Winner takes it all

Нырнув под вывеску «Добро пожаловать в Канзас-сити», машина съехала с хайвея, и Герда, затормозив на светофоре, обернулась к Руперту. — Куда тебе, парень? — На самом деле, вы можете высадить меня на любой автобусной оста… — начал тот, но наткнулся на взгляд Вальдес и мигом поправился. — В центр, если вам не сложно. Я покажу. — Да уж, побудь штурманом, — хмыкнула Герда и нажала на газ. Задремавший было Кальдмеер проснулся от резкого толчка, когда машина подалась вперед, и зашипел сквозь стиснутые зубы — очевидно, забывшись, навалился на поврежденную руку. Герда с сомнением покосилась на его взбледнувшее лицо, а затем, когда перед ней снова замигал красный сигнал, опять обернулась к мальчишке: — Слушай, а ты сможешь ему повязку сменить? Нам все-таки еще полдня ехать… — В этом нет необходимости, — предсказуемо встрял Кальдмеер. — Я в полном порядке. То, что он не в порядке, выдавало с головой пятно крови, пропитавшее повязку и видное даже сквозь ткань потерявшей всякий вид рубашки. Бесконечное отважное самопожертвование каждого из этих двоих Герду уже успело порядком утомить, и поэтому она, не желая больше рассусоливать, отрезала: — Нет уж, так дело не пойдет. Я не хочу, чтобы вы откинулись от заражения крови или еще от чего. Пусть парень на вас посмотрит, а потом поедем дальше. Вдобавок, я бы размялась, а то у меня зад уже к сиденью прирос. Кальдмеер посмотрел на свою руку, потом на Руперта, и произнес уже не так уверенно: — Если это не обременит… — Конечно, нет, — горячо заверил его Руперт. — Я считаю… мисс Вальдес права. — Мы надолго не задержимся, если вас это волнует, — добавила Герда, радуясь, что в лице парня нашла поддержку — едва ли она смогла бы переубедить Кальдмеера в одиночку. — Поддадим газу и будем в Миннеаполисе часам к девяти-десяти. Кальдмеер ничего не ответил, но по тому, как он страдальчески прикрыл глаза, Герда поняла, что он счел за лучшее не спорить сразу с двумя людьми, горящими желанием о нем позаботиться. «Вот то-то же, — подумала она и нашарила рядом с собой сигареты и зажигалку. — Моя машина — мои правила. Как свалишь — будешь делать все, что вздумается, хоть голышом в Миссисипи сигай, не моя печаль». Мысль о скором расставании, несмотря ни на что, оказалась неприятной, и поэтому Герда поспешила отбросить ее от себя. Все-таки эти двое, хоть и были ребятами с придурью, оказались на редкость приятными попутчиками — пожалуй, предложи Герде кто-нибудь еще сотню отвязных ребят на выбор для этого путешествия, она все равно предпочла бы скрашивать эти беспокойные сутки в компании Кальдмеера и его юного спутника. — Я живу в двух кварталах от университета, — ожил тем временем Руперт. — Через два поворота налево. — Есть, босс, — отозвалась Герда и стала примериваться, как бы ловчее перестроиться в нужный ряд. Для обычных вечерних пробок время было чересчур раннее, и до места они добрались быстро. Руперт посетовал на украденные ключи от квартиры, но у его приветливой соседки оказался дубликат. Пока парень сбивчиво объяснял, что «непредвиденные обстоятельства» развернули его на полпути, Герда виртуозно протащила Кальдмеера мимо приоткрытой двери — ни к чему было пугать почтенную матрону видом крови. — Еле вырвался, — нагнав их, проговорил Руперт с интонацией человека, унесшего ноги из-под обстрела. — Она вечно все вынюхивает… Герда сказала ему что-то дежурно-сочувствующее перед тем, как он гостеприимно распахнул перед ними дверь. Как и положено уважающему себя студенту, Руперт занимал видавшую виды студию, где царил настоящий бардак — пожалуй, даже в гримерке у девочек перед очередным выступлением Герда никогда не видела подобного хаоса. Какие-то попытки поддерживать порядок вроде подписанных коробок для вещей, впрочем, в помещении наблюдались, но это не мешало джинсам торчать из ящика с