Герои нового поколения

*** Первое, что он увидел, повернув в самый дальний коридор третьего этажа — яркий свет факела. Пламя изгибалось в самых необычных позах, отбрасывало причудливые тени на шершавые камни и на две фигуры, сжавшиеся у стены. Сначала в голову пришла мысль, что парочка малолеток просто не смогла найти укромного местечка, чтобы хорошенько пообжиматься, но потом… Потом он заметил, как что-то яркое, рыжее, трётся о стену. Парень сразу же узнал эти волосы. Волосы, схожие с пламенем. Волосы, которыми, вероятно, могла похвастаться лишь одна девчонка в мире. Лили Поттер. Осознание пришло с ее криками и полными отчаяния попытками отстраниться. Рука сама поднялась и осветила две фигуры, сжавшиеся до миллиметра. — Убери от нее руки! Он одним грациозным движением палочки откинул Коллинза к стене. Тот с грозным рыком глухо ударился о шершавые камни и сполз на пол, одновременно с испуганной, обессиленной Лили. Краем глаза Скорпиус увидел, как гриффиндорка прикрыла заплаканное лицо трясущимися руками, но подбегать к ней не стал. Через силу. Сначала хотел выплеснуть волну ярости, резко накатившую при виде этой сцены. Иногда Малфой терялся в самом себе. Он от природы был умен, хитёр, храбр, изворотлив, и в то же время импульсивен и мстителен. Его с самого детства учили подавлять ненужные эмоции, учили мыслить холодно и размеренно, не спешить, но и не медлить. Учили отбрасывать все чувства и следовать лишь за разумом. И он умел. Легко подавлял ненужное, замыкался, копил в себе презрение и гнев. Скорпиус четко знал когда нужно проявлять свои эмоции, а когда нужно сдержаться. Хорошо умел натягивать ледяную маску на лицо и становится молодым, уважаемым юношей-аристократом. Его жизнь часто походила на шахматную партию, в которой он играл две роли: иногда был простой пешкой под властью своих эмоций, а иногда становился рукой, ставящей шаг и мат противнику… Малфой быстро вырос над Эдвардом и стал с презрением всматриваться в его затравленное, но все ещё наглое лицо. Что-то внутри Скорпиуса будто бы закипело, он почувствовал, как кулаки сжимаются сами собой, и как перед глазами начали маячить яркие точки. Ярость. Сейчас он не был ни пешкой, ни правящей рукой. Он был парнем, у которого сносило крышу от гнева за боль, причиненную девчонке Поттер. Коллинз не имел права ее касаться. Он не был достоин ни одной слезинки этой рыжей гриффиндорки, ни одного прекрасного волоска, ни одной капельки крови. Он ведь в одну секунду понял, что хотел сотворить с Лили Эдвард. В одну ничтожную секунду. Но за нее успел столько пережить… Малфой с угрозой опустился на корточки рядом с шестикурсником и схватил того за ворот мантии, пытаясь придвинуть по-ближе. У Эдварда, кажется, все замерло от страха, но виду он не подавал. Не хотел выглядеть жалким перед старшим всего на год, но таким величественным и внушающим силу Скорпиусом… Он не был пешкой, действиями которой руководили лишь эмоции. И не был правящей рукой, которая плевала на все чувства и моральные принципы. Он был королем, который правил так, как ему заблагорассудится, делал то, что захочет, исходя и из эмоций, и из благоразумия, и из нужды. — Малфой, черт, вечно ты не вовремя… — с искривленным в гримасе опасения лицом проговорил Эдвард, пытаясь подтянуть выше свое долговязое тело, чтобы оказаться на одном уровне со Скорпиусом. Взгляд светловолосого выражал лишь холод, презрение, и желание поскорее размазать по стенке этого ублюдка. — Стой, стой, — шестикурсник расширил глаза, когда руки Малфоя сильнее вжали его в холодную стенку, пытаясь раздавить. — Ты не соображаешь что делаешь. Я Эдвард Коллинз, — при упоминании о своей фамилии парень сделал надменное лицо, по корому ещё сильнее захотелось заехать кулаком. — Я не Флинт, — его бледная, лишённая красоты физиономия исказилась в гримасе боли и страха, но он продолжал говорить, уже дрожащим голосом. — Из-за меня у тебя будет намного больше про… Поток глупой, не связной речи прекратил невероятной силы удар в скулу, огласивший коридор протяжным, болезненным стоном. Малфоя накрыло новой волной, теперь уже мнимого удовольствия. Гнев никуда не ушел, но чувство неудовлетворения пропадало по мере того, как кулаки наносили ритмичные удары по аристократическому лицу русоволосого слизеринца. Глаза застилала кровавая пелена и все, о чем мог думать Скорпиус это то, как руки этого ублюдка скользят по упругим бёдрам рыжеволосой девчонки, глотающей слезы. А ведь ты сам этого хотел, Малфой. Хотел коснуться ее там же, сжать в объятиях и не отпускать. Зарыться в густые, невероятные, огненные волосы, вдыхать цитрусовый аромат и наслаждаться пламенем ее блестящих, изумрудных глаз. Сжать в ладонях до боли хрупкую талию и скользнуть губами по каждому миллиметру идеальной, гладкой кожи, не отпуская, вызывая прерывистое дыхание и стоны. Ох, Малфой… В последнее время этот образ, это видение, являлось ему каждый день, заставляя принимать ледяной душ и пытаться отвлечься любыми способами, будь то даже исполнение домашней работы. Нос больно хрустнул. Чертов Коллинз мог сопротивляться. Но Малфой смог вовремя остановиться, вовремя для того, чтобы не довести испуганную Лили до состояния шока. На лице Малфоя играла холодная ухмылка когда он, словно настоящий дьявол, поднялся над своим побежденным противником, упиваясь его беспомощностью. — Ты смотри, у нас появились зрители… — хрипло, но с насмешкой проговорил Коллинз, вскидывая свое окровавленное лицо вверх. Пара секунд, и Малфой обернулся, чтобы увидеть силуэт старосты школы… Внутри что-то оборвалось. У Уизли наверняка тоже. Она стояла с широко открытыми глазами и не могла пошевелиться, точно окаменевшая. Ее тонкие, почти как у Макгонагалл губы, кажется задрожали. Кулаки невольно сжались. — Ч-что здесь происходит… — тихим, подрагивающим голосом спросила Роза, обводя парней испуганным, непонимающим взглядом. Она шокировано прикрыла рот рукой, когда наткнулась на маленькую фигурку Лили, спрятавшую лицо на коленях. Уизли уже было хотела кинуться к кузине, но ей резко помешало невербальное заклинание, пущенное из палочки распростёртого на полу Эдварда. Русоволосая, точно тряпичная кукла отлетела в самый конец коридора, оглашая весь этаж протяжным хлопком… — Черт возьми! — выругался Малфой. В следующую секунду Коллинз удачно опрокинул светловолосого на пол с помощью одного незатейливого заклинания. — Два слова и ты труп, — с презренной усмешкой проговорил Эдвард, с угрозой приставляя свою короткую, но довольно толстую палочку из темного дерева к горлу Скорпиуса. Парень попытался достать свою, но все было напрасно. — Шелохнешься, и лишишься жизни точно так же, как наша обожаемая староста через несколько минут, — слизеринец ухмыльнулся, обнажая белоснежные зубы, чуть перепачканные кровью. — Ой как неудобно будет смотреть твоему дружку в глаза, — он покачал головой, упиваясь беспомощностью разъяренного Малфоя. — Кузина мертва, сестра изнасилована… Хотя как ты будешь смотреть ему в глаза? — Коллинз сделал невинное лицо, заставляя светловолосого до боли сжать кулаки. — Ты же будешь трупом. — Тебя посадят, — сквозь зубы процедил Скорпиус. — О нет, Малфой… Меня не посадят, — русоволосый слизеринец счастливо улыбнулся, давая понять, что ситуация в его руках. — Я ведь просто могу сказать, что это ты поиздевался над двумя школьницами, а я, увидев это, лишь защищался… — из его горла вырвался хрип, который должен был стать смехом. — И слова живого Коллинза будут стоять выше нежели