Герои нового поколения

*** Казалось, он еще никогда не переживал так сильно. Внутри что-то нещадно болело и ныло, изо всех сил просило о помощи. Мерлин, как же он устал от этой беспомощности. Каждый день отрывал у него драгоценную частичку надежды, лишал куска веры. Это было очень сложно: смотреть на постель лучшего друга и понимать, что возможно он больше не откроет своих глаз, не полоснет его взглядом, полным холодности и насмешки, под которым, на самом деле, будет скрывать истинную привязанность. Альбус пробрался сюда ранним утром через камин, пароль которого никто уже неделю не менял и остался здесь до этого часа, до раннего обеда. Вчера он тоже приходил, тоже сидел рядом с этой постелью в великолепной комнате наследника древнейшего рода и думал о том, что никакие богатства сейчас не могут помочь мистеру Малфою побороть смерть единственного сына. Смерть это конец? Нет. Возможно только начало. Но Скорпиус пока не заслуживал такого начала. Его бледное тело - сосуд, в который только-только прокралась искренняя любовь к еще совсем маленькой девочке. И эта девочка — его сестренка, истинная Поттер. Какая ирония, они ведь дети двух школьных врагов… Темноволосый юноша резко поднялся со стула и подошел к огромному окну. В который раз за прошедшие дни его полоснул чистый, неподдельный страх. Выбил весь воздух из легких и заставил сердце биться быстрее, будто бы за двоих: за него и за друга, который не должен был умирать в восемнадцать лет. И за сестру, что не должна была сидеть в своей комнате и сходить с ума, волнуясь за парнишку, что еще недавно вызывал в ней лишь раздражение… － Воды, － послышался сиплый голос из другого конца комнаты. Альбус сначала не поверил: кроме них со Скорпиусом в этом просторном помещении никого не было и это значило… Юноша побоялся обернуться и увидеть друга своими глазами. Сколько раз он думал об этом, бредил, но каждый раз приходил в себя понимал, что это лишь образы в голове. Но сейчас голос был таким реальным… － Поттер, Мерлин тебя дери, ты оглох?! Темноволосый слизеринец собрался с силами и обернулся чтобы увидеть другого － платиноволосого, со сверкающими, серебристыми глазами и бледным как мел лицом. Малфой в упор смотрел на друга каким-то странным взглядом, но полным осознания и ожидания. И Альбус не удержался: засмеялся громко-громко, во всю мощь, будто бы ставя щит между собой и тем грузом страха и неопределенности, что окутывали парня последние четыре дня. Скорпиус и сам ухмыльнулся своей привычной, высокомерной ухмылкой, даже не пытаясь нарушать этот поистине волшебный момент между двумя лучшими друзьями свои сарказмом и подколами. И все же… － У тебя такой вид, будто бы ты увидел призрака, － с гнусной улыбочкой проговорил Малфой, не сводя испытывающего взгляда с юноши. － По инструкции ты должен бы позвать целителей, － слизеринец кривился и провоцировал, но сейчас всем, на что был способен Поттер, было радоваться, ведь спустя столько долгих, мучительных дня, друг наконец пришел в сознание. － А еще дать мне наконец-то воды и склонится у моей постели. － И когда это ты научился просить? － с трудом выговаривая слова осведомился Альбус, пытаясь казаться как можно более невозмутимым. Его попытки были заведомо провальными, но гриффиндорская гордость никак не позволяла юноше сдаться. Он тяжелым, контролируемым движением протянул руку Скорпиусу, с уверенностью и серьезностью в голосе произнося: － Я рад, что ты жив. Было в этом жесте что-то сильное, взрослое, мужское. Какая-то безграничная преданность и отдача настоящей, неподдельной дружбе. В этот миг оба парня, кажется, осознали, как много на самом деле значат друг для друга, все же не пытаясь в этом признаться. － Я тоже очень рад, － с уже более спокойной, даже умиротворенной усмешкой кивнул Малфой, своими глазами выражая всю благодарность другу за то, что оказался здесь, у его постели, в самый трудный час. － Целителя, срочно, － слова вырвались из уст Альбуса прежде, чем он успел это осознать. Волшебник, приставленный охранником, тут же выполнил поручения и скрылся в коридоре, в то