Winner takes it all

Кальдмеер стоял под душем, закрыв глаза и не шевелясь, только подставлял лицо струям воды и что-то негромко бормотал себе под нос. Зная его, можно было представить, что он молится, но Герда почему-то сразу отвергла эту догадку. Хотя в том, что он чувствует себя разбитым и уставшим, сомневаться не приходилось — вид у него был такой, будто он вот-вот упадет в обморок. Не раздеваясь, только скинув домашние туфли, Герда тихо отодвинула дверь душевой кабины и, шагнув внутрь, чуть не заорала — Кальдмеер, включил едва теплую воду, которая обдала Вальдес с головы до ног, заставив ее всю покрыться гусиной кожей. Но ледяная вода до странности гармонировала с чем-то холодным и цепким, что медленно созревало у Герды в груди. Ей не впервые приходилось находиться рядом с обнаженным мужчиной, однако именно сейчас она была охвачена волнением, точно ей предстояло лишиться девственности. Еще не вполне осознавая, что собирается делать, она шагнула к Кальдмееру и коснулась его лица, прижала ладонь к его изувеченной щеке. Только тут он, кажется, понял, что рядом с ним есть еще кто-то; открыл глаза, увидел Вальдес и вдруг схватил ее за плечи, не давая приблизиться. — Что вы?.. — вылетело у нее. По выражению его лица, по его взгляду она видела, что он хочет того же, что и она, но тогда какого черта пытается отстранить? — Герда, — заговорил он тоном человека, решившегося на самоубийство, — мне нужно вам сказать… — Хватит болтовни, — отрубила она, продолжая гладить его по щеке и ощущая, как с каждым ее движением его хватка неуловимо слабеет. — От нее слишком много хлопот. И, понимая, что он не сможет ее удержать, даже если захочет, рванулась к нему, обняла за шею обеими руками и приникла к его губам, невообразимо, даже под струями холодной воды горячим. Он медлил еще секунду, но ответил, почти впился в нее, с такой силой обнимая, что она враз забыла о холоде, который окружал ее со всех сторон и липнул к спине тканью намокшего халата. Холод этот точно повиновался Кальдмееру и отступал там, где тот касался Герды; а касался он везде, беспорядочно шаря руками ей по спине, зарывался пальцами в волосы, и ни на секунду не обрывал поцелуя, и черт возьми, это было прекрасно — до того, что Герда в какой-то момент ощутила себя просыпающейся от долгого, муторного и безумного сна. Она помогла Кальдмееру избавить себя от одежды, зашвырнула ее беспорядочным комом куда-то в угол, подставила под поцелуи шею и грудь, а потом почти в голос застонала, когда ощутила короткое, ласковое поглаживание в промежности. — По… постой… — пробормотала она, захлебываясь от воды; каким-то образом они успели поменяться местами, и теперь Кальдмеер прижимал ее к стене, жадно целуя ее плечи. — Ты хочешь прямо здесь? Ты же меня… одной рукой… не удержишь… Он оторвался от нее с явным трудом — Герда почувствовала, как ноет кожа в тех местах, где поцелуи Кальдмеера наверняка оставят следы, — и сказал неожиданно спокойно, только немного хрипло: — Я знаю. И скользящим, почти изящным движением опустился перед ней на колени. Все, что требовалось дальше от Герды — не забыть, как надо дышать, но она не справлялась и с этим; у нее подгибались ноги, и она непременно упала бы, если б Кальдмеер не придерживал ее здоровой рукой. Она платила ему тем, что вцеплялась ему в волосы, изредка направляя его, хотя в этом не было большой необходимости — он как будто заранее знал, где и как нужно ее ласкать. Она хрипло вскрикивала с каждым точным движением Кальдмеера, извивалась и толкалась ему навстречу, но когда сладкая дрожь, волнами пробегавшая по ее телу, стала слишком сильной, нашла в себе силы его отстранить. — Герда?.. — взгляд Кальдмеера был мутен и расфокусирован, как у слепого. Едва ли он мог после такого говорить своими обычными вычурными фразами… Усмехнувшись своей мысли, Вальдес с трудом подняла ставшую свинцовой руку, на ощупь добралась до крана и выключила, наконец, воду. Стало очень тихо и почти неуютно. — В постель, — приказала Герда севшим голосом. — Не могу больше. Хочу тебя. По-настоящему. Очевидно увидев в ее словах определенный резон, он повиновался. В спальне им пришлось прождать еще пару минут, пока Герда копалась в сумке в поисках презервативов — по счастью, нашелся хотя бы один, и она помогла новоиспеченному любовнику управиться с ним, ибо орудовать