слова твоего никчемного папаши… — Бред, — даже сейчас Скорпиус смог найти силы, чтобы фыркнуть и холодно улыбнуться в глаза настигающей его угрозе. За «никчемного отца» захотелось пальнуть Круциатусом. — Хочешь проверить? — лицо Коллинза изменилось. Он явно сжал челюсть и с силой вжал палочку прямо в кадык светловолосого. Пару секунд они смотрели друг на друга, точно звери: с нескрываемой злостью и вызовом. — Экспеллиармус! — их разъединила еле-заметная красная вспышка, что с лёгкостью выбила палочку из рук Эдварда и вернула ее во все ещё дрожащую руку Лили Поттер. Голова Скорпиуса, по инерции, повернулась в сторону сестры лучшего друга. Она сидела, все также сжавшись, но уже у бессознательного тела Уизли, у виска которой виднелось несколько кровавых пятен. На миг все вокруг замерло. Холод пробежался по спине от одного вида не сдерживающей рыдания девушки, что пытается помочь кузине и спасти ненавистного ей слизеринца. Слабая рука, сжимавших две палочки, с грохотом опустилась на холодный пол. Из глаз рыжеволосой хлынули новые, отчаянные слезы, что сдавили душу Малфоя, будто тиски. Он не ожидал от себя такого, но и сопротивляться не стал. Одним незатейливым движением опутал Коллинза веревками, поднялся на ноги и шагнул к Лили. Говорить не нужно было. Он просто обнял девчонку покрепче, вызывая на бой одну свою часть. Часть, которая отвечала за благоразумие. Поттер рыдала взахлёб. Скорпиус чувствовал, как ткань рубашки на плече снова намокает и чувствовал, как рыжеволосую пробирает дрожь. Его медленно накрывала новая волна ярости. Как можно довести пятнадцатилетнюю, совсем уж маленькую девочку до такого состояния. Как можно… У Скорпиуса было несколько несовершеннолетних, но все они были… Совсем не такими как Лили. Они были несколько распущенными, легкомысленными, полными похоти и желаний. А сестра Поттера… Мерлин, да она, в этом плане, казалась Скорпиусу полным дилетантом. Он по сильнее сжал Лили в объятиях, а второй, свободной рукой нащупал слабоватый пульс Уизли. Нужно было поскорее отнести ее в комнату и залечить рану, чтобы не попасться кому-нибудь лишнему на глаза. Хотя… Какая разница. Им все равно предстояло донести обо всех событиях Макгонагалл. — Не советую тебе звать на помощь и рассказывать профессорам, — Коллинз будто-бы мысли его прочитал. Снова натянул на искаженное болью лицо наглую ухмылку, пытаясь пуще прежнего разозлить Малфоя. — И ты ещё можешь говорить?! — он обернулся, все ещё сжимая Лили в объятиях. Два холодных, непроницаемых взгляда снова столкнулись в ожесточенной борьбе, пытаясь пересилить одна другую. — Расскажешь директору и вся школа узнает о том, куда на самом деле пропала ваша золотоволосая шлюшка, — вкрадчиво проговорил Эдвард. Скорпиус еле смог сдержать вопрос и настороженность, едва не выступившие на лице. Что, прости? Как Серену называли недо-пожиратели? Золотоволосая шлюшка? Сволочи. Душу снова окутал лёд, напоминающий оковы. Только не болезнь. — Не посмеешь, — сквозь зубы процедил он, все ещё пытаясь понять слова Коллинза. — О, я видел собственными глазами, — русоволосый тихо фыркнул. Малфою пришлось оставить Лили и подойти к слизеринцу поближе. — Видел, как она лежит на постели, будто бы мертвая и зияет золотом. Знаешь что мне стало интересно… Какая у нее кровь? Ты видел? А я видел, — он самодовольно ухмыльнулся и резким движением головы смахнул волосы со лба. — Чертово золото. Оно настоящее? — спросил парень с нескрываемым интересом. — А… там у нее тоже золото? Я собираюсь проверить. Ты же не против? Поделишься? — Ублюдок, — выплюнул Малфой, едва сдерживаясь, чтобы не заехать снова по бледному, овальному лицу. — Думаю всей школе станет интересно, почему это вы с Поттером врёте о местонахождении вашей подружки, — даже не пытаясь скрыть угрозу прошипел Эдвард. — Ты будешь молчать, — с почти что диким презрением и холодностью проговорил светловолосый юноша. Он с силой схватил слизеринца за ворот футболки, пронзая того ледяным взглядом. — Только при условии, что вы трое тоже будете молчать, — быстро выговорил Коллинз, желая поскорее прекратить болезненный для него разговор с Малфоем. Это вызвало новую волну презрения со стороны Скорпиуса. Тем не менее он ослабил хватку и даже нашел в себе силы, чтобы оторваться от Эдварда. — По рукам? — Чтобы через тридцать секунд тебя здесь не было, — прошипел светловолосый, поглядывая сверху вниз на самого ненавистного для него слизеринца. Эдвард послушался семикурсника, точно собачка хозяина. Все ещё с гордым, но трусливым видом он быстро поднялся, вернул себе палочку призывными чарами и распутал веревки. А через пару мгновений скрылся за первым же поворотом. Скорпиус с силой сжал кулаки. Снова. Он почувствовал неудовлетворение. Почувствовал, что нужно закончить. Но все это потом… — Поттер, вставай, — юноша опустился на корточки рядом с рыжеволосой гриффиндоркой и схватил маленькую ручку, намереваясь заставить девушку поднять свое лицо к нему. — Ты молодец, — он с трепетной нежностью провел по предплечью уже успокоившейся студентки. — Лили, — ее имя слетело с уст неожиданно, тихо, но внушительно. Девушка наконец подняла свое заплаканное лицо на Скорпиуса, но в глаза ему смотреть не стала. — Лили, это я, Малфой, — светловолосый взял ее личико в свои сильные ладони, пытаясь наладить контакт и убрать это жуткое отупление. — Я здесь. Все хорошо, я буду с тобой, — Скорпиус вдруг почувствовал себя действительно ответственным за эту маленькую, напуганную девочку. Схватил обе ее руки и поднялся, таща за собой. — Давай, поднимайся. — О чем вы говорили? — Поттер начала заметно нервничать и оглядываться по сторонам. Она неосознанно выдернула свои руки из рук слизеринца, с ужасом вглядываясь в лицо кузины. — О Серене? Роза… — Потом, все потом… — Скорпиус буквально заставил Лили отвернутся от бессознательной гриффиндорки. Он понимал, что Поттер сейчас на грани, и пытался уберечь ее от нервного срыва, за которым бы снова последовали рыдания и дрожь. — Он… Он пытался… — девушка с ужасом покачала головой. В ее огромных, зелёных глазах снова появились слезы, удержать которые просто не оставалось сил. — Роза… — Тихо, тихо, — Малфой потянул Лили на себя, снова сжимая в крепких, успокаивающих объятиях. — Я все понял, — юноша осторожно погладил рыжеволосую по голове, будто пробуя, что же из этого получится. — Он заплатит. *** Он заплатит… Тихий, бархатный, обволакивающий голос от которого, невольно, становится легче. Он лился бальзамом на открытую, кровоточащую рану и заставлял утихнуть боль. Какого черта он это делает? Скорпиус, в своей молчаливой, но мужественной и уверенной манере наложил на себя, Лили и Розу дезиллюминационные чары, взял русоволосую на руки и начал идти в сторону гостиной Гриффиндора. Он ничего не объяснял, Поттер это и не нужно было. Она просто следывала за юношей. Ее голова была слишком занята собой, Коллинзом, его руками и действиями. Настолько занята, что трещала голова. Мерлин… Она только сейчас поняла, как безумно болело в районе ребер, как болезненно отдавался в бедрах каждый шаг. А ещё его поцелуи, точнее укусы на шее. От них хотелось отмыться. Но прежде сжаться в комочек и разрыдаться во весь голос. Но здесь ведь Малфой. Его присутствие не позволяет. Поэтому Лили просто глотала соленые слезы и прикусывала язык, чтобы не издавать ни единого звука. Чтобы не дать Скорпиусу повода убедиться в ее слабости. Она все ещё злилась. И чувствовла себя вдвойне растоптанной. Начинала ненавидеть