надписью «Носки и белье», а собственно носкам выглядывать из «Конспектов». Единственным местом, которое, судя по своему виду, удостаивалось большей толики хозяйского внимания, были полки в углу комнаты, сверху донизу заставленные аккуратными рядами аудиокассет. — Ого, — с уважением присвистнула Герда, увидев эту меломанскую коллекцию. — Да ты ценитель, парень. Можно посмотреть? — Конечно, — рассеянно отозвался Руперт, усаживая Кальдмеера на диван и извлекая из-под стула по соседству коробку с ярко намалеванным красным крестом на крышке. Герда посомневалась секунду, не предложить ли свою помощь, но по тому, как деловито и уверенно действовал Руперт, можно было сомневаться — и без ее дилетантских усилий Кальдмеер в надежных руках. Ничто не мешало ей изучить коллекцию музыки на полках, и спустя несколько минут она признала — у парня, несмотря на возраст, был неплохой музыкальный вкус. «Pink Floyd», «Queen», «AC/DC», «Iron Madien», даже кое-что из Битлов — многие кассеты были даже записаны вручную и подписаны округлым, каким-то детским почерком хозяина. В узкой нише, разделявшей шкаф на две части, были свалены виниловые пластинки, и Герда, удивившись про себя, что кого-то еще интересует такое старье, потянулась к ним, чтобы посмотреть поближе. — О, черт! Конечно, ей не удалось сделать это аккуратно. Пластинки посыпались из ее рук, а вместе с ними на пол упал и искусно спрятанный в одной из обложек номер «Плейбоя». — Что… — Руперт, заканчивавший снимать с Кальдмеера бинты, обернулся и сразу же сравнялся цветом лица с кузовом оставленного на соседней улице «Шевроле». Во взгляде его за одну секунду промелькнуло такое количество самых разнообразных эмоций — от злости до невообразимого стыда, — что Герда удивилась, как мальчишку при этом не разорвало. — Да чего ты, — рассмеялась она, подбирая пластинки и засовывая их обратно. — Чего тут стесняться? Ты молодой здоровый парень… было бы странно, если бы у тебя в комнате не было Плейбоя. Она нисколько не кривила душой, но у Руперта на этот счет было другое мнение. — Пожалуйста, — слабым голосом попросил он, — если вам не трудно, сделайте чай. — Один момент, — подмигнула Герда и направилась в дальний угол студии, исполнявший роль кухни. Там нашелся видавший виды электрочайник, который ей с грехом пополам удалось включить, и упаковка заварки, так что через несколько минут три пузатые, доверху наполненные, источавшие ароматный пар чашки были полностью готовы к тому, чтобы их кто-нибудь выпил. Руперт к тому моменту почти закончил управляться с перевязкой — Кальдмеер переносил все его манипуляции стоически, только дышал чуть глубже обычного, и Герда невольно отметила, что для своего возраста он выглядит вполне ничего, и его не портит даже россыпь странных, похожих на мелкие белесые кляксы шрамов на груди и животе. Медузы его, что ли, покусали? Или… Герда не успела додумать свою мысль, которая начала приобретать какую-то неприятную и даже пугающую форму — Руперт торжествующе провозгласил: — Вот, теперь готово. Поблагодарив его, Кальдмеер начал одеваться, а Герда попыталась заново ухватить упущенную мысль, но бесполезно, та ускользнула, как мелкая рыба из рук, и теперь думать было нечего о том, чтобы снова настигнуть ее. Решив, что это, если подумать, не так уж и важно, Герда водрузила поднос с чаем на низкий, заваленный обычным студенческим хламом журнальный столик. — Ваш заказ, джентльмены, — улыбнулась она точно так, как улыбалась когда-то гостям «Южного ветра», от которых можно было ожидать неплохих чаевых. Прощались быстро и как-то скомканно — Руперт по два раза пожал руки Герде и Кальдмееру, пожелал им удачной дороги и даже попытался выудить у Вальдес ее номер телефона. Не с романтической целью, конечно, просто ему, как и его спутнику, нестерпимо жала в нежных местах мысль о том, что он остается