время как поднявшийся для того, чтобы отдать приказ юноша снова запер дверь и вернулся на стул у постели друга. Скорпиус выглядел неважно, ели так вообще можно было сказать о представителе семейства Малфоев: еще более заострившиеся черты лица, слишком бледная кожа, темные круги под глазами и лихорадочно блестящие глаза- на юном аристократе просто не могли не сказаться четыре дня в волшебной коме. На несколько секунд Поттер пожалел о том, что послал за целителем, ведь этим самым поручением он лишил себя самого возможности поговорить с другом. За четыре дня в юноше накопилось немало, но в то мгновение, когда он услышал голос очнувшегося, все почему-то вылетело из головы, осталась только настоящая, детская радость и трепет. К удивлению Альбуса, Скорпиус не стал протестовать против прихода целителя, хотя это было не в его натуре. Обычно юноша тянул до последнего, после драк залечивал все синяки и ссадины сам, хоть и не совсем умело, и всегда пытался сбежать из Больничного крыла пораньше, если уж попадал туда. Поттеру невольно вспомнился один из случаев на четвертом курсе, когда после долгой игры в снежки в постель Малфоя уложила простая магловская простуда. Он тогда напрочь отказался обращаться за помощью к мадам Помфри и просто остался у себя в комнате на несколько учебных дней. В последствии Сайперс назначил ему неделю отработок за попросту прогулянные уроки, но слизеринец так и не признался в своей болезни. － Что здесь произошло? － ворвался в комнату громкий вопрос, в след за которым появился и высокий, статный мужчина с довольно длинной седой породой, за которым следовало еще несколько людей, облаченных в белые халаты. Он буквально оттолкнул Альбуса от постели и опустился на стул рядом со Скорпиусом, принимаясь водить над его телом палочкой. － Я сидел здесь и он очнулся, и… － темноволосый юноша был готов проклясть себя за слабину в голосе и тихое бурчание. － Как ты себя чувствуешь? － на перебою объяснениям Поттера спросил целитель Макнейр у больного, что с безучастным выражением наблюдал за суетой вокруг его персоны. － Никак, － Скорпиус спокойно передернул плечами и сконцентрировался на покрытом сеточкой морщин лице мужчины. － Что со мной произошло? Последнее что я помню это три тела… － Мое заклинание спало, － громко проговорил мистер Макнейр своему сыну, Люциану, что колотил какое-то зелье на ближайшем столе. Затем его сосредоточенный взгляд вернулся к светловолосому юноше, объясняя: － Ты был в волшебной коме. Я ввел тебя в это состояние потому, что ты зацепил одно из тех трех тел и… － Это было проклятие, верно? － быстро догадался Малфой. － Но я не могу понять что за проклятье. Те трое?.. － Мертвы, поспешно ответил целитель, заканчивая с осмотром. － Мы не знаем, что это за зараза, но тебя спасла только вовремя подоспевшая помощь, － мужчина странно покосился на расхаживающего из угла в угол Альбуса. － Стоит быть аккуратнее, － он принял из рук своего сына склянку с зельем и влил его в другую, тоже с содержимым. Потом обратился к Люциану. － Пошли домовика за мистером и миссис Малфой. Не успел молодой человек выйти, как на пороге комнаты появилась стройная девичья фигура, из уст которой в мгновение ока вырвался то ли удивленный вскрик, то ли облегченный выдох. Серена быстро метнулась к кровати брата, попутно кидая на Альбуса взор, полный непонимания. － А я то думал, кого-то здесь не хватает, － с ухмылкой протянул Скорпиус, поворачивая лицо к обеспокоенному лицу кузины. － Ты можешь хоть сейчас быть не таким противным, － недовольно протянула она, все же обнимая светловолосого за плечи, совершенно не обращая внимания на недовольства их семейного целителя. Когда Нотт все же отстранилась, взгляд ее глаз полностью застыл на фигуре темноволосого парня, что стоял по ту сторону постели, гораздо ближе к окну и рассматривал свою руки, сцепленные в крепкий замок. － Альбус, как ты здесь оказался? － наконец задала волнующий вопрос Серена, поднимаясь с коленей дабы влететь в объятия юноши и наконец скинуть с себя весь тот груз переживаний, что накопился за четыре долгих дня. － Он