себя и всех вокруг за несправедливость этого мира. До нее смутно доносились звуки от шагов, в голову стучали мысли об Эдварде. Только сейчас Лили в полной мере осознала, что только что могло произойти. Из-за этого на нее обрушилась новая волна все той же паники, которая заставила тело изогнуться в беззвучных рыданиях. Она чувствовала жалость к себе, и это было противно. Медленно осознавала, что делал с ней Коллинз, и из-за этого на девушку снова и снова накатывали приступы тошноты. Сил на благодарность Скорпиусу не осталось. Только на лихорадочно пробегающие мысли и слезы, которые лились рекой. Малфой шагал впереди и совсем незаметно оборачивался, чтобы убедиться в состоянии гриффиндорки. С каких пор он стал заботится о таких как она? Ведь чистокровному аристократу не обязательно хлопотать о сестре друга, пусть даже лучшего. Он не такой, или… Она не понимала его. Как ни пыталась, не могла понять. Каждый его поступок нес в себе что-то новое, непонятное, необычное, неожиданное. Скорпиус Малфой был человеком-загадкой, звездным мальчиком, что никогда не явит свой внутренний мир наружу. Он искусно лгал, переводил стрелки, выкручивался и изворачиваться как мог, лишь бы не явить миру себя настоящего, свои настоящие намерения и желания. Он всегда был готов к защите ото всего на свете. Будь то чья-то привязанность, разговор по душам, или попытки доброй девчонки разгадать его сущность. Все было бы напрасно. Он не раскрывался. Единственный, кому когда-то, будто-бы в прошлой жизни открылся Малфой был Альбус Поттер — его полная противоположность и копия одновременно. Именно для него Скорпиус готов был показать свою душу на пару незначительных для постороннего, и дороже золота для Альбуса секунд. Секунд, которые ставили все на места, давали Поттеру понять, кем является его друг на самом деле… Лили одновременно желала и боялась понять поступки Малфоя. Что может сподвигнуть человека на жестокое избиение другого? Чертова темная сторона? А может просто принципы? Как можно спокойно терпеть на своих руках кровь? Для рыжеволосой гриффиндорки это было невозможно. А для Скорпиуса… — Поттер, ну же, хватит дрожать, — каким-то не своим голосом, не своей интонацией проговорил светловолосый слизеринец. Он остановился прямо посреди коридора и наклонил голову, чтобы лучше рассмотреть лицо Поттер в тусклом освещении. — Хочешь, я отведу тебя к брату? К тем двум твоим… — парень замялся, пытаясь придумать лучшее слово для названия Хьюго и Джона. —… друзьям? — он скривился, когда это слово вылетело из его уст. Будь Лили в обычном состоянии, Малфой никогда бы не потрудился быть вежливым. Только сейчас, наблюдая все ещё плачевное состояние гриффиндорки, он поумерил свой пыл. Получил нервное качание головы из стороны в сторону от Лили и еле сдержался, чтобы не фыркнуть:  — А к кому? — Не надо, — со слабым голосом, но стойким выражением лица прошептала рыжеволосая. Она чисто по инерции схватила Скорпиуса за руку, призывая ко вниманию. Бессознательное тело Розы заставило мурашки побежать по коже. — Не… — Лили утерла вновь выступившие слезы и стыдливо спрятала лицо за копной огненных волос. — Не говори пожалуйста Альбусу. — Я то не скажу, Поттер, но тогда тебе нужно перестать реветь, — с натянутой насмешкой проговорил светловолосый. — Нам нужно отнести Уизли. Гриффиндорка сухо кивнула и почувствовала себя чуточку лучше. Каждый уверенный шаг, поворот головы и колебание Скорпиуса вселяло в нее надежду на то, что все будет хорошо. Как бы то ни было, Малфой обладал неизвестной остальным силой. Силой, которая заставляла поверить в лучшее. И Лили заставило. Они проникли в гостиную Гриффиндора не без труда. Пароль, прозвучавший из воздуха, не убедил Полную даму открыть двери, поэтому Скорпиусу пришлось скинуть с себя дезилюминационое чары, назвать два необходимых слова и войти в проем, при этом держа на руках невидимую фигуру Роуз. От Лили не было никакого толку. Все, на что она была способна, это слушать приказания Малфоя, сдерживать слезы и жалеть себя. И сейчас, шагая прямо за светловолосым слизеринцем, она даже не пыталась додумать, что же будет дальше. Состояние отупления не отступало, наоборот, поглощало, лишая сил и воздуха. Они ворвались в комнату старосты школы с помощью простой алохоморы, уложили Розу на постель и скинули дезилюминационое чары. Лили не умела их накладывать. Довольствовалась мантией и волшебными вредилками дяди. Тело проняла дрожь, и только сейчас Лили поняла, почему. Наклонилась и увидела, что ее рубашка застегнута на несколько средних пуговиц. Сразу вспомнились горячие, грубые руки Коллинза. Наверное они теперь всегда будут приходить в голову. Мерлин. Она не хотела жить с этим. Безумно стыдилась, боялась будущих кошмаров по ночам и мыслей, которые накрывали с головой. Лили было страшно. Скорпиусу никогда не было страшно. Сейчас он не слишком бережно ощупывал затылок Розы, пытаясь найти ушиб, из-за которого девушка потеряла сознание. В голову снова ворвались мысли об Эдварде. Это он, своими руками, своей палочкой, откинул школьную старосту так, что внутри все похолодело… — Поттер, сядь, — раздался властный, внушающий голос Малфоя. Его железная сила мгновенно усадила Лили на ближайшее кресло, вызвав всего лишь один, тихий вопрос: — Зачем? Их взгляды вдруг встретились. Два серьезных. Скорпиус оторвал руки от головы Розы и сложил их в замок, не прерывая зрительного контакта. Мурашки побежали по спине. Полумрак, царивший в комнате, разбавили вспышки в изумрудных и серебристых глазах. — Не могу смотреть как ты дрожишь, — просто проговорил светловолосый слизеринец. На его лице появилось ожесточенное выражение, а за ним пришла коронная, бесчувственная ухмылка. Парень снова вернул свое внимание Уизли и стал водить над ее затылком какими-то заклинаниями. Но прежде он снял с себя надетую на-распашку кожаную куртку и накинул на дрожащие плечи Лили. — Что с ней? — слабым, дрожащим голосом спросила Поттер. Ее поразило резкое изменение в Скорпиусе, и поразила беспомощность старшей кузины. Ведь гриффиндорка всегда помнила ее замкнутой, сильной, непреклонной, независимой… — Ничего особенного, — своим спокойным, вальяжным тоном ответил Малфой. Он как раз закончил с Розой и теперь осматривался. — Ей повезло ровно так же, как тебе пару дней назад, — парень усмехнулся, и Лили внутри поразилась его невероятной холодности и сдержанности. — Утром будет как новенькая. Пару дней назад… Это он про тот случай с их дракой? О да, Розе повезло. И Поттер тоже была безумно рада тому случаю. Была безумно рада видеть ту невероятно жестокую, полную ненависти драку. Была безумно рада видеть кровь на руках брата, его невменяемое, разбитое лицо. А еще была безумно рада очутиться беспомощной куклой в руках Малфоя. Хотя… Может в последнем не было сарказма? — Поттер, идём, — прозвучал все тот же гордый, шелковый голос. Рыжеволосая с трудом поднялась со своего места и только сейчас заметила пушистого кота, что тёрся у ног Скорпиуса. Видимо ему нравились слизеринцы. Лили пару раз моргнула, чтобы прийти в себя. Ей захотелось на свежий, холодный воздух. Или полететь на метле, наперегонки с ветром. Сжать шершавое древко и забыть обо всем. Полеты благотворно на нее действовали. Заставляли расслабиться. Рука Малфоя властно сжалась на локте гриффиндорки, заставляя охнуть. Только сейчас Поттер поняла, что стоит, застыв на одном месте. Все было как в тумане, коленки дрожали. Скорпиус вывел ее из комнаты силой, протащил на себе