разминая каждый сустав. Они стали невероятно жесткими после того, как он оказался скован, а потом провел дни в беспамятстве, магия не могла нормально циркулировать. Как раз когда он разрабатывал коленные суставы, из-за двери раздался какой-то звук. Кетчуп выглядел сбитым с толку, и Санс тоже обратил на него внимание. Двое скелетов прислушивались к звукам из-за двери, но замок не повернулся. Санс ощутил, как тревожное биение его души успокаивается, шум раздавался разочаровывающее долго. Может быть, это было просто одно из животных, бродивших по Подземелью. Санс остановился на этом варианте и продолжил свои упражнения, так что он вздрогнул, когда замок внезапно щелкнул, и дверь открылась. Ну, бля, что на этот раз? Однако из всех возможных монстров, по лестнице сбежал Санс. Первым он заметил Санса, и улыбка сползла с его лица, а зрачки сжались так, что их стало практически невозможно разглядеть. Все стихло, пока новичок разглядывал Санса, лежащего скованным на полу с кляпом во рту. Слева от Санса возникло движение, и новый Санс увидел Кетчупа, который очень медленно начал подниматься. Санс приглушенно замычал в кляп, надеясь привлечь внимание своего двойника, но тот смотрел только на нового монстра, который внезапно бросился вверх по лестнице. Душу Санса щемило. Черт, на мгновение он подумал, что помощь оказалась под рукой. Это был местный Санс, верно? Прошло несколько напряженных минут, но дверь не закрылась, а Санс не вернулся. Он побежал за своим братом? Дерьмо. Наконец, на лестнице снова раздались шаги, не ублюдка. Так, значит, он возвращается. Когда новый монстр вошел в комнату, он вытирал рот рукавом. Может ли быть, что он ничего не знал? Это уже кое-что. Злясь на свой кляп, Санс снова проворчал Кетчупу, который, в этот раз, посмотрел на него. Вполне возможно, что его аналог слишком напуган, чтобы поговорить с Сансом из этой временной линии, так что Санс жестами показал: «поговори с ним». Кетчуп быстро подписал «а что мне еще остается?» и переключил свое внимание на новичка. Несмотря на свой ответ Горчице, Кетчупу понадобилось несколько секунд, чтобы собраться и начать с довольно банального: — привет. Простое слово заставило новичка слабо вздрогнуть. Он просто продолжал оглядывать все вокруг: их, машину, лабораторию в целом. Его зрачки метались, как сумасшедшие, на краях глазниц блестели слезы. — П-привет, — удалось выдавить ему, хотя, казалось, что он не может смотреть на Кетчупа дольше секунды. Это напомнило Горчице, где они находятся, и что все это время они были голыми. Для него это стало настолько нормальным, что он почти забыл, что такое скромность. — Чт... что здесь происходит? — спросил новый Санс, как будто это не было очевидным. — Мой брат, Папи... — он похитил нас, — резко бросил Кетчуп, перебив скелета. Сансу не нравилось слышать имя своего брата применительно к этому ублюдку, но в голосе Кетчупа была другая злость.— он запер нас здесь. Новый Санс уставился на него дрожащими зрачками. — Зачем? Слово было произнесено медленно и тихо, словно он на самом деле не хотел слышать ответ, но просто не смог удержаться от вопроса. Кетчуп дернулся словно от удара. — зачем? а как ты думаешь, зачем? — он указал на Горчицу, а потом на себя, его цепи зазвенели. — он… использует нас. Санс поморщился. Правда, как она есть, хотя он не думал, что это хороший способ сказать ее. Его зрение почернело, и он приподнял череп, чтобы смотреть на них другой глазницей. Отношение Кетчупа к новичку удивило его. Оно не соотносилось с монстром, которого он знал. Похоже, что Кетчуп уже злился на нового Санса, несмотря на то, что, скорее всего, не встречался с ним. Теперь слезы уже свободно стекали по черепу нового Санса. — И-использует