Отец

Грубиян. Мать близняшек, тётя Катя, была на высоте. Она успевала всё, от огорода на их мелкой даче, и до малооплачиваемой должности бригадира где-то на стройке в ебенях. Так что она редко появлялась у них дома. Все заботы о мытье посуды и протирании пыли достались близнецам. В основном конечно Борису, так как Снежана была на сносях и характер у неё заводился с пол оборота. Я обитал у них уже неделю, и всё то, что я успел узнать – это то, что они нищие. Квартира была в таком плачевном состоянии, что, по-моему, бомжи и то лучше живут. Мы тратили дни напролёт за просмотром всяких киношек на именно моём ноуте, который я успел к своему счастью захватить с собой. Видите ли, их телевизор, и компьютер, были из прошлого века, чему я не был удивлён. Тётя Катя судя по всему из проектов по дому, решила выбрать только балкон. То, как они втроём собирались растить ребёнка в таких условиях, не укладывалось в моей голове. И вот в день за просмотром очередного фильма случилось чудо. Снежана резко вцепилась в меня и начала тяжело стонать. - Что, началось? Наконец-то? – С восторгом спрашивал её брат. Она активно закивала. После чего её хватка усилилась, и мне даже на секунду показалось, что она была в два раза крепче, чем хватка моего отца. Диван вскоре залило, отошли воды. Я скорее принялся спасать свой ноут, а Борис перебирал все полки в поисках ключей от машины. – Нашёл! – Заявил он через секунду. - Так, давай аккуратно. – Помогая ей встать на ноги, говорил я. Снежана подхватила собственное брюхо, будто опасаясь, что малыш вылезет из неё раньше, чем она успеет сделать ещё один шаг. Вокруг нас, хватаясь за голову паниковал её брат. Он еле кое-как отворил дверь, и заранее вызвал лифт. Пока мы добирались до больницы, моя рука уже успела опухнуть от отёка из-за её стальной хватки. Над родильной дверью загорелся красный знак «Идёт операция», и нам с Борисом оставалось лишь сидеть, да ждать у моря погоды. - Радуешься? – Спросил я. - А как же! Я буду дядей. – С изумлением говорил он. - А что с отцом ребёнка? Ты уже разобрался с ним? - Нет. И не собираюсь. Толку-то от этого? Он всё равно нам и копейки не заплатит. - А как же алименты? Тест на отцовство? - Это не сработает. Они богаче нас. У них адвокаты. И пока будут идти разбирательства малышу уже восемнадцать стукнет! Плюс, я же уже говорил тебе о более лёгком способе возмездия. Ты не захотел рисковать ради нас, и я не злюсь на тебя за твоё решение. Просто, ты был единственным выходом, какой у нас был. Сам я или Снежана не можем так рисковать. Без крепкого алиби, эти чёртовы свиньи зароют нас, съедят с потрохами. - Ну а как же моё алиби? Ты об этом не подумал? - Оно тебе и не понадобилось бы до недавнего времени. Снежану с тобой никак не смогли бы связать, ты был чем-то вроде козыря в рукаве. Но теперь ты живёшь у нас. Так что… - Я могу сделать это. – Внезапно прервал его я. В голове всплыла идея насчёт алиби. Она показалась мне весьма гениальной. Так что я решил рискнуть. Эти двое за последнюю неделю стали для меня частью семьи. Они не напоминали о той авантюре на которую хотели приписать ещё в начале этого лета. Не смотрели искоса, не требовали платы за сожительство, хоть и жили в нищете. Я был им очень благодарен, и всем сердцем желал помочь. Только вот сам жил ничуть не богаче. Деньги, которые удавалось заработать, все уходили на лекарства отца. Его болезнь разрушила и отняла так много, что я понял одну простую вещь – ей пора хоть немного заплатить по счетам. Только вот прежде чем я успел выложить весь свой план, телефон в моём кармане завибрировал. На обратном проводе была моя мама. Она была сейчас с моим отцом здесь, в областной, только в отделении онкологии. И судя по тону её голоса у неё были какие-то серьёзные новости для меня. Сердце заныло. Я разволновался так сильно, что даже забыл сообщить Борису то, куда иду. Он судя по всему, смекнув в чём тут было дело, направился прямиком за мной. - Тебе лучше остаться. – Прикрывая глаза, рекомендовал я. - И зачем это? В среднем женщины рожают пол дня. Мне нет смысла там сидеть. А у тебя похоже что-то серьёзное. Я должен быть с тобой. – То, как он говорил со мной, как ободрительно держал за плечо, и его понимающий взгляд грели мне душу. Я на миг снова ощутил присутствие своего папы. - Спасибо. – Ответил я. Мы вместе прошли в онкологию, где в одной из палат располагался мой отец. Мама сидела с ним рядом, и держала его за руку. В другой у неё были какие-то бумаги, которые она внимательно читала. Я насторожился от этой картины. В голове появились страшные теории о том, что происходит. - Димочка. – Отложив в сторону бумаги, обратила она на меня своё внимание. Не успел я задать свой вопрос, как уже оказался в маминых объятьях. Она стиснула моё лицо в свои ладони, её глаза сияли. – Как хорошо, что ты здесь. - Что происходит? – Спросил я. - Дима. – Тихо простонал мой отец. Я сразу же к нему подошёл. Он выглядел сонным, и ещё больнее, чем прежде. Его глаза были едва открыты, но он всё же рассмотрел того, кто ещё недавно оттаскивал его от меня. – Кто это? - Это Борис, мой друг. – Ответил я. – Мам, что случилось? Почему он так ужасно выглядит? - Тебе лучше сесть, Дима. К нам недавно пришли люди из правительства. Так как твой папа бывший военный, мы имеем кое-какие льготы. - Какие льготы? – Откровенно возмущался я. Мне хотелось тут же уйти. Глаза мои раскраснелись от вида отца. Его кожа приняла странный зеленоватый оттенок, а запах стоявший в палате напоминал скорее подвал наркопритона. Рядом с его постелью стояло ведро, наполненное его завтраком и судя по всему ещё и вчерашним ужином. Губы, которые я так любил целовать, сейчас истрескались. С кашлем выходила странная желчь и кровь, а со лба градом стекал пот. Мне стало легче только тогда, когда я ощутил ладонь друга, сжимающую мои пальцы. Отец увидел это, и его взгляд стал отстранённее, чем прежде. Только я, наблюдая его реакцию догадался о том, что он это так скрыл свою ревность. Мама вручила мне копию документов. В них говорилось о государственных экспериментах. Тонны обещаний и прочих сладких речей на тему излечения рака. Всё это лишь сильнее распалило мою ярость. Я был уверен, что моя мама принимает всё всерьёз, что она верит каждому слову, написанному на этих бумагах. И я готов был поклясться, что все эти эксперименты ничего не дадут. - Нас продвинут по программе, и вскоре отец совсем выздоровеет. – Воодушевлённо говорила она. - Я не могу в это поверить. Ты купилась! – Заявил я. – Разве не очевидно, что все эти эксперименты – чушь собачья? Мам, прошу тебя, открой глаза! - Просто послушай. – Продолжала она гнуть свою линию. – Нам некуда деваться, и нечего терять! Так что я подпишу этот договор, с твоего согласия или без. Её слова взбесили меня. Я не решался ответить маме, но после вызывающего взгляда, она не оставила мне выбора. Эффектная пауза завершилась, и я как подобает подростку прямо и без зазрения совести сказал: - Да пошла ты нахуй! Далее последовал её шокированный от такого оскорбления вздох. Она раскрыла рот, всё ещё глядя на меня, решительно удаляющего прочь из палаты. И естественно мой друг ушёл со мной. Я снова хотел драматично хлопнуть дверью, однако идущий следом Борис не давал возможности этого сделать. Он закрыл дверь тихо, вероятно опасаясь того, что и на него шишки вскоре посыпаются. - Ты не думаешь, что это было… - Начал было он. Но я не дал ему закончить. Я резко развернулся к Борису, и сжав его футболку притянул к себе. Я начхал на прохожих и снующих повсюду людей. Мне нужно было немедленно выпустить пар без лишнего насилия. Так что я поцеловал моего друга прямо в губы. Мир словно застыл на месте. Я никогда такого не чувствовал. Драма в сердце разгоралась. И следующее что я почувствовал, когда мы оторвались друг от друга – это страх. Страх перед его реакцией… Вор. После того как я послал собственную мать, путь домой мне был закрыт. Я в прочем и не напрашивался возвращаться. Что до нас с Борисом, то несмотря на мою выходку в больнице, он сделал вид будто ничего не было. Мы с нетерпением ждали Снежаны и её малыша. В доме без неё даже стало пустовато. У меня появилась куча времени на продумывание собственного плана той авантюры в которую я ввязался. Борис показывал мне фотки дома, который мне нужно было обчистить. Ничего громоздкого, всего лишь одна шкатулка с драгоценностями. Как оказалось, у них с близняшкой было больше тайн, чем у меня. Во-первых, клиенты разорвали контракт по суррогатному материнству с ней, так как узнали о её настоящем возрасте. Снежана имела контакты где надо, чтобы достать поддельные документы. Однако это не сработало. В итоге в полицию никто не заявил, ибо из-за этого могли быть проблемы не только у близнецов, но и у самих заказчиков. Во-вторых, Борис имел некую репутацию среди контрабандистов и скупщиков краденого. И если я правильно его понял, то вместе с беременностью его сестры, началась новая страница его жизни – чистая без криминала. По крайне мере без его прямого участия в этом. Я уже знал, где мог взять себе алиби почти на любой день. Оставалось выяснить на какой именно день и в какой именно час. - Вот, гляди. Они всей семьёй каждую пятницу выбираются в ресторан. Собак внутри нет, сигнализацию можно отключить здесь. Просто разбиваешь окно, заходишь, берёшь то, что нужно, выходишь. – Показывая мне фотку за фоткой, объяснял он. - Борь, я что похож на электрика? Каким Макаром я отключу сигналку? - Ой, да там всё просто. – Беря в руки листок бумаги и ручку, он начертил мне квадратный щиток, тот, что был скрыт под кустом за домом. – Внутри, если ты конечно сможешь отпереть его, ты увидишь вот такие рычажки и провода… Всё произошло точно так, как мне говорил Борис. Правда страх быть пойманным не давал мне покоя. Я был всё время в ужасе, и прислушивался к каждому шороху в тот вечер. Я даже взял с собой этот рисунок, дабы ничего не забыть и не перепутать. Передо мной возвышался двухэтажный коттедж в квартале своих домов. Весьма приличный, должен заметить. Щиток я отпер плоскогубцами, и дабы не оставлять никаких следов, надел свои зимние перчатки. Мои волосы достаточно отрасли с тех пор как меня стригли в последний раз, так что я их завязал в пучок и скрыл в шапке. Следы ботинок, я где-то прочёл, можно было скрыть обвязав их наволочками, или какими-нибудь схожими тряпками. Я ужасно боялся того, что на меня могли выйти. Посему даже стекло я разбивать не стал, а просто захватил с собой стеклорез. Вышло медленнее, чем я рассчитывал, зато тише и спокойнее. Что до алиби, то сейчас я «официально» приглядывал за отцом. Мы с ним всё обговорили, и он охотно согласился меня прикрыть, когда я намекнул ему о нашем прошлом. Да, знаю, шантаж – это низко. Мне самому было тошно так поступать. Но что я ещё мог поделать? Близнецы не могли в полной мере обеспечить новорождённого. Так что нам всем троим пришлось пойти на определённый риск. И я был очень горд предоставить им эту помощь. Через неделю выписали Снежану с её младенцем. Борис к этому времени уже всё продал. Деньги на хранение он вверил мне. Ну а я решил, что безопаснее им будет пока на бабушкиной даче. Сейфа у неё конечно не имелось, зато был старый сарай, нагромождённый ржавым хламом. Все инструменты, что я использовал в ту пятницу, я закопал там же, под видом благородной помощи в бабушкином огороде. Ограбление завершилось как нельзя лучше. Осталось проглотить всё своё волнение, когда или если ко мне заявятся менты. Жить до тех пор у близняшек было подозрительно. Так что мне нужно было вернуться домой. Я решил, что всё уже на мази, однако моему плану грозил крах, когда я забыл включить в него мою разъярённую мать.