несколько метров и остановился у другой, красивой двери с табличкой «Капитан квиддичной команды». Их взгляды снова встретились. Отчаяние и страх в зелёных и уверенность и непоколебимость в серых глазах сейчас уже не вступали в ожесточенное противостояние. У Лили просто не было на это сил. Малфой понимал это каждой клеточкой своего тела. Он знал это безысходное выражение лица, знал, потому что видел его раньше в глазах лучшего друга. В теплых глазах Альбуса. — Ну, что он тебе сделал? — не своим голосом спросил светловолосый слизеринец, когда они с Лили вошли в ее комнату. Девушка села на самый краешек кровати и немного закатила пышную, фатиновую юбку, начиная рассматривать фиолетовые синяки на бедрах. Скорпиус сел рядом и уставился немым взглядом в пустоту, абстрагируясь от всего мира… Комната Поттер была похожа на домик барби. Кажется она не любила красный, потому что обои были перекрашены в лазурный цвет, а темная мебель то там, то тут, была прикрыта многочисленными плакатами рок групп и квиддичных команд. Постель была застелена не хогвартским одеялом, а домашним, пушистым и лиловым, как облачка на картинке. По кровати были разбросаны подушки нежных, пастельных цветов, которые, казалось бы, совсем не сочетались со взрывным характером Лили. Взгляд Малфоя наткнулся на мягкую игрушку, которая представляла из себя довольно большого, серо-белого волка с яркими, голубыми глазами. Вероятно Поттер спала с ней в обнимку, рассказывая этой игрушке все свои тайные, сокровенные сны. Мерлин. Она же ещё ребенок… — Не смотри, — стыдливо прошептала рыжеволосая гриффиндорка, когда взгляд Скорпиуса зациклился исключительно на ее синяках. К лицу прилил жар. Лили отдернула юбку и как можно непринужденнее отвернулась, на самом деле пытаясь скрыть вновь выступающие слезы. — Ты сама их залечишь? — с долей насмешки спросил юноша. Он ловким движением схватил девушку за подбородок и заставил ее повернуть свое лицо. На минуту повисло молчание. Малфой разглядывал Поттер, так, будто видел ее в первый раз, но… В глазах его играло скрываемое подо льдом сочувствие. Лили чувствовала, как холодные пальцы держат ее подбородок и чувствовала, как глубоко в душу проникает ледяной взгляд. Зачем он это делает? Зачем идёт за ней, держит, говорит. Он слишком непонятен. Слишком. Она почувствовала, как по щеке заскользила горячая капелька, а потом холодный палец подарил желаемую прохладу щеке. Все было слишком ощутимо, слишком сильно. Взгляд Малфоя въедался в нутро как раскалённое железо, дарил боль. Он заставлял помнить, заставлял думать, заставлял снова и снова осознавать произошедшее. Парень, с несвойственной ему нежностью погладил Лили по щеке, а потом переместил свои руки с ее лица на ноги. Приподнял край юбки и впился взглядом в фиолетовые пятна. Она и пикнуть не посмела. Просто прикрыла глаза, лишь чувствуя, как слизеринец водит волшебной палочкой над ее ушибами. — Где ещё? — спросил Малфой после того, как уродливые пятна исчезли из красивой, матовой кожи. — Нигде, — солгала Лили. Она с трудом разлепила глаза и только сейчас почувствовала, как сильно устала за день. Сказать Скорпиусу неправду было сложно. Он был будто бы ее защитником, тем, кто готов вступится в за нее в самой сложной ситуации, как бы глупо это не звучало. — Тебе нужно переодеться, — тихо проговорил светловолосый юноша. Он молча встал с кровати и сделал пару медленных, не лишенных изящества шагов в сторону окна. Капли дождя торопливо скатывались по прозрачным стеклам, завораживая своей красотой. Лили пару секунд смотрела Скорпиусу в спину и была полностью уверена, что он чувствует ее взгляд на себе. Все же девушка заставила себя поднялся, открыть шкаф и одеть на себя любимую футболку Ала и пижамные штаны. Они уже проходили это, приблизительно месяц назад. Говорить слизеринцу о том, что она закончила Поттер не стала. Просто плюхнулась на середину кровати и закрыла лицо ладонями. — Спасибо, Малфой, ты можешь идти, — все же проговорила она, приподнимаясь на локтях. Скорпиус тут же обернулся и на его лице заиграло то самое ненавистное девушке, надменное выражение. — Поттер, ты не делаешь мне одолжение, — с толикой грубости и раздражения проговорил парень. Он за пару мгновений преодолел расстояние от окна до кровати, снял ботинки и присоединился к девушке. Ей сразу же захотелось уйти. Или придвинуться поближе к его мужественной груди и почувствовать себя в безопасности. С ним было безопасно. Лили невольно удивилась, как это Скорпиус, всего лишь одной фразой, смог вернуть ей былые боевые чувства. Они просидели так пару минут, не говоря, и не встречаясь взглядами. К горлу девушки подступил ком, поэтому она своевременно перевернулась на бок, свернулась калачиком, и почувствовала, как горячие слезы начали скользить со щек на подушку. — Хочешь расскажу, как я научился лечить синяки и царапины? — вдруг раздался голос Малфоя. У гриффиндорки замерло дыхание, когда он, в следующую секунду, придвинулся по ближе и уложил ее голову прямо к себе на колени. — Все благодаря твоему брату, — он даже не обратил внимания на то, как удивлённо сжалась Поттер в его руках. — Помнишь, на первом курсе… — он специально задержался, выдерживая театральную паузу. Потом усмехнулся. Лили почувствовала это затылком, каждой клеточкой тела. А Скорпиус продолжил говорить, и его хрипловатый, не лишенный веселья голос заставлял успокоиться. — Ах, да, тебя же тогда не было… — Старик, — смеясь сквозь слезы проговорила она, легонько ударив юношу по твердой коленке маленьким кулачком. — Малявка, — не смог удержаться от ответа Малфой. Он бережно сложил руки на талии у девушки, будто-бы пробуя, что будет дальше. — Так вот, на первом курсе… В этот вечер что-то изменилось. Что-то значительное. Их былые отношения сейчас забылись и дали дорогу чему-то новому и совершенно непредсказуемому. Глотку свежего воздуха, необходимого им обоим. В этот вечер он рассказал ей много историй из прошлого. Голос Малфоя действовал как бальзам на открытую рану, заставлял успокоиться. Он смог отвлечь ее, заставить забыть. И Лили уснула. Спокойным, тихим снова без сновидений. Когда это случилось, Малфой не стал уходить. Что-то внутри него отчаянно противилось этому и… Он просто не смог оторваться, подняться, уйти… …И Поттер заснула в объятиях Малфоя. *** Жизнь в Хогвартсе начиналась с шести утра. В это самое время, когда стрелка часов останавливалась на шестёрке, Филч начинал утренний обход. В это самое время просыпались домовики, начинали уборку школы, а потом принимались за приготовление завтрака. Профессора поднимались со своих постелей ближе к семи и начинали наводить порядки. А студенты оглашали коридоры своими визгами позднее остальных обитателей замка, в восемь. Но этим утром все было по другому. Этим утром все началось намного раньше… Он проснулся прямо в гриффиндорской гостиной и первым делом заметил царивший здесь кавардак. Загляни декан львов в это помещение, студентам с красно-золотыми галстуками не сносить головы. Рассбросаная мишура, шарики, пыльца, еда, напитки и тела уснувших тут студентов красноречиво говорили о вчерашнем веселье. В гостиной будто бы ураган прошелся. Хотя нет, не будто бы. Действительно прошелся. Этот ураган создали дикие танцы пятидесяти с лишним студентов, их вопли, веселые игры и конкурсы. Как например тот, в котором по воздуху пускали ведро ледяной воды. Предназначение у него было одно — вылиться на головы стоящих рядом парня и девушки, принуждая их к страстному