вас? Как? Кетчуп топнул ногой, звук оказался невыносимо громким, и новый монстр подпрыгнул. — трахает нас! вместо тебя! как ты мог допустить, чтобы твой пап... твой брат стал таким? Ах, так вот в чем дело. Они всегда избегали разговоров об их положении, так что это никогда не всплывало. Кетчуп, должно быть, решил, что ублюдок так извратился, потому что его Санс не заботился о нем. Санс мог понять ход его мыслей. Другой Санс замотал черепом. — Нет, это не... Он не мог... Ни за что бы... У него не получалось ясно мыслить, в глазах плескался ужас, а слезы быстрее потекли из глазниц. Сансу стало его жаль. Если бы он сам когда-нибудь обнаружил, что его брат занимается чем-то подобным... Не было ничего, что Санс не сделал бы, чтобы позаботиться о своем Папирусе, но он не мог не чувствовать, что представление Кетчупа об этой временной линии было неправильным. Ясно, что ублюдок разделяет их черты, а этот Санс был одет скорее, как Папирус, чем любой из них. Не было никакой возможности выяснить, почему эта версия их брата была такой, но от перекладывания на него вины уж точно никому лучше не станет. Он хотел донести все это до своего товарища по плену, но опять мог только мычать в кляп. Оба других монстра посмотрели на него. «не поможет», — подписал он. — «проси помощь». Новый скелет в замешательстве склонил голову. Горчица продолжил свирепо пялиться на Кетчупа, и тот быстро сник. Кетчуп развернулся к новому Сансу и нервно переступил с ноги на ногу. Вздохнув, он тихо сказал: — он говорит, что я не помогаю, и он прав. извини, — он слабо улыбнулся новому Сансу. — Вы расстроены, — местный Санс указал на них и обвел рукой лабораторию. — Я не знаю, что о-он сделал с вами, н-н-но вы, — Санс всхлипнул, — должно быть... — слез стало еще больше. — П... — он икнул. — Простите! — и тут он разрыдался. Новому Сансу потребовалось много времени, чтобы успокоиться. Очень много. Эта их версия оказалась немного плаксивой. Однако когда он закончил, то, шмыгнув носом, с уверенностью заявил, что может снять с них цепи. Как бы Сансу этого ни хотелось, но у него было плохое предчувствие, что им не хватит времени. Он промычал в кляп, гремя своими цепями. Когда он привлек всеобщее внимание, то подписал для Кетчупа: «время». Зрачки Кетчупа сократились, он кивнул и развернулся к новому Сансу. — тебе нужно уходить, он скоро вернется. Санс выпятил грудь. — ОТЛИЧНО. МНЕ НУЖНО ПРОВЕСТИ С НИМ СЕРЬЕЗНЫЙ РАЗГОВОР... — нет! — вскрикнул Кетчуп. — тебе нельзя, если он поймет, что ты знаешь, он… он, наверное, и тебя здесь запрет, — скелет печально умолк. — О-он не… Санс проклял себя, когда от этого заявления Плакса снова начал лить слезы. Новому Сансу стоит выбираться отсюда, и ему нужно постараться не сдать их брату. Санс рычал на них. Зрение улучшилось, и огонек в его раненой глазнице мигнул, пробуждаясь к жизни. Это не переставало раздражать. Он надеялся, что это временно. Плечи Кетчупа поникли. — взгляни на то, что он уже сделал. ты хочешь пойти на этот риск? беги отсюда, а когда он уйдет — возвращайся. мы... я все тебе расскажу. тогда ты сможешь принять решение. Санс смотрел на двойника, шокированный его предложением. Он никогда не хотел никому рассказывать о том, что произошло. Выглядело как какой-то трюк. Плакса медленно кивнул и вытер слезы. Слишком громко он провозгласил: — ТЫ ПРАВ. Я НЕ ДОЛЖЕН ДЕЙСТВОВАТЬ, НИЧЕГО НЕ ЗНАЯ. МЫ УВИДИМСЯ ЗАВТРА! — он с жалостью посмотрел на них, а затем ушел. Дверь за ним закрылась и заперлась.***