в таком деле одной рукой ему было все еще затруднительно. За время этого копошения возбуждение как будто пошло на спад, но Герда чувствовала, что это обманчивое чувство — уложив Кальдмеера на спину и оседлав его бедра, она поняла, что знакомая щемящая жажда подкатывает к ней с новой силой. Он все стремился судорожно ухватиться за нее, точно боялся, что она сейчас исчезнет, и она устроила его ладони у себя на талии, одновременно направляя его в себя. Почувствовав себя в ней, он нетерпеливо дернулся, стремясь войти целиком — слишком резко, отчего она сдавленно зашипела ему в плечо, — но тут же успокоился, предоставляя ей задавать плавный и неторопливый темп. — А ты только выглядишь снеговиком, — засмеялась она, вновь целуя его. — Так и знала… Никакого словесного ответа она, конечно, не дождалась, но, отзываясь на поцелуй, Кальдмеер погладил ее по щеке с внезапной нежностью, от которой у Герды захватило дух больше, чем от всего остального. Полностью забываясь, она ускорила движения и сжала бедра в исступленной попытке поймать оргазм, и когда ей, наконец, удалось сделать это — почти упала на Кальдмеера, только чудом не потревожив его раненую руку, и мелко, часто задышала, ощущая, как он крупно дрожит, когда удовольствие настигает и его. Какое-то время они лежали так — она восстанавливала дыхание, уткнувшись ему в шею, а он, как она чувствовала, повернул голову и глубоко вдыхал запах ее мокрых волос. Постельное белье тоже было мокрым — конечно, им было не до того, чтобы вытереться, выходя из душа… — Кажется, повязка промокла, — сказал Кальдмеер Герде в самое ухо. — Надо сменить… — Надо, — согласилась она и осталась лежать. Кальдмеер тихо вздохнул. — Герда, мне очень не хотелось бы засыпать в таком положении. — Ладно, ладно, — буркнула Вальдес, скатываясь в сторону и отпуская любовника на волю. Ее одолевала дремота, и она не смотрела, что он делает — просто уткнулась в подушку и, попросив его не включать ярко свет, смежила веки. Она думала полежать такнемного, а потом, когда Кальдмеер вернется — заснуть, обняв его, но провалилась в сон сразу же, стоило ей закрыть глаза. Впрочем, до нее все же донеслось смутное, будто приглушенное помехами, ощущение, как он снова ложится рядом и, выключив ночник, сам ее обнимает — крепко и тепло, так, что из этих объятий никогда и никуда не хотелось ускользать. Во сне Герда не видела ничего. *** Утро казалось серым, как и всегда с похмелья — все-таки вчера они выпили больше, чем стоило бы, но Герда уже привыкла не обращать на это внимания. Кальдмеер явно чувствовал себя хуже, чем она, и остановившимся взглядом смотрел, как растворяется в стакане с водой таблетка аспирина, даже на поцелуй за ухом среагировал как-то вяло. — Не вешай нос, — сказала ему Герда, бросая в сумку так и не высохший за ночь халат. — Уже сегодня будешь дома. Его ее слова вовсе не вдохновили — напротив, он еле заметно сгорбился и приобрел еще более скорбный вид. Какой-то реакции от него ожидать было сложно — захочет ли он, когда им сегодня придет время расходиться в разные стороны, просто забыть обо всем или… Сославшись на то, что хочет взять кофе в автомате внизу, Герда торопливо вышла из номера. Сердце ее заходилось в таком бешеном ритме, что она сама испугалась на секунду того, что с ней происходит — поэтому не дошла даже до фойе, села на ступеньки лестницы и прислонилась к прохладной, выкрашенной в болезненный желтый цвет стене. «Или» выглядело угрозой. Герда попыталась представить, как они с Кальдмеером обменяются номерами телефонов, а потом… что потом? Начнут встречаться, как все люди, которые называют себя нормальными? Она бросит дело, бросит Альмейду и станет добропорядочной женой клерка, осядет дома, будет вечерами ждать супруга с работы, рожать ему детей и копить на летний отпуск во Флориде? При одной мысли об этом Вальдес почувствовала, как к горлу подступает смех. Дело было даже не в том, что она совершенно не умеет готовить или в том, что ее же бывшие друзья поднимут ее на смех — просто эта жизнь, которую называют нормальной, была не для нее. Возможно, встреть она тогда в клубе не Альмейду с Роке, а какого-нибудь «нормального», который предложил бы ей быть с ним, она бы сумела к ней приспособиться. Но сейчас уже поздно. Она принадлежит к совсем другому миру, этот мир стал ее сутью, а свою суть