поцелую. Чтобы согреться. В прошлом, которое сейчас казалось таким далёким, Поттер обожал этот конкурс. Громче всех улюлюкал во время чужого поцелуя и сам не раз оказывался на месте участника. В первый раз это случилось на третьем курсе, потом два раза на пятом, потом… Потом это случилось со Скорпиусом. И Альбус уже не испытывал веселья и радости во время поцелуя друга. Ведь там же была его сестра. Лили не слишком рано начала встречаться с парнями, но для Поттера… Для Поттера это все равно было испытанием, очень тяжёлым. Поттер не был глуп, он понимал, что его сестра стала одной из самых привлекательных девчонок в школе, и понимал, что парней не избежать, но… Но это было невероятно сложно. Он помнил, как будучи всего на два года старше, водил ее за ручку по тропам в огромном саду бабушки с дедушкой, оберегая непонятно от чего. Помнил, как обязательно знакомил ее со всеми своими друзьями, помнил, как не хотел покидать ее, отправляясь в Хогвартс. А теперь помнил, как тоненькие ручки любимой сестры обвивают шею его лучшего друга, вытворяя ртом непонятно что, на глазах не понятно у кого. Мерлин, они целовались. Целовались так, будто бы были не просто друзьями. Альбус ведь видел тот взгляд Малфоя, с которым он снимал Лили с площадки. Темный, взбудораженный. Такой может появиться только если эмоции зашкаливают. Часто ли зашкаливают эмоции у породистого аристократа? От любви до ненависти один шаг. Он слышал это часто. Будто бы любовь, произошедшая от ненависти намного стремительнее и сильнее остальной. Она как огонь, поглощает все преграды на своем пути. А ещё она может мгновенно закончится, если перекрыть воздух. Вот так просто. Щелк, и нету. Лили была огнем, Малфой льдом. Они оба были упрямы и оба умели любить. Даже Скорпиус, отчаянно скрывающий это, умел любить. Так почему тогда Альбус так волнуется? Все это глупые мысли. Нет никакой любви. Поцелуй вынужденный и ничего не значащий. Этого просто не может быть. Но в голове проносятся образы. То, как сестра и друг переглядываются. Как говорят на своем, непонятном для остальных языке. Они в другом мире, они недосягаемы для остальных. Прямо как они с Сереной… В тот вечер он мог думать только о ней. Сидел, общался с однокурсниками Лили, потом танцевал со своей слизеринской компанией, сводил их всех вместе, но продолжал думать о своей Серене. Она стала его всего за несколько дней. Он произнес слова любви очень рано. Но ни разу не пожалел… — Рэй, серьезно, прекрати, — Альбус с трудом вывернул руки из крепкой хватки когтевранки, которая пыталась обнять его по крепче. — У меня есть девушка. — Девушка? — Форбс слишком громко и вульгарно засмеялась, прикрывая рот рукой. — Брось, та слизеринская кукла? — на ее лице появилось далеко не уважительное выражение. — Тебе ведь такие никогда не нравились, — семикурсница обиженно надула губы, наблюдая за тем, как между бровей Поттера появляется угрожающая морщинка. В следующую секунду в глазах юноши забегали раздраженные, коварные искорки. — Хорошо, хорошо, нравится тебе твоя девушка, — Рэй применительно подняла руки, делая самое невинное выражение лица на свете. Знала ведь, что с разъяренным Альбусом шутки плохи. — Люби слизеринку, — она буквально выплюнула эти слова, даже не замечая, как мутнеет взгляд Поттера. — Но сейчас ее здесь нет, — когтевранка медленно и очень соблазнительно положила свои ручки на плечи темноволосого, призывая его подтянуться по-ближе. — Есть только ты и я… — Прекрати, — Альбус резко отстранился, вызывая у Рэй недовольный выдох. Он быстро, почти брезгливо, убрал руки когтевранки со своих плеч и отвернулся. — Бур бур бур, — Форбс натянула на лицо свою глупую улыбочку «я ни при чем» и перекривила хмурое лицо слизеринца. — Ты стал каким-то скучным. Куда ты дел того весельчака, которого я знала? — Никуда, — безэмоционально кинул юноша, засовывая руки в карманы. — Возвращайся к друзьям. — С каких это пор они стали только моими друзьями? — Рэй с деланным удивлением и укором подняла брови, все ещё не позволяя Поттеру уйти. — Если ты забыл, Альбус, мы приняли тебя и Скорпиуса на факультет с распростёртыми объятиями, в то время как гриффиндорцы… — Я помню, — темноволосый в непримиримом жесте сжал скулы и бокал в руке за одно. — Спасибо — Не такой благодарности мы ожидали… — девушка с наигранной досадой поджала губы. — Ты грубостью от Малфоя заразился? Не знаю что нашло на вас обоих, но Амалия показывала мне следы от ночки со Скорпом, — предыдущую ее эмоцию сменила легкомысленная улыбочка. — Ты знал, от чего он действительно получает удовольствие? — О чем ты? — тихо рыкнул Альбус. — У нашей подруги следы от него по всему телу, — с укором проговорила Форбс. — Не самые приятные, — она игриво прошлась пальцами по предплечью слизеринца. — Ты когда-то оставлял синяки на бедрах? М? — когтевранка склонилась поближе над хмурым, пытающимся осознать ситуацию Поттером. — Ну не переживай. Ей понравилось, — она очень спокойно пожала плечами, а в следующее мгновение снова прижалась к темноволосому. — И мне тоже стало интересно… — Рэй, нет, — парень в который раз отодвинул приставучую девушку и на выдохе проговорил: — Я больше не буду с тобой спать. — Ну Поттер ты и скотина! — резко воскликнула когтевранка. На ее лице появилось возмущение, которое, после ее действий, казалось смешным. — Ты всю жизнь пользовался девушками, как последний мудак. Но ты знай, что все наказуемо. Твоя слизеринская кукла ещё покажет свои коготки. Она сделает то, на что не хватило сил остальным. И ты останешься один. Один со своей деланной верностью и благородством. Он ничего не ответил. Просто пожал плечами и вернулся к танцующим. Его девочка и так уже выпустила коготки… Альбус встал с дивана и с радостью отметил, что голова после вчерашнего почти не болит. Видимо на вечеринке он решил забыться не с помощью огневиски, а с помощью шумных подростков и громкой музыки. Наверное получилось. Получилось, не зря же Поттер остался ночевать у гриффиндорцев на диване. Первой его мыслью было заглянуть в гостиную Слизерина и переговорить с Малфоем о случившемся. Но парень быстро выкинул эту бесполезную идею из головы, понимая, что ещё ни он, ни Скорпиус не готовы к такому разговору. В комнату к сестре Альбус решил зайти чисто из интереса. Уже поднимаясь по ступенькам он знал, что сестра все ещё спит. Знал, потому что так было всегда, из года в год. Но только не сегодня… Открыв дверь, в комнату капитана квиддичной команды Поттер увидел лишь смятую постель и забытую кем-то кожаную куртку. Темноволосому не стоило труда рассмотреть на внутренней стороне нашивку с гербом Малфоев. Красивую букву М в изысканных серебристых узорах. Они метили своим клеймом всю одежду… —…Эй, Поттер, твоя сестра только что пыталась меня убить. Ее нужно отправить в Мунго, она же бешеная… —…Твой Малфой скользкая слизеринской змея. Ненавижу его… —…Рыжий ураган… —…Придурок… Годы на факультете Слизерин дали о себе знать. Альбус смог взять себя в руки и выйти из гостиной, ничего не разбив. Внутри нарастал братский ком ревности и волнения, который юноша пытался игнорировать. Он все узнает позже. Сейчас зайдет к Серене. Стрелка часов остановилась между пятёркой и шестеркой, когда Поттер добрался до Больничного крыла. Как только его ноги переступили порог обители мадам Помфри, его глаза нашли нужную ширму. Внутри пробежал электрический заряд и парень не смог сдержать грустную улыбку. Его Серена… Он отдернул ширму и едва не отшатнулся. У кровати Нотт сидело трое