не трудится часто менять пароль от своего камина, － с усмешкой протянул Поттер, отводя заговорческий взгляд своих глаз от глаз Малфоя и перемещая все свое внимание на золотоволосую девушку в объятиях. － Но… － Нотт в непонимании подняла лицо вверх, чтобы установить контакт с темноволосым. － Тебя ведь должны были отследить на панели. Не понимаю. － Сейчас это не самое важное, － отмахнулся Альбус, пытаясь полностью сконцентрироваться на девушке, чьего тепла ему так не хватало все это время. Юноша легко почувствовал взаимность, потому что Серена изо всех сил к нему прижималась и определенно улыбалась куда-то в шею, своим теплым дыханием порождая мурашки. － Боюсь ваши родители не будут в восторге, － хмыкнул целитель, собирая все свои ранее расставленные на столе склянки в специальный чемоданчик. Он инстинктивно прислушался к голосам за приоткрытой дверью и с победным выражением проговорил: － Вот кстати и они. Действительно, через несколько мгновений после слов Макнейра в просторной комнате появились четверо волшебников в красивых одеяниях. Альбус уже не удивлялся их безукоризненному виду в такой же великолепной домашней обстановке, но все равно замечал разительное отличие между своей семьей, и семьями Малфоев и Ноттов. Обеспокоенные женщины — Дафна и Астория, тут же бросились к постели Скорпиуса, в то время как мужчины остановились ближе к дверному проему, давая время юноше пережить объятия и вопросы мамы и тети. － Добрый день, － как ни в чем не бывало поздоровался Альбус, когда их с Драко взгляды встретились. Он беззаботно улыбнулся и чуть ослабил хватку на талии у Серены, так как ее отец полоснул слизеринца самым грозным и предостерегающим взглядом, на какой был способен. － Добро пожаловать в Малфой-мэнор, － с ухмылкой, такой же насмешливой и холодной как и у его сына, проговорил старший Малфой. Несмотря на тон, в его словах Поттер смог уловить искреннее веселье и удовлетворение таким необычным поступком: пробраться в Малфой-мэнор и до последней секунды оставаться незамеченным. － Спасибо, мистер Малфой, － с точно таким же выражением ответил темноволосый, переглядываясь сначала со Скорпиусом, а потом с тихо посмеивающейся Сереной. Альбусу и самому захотелось вновь рассмеяться на всю комнату: столько невообразимого счастья и облегчения он чувствовал. － Как он? － спросил Драко, наконец подходя к постели сына. Младший Малфой тут же поспешил сесть, не обращая внимания на протесты женщин: видимо ему не хотелось чувствовать себя мелким перед таким мужественным и собранным отцом. Светловолосый мужчина не обнял сына и не убедился своими руками в его самочувствии, но Альбус готов был поклясться что взгляд, который кинул на Скорпиуса бывший слизеринец был просто переполнен настоящим волнением и облегчением. － Состояние стабильное, － быстро проговорил целитель, явно пытаясь казаться более невозмутимым. － Все хорошо. Чернота проходит, заклятие, что останавливает жизненную деятельность тоже, －он протяжно выдохнул, привлекая внимание старшего Малфоя к своей персоне. － Но его никто не снимал. Это просто невозможно… － Но это так, － поспешно возразил мистер Нотт. － Это чудо, － развел руками Люциан, все так же рассматривая свои записи о больном. － В целительстве не приходится верить в чудеса, － возразил его отец кидая довольно странный и многозначительный взгляд на мистера Малфоя. Он тут же все понял и быстро проговорил: － Мы вас оставим. Скоро обед, спускайтесь втроем через половину часа. Альбус очень удивился такому быстрому уходу родителей, но долго обдумывать это не стал. Даже если бы ему хотелось, не получилось бы ведь все мысли юноши сейчас были спутаны. － Поооттер, － со своей коронной ухмылкой протянул Скорпиус фамилию друга. Он легким движением откинул одеяло со своих ног и раскинул руки, держась ими за изголовье кровати. － И почему я не удивлен? － явно имел ввиду поведение Альбуса: то, как он пробрался в одно из самых охраняемых, ненаносимых поместий и повел себя с хозяином дома как с другом. － Какой же ты придурок! － вместо объяснений, усмешек и закатывания глаз