она никогда уже не сможет изменить. Почувствовав неожиданную злость на себя, Герда ожесточенно ударила кулаком в стену, как она представила — прямо в ее болезненно-желтое сердце. «И в чем же дело? — услышала она снова знакомый внутренний голос. — Отчего ты так расклеилась? Неужели из-за секса?». Некстати вспомнилась первая ночь, которую они провели вместе с Раймондом — тогда они больше царапались и кусались, нежели трахались, соревновались за лидерство в постели, стремились закрепить его и в итоге, расцепившись, поняли, что стоят друг друга. Тогда Герда думала, что никого лучше быть не может, и все мужчины, которых она пробовала после этого, только подтверждали ее мнение — до вчерашней ночи. «Хватит распускать нюни, — сказала она себе, поднимаясь на ноги. — Я знаю этого парня чуть больше суток. Хрен знает, что со мной происходит, но сегодня мы приедем в Миннеаполис, и все закончится». Кальдмеер сидел в той же позе на постели, как будто не пошевелился с того момента, как Герда вышла из номера, но стакан рядом с ним был пуст. Окинув взглядом комнату и убедившись, что ничего из вещей не осталось лежать на полу, Герда спросила: — Останетесь тут с вещами? А я пригоню машину. Она думала, что он возразит, намереваясь отправиться с ней, как будто в автосервисе с ней может что-то случиться, но он страдальчески проговорил, отворачиваясь: — Хорошо… хорошо. Герда недоуменно уставилась на него. С ним-то что не так? Представляет, как к нему домой заявляются молодчики Альмейды и распиливают его на куски? — Все будет в порядке, — уверенно заявила она. — Бояться вам нечего. Во-первых, Раймонд не ревнивый. Во-вторых, мы с ним не спим уже лет семь так точно… — О чем вы думаете? — вопросил Кальдмеер, резко приобретая оскорбленный вид и становясь немного похожим на себя обыкновенного. — Я вовсе не… — Но ведь что-то происходит, — заявила она, садясь на постель рядом с ним; он посмотрел на нее почти затравленно, как будто она нацелила на него пистолет. — Может, расскажете, что? Кальдмеер опять промолчал, но по его лицу было видно, что ни черта он не расскажет, даже если его будут резать. Решив не тратить время и выяснить все позже, Герда пожала плечами, захватила сумку с документами на машину и хлопнула дверью номера. Ее не оставляло мерзкое ощущение, что вчера, исповедуясь Кальдмееру, она упустила что-то очень важное. *** В Миннеаполисе ей до этого не приходилось бывать, но Кальдмеер ориентировался там неплохо — уверенно завел ее в центр, показал удобную парковку и, когда она, набрав побольше воздуху в грудь, приготовилась прощаться, неожиданно спросил: — Пообедаем? Время, скорее, уже располагало к ужину, но Герду это вовсе не волновало. Решив, что пара лишних часов ни на что особенно не повлияют, она с энтузиазмом откликнулась: — Прекрасная идея. А где? — Здесь за углом есть отличный ресторан, — сообщил Кальдмеер, распахивая дверь машины. Прихватив с собой чемодан с деньгами, Герда поспешила за ним. В конце концов, подумалось ей, разве обязательно делать из расставания трагедию? Пусть они с Кальдмеером и слишком разные люди, чтобы быть вместе, но разве это помешает им приятно провести последние часы своего знакомства? Мало-помалу возвращая себе хорошее настроение и стараясь не допускать к себе даже тень горечи, которая могла бы безвозвратно отравить его, Герда замечала, что Кальдмеер все больше мрачнеет с каждой минутой. Он холодно поприветствовал официанта, который уже знал его по имени и препроводил за столик в уютном, обрамленном тяжелыми драпировками углу. Герда, вспомнив о том, что в дороге успела только перекусить парой сэндвичей, заказала себе почти половину меню, а Кальдмеер, к ее удивлению, ограничился только чашкой кофе. — Совсем не хотите есть? — спросила она с улыбкой. — На чем вы работаете, на энергии солнца? Он был не расположен поддержать шутку — лицо у него снова было строгим и серьезным, как на похоронах, и при взгляде на него смешок застрял у Герды в горле. — Я должен сообщить вам кое-что, — сказал Кальдмеер, запуская руку в нагрудный карман рубашки. — Все зашло слишком далеко, и я думал сказать раньше, но… — О боже мой, — Герда все-таки отмерла и засмеялась, — надеюсь, это не кольцо? — Нет, — ответил Кальдмеер по-прежнему без тени улыбки. И выложил на стол перед ней фотографию, на которой Вальдес узнала себя.