волшебников в изысканных, дорогих мантиях. Их лица слизеринец разглядеть не смог. Только все такое же бледное лицо Серены, ее зияющую золотом кожу и побелевшие губы. — Молодой человек, вам нельзя здесь быть, — среднего роста мужчина в мгновение ока подорвался с места и загородил собою проход в импровизированную палату. На его, несомненно аристократическом лице, появилось непонимание в перемешку с возмущением. — Выйдите пожалуйста, — он убедительным жестом махнул рукой в сторону середины помещения. — Вы ищете мадам Помфри? Она будет с минуты на минуту. — Нет, я не ищу мадам Помфри, — с некоторым недоумением ответил Альбус. Сказать, что появление незнакомого человека у кровати его Серены удивило юношу, не сказать ничего. — Кто вы? — Это вы кто? — удивлённый такой дерзостью русоволосый мужчина гневно задернул ширму, а потом впился пронзительным взглядом голубых глаз в слизеринца. — Кто вам дал право заглядывать за нишу к незнакомому человеку. — С чего вы взяли, что к незнакомому? — Поттер ещё более ошарашенно сложил руки на груди в защитной позе. — Серена… — Какие-то проблемы? — начавшуюся выразительную речь студента прервало появление двух невероятно похожих внешностью волшебников. Высокий, светловолосый мужчина, задавший вопрос, широкими шагами преодолел расстояние от двери до середины помещения и с интересом всмотреться в лица присутствующих. Другой юноша усмехнулся в ту же секунду, когда его взгляд наткнулся на торчащие во все стороны волосы лучшего друга. — Кхм, Скорпиус… — русоволосый мужчина немного озадаченно поздоровался со своим племянником и многозначительным взглядом переглянулся с Драко. — Рад тебя видеть. — И я вас, мистер Нотт, — младший Малфой довольно непринужденно протянул руку для рукопожатия старшему на двадцать пять лет мужчине, а потом развязно сунул руки в карманы, своим спокойствием разбавляя немного накалившуюся атмосферу между другом и дядей. — Я Альбус Поттер, — темноволосый наконец посчитал нужным представиться и закончить это непонятное знакомство. Он протянул руку в примирительном жесте, и смог заметить, каким неуверенным и осторожным Теодор был по сравнению с его старым школьный собутыльником и другом Малфоем. — Это друг моего сына, — довольно приветливо пояснил Драко, обмениваясь кивками с Альбусом. Если у светловолосого и существовала вражда с отцом этого юноши, то на младшем Поттере это никак не сказывалось. — Помнишь, я несколько раз упоминал о нем. Это было неожиданно, но в старшем Малфое темноволосый слизеринец почувствовал поддержку. Искреннюю поддержку взрослого, опытного мужчины, которому явно были известны все тайны душ присутствующих. Еще при их знакомстве Альбус понял, что Драко, которого многие до сих пор считали предателем, на самом деле был обыкновенным человеком. Он смог смириться с выбором друга сына и смог принять сына школьного врага в свой дом. — Теодор Нотт, — русоволосый мужчина сдержанно ответил на рукопожатие и ещё больше выровнял спину. Пару секунд он о чем-то думал, не считая нужным продолжать разговор. — Так какое отношение вы имеете к моей дочери? — Это ее друг, — за Поттера ответил Скорпиус, вызывая у своего отца еле заметную ухмылку. Уж он то знал этих двоих как облупленных, знал, что просто подруг у этой парочки быть не может. — Ну знаете, общие подходы в Хогсмид, вечеринки, разговоры… — Вообще-то мы встречаемся, — недовольно перебил Малфоя Альбус. Он заметил, что друг пытался перевести их разговор в более безопасное русло, но потакать ему в этом не стал. Гордо вздернул подбородок, совершенно не ощущая страха перед Ноттом. У Теодора слова слизеринца вызвали каменное выражение лица, мощную защитную реакцию. Скорпиус от дяди не отстал, нахмурился и стрельнуть в друга убийственным взглядом, который обещал Поттеру долгий разговор после окончания этого. Драко же просто усмехнулся и отвернулся, понимая, что его веселье вовсе не уместно. — Серена ничего о вас не говорила, — наконец выдавил из себя русоволосый мужчина. Вряд ли ему понравилось такое спонтанное заявление незнакомого парня о том, что он встречается с его дочерью, но… Уж таким Альбус был. Не сдержанным и вспыльчивым и не вдумчивым. *** Она села, положила руки поверх округлых коленок и стала в деталях вспоминать вчерашний вечер. Танец с Дугласом, выход из гостиной, леденящие душу глаза слизеринцев и пурпурный луч. Темная магия, от темного Коллинза. И вот теперь она здесь. В своей гриффиндорской комнатушке, которую занимала уже третий год. Ничего не болело. О вчерашних событиях напоминали лишь отголоски сознания, что заставляли снова и снова видеть заплаканную Лили и злющего Малфоя. Что там происходило? О, что-то очень страшное и гадкое. Расстёгнутая рубашка Поттер и просто невероятной силы противостояние двух слизеринцев. Изнасилование в Хогвартсе… Что, черт возьми? Бедная, малолетняя кузина. Но Скорпиус, видимо, пришел вовремя. По крайней мере раньше, чем она сама. Наверное все закончилось хорошо, потому что… Потому что иначе Роза не лежала бы сейчас, здесь, в своей постели, здоровая и нетронутая. Через пару минут Уизли поднялась, намереваясь просто выйти из гостиной и прогуляться. Она не знала что на нее нашло, просто… Ей катастрофически не хотелось оставаться в скучный четырех стенах этой комнаты. Часы показывали раннее утро, поэтому идти и разведывать что же в деталях случилось вчера вечером было бесполезно. Зато можно было прогуляться. Роза оделась очень быстро, с приподнятым настроением. Она, кажется, ещё никогда не просыпалась такой счастливой и радостной, особенно после своего Дня рождения. Мерлин, вот бы всегда было так… Выйдя из своей комнаты русоволосая едва не подпрыгнула от шока, больно стукнулась рукой о косяк двери и не удержала удивленно-насмешливый выдоха: — Мерлин, Лили… — Уизли неосознанно попятилась назад, будто-бы увидела что-то поистине ужасное. Действительно, когда-то свежая и бодрая кузина сейчас выглядела как полу-призрак с фиолетовыми тенями под глазами и поникшим, затравленым видом. Ее худенькая фигурка сейчас вжималась в алую стену. — Ты как? — Нормально, — еле слышным, приглушённым шепотом проговорила рыжеволосая. Роза тут же обеспокоенно всмотрелась в ее лицо, сквозь тяжёлый полумрак. Поттер заметила это и несколько обречённо выдохнула: — Ты меня напугала. — С тобой ничего не… — Нет, он ведь не успел, — вдыхая побольше воздуха проговорила Лили. — После того, как ты отключилась ничего особо и не произошло, — она попыталась казаться такой, как обычно, беззаботной, но ничего не получилось. Только внутри у Уизли что-то больно сжалось. — Только Коллинз вынудил нас молчать. Мы не можем пойти к Макгонагалл. — Но почему? — Я не знаю, и, если честно, не очень и хочу… — впервые за всю беседу Лили проявила стержень. Ее губы как-то странно сжались, а подбородок взмылся вверх. Пару секунд девушки молча смотрели друг на друга. Что-то изменилось в них обоих за последний вечер. Одна стала скованные и осторожнее, другая наоборот была готова открытая при первой подходящей возможности. — Хочешь поговорить об этом? — вдруг спросила староста школы младшую кузину. Она сама удивилась своему неожиданному порыву, который, безусловно, поверг в ступор и без того задумчивую Лили. — Нет, нет, только не сейчас, — девушка пару раз моргнула, пытаясь осознать происходящее, которое в мыслях окутывалось густым туманом. — Я стараюсь… Не вспоминать, — она лихорадочно отвела взгляд, пытаясь спрятать обречённо выражение на своем лице. — У тебя не болит