воскликнул юноша. Он за одно короткое мгновение преодолел расстояние между серединой комнаты и постелью, чтобы заключить все еще ухмыляющегося Малфоя в объятия. И слизеринец, на удивление, позволил ему это: как-то по дружески, по мужски похлопал Поттера по спине, но не смог удержаться от насмешливой колкости, за которой, на самом деле, прятал свою искреннюю эмоцию радости: － Фи, сколько соплей, － Скорпиус деланно скривился, когда темноволосый юноша отстранился. － Я хочу переодеться, － он быстро поднялся и лениво прошелся по комнате в пижамных штанах и футболке. － Расскажите, что произошло…пока меня не было. － Тебя не было?! － с возмущением воскликнула Серена. － Ты влез в какое-то проклятье и провалялся в постели четыре дня! Мы думали ты умрешь! － Но я же не умер, － беззаботно и очень спокойно пожал плечами светловолосый юноша, вместо белой футболки надевая на себя светло-голубую рубашку. － Великое для нас счастье, － довольно несдержанно фыркнул Альбус, наблюдая то, как мало заботит друга присутствие остальных в комнате. － Ты только что лез ко мне с объятиями, － Малфой в недовольстве поднял светлую бровь. － Я был без сознания четыре дня. Мое лицо уже красуется на первых страницах газет? － На первых страницах газет красуется Поппи Дрейтон с ее третьим убитым мужем и скорым концертом в Лондоне, － поспешила огорчить кузена Нотт, махая перед его носом свежим выпуском Пророка, который совы приносили даже не смотря на состояние своего хозяина. － Полный бред, － одним легким движением Скорпиус вышвырнул газету в камин, а потом принялся искать подходящие для семейного обеда ботинки. － Еще бы, － хмыкнул Поттер. － Про тебя никто не знает. Ну кроме нас и… － он заметно затормозил, проглатывая ком в горле при упоминании о любимой сестре, －… еще нескольких. － Лили? － мгновенно догадался светловолосый. От внимания Альбуса не укрылось, что имя девушки слетело с уст друга так просто и обыденно, будто бы он произносил эти четыре буквы каждый день. － Как она? Потухший образ сестры возник в сознании против воли. Рыжие волосы, заплетенные в слишком простую косу, свободная пижама, вместо любимых ею неординарных нарядов и глаза, из которых бесследно исчезла детская радость. Что-то рвало Лили изнутри и только она сама могла помочь себе. Или… Может парень, который сотворил с ней столько перемен за такой короткий срок? － Завтра родители отправляют ее в школу, － монотонно проговорил юноша, понимая, что никакие слова сейчас не смогут описать состояния Лили. Поттер и сам не мог － слишком непривычной стала его сестренка за последнее время. － Нас обоих. － В начале учебного года ты не был таким несчастным, － очень странным, насмешливым тоном произнес Малфой, явно пытаясь казаться безразличным. Но Альбус слишком долго знал его, чтобы вот так просто проверить: в глазах друга явно плескалось неподдельное беспокойство и нетерпение. － Пообещай, что не станешь говорить так с ней, － серьезно попросил Поттер, переводя дух потому, что думал, что никогда не скажет про свою сестру Скорпиусу подобного. － Она переживает. Она переживает, но почему-то не плачет. Юноша знал Лили, свою ЛиЛу － она была способна на слезы. Она была более стойкой остальных девчонок, но все равно девчонкой, что выливает свою печаль в слезах, а не в немом молчании и потухших глазах. Только вот эта девчонка куда-то бесследно пропала, являя миру совсем иную Лили. Альбус готов был поклясться, что увидел на лице друга сожаление, никоим образом не присущее его гордому характеру. Светловолосый юноша как-то странно, даже очень грустно дернул головой и отвернулся, чтобы отстраненным взглядом уставится в окно. Но уже через мгновение в комнату вернулся прежний, язвительный Малфой: － Целители так и не догадались, что это было за проклятье. Есть идеи? － Трое остальных умерли, － пожала плечами Серена. － Мистер Макнейр не признает, но тебя, по видимому, спас безоар. － Я до сих пор помню, как ты всунула его мне в глотку, － недовольным тоном проговорил Скорпиус, глядя прямо на золотоволосую девушку. Все черты его лица и выражение поменялись будто