Внезапно Санс оказался в нескольких шагах левее. Еще одна перезагрузка. Горчица сместился, и когда Санс посмотрел на него, чужие зрачки были прикованы к нему. Не существовало никакой возможности узнать, как далеко их отбросило. У них не было никаких ориентиров с момента визита другого Санса, полного неугомонной энергии. В лишенной окон лаборатории им не на что было полагаться. А что если они вернулись в момент до того, как другой Санс спустился по лестнице? Что если он уже выдал себя, и демон нашел способ заставить человека перезагрузить мир? Что если местный Санс никогда не вернется? Он старался не обнадеживать себя, но какая-то часть его просто отказывалась прислушиваться к разуму, и сейчас он уже начал чувствовать разочарование. Когда он услышал шаги демона, идущего вниз по лестнице, боль разочарования стала лишь сильнее. Он пытался убедить себя, что другой Санс уже не вернется. Вот почему они его отослали. Но подавить страх, что они упустили свой шанс, было невероятно трудно. Высокий скелет спустился и принес еду. Первым делом взглянув на Горчицу, он заметил, что тот проснулся. — давно пора, черт возьми, — сказал он. Он прикрепил наручники Горчицы к цепи между его ошейником и стеной, после чего снял кляп и накормил его. Вернув кляп на место, он покинул их, но оставил его руки прикованными. Хотя это выглядело определенно неудобным, кажется, восстановление Горчицы купило ему небольшую отсрочку от чего-то худшего. Санс прекрасно понимал, чем это оборачивалось для него, но все равно был рад за другого монстра. Теперь все, что им оставалось делать — это подождать и посмотреть, что будет.***
Папирус входил в дом, довольный тем, что красный не обратился в пыль. По крайней мере, сегодня. Утром ему стоит принести больше еды. Кстати, Санс как раз трудился над ужином, и Папирус отправился заглянуть в кухню. Санс не напевал и не пританцовывал, как делал обычно во время готовки, это заставило Папируса нахмуриться. И в целом тело брата казалось поникшим. — эй, бро. Санс подскочил, выронив лук, который держал в руках. Он обернулся к Папирусу с удивленным и, возможно даже, напуганным лицом. На его скулах виднелись тонкие дорожки слез. Душа Папируса потяжелела. — П-ПРИВЕТ, ПАПИ. ТЫ, ЭМ, НАПУГАЛ МЕНЯ, — Санс наклонился, чтобы подобрать лук, его немного трясло. — что случилось, санс? — спросил Папирус, подходя к брату. Санс сделал шаг назад, наткнувшись тазом на стол. — О-ОХ, ЭТО ПРОСТО, ЭМ, ПЛОХОЙ ДЕНЬ НА ТРЕНИРОВКЕ, — Санс выглядел слишком расстроенным для того, чтобы это было правдой, так что Папирус продолжил смотреть на него. Его брат поерзал, а затем, кажется, сломался. — ЭТО ПРОСТО УЖАСНО, ПАПИ, — всхлипнул Санс, и тут же остановился, как будто придумывал, что сказать. Это было нехарактерно для маленького скелета, и Папирус ощутил, как растет его беспокойство. — Я, УХ, Я БОЮСЬ, ЧТО НИКОГДА НЕ БУДУ ХОРОШ ДЛЯ ГВАРДИИ, — закончил Санс, глядя вниз. От братской печали душа Папируса перевернулась. Это не нормально, но тогда, возможно, он как-то изменил текущий тайм-лайн. Он думал, что избежал изменения чего-либо за пределами лаборатории, но это больше не было похоже на правду. С этим ничего не поделать, и он надеялся, что это никак не повлияет на человека. Хотя сейчас ему нужно было придумать, что сказать. — да быть не может, бро, — попробовал Папирус. — такой крутейший монстр, как ты, не может провалиться. сегодня просто был плохой день. просто продолжай тренироваться. ты всего добьешься. Он улыбнулся Сансу, который ответил ему слабой печальной улыбкой. — Д-ДА. НЕТ НИЧЕГО, ЧТО НЕ УДАЛОСЬ БЫ ВЕЛИКОЛЕПНОМУ САНСУ. Казалось, что Санс через силу произносит свое уверенное заявление, но это было уже хорошо. Он оправится. Он всегда так делал. Папирус решил, что пора сменить тему. — мы скоро будем ужинать, бро? аромат просто чудесный. Санс слегка зарделся, и его улыбка стала чуть более искренней, чем до этого. Их вечер прошел нормально.