голова? — Нет, а… — Ты сильно ударилась, — быстро проговорила Лили, чтобы окончательно отвести тему разговора от себя самой. —Я мало помню, но Малфой… Он вылечил. — Он спас нас обоих. — Как бы противно это не звучало, — гриффиндорка смогла выдавить из себя горькую усмешку, сопровождаемую неубедительным смешком. Хорошо, что ей сегодня не нужно на уроки, иначе… Иначе весь Хогвартс заметил бы ее нездоровое состояние. И куда, черт возьми, делся этот великий спасатель Малфой? — Если ты захочешь… Можешь прийти ко мне и мы поговорим обо всем. Если тебе будет легче. — Со мной все в порядке, — как можно более убедительнее проговорила Лили, на самом деле ещё сильнее напрягаясь под пытливым взглядом кузины. — Я просто… Мне спокойно. Я ничего не чувствую. Ничего значит? А что это тогда за вид? Хорошо, что кузина не умеет врать. Эмоций и чувства с ее лица читаются как с открытой книги. — В любом случае, Лили, я буду рядом, — слова дались сложно, если учесть прежним отношениях двух сестер. Роза уже было собиралась уйти, но... — Роза, стой, — возглас Поттер, абсолютно лишенный прежней живости и радости заставил гриффиндорку остановиться. — Не говори Альбусу. — Но… — Просто пообещай, что не скажешь, — в глазах Поттер блеснуло что-то инородное, будто-бы еле тлеющий огонек последней надежды. — Это для меня важно. — Хорошо, — на выдохе кивнула Уизли. Она вдруг поняла, что разделилась на две части. Часть, которая реально волновалась за кузину кричала о том, что нужно поговорить с Альбусом, а другая призывала молчать, тем самым отомстив двоюродному брату за все то, что он скрыл. И все же Роза пришла к чему-то среднему. На душе заскребли кошки, когда Лили благодарным голосом проговорила свое "Спасибо", а потом скрылась за дверью в свою комнату… Она выдохнула и отправилась в нужном ей направлении. По дороге через гостиную девушке представилась возможность увидеть первоначальный вид помещения сразу же после вечеринки. Полнейший разгром. Тела студентов с других факультетов заняли все диваны, оставшаяся еда напоминала свалку, а пустые бутылки из-под алкоголя оставляли только надеяться на то, что здесь не было младшекурсников. Роза усмехнулась, внутри удивляясь своей неожиданной перемене. Прежняя Уизли никогда бы не позволила себе спокойно созерцать весь этот безпорядок, никогда бы не позволила себе вот так просто взять и пойти гулять в шесть часов утра, когда почти все обитатели замка ещё спят. Она никогда бы не была так счастлива, как сейчас. Ведь все это сделано дня нее. Из уст каждого пьяного и не пьяного студента вчера обязательно прозвучало: «Роуз, с Днём рождения!» или «Всего тебе самого наилучшего!» Вчера девушка прониклась нежными чувствами даже к кузену, с которым раньше Уизли пыталась вообще не пересекаться. Все таки и он, и его дружок Малфой здорово потрудились в создании всего этого праздника. Но Серена и Лили, конечно же, превзошли все ее ожидания. Никто никогда не делал для Розы настолько невероятных подарков, настолько запоминающихся и ярких. Хотелось благодарить их обоих каждый день и хотелось сделать что-то хорошее в ответ. Какое же это хорошее это было чувство спокойствия и счастья… Роза снова улыбнулась и свернула в нужный ей коридор. Пару секунд староста школы продолжала вспоминать вчерашний вечер, продолжала думать о том, как сильно изменились ее отношения и жизнь в целом за последний месяц и… — И что это значит? — послышался вопрошающий голос юноши, явно не младшекурсника. Он был каким-то нетерпеливым, надрывным, искалеченным. Через пару секунд прокручивания этого вопроса в голове, Роза узнала голос своего кузена, Альбуса. — Это значит то, Поттер, что я иду собирать вещи, — сиплым голосом, будто бы после долгой лёгочной болезни, ответил голос Малфоя. Именно этого его выражение, полное злости и несдержанности заставило уже было собравшуюся уйти Уизли остаться. Она крепко накрепко прижалась к стене и затаила дыхание, собираясь подслушать разговор двух слизеринцев. — Тебе ведь обещали дать время до Рождества! — возмущённо и как-то отчаянно воскликнул Альбус. Гриффиндорка сразу же почувствовала прилив стыда за то, что вторгается в по-истине личную беседу. Но интерес превысил остальные чувства. Тем более что Роза никогда ещё не видела истинного проявления человеческих эмоций со стороны двух слизеринцев. — Увы, отец не дал мне непреложного обета, — Роза готова была поклясться, что на лице у Скорпиуса сейчас появилась эта его ироничная усмешка. Он, сейчас, наверняка, жестом, полным грации, откинул свои платиновые волосы и задумчиво втупился в пространство. — Что-то здесь не чисто. Вот и Уизли думала что не чисто. Малфой едет. Точно, не чисто. Интересно, эти двое и это собираются скрыть? — Естественно не чисто! — сарказм Малфоя луной прокатился по коридору, заставляя русоволосую поежиться. — Они напуганы, бегут от чего-то, — на несколько долгих секунд парень замолчал и гриффиндорке представилась возможность слышать приближающиеся шаги двух слизеринцев. — Как же я задолбался! Мне ничего не рассказывают. — Разве с этим нельзя ничего поделать? — озадаченно пробормотал Альбус. Сейчас его лицо, скорее всего, заволокло грозовыми тучами. — Просто я слышал, что в семьях вроде твоей… — После совершеннолетия наследник имеет право вести дела семьи? — голос Малфоя стал ещё более холодным и скованным. — Это так. Более того, на меня записана половина всего имущества великих Малфоев и Гринграссов. Но это не то, — его разочарование проникло в ослабленное сознание Уизли. — Когда я в Хогвартсе, я не могу контролировать дела предприятий. Я ничего не могу. — Паршиво. — Даже забрав меня домой, отец не даст мне возможности управлять. По крайней мере в этой стране. Я не могу вмешиваться в его дела. Разве что подобраться к нему поближе, но… —слова Скорпиуса были похожи на безуспешные попытки выкарабкаться из какой-то лажи. —…Какой в этом вообще смысл? — Думаешь, вы не вернётесь? — вопрос, от которого внутри что-то сводит. Не из-за того, что Розе жаль. Из-за того, что отчаянные и надежда, одновременно звучащие в голосе кузена, даже камень тронут. — Не знаю. Родители Серены в ужасе. Они считают, что все это из-за школы. Мол слишком много потрясений и все такое. Они ничего не понимают. Она только начала жить. И ты ведь иссохнешь без нее. — А сам ты не иссохнешь без моей сестры? — Что? — Ты забыл это у нее в комнате, — голос Альбуса раздался уже слишком близко. За ним последовало лёгкое пошаркивание, видимо слизеринец отдавал другу забытое. — И я бы хотел знать, какого дракла ты вообще там делал… — Роза уже было собиралась уйти, при чем как можно быстрее, но… — Уизли? — громкий, холодный, насмешливый голос заставил школьную старосту замереть на месте. Она готова была поклясться, что ее сердце одновременно и остановилось, и стало биться в пять раз чаще. — Не рано ли для утреннего обхода? — на лице Малфоя появилось надменное выражение, которое сейчас казалось ещё жёстче, чем раньше. Роза с несдерживаемым страхом уставилась на светловолосого слизеринца и на кузена, голова которого выглядывала из-за плеча Скорпиуса. — Или малолетние преступники стали проворачивал свои дела до того, как проснутся профессора? — Я… — девушка не смогла и слова из себя выдавить. Пару раз открыла и закрыла рот, глотая необходимый воздух. — Много услышала? — Малфой с насмешкой в каждом движении оперся мужественным плечом о стену. Что-то в его взгляде напомнило Розе волка, который несмотря ни на что шел в кровавый бой. — Что ты, не