бы по щелчку. － Спасибо. От глаз Альбуса не укрылось, каким важным было это простое слово для Нотт. С нее будто бы спала волна напряжения: плечи опустились, спина наоборот выровнялась, а на лице появилась еле-заметная, теплая улыбка. － Серена!.. － послышался громкий крик детского голоса откуда-то из коридора. － Серена! － маленький мальчик, которого Поттер видел четыре дня назад вбежал в комнату со счастливой улыбкой и лицом, перепачканным разными цветами волшебных красок. － Скорпиус! － светловолосый ребенок с весельем протянул такие же замазанные, как и лицо, ручки к Малфою. － Привет! Я так рад, что ты выздоровел! Я покажу тебе своих новых рыбок, тетя Астория вчера подарила их мне! － Аарон, солнышко, ты весь в краске! －сквозь смех воскликнула Нотт, опускаясь на колени перед мальчиком. － Идем, я отведу тебя к Нэн, а потом ты покажешь Скорпиусу своих новых рыбок. После обеда. Серена вдруг показалась Альбусу такой женственной. Еще женственнее обычного. Такой теплой и домашней… С сыном в руках. Она послала парням прощальные взгляды и вышла из комнаты, держа ребенка за маленькую ладошку. Они были так похожи… Эти светлые, золотистые кудри, ясно-голубые глаза и теплая улыбка. Только кожа у мальчика была бледнее, чем у Серены, да и форма носа отличалась. － Милый ребенок, － с улыбкой проговорил Скорпиус, наблюдая за тем, как дверь закрывается за кузиной. － Твой материнский инстинкт уже проснулся? － Сколько ему? － не обращая внимания на насмешку друга спросил Альбус. － Почти четыре, － ответил Малфой. Пара секунд и стало понятно, что ответ юноша дал совершенно необдуманно. Он с интересом взглянул на друга и из его выражения лица понял гораздо больше, чем ожидал. － Поттер, ты же не подумал что… － Он назвал ее мамой во время приема… － быстро начал оправдываться темноволосый, стараясь не смотреть на слизеринца. － Бедная Серена! － во весь голос воскликнул Скорпиус, начиная смеяться. － Аарон ведь выглядит на полных четыре года! － он буквально согнулся пополам, пытаясь глубже вдохнуть сквозь неудержимый смех. － Это же какую фантазию надо иметь… － Они похожи как две капли воды… －обиженно пробормотал Альбус. － Они похожи как две капли воды, －перекривил его Скорпиус, все еще ухмыляясь. － Поттер, в кого ты такой идиот? － Малфой, иди к черту! － отмахнулся слизеринец, вырываясь из-под его взгляда как из-под завала. － Ну тогда сам будешь говорить с ней о ребенке, － в спину другу кинул светловолосый, все еще в веселом расположении духа. Альбус глубоко вдохнул, обернулся и чудом увидел на столе колдографию, на которой были изображены Скорпиус, Серена и Аарон. Нотт весело смеялась, прижимая к себе кудрявого мальчишку, а Скорпиус стоял за ними, обнимая обоих так, будто бы пытался защитить ото всего на свете. Многозначительно, но Поттер улыбнулся. И Мерлин, порадовался, что не видел этого снимка раньше. *** Обед с Альбусом, кучей целителей и Аароном, которого наконец выпала возможность представить Поттеру, прошел спокойно и хорошо, но это не значило, что все важные разговоры на сегодня закончились. Так золотоволосая девушка оказалась за ужином в меньшей столовой Малфой-мэнора, рассматривая свою тарелку и постоянно терзаясь одним вопросом: － Вы узнали что это за проклятье? － нетерпеливо спросила Серена, когда внимание родителей наконец оторвалось от разглядывания статьи в журнале. － Нет, но скорее всего － яд, － ответила Дафна. － Целитель сказал, что вероятнее всего Скорпиус не умер благодаря безоару и своевременному введению в магическую кому. － Яд передавался через касание, － продолжил Драко. － У первого павшего волшебника в руках нашли странную вещь. Это был конверт с колдографиями, завернутый в странную ткань неведомого происхождения. － То-есть яд был на этой вещи? － Нотт заметно нахмурилась. － На конверте? А ткань не давала касаться? － Да, － кивнул Теодор. Странно, но Скорпиус пока не спешил вмешиваться в разговор о своем отравлении. － В первый день после происшествия специалисты в Отделе Тайн обнаружили, что конверт обливали каким-то зельем, но… Еще через день никакого яда не было