Отец

Лжец. - Прости меня. Мне было страшно. – Собрав в себе всю волю, я умалял мать принять меня обратно в дом. Дверь всё ещё не поддавалась, даже когда я отпер её своим ключом. Было похоже на то, что она подставила к ручке стул, или ещё что-то, что просто помешало мне войти внутрь. Я решил просто подождать, пока она покинет дом, а потом зайти и будь что будет. Однако с каждым часом, мне всё сильнее казалось, что мой замысел был безнадёжен. Дверь совсем немножко отворилась, и я с радостью встал с пола на ноги. Она просунула мне записку, и я подумал, что там список продуктов или условия нашего примирения, однако единственное что я увидел, раскрыв её – это всего два слова «Пошёл нахуй». - Обхохочешься мама! Очень смешно! – Прокомментировал я. – Ну впусти же меня! Блять, мам? Я ссать хочу. В ответ была лишь тишина. Так что в туалет мне пришлось идти к мусоропроводу. Там же я выкурил сигарету, придумывая в своей глупой башке ещё один план. Но в итоге ни к чему не пришёл. Ночевать мне по-прежнему было негде. Я вынужден был наплевать на запрет и опасность раскрытия. В конце концов, что такого подозрительного в ночёвке у друга? Каждый невиновный и честный человек на моём месте поступил бы так же. Уверенность в тот момент затмила мою бдительность, и я поплатился за неё как раз тогда, когда уже решил, что мы уже в безопасности. Двери лифта отворились на двенадцатом этаже, я вышел из него, и как раз застал картину расспроса. Около раскрытой двери в квартиру близнецов стояли два мента и что-то записывали со слов мамы близнецов. Лифт за мной закрылся, и сразу куда-то уехал, путей отступления не осталось, бежать было бесполезно. Единственным вариантом для меня было остаться и сражаться как самый благородный и честный в мире вор. - Здрасте тёть Кать. – Поприветствовал я её. – Можно мне у вас переночевать? - А вы кем ей приходитесь? – Спросил у меня один из ментов. - Я дружу с её сыном. – Честно ответил я. И заметив, что он что-то опять же записывает, я решил добавить. – Дмитрий. Дмитрий Мирцов. - Так и где вы были в прошлую пятницу? - Я был дома. Ухаживал за отцом. – Далее они спросили номера телефонов, мой, и домашний. Вопросы посыпались чётко и лаконично, так что мне даже показалось, будто это длилось вечность. Но потом они пропустили меня в дом. Тётя Катя закрылась за ними, и я мог снова свободно дышать. За порогом меня с распростёртыми объятьями встретил детский плач. Снежана качала малыша у себя на руках и пела что-то себе под нос. К ней близко подошёл Борис, и приобняв за плечи, поцеловал её в лоб. Не знай я, что они близнецы, подумал бы что это такая идеальная семейная пара. Он обратил на меня внимание, когда я подошёл ближе, и удивился ничуть не меньше, чем его сестра. - Что ты здесь делаешь? Мы же… - Мама меня в дом не пустила. Сам знаешь, я послал её. – Пожав плечами, ответил я. Должен признать это, но только сейчас, наблюдая за ними, я увидел в близнецах не старых друзей из детства, а повзрослевших молодых людей. Снежана с сыном на руках выглядела прекрасно, настолько что она даже перестала на миг быть для меня Снежаной. В детстве у неё не было пухлой груди, спутанных волос, длинных ресниц. И уж точно у неё не было изящных круглых бёдер, которые переходили в женственные красивые ножки. Что до Бориса, то за прошедшие годы в нём изменилось всё вплоть образа мышления. Он стал мягче и добрее, спасибо ранней беременности его сестры. Плюс подкаченное тело, загорелая кожа, и мой Бог, этот его восхитительный пресс заставлял меня надолго прикрывать свою паховую часть тела. Дабы не скомпрометировать свои наклонности. За то время, пока я гостил у них, они приняли меня как родного. Счастью не было предела, до тех пор, пока я не вспоминал о положении своего отца. Близнецы помогали мне отвлечься от этих мыслей, особенно отпрыск Снежаны. Уж кто-кто, а с ним не соскучишься. За эти недели я научился менять пелёнки, греть смесь в три часа ночи, и бегать по всему городу за памперсами по полцены. И вот однажды, старая колыбель сломалась. Мать близнецов исчезла на даче, устав просыпаться по среди ночи из-за плача ребёнка. Мы с Борисом взяли набор инструментов и принялись чинить кроватку. Малыш в это время крепко спал на диване. Кота пришлось запереть на балконе, ибо он ревниво начал шипеть, когда это сопливое чудовище заняло его территорию без всякого права. - Слушай Борь, я тут думал… можно мне остаться? – Предложил я. - В смысле? Ещё на месяц? - Нет. – Ответил я, и взял эффектную паузу. – Я имею ввиду навсегда. - Думаешь, нам нужен ещё один лишний рот? – С упрёком спрашивал Борис. - Нет-нет. Я хочу сказать… мы же заканчиваем школу, так? Я могу пойти на работу, помогать с ребёнком, и… вы мне должны, если бы не я… - Тут я понял, что был им одурачен с самого начала. Борис рассмеялся, и бросив свои инструменты, начал ободряюще меня хлопать по плечу. - Ты бы видел своё лицо. Ну конечно можно. Тем более, что мы с сестрой привыкли быть сами себе хозяевами, как и ты. С меня вдруг спал целый груз волнений. Борис мне нежно улыбался, и его глаза смотрели только на одну часть моего лица. Я понял, чего он хочет, и что ещё более важно, я хотел того же. Мы приблизились, по моей коже прогулялось его дыхание. Мы оба закрыли глаза, но прежде чем наши губы успели соприкоснуться, мы услышали детский плачь. Мои брови нахмурились из-за досады. - Я пойду к малому. – Сказал Борис. Он покинул комнату, после чего я мог слышать только его жалкие попытки спеть колыбельную. Ритм моего сердца успокоился, я слегка перевозбудился от того, что мы чуть не поцеловались, и для меня это было нетипичной реакцией. Звуки кругом становились всё напряжённее, словно что-то было не так. Я напряг уши, пытаясь понять в чём было дело, а затем всё понял. Снежана принимала в это время ванну, откуда и шли эти настораживающие звуки. Я постучался в дверь, после чего услышал резкий всплеск воды. Она без вопросов и слов отодвинула щеколду, и тогда я смог войти к ней. Как я и догадывался, она плакала. Её тело несмотря на молодость уже не было таким как прежде. Я решил, что это и являлось причиной её печали. - Что случилось? - Дим, ты смотришь со стороны, и что ты видишь? – В ответ спросила она меня. - Ну, красивая девушка. Привлекательная. - Нет, я не о том. – Махнув рукой на свою внешность, говорила Снежана. Она вообще была отпетой на всю голову. Её не смущало моё присутствие, в то время как она была абсолютно голой. Она могла показать средний палец менту, или напиться прямо в супермаркете. Она отказывалась кормить ребёнка своей грудью, считая, что итак уже слишком многое ему дала, и не собиралась ещё и грудь из-за него портить. – Когда ты смотришь на меня, то какую мать ты видишь? – Взяв меня за руку спросила она. Её глаза сияли надеждой и отчаянием. Сердце отозвалось на те чувства, которые она сейчас испытывала, и опустившись на колени перед ней, я потянулся, чтобы обнять Снежану. - Иди сюда. – Сказал я. – Всё будет хорошо. - Мне страшно. – Обнимая меня в ответ, прошептала близняшка. «Всё будет хорошо», повторял я ей снова и снова. Маленькая утешающая ложь для несовершеннолетних мам и тех детей, что переживают кризис развода родителей. Естественно всё не будет хорошо. Будут и сложности, и испытания, и опасности. Но главным аргументом в пользу «всё будет хорошо» было то, что я решил быть с ними рядом. Помогать как своей семье, и защищать подобно тому, как когда-то меня защищали родители. - Эй, ты же не собираешься называть ребёнка «малышом» всю жизнь? Назови его в мою честь, а? – Предложил я, за что получил от неё дружеского леща по лбу. Она рассмеялась от моей шутки, и ей сразу же стало легче. - Заткнись! Если я начну называть своего ребёнка Димой, то тебя придётся прозвать задницей! - Кто это тут задница? – В шутку возмутился я, и обрызгал её водой из ванны. – Это не у меня полуразвалившиеся от родов булки… - Ну сейчас получишь! – Угрожала она, и с силой перетащила меня к себе в ванную. Отмечу про себя, что силищей у неё немерено. Я чуть не захлебнулся, оказавшись весь промокший с торчащими вверх ногами из ванны. Она нависла надо мной. Прекрасная и вселяющая ужас дева с растяжками на животе. - Снежана. – Сорвалось её имя из уст. Мои волосы промокли и легли мне прямо на глаза. Она поправила их мне, а затем поцеловала в губы. Я оказался очарован этими близнецами. И взволнован от предстоящего выбора. Родственник. Борис и я поехали за продуктами. Лето заканчивалось, и тётя Катя решила забрать малыша к родственникам на все выходные. Расследование по делу о краже так и не продвинулось с места. У всех из нас было алиби, а отделу полиции были поручены куда большие загадки, чем эта. Денежки из секретной сумки в деревне потихоньку тратились. В основном на ребёнка. И прибыль можно было легко свалить на неофициальный заработок. Ведь многие школьники брали подработку на лето. Мама уже давно была в курсе того, где я обитал. Наши разговоры по телефону становились всё спокойнее с каждым днём. И вскоре я понял, что она уже давно меня простила. Ей просто гордость не позволяла попросить меня вернуться обратно домой. Мы с Борисом положили тяжёлые пакеты в багажник. Сев на переднее сидение рядом с ним, я вдруг почувствовал вибрацию телефона в своём кармане. Боря в это время уже завёл машину и, мы тронулись с места. Мне позвонила мама. - Да? - Скорее езжай домой. У меня есть для тебя важная новость! – Серьёзным тоном заявила она. Сердце в пятки ушло. Первой мыслью была «Неужели отец умер?». Однако больше она мне ничего не сказала. Мама просто повесила трубку, оставив меня в паническом состоянии. - Мне позвонила мама. Она сказала это срочно. - Что там такого срочного? – Удивился Борис. - Мы можем заехать ненадолго ко мне? Это должно быть что-то очень важное. - Пиздец как важное? – Решил уточнить он. - Да-да! Пожалуйста скорее. На сердце всю дорогу было неспокойно. Я нервно грыз ногти следя за пролетающими улицами. Борис тоже весь как на иголках сидел. Он был встревожен моим настроем, и, если бы руки его не были заняты рулём, он бы точно как всегда похлопал меня по плечу, или стиснул бы мои ладони в своих. Машина примчалась, как только смогла. Я сразу же поднял глаза на наше окно. Оттуда выглядывала чья-то фигура, но я не мог разглядеть отец это был или моя мать. Я лишь наделся на то, что он всё оставался жив. Мы ведь так долго не виделись. Борис пошёл со мной. Мы поднимались в лифте вместе, и он всё-таки смог ободрить меня, взяв за руку. Я потащил его за собой. Постучал в свою дверь, и мне открыла мама. Она была радостная, с бокалом шампанского в руках. Приобняла меня, поцеловала в щёку, и рукой указала на отца. Он стоял у окна, в рубашке и штанах, и… он был здорового цвета. На лице сияла улыбка. Я не мог поверить своим глазам! Он был жив! Мой отец был жив! Я пулей рванул в его объятья. В эти крепкие любящие объятья. Борис недоумённо нахмурился, глядя на всё это. Я никогда и никому не рассказывал о наших с отцом отношениях, в том числе и близнецам. Для меня это было моей тёмной постыдной частью, что до конца дней будет меня преследовать. - Сработало! – Восторгалась мать. – Экспериментальное лечение! Опухоли почти нет. - Это… это чудо! Я не могу поверить! – Глядя в глаза папе, заявлял я. - Рано меня ещё хоронить, сын. – С лёгким укором в голосе отвечал он. – Мы надеялись, что за время разлуки ты усвоил урок. - Что? Я не… - Мои мысли улетели далеко. Я пришёл в замешательство. Сейчас все мечты и проблемы прошлого оставались позади. Оглянувшись я понял, что до сих пор не представил им своего друга. – Со мной мой друг, у которого я живу. Борис. - Приятно познакомиться. – С улыбкой на лице он пожал руку моего отца. Их взгляды встретились, и в этот момент, я подумал, что они убьют друг друга. Однако всё обошлось. - Ну, значит дни твоего отдыха от семьи подошли к концу. – Прокомментировал папа. - Да сынок, пора возвращаться. Тебе ведь ещё нужно закончить девятый класс. – Добавила мама. – Осень уже не за горами. Всё сразу встало на свои места. Мне стало понятно, что у кого было на уме. Мой отец желал вернуть меня, а мать просто переживала за моё благополучие. Борис, запутавшись в своих желаниях, просто-напросто не хотел уступать моей семье. Его рука коснулась моей шеи, а затем он резка притянул меня к себе. - Ну хоть на прощальный вечер вы его отпустите? – Спросил Боря. - Я ещё не ответил им согласием. – Сказал я. – Извини мам. Прости пап. Я должен всё обдумать. - Что тут думать? Мы же твоя семья! – Возмущалась мать. Но я уже не хотел их слушать. Даже когда я был спиной к отцу, я ощущал его гневный взгляд на себе. И тот факт, что в это время чужая рука обвивала мои плечи бесила его ещё сильнее. Если бы не здравый смысл и свидетели, он бы наверняка нагнал меня и Бориса, чтобы избить как следует, или вообще прикончить.