стесняйся, рассказывай, — он обменялся с Альбусом многозначительным взглядом. — Ненавижу гриффиндорцев. — Черт, Роуз… — Поттер подошёл поближе к сестре и убедительно посмотрел в ее светлые глаза. — Только не надо рассказывать всему замку. — Я и не собиралась, — Уизли нервно дернула плечом и заправила за ухо непослушную прядь. Она уже полностью уверилась в том, что двое парней враждебно не настроены. — Только вот что у вас произошло? — Произошло то, что ты, твою мать, сейчас должна спать в своей спальне, — Скорпиус яростно сжал в руках кожаную куртку и сжал челюсти так, что очертания его скул стали ещё заметнее. Гриффиндорка невольно вспомнила, как сильно в прошлом пугала ее ожесточенная мимика и Малфоя, и Альбуса. Они ведь везде ходили вместе и одинаково реагировали почти на все вещи. Кузен, за годы на Слизеринец, невольно уподобился своему кругу общения. — Боюсь вчера я просто слишком рано отключилась, — сумбурно проговорила Роза. Она с трудом смогла изобразить на своем лице подобие спокойствия и уверенности. — Вот только не могу припомнить, почему… — девушка задумчиво приложила палец к щеке, пытаясь дать Малфою знак о том, что прямо сейчас готова заговорить о вчерашнем. — Расскажу, как только вспомню. — Нам это не интересно, Уизли, — в голосе светловолосого слизеринца русоволосая смогла отчётливо услышать предостерегающие нотки. — Лучше просто забудь о том, что слышала. — Что с Сереной? — вместо согласного кивка спросила Уизли, больше у Альбуса. — Все в порядке, — безэмоционально отрезал Поттер. Он, кажется, полностью разделял позицию своего друга. — Она моя подруга. — — Раз она твоя подруга, пускай сама расскажет. — Мы, кажется, договаривались ничего не скрывать от друг друга, — попыталась пристыдить парней староста школы. Получилось плохо. Они оба натянули на лица непроницаемые выражения, кричащие о том, что говорить слизеринцы не собираются. — Когда такое было? — Малфой в деланном непонимании изогнул бровь, этим своим насмешливым жестом дико раздражая Уизли. — Я не помню. — Какие же вы… — она почти что топнула ногой, но с места не сдвинулась. — Придурки? — за девушку проговорил Скорпиус. Он закатил глаза, когда Роза снова не могла и слова сказать и повернулся к Альбусу. — Отлично, спасибо. Идём. На пару секунд гриффиндорка потерялась в пространстве. Смотря на две удаляющиеся фигуры, она вдруг поняла, что хочет продлить даже такого рода разговор ещё на пару минут. Хочет снова собраться всем вместе в их комнате и обсудить какие-то вопросы. — А как же книга? — вдогонку им проговорила Роза. Она за пару секунд преодолела разделяющее их расстояние и снова подошла вплотную к парням. Даже не поняла, что на нее нашло. Почему она так стремилась найти что-то общее с этими двумя, ненавистными ей раньше нарушителями школы. — Мы должны вернуть книгу! — Ты ещё блин Филчу в ухо заори, — прошипел Скорпиус. — Книгу оставляю на попечение нашей обожаемой старосты. Уверен, вы разберётесь и без меня. — Встретимся сегодня после завтрака и все обсудим, — немного устало проговорил Альбус. Его голос, по сравнению с голосом друга, казался очень спокойным и даже вежливым. — Скажи пожалуйста Лили. — А если твоя сестра не заявится, будет у вас свидание, — с долей раздражения фыркнул Малфой. — А если ты не заявишься к своему отцу, будешь без состояния, — огрызнулся Поттер. В следующую секунду все вернулось к тому, с чего началось. Роза оперлась на шершавые камни и стала смотреть, как две высокие, стройные фигуры слизеринцев удаляются в холодные подземелья… Она закинула голову назад и сжала рукав свитера по-крепче. Внутри что-то неприятно саднило, болело и настораживало. Хотелось узнать все прямо сейчас, хотелось догнать этих двоих и заставить посмотреть на нее не с высока. Не так, будто бы она приставучая, невыносимая девчонка. Через несколько секунд Уизли продолжила свой путь, но уже в другую сторону. Ей вдруг просто расхотелось гулять по замку, снова встречаться со слизеринцами, видеть такие же, как у Малфоя холодные глаза, ухмылки, вальяжность. Захотелось человеческого тепла, уюта за чашечкой кофе и беседы с мамой или Джеймсом. Замок, кажется, уже начал просыпаться. Портреты на стенах стали тихо шептаться, то там то тут замаячили домовики. Стрелка часов медленно продвигалась к семи… — Мисс Уизли? — вдруг раздался громкий, несколько удивлённый мужской голос. В следующую секунду девушка обернулась и увидела лицо преподавателя ЗОТИ с холодным, насмешливым выражением. Его голос не выражали ни одной эмоции, точно голос богарта Розы на первом курсе. — Не рано ли для прогулок? — Захотелось подышать, — быстро проговорила девушка, пытаясь не ударить лицом в грязь перед таким сдержанным и проницательным профессором. — Студенты, заполонившие вашу гостиную сожрали весь кислород? — Сайперс тихо посмеялся, то ли со своей язвительности, то ли с побледневшего лица своей ученицы. Пару секунд он буравил Розу взглядом ничего не выражающих глаз, а потом снисходительно проговорил: — В следующий раз думайте, кого приглашаете, — Игнатус поступал палочкой по открытой ладони и выдохнул. — Не волнуйтесь, я не буду говорить вашему декану, — он очень обрадовался произведенной у на гриффиндорку шоковому эффекту и посчитал нужным расскрыть персону выдавшего вечеринку человека. — Мисс Форбс стоило бы поучиться у меня. — Спасибо, профессор.

***

— Вы выглядите усталой, директор, — проговорил Корнелиус Купер, как только двери кабинета для собраний профессоров впустили в себя Минерву Макгонагалл и Игнатус Сайперса. — Я только что имела счастье беседовать с родителями мисс Нотт, — со вздохом ответила седовласая женщина. Она с благодарностью села на предложенный молодым подопечным стул и сомкнула морщинистые руки в крепкий замок. — Теодор и Дафна? — профессор Слизнорт сразу же оживился, при воспоминании о своих бывших учениках. — Помню их ещё детьми, — мужчина изогнул свое детское лицо в довольной улыбке. — Мистер Нотт остался таким же импульсивным и гордым, а мисс Гринграсс… Замужество ей к лицу. Она была одной из моих лучших учениц. — Так вот они категорически против занятий их дочери легилименцией, — прервала неуместную тираду Горация Минерва. — Они считают, что именно ментальные науки ослабили мисс Нотт и она оказалась в таком состоянии… — Неужели все так плохо? — озадаченно спросил Флитвик. — Все как обычно, — со свойственным ему пренебрежением ответил Сайперс, с увлечением крутя огромное кольцо на своем пальце. — Просто родители, чьи дети болеют неизлечимыми заболеваниями, с годами стают параноиками. — Вы слишком грубо отзываетесь о Ноттах, — со скрытым недовольством и укором проговорил Финиус. — Вы просто никогда не ощущали то, что ощущают они… — Зато я в полной мере ощутил, какими невыносимыми бывают эти золотые аристократы, — с толикой насмешки проговорил Игнатус. Его поведение вызвало не слишком одобрительное бормотание профессоров. — Мистер и миссис Нотт утверждают, что мы не имели права проводить занятия легилименцией без их на то разрешения, — наконец изрекла Макгонагалл. — Но мисс Нотт уже семнадцать, так что… — задумчиво проговорил Купер. — В любом случае занятия придется прекратить, — сделал вывод Слизнорт. — Значит мы начинаем искать новую кандидатуру? — Нет, — очень резко и как-то загадочно проговорил Сайперс. Он обвел внимательным взглядом каждого из присутствующих и с самым мрачным, торжественным видом проговорил: —Мисст уже ко всему готова. Она не просто обучена. Она та, о ком писали в пророчестве.