обнаружено. Сейчас и колдографии, и конверт, и ткань абсолютно безопасны. － Мистика, － покачала головой девушка. － На шестом курсе я имел дело с подобным, － со странным выражением лица проговорил старший Малфой. － Девочка на курс старше коснулась отравленного мною ожерелья и… С ней произошло что-то страшное, － он странно повел головой, но в его глазах Серена не смогла уловить сожаление. Возможно потому, что это было более двадцати лет назад, а возможно потому, что Драко считал, общество отплатило ему сполна в первые годы бойкота после войны. － Но яд, которым я пропитал вещь, не исчез… － Может дело в ткани? － спросила Астория. Она, кажется, попыталась отвлечь мужа от не самых приятных воспоминаний юности. － Я не знаю, － мужчина развел руками. － Мы все зашли в тупик. Да, это действительно был тупик, но Серена чувствовала необходимость выяснить, от какого же яда умерло трое человек в этом поместье. Она не была сильна в расследованиях, но почему-то была уверенна, что Альбус и Скорпиус не оставят это так просто и на этот раз была готова пойти по скользкому пути вместе с ними. － Когда мы сможем вернуться в школу? － резко задал Скорпиус, не переставая заниматься разделыванием своего куска рыбы. Серена же, тут же подняла свою голову и сконцентрировала свое внимание на насторожившихся родителях. － Мне кажется, что вы первые, кого так тянет в Хогвартс, － усмехнулся Драко, возможно в попытке отвести тему. － Так когда? － нетерпеливо повторил вопрос платиноволосый юноша. Он довольно требовательным, пронзительным взглядом уставился на отца, зная, что таким образом его не сложно втянуть в разговор. － Мы еще не думали об этом, － неловко выдохнула Астория. － До Рождества осталось не так много… － Я выполнил все, что от меня требовалось, － тихо выговорил младший Малфой, скрывая свои бурные эмоции под тихим, ледяным тоном. －Пол страны говорит о моем Дне рождения, － он развел руками и вновь посмотрел на отца, поднимая брови. － Все. － Да, ты выполнил все, даже больше, － Драко, на этот раз, не потерпел наглости сына: крепче сжал в руке стакан с соком и вернул своему отпрыску такой же требовательный, пронзительный, ледяной взгляд. － От тебя ведь никто не требовал заражаться черт знает какой болезнью. － Это чистая случайность, отец, － почти что прошептал Скорпиус, пытаясь никак не реагировать на раздражение в глазах мужчины. － Правда? － Драко довольно несдержанно хмыкнул. － А мне показалось, что… － он в последнюю секунду отдернул себя, и через мгновение снова стал холодной, неприступной скалой. － Я жду тебя в своем кабинете. У Серены мурашки побежали по коже от того, каким взглядом старший Малфой наградил своего отпрыска перед тем, как уйти, видимо в свой кабинет. Скорпиус же, никак не отреагировав на беспокойство матери, хмыкнул и ушел из-за стола в совершенно противоположную от отца сторону, открыто показывая свое неповиновение. Через пару мгновений столовую покинула и Астория, направившись в сторону мужа, таким образом имея возможность помочь обоим своим родным, любимым мужчинам. Если произошедшее можно было назвать ссорой, то Нотт видела подобную сцену в семье Малфоев впервые. Скорпиус и раньше рассказывал ей о некоторый размолвках с отцом, но она никогда не думала, что отец и сын обращаются в два противостоящих народа. И если уж это попало ей на глаза, то девушка даже не сомневалась в важности, что почему то стала сопровождать их с кузеном отъезд в школу. Нотт перевела задумчивый взгляд на родителей. Говорить с ними о Хогвартсе было бесполезно: если не получилось у Скорпиуса, не получится и у нее. Поэтому слизеринка привстала и уже было собиралась покинуть помещение, но ее остановил отец: － Постой, Серена, － тихим, уверенным голосом попросил Теодор. Девушка, не без удивления, упала на мягкое сидение стула, наблюдая, как лицо матери приобретает вдумчивое, серьезное выражение. － Нам тоже есть о чем поговорить, － мужчина кивнул самому себе и сомкнул руки в замок, пододвигаясь ближе к дочери. － Милая, тот юноша… Дафна вдруг резко отдернула мужа, кажется, ударив того под столом, этим