должен ей лишние полсотни баксов. — Руперт, — проникновенно сказала ему Герда, — ты всегда такой или этот, — она кивнула на стоящего у двери Кальдмеера, — на тебя так влияет? Серьезно думаешь, что я буду тебя грабить? — Но я же… Она только отмахнулась, всем своим видом показывая, что не желает слушать, и, сказав напоследок «удачи», шагнула за дверь. То, что парень все-таки умудрился сунуть ей в сумочку смятую бумагу со своим номером и подписью «Позвоните, если будет нужна помощь», она поняла уже в машине. — Не хотела бы я быть девчонкой, в которую он втюрится, — рассмеялась она, бросая записку в бардачок. — До костей ведь сгложет, пока с ним под венец не пойдешь. — Не самая плохая черта характера, — заметил Кальдмеер. — Вы уверены, что мы успеем в Миннеаполис сегодня? Герда посмотрела на часы. Без десяти три — почти восемь часов прошло с того момента, как они выехали из мотеля в Оклахоме. — Успеем, — решительно заявила она и повернула ключ в замке зажигания. Кальдмеер в этот раз не стал спорить — но, как выяснилось спустя три часа, зря. Они уже были в Айове, когда «Шевроле» вдруг решил приболеть: начал нехорошо чихать и вздрагивать каждый раз, когда Герда пробовала разогнаться хотя бы до семидесяти миль в час, а затем и вовсе начал неумолимо терять скорость, сколько бы Вальдес ни переключала передачи. Шестьдесят миль, пятьдесят, сорок… Кальдмеер следил за скользящей влево стрелкой спидометра с нескрываемой тревогой, и Герда его понимала — она никогда не считала себя обделенной талантами, но в ремонте машин не смыслила ни черта. Когда «Шевроле», трагично чихнув в последний раз, остановился и наотрез отказался ехать дальше, Вальдес смогла лишь бессильно выругаться. Дождавшись, пока она выскажет свое мнение по поводу положения, в котором они оказались, Кальдмеер коротко и даже кротко вопросил: — Что будем делать? Герда открыла капот, чуть не задохнулась от ударившего ей в лицо вонючего дыма и отступила, признавая свое поражение. — Честно? Понятия не имею. Распахнув настежь дверь машины, она плюхнулась на сиденье и принялась печально разглядывать асфальт под своими ногами. Перспективы перед ней вырисовывались исключительно нерадужные. Понадеяться на помощь доброхотов, которые доволокут их до ближайшего городка? Вчерашний пример Кальдмеера наглядно свидетельствовал о том, что возможность это весьма зыбкая. Бросить машину и отправиться неизвестно куда в поисках помощи? Но солнце уже давно клонилось к закату, через час-полтора должно было начать смеркаться. А если до ближайшего обитаемого места несколько десятков миль? Позвонить Альмейде и битый час слушать, как он отчитывает Герду за то, что она поперлась к черту на рога вместо того, чтобы ехать, как он сказал, в хренов Чикаго? Нет уж, это было совсем невыносимо. Впасть в отчаяние Герде не дал Кальдмеер, деликатно тронув ее за плечо: — Я не исключаю, что зрение меня обманывает, но мне кажется, это указатель автосервиса. Встрепенувшись, Вальдес посмотрела туда, куда показывал ее спутник, и, поняв, что зрение его вовсе не обмануло, испустила радостное восклицание. Если верить слегка запылившейся вывеске в сотне ярдов от них, до ближайшей мастерской было всего-навсего полторы мили. — Вы гений! — заявила она Кальдмееру и побежала выгребать из багажника свои вещи. — Дойдем туда, а они пусть пригонят тягач… Ремень сумки она перекинула через плечо, а чемодан с деньгами взяла в руку — заметив это, Кальдмеер подступился к ней с явным намерением предложить свою помощь, но Герда инстинктивно шарахнулась от него. Может, ее спутник и вызывал доверие, но какой-то застарелый инстинкт мешал ей вручить ему полмиллиона долларов. Кальдмеер явно опешил, не ожидая такой реакции. — Позвольте, я все же… — У вас плечо не в порядке, — буркнула она, крепче вцепляясь в ручку чемодана. Он нахмурился: — Но вторая рука прекрасно работает, и… — Ладно, — понимая, как глупо все это выглядит, сдалась Герда, и сдернула сумку с плеча. — Хотите помочь — тащите это. Сумку он взял без пререканий, но на чемодан в ее руке посмотрел с явным интересом, и она беззвучно выругала себя за то, что привлекла к своей ноше лишнее внимание. Надо было как-то выкручиваться, и она заметила как бы невзначай: — Там ничего особенно важного, просто деловые бумаги. Но босс меня по стенке размажет, если с ними что-то случится. Последнюю фразу она произнесла совершенно искренне, но понять, поверил ли ей Кальдмеер или нет, было невозможно — вновь навесив на себя безразличный вид, он вытащил из салона еще две бутылки «Короны», одну протянул Герде и зашагал вперед. Подумав, что сегодня ей вряд ли светит садиться за руль, она отбросила подальше от себя зазвеневшую пробку и жадно приникла к горлышку. *** — Да уж, мэм, — покопавшись во внутренностях «Шевроле», усатый механик беспомощно развел руками, — карбюратор у вас кирдык. — Совсем кирдык? — уточнила Вальдес. Выпитое на жаре пиво помогло ей несколько примириться с реальностью, но обидно было все равно. — Или можно починить? Механик пожал плечами: — Починим, куда тут деваться. За сутки управимся. Герда и Кальдмеер переглянулись — странно, но на его лице на секунду мелькнула тень какого-то странного облегчения, но Вальдес сейчас не имела желания докапываться до его причины. — А побыстрее нельзя? — упавшим голосом спросила она, снова поворачиваясь к механику. Тот, как и следовало ожидать, качнул головой: — Куда уж тут быстрее, мэм. «Альмейда будет в восторге», — посетила голову Герды короткая обреченная мысль. Впрочем, долго распускать сопли было не в ее стиле, и, пошевелив немного мозгами, она смогла найти в ситуации несколько несомненных плюсов, главный из которых сейчас стоял рядом с ней, рассеянным жестом потирая пересеченную шрамом щеку. Еще не размышляя всерьез о том, чем может обернуться их непредвиденная задержка, Герда все равно ощущала стесняющее грудь волнение, точно она была старшеклассницей, которую впервые в жизни пригласили на свидание. — Ну ладно, — сказала она. — Зайду завтра после полудня. А… где тут переночевать можно? — В Прист-Хилл, мэм, — ответил механик. — Это в полумиле отсюда. Если хотите, мой племянник вас докинет… Парень лет двадцати пяти, куривший у входа, посмотрел на Герду и Кальдмеера и приветливо помахал им рукой. — Да уж, — согласилась Вальдес, вспомнив о том, что чемодан ее был отнюдь не легким. — Было бы здорово. Трясясь в салоне старенького, но работающего как часы пикапа, она подумала, что все складывается не так плохо, как могло бы: по крайней мере, машину завтра починят, и ночевать под открытым небом им с Кальдмеером не придется. Реальность, впрочем, решила на этом не оставить свои сюрпризы и наградила Герду еще одним — в лице хозяина маленькой местной гостиницы, который, увидев новых гостей, беспомощно развел руками: — Простите великодушно, но у нас из-за ярмарки почти не осталось мест… От бессилия, злости и невозможности кого-нибудь убить Герда взвыла так громко, что на нее обернулись парни, играющие в бильярд в дальнем углу фойе. — Совсем не осталось? — осведомился Кальдмеер, облокачиваясь на стойку. — Проверьте, пожалуйста. Поправив на переносице очки, хозяин гостиницы принялся листать лежащую перед ним толстую книгу; Герда, глядя на него, не надеялась уже ни на что, но в этот момент судьба решила над ней смилостивиться. Или загнать еще глубже в дыру, которую она и так уже угодила — кто знает? — Могу вас обрадовать! — заявил хозяин, улыбаясь и потирая руки. — Есть один номер на втором этаже. — Один? — ничего не выражающим тоном переспросил Кальдмеер, а Герда, не нуждаясь в уточнениях, потянула из кармана кошелек. Если подумать, все предыдущие сутки вели ее именно к этому.