самым не давая тому закончить. Нотт сразу же насторожилась и еще более внимательно посмотрела на обоих родителей, гадая, что именно могло произойти. － Папа хочет сказать, что мы очень волнуемся о тебе и о твоем будущем, － мягко произнесла мама, кидая на Теодора опасливый взгляд, － и поэтому… － Мы поговорили с родителями Скорпиуса и решили, что нашим семьям стоит объединиться, － четко проговорил отец, пытаясь не смотреть единственной дочери в глаза. － Нет! － ответ вырвался из уст Серены еще до того, как она успела осознать сказанные мужчиной слова. Слизеринка в ужасе отпрянула от своего края стола, вызывая у матери нервный выдох. － Даже не думайте! － она буквально закричала, пытаясь заглушить в голове фразу, про объединение семей и отвратительные образы ее и Скорпиуса, что стали всплывать в сознании при слове «союз». － Мы и так одна семья! － перед глазами, кажется, потемнело, а сердце ускорило свой стук раз в двадцать. － Он мой брат! － Всего лишь кузен, － воспротивился Теодор тоном, что будто бы молил о благосклонности и в тоже время приказывал. Только отец мог так － играть чувствами на две противоположные стороны, вызывая у обоих одобрение. Но не у Серены, в этот раз. － Милая, так будет лучше, － слабым голосом, полным сомнения проговорила Дафна, пытаясь приободрить свою девочку мягкой, теплой, материнской улыбкой. － Лучше для кого? － возмутилась Нотт, едва не опрокидывая бокалы в своем отчаянии. Она попыталась забыться, отвлечься от глаз родителей, но не смогла, ведь они отпечатались в ее голове как люди, что лишили ее светлого будущего… К глазам начали подкатывать предательские слезы, но девушка не хотела давать слабину: слишком многое она позволяла себе даже сейчас, махая руками и не сдерживая восклицания. － Серена, ты больна, － уже более строго и внятно выговорил отец, грозно смотря на золотоволосую. － Тебя не возьмут замуж другие юноши… А если ты выйдешь за Скорпиуса… У тебя будет семья. Это все болезнь. Рок, что выпал на долю маленькой девчонки чуть меньше десяти лет назад. Если бы не она… А что тогда? Родители не насадили бы ей богатого, знатного женишка? Позволили бы упасть в объятия Поттера и выйти за него замуж сразу после окончания школы, не задумываясь о будущем? О нееет. Судьба Серены Нотт уже давным давно была предрешена － ранняя помолвка, ранняя свадьба, ранняя беременность. Все, чтобы сначала отец, а потом муж мог хвастаться своей идеально-красивой девочкой, что произвела на свет наследника. Да, в этом ее роль － в детях и повиновении. Роль, но не характер. С ним судьба прогадала, и сейчас девушка уверенно решила показать это всем. － Он и так моя семья, － глухо прошептала золотоволосая слизеринка, смотря себе под ноги. － Он и Альбус, － слова снова вырвались быстрее понимания, но Нотт не пожалела, ведь это было правдой: Скорпиус, Альбус и Аарон, ее самые дорогие мальчики. － И будь я проклята, если когда-то променяю их дружбу на выгодную для вас помолвку. － Дружбу? － Теодор не вытерпел: яростно подлетел со стула точно так же как и дочь несколько минут назад, изо всех сил стараясь не повышать тон. － Ты уверенна, что тот юнец испытывает к тебе хоть что-то дружеское? － Хоть в чем-то ты прав, － на долю секунды повернувшись к отцу согласилась Серена. － Мы любим друг друга. Больше она не стала слушать ни восклицания отца, ни просьбы матери, просто вышла из залы и на ватных ногах побежала к своей комнате, из последних сил сдерживая слезы. Они уже лились ручьем, когда Нотт заперла дверь своего маленького мира в чужом и родном одновременно поместье, стены которого, в этот самый миг, пронзали не только рыдания совсем еще юной девушки, а и возмущенное шипения паренька, что слишком рано стал превращаться в слишком сильного, холодного, гордого мужчину. Мерлин, она не хотела замуж. Отчаянно не хотела становиться женой Скорпиуса. Не хотела, чтобы их дружба переросла в ненависть с годами жизни без любви. Не хотела, чтобы он касался ее там, где касался Альбус, и до жути боялась разочаровать Поттера, что открыл перед ней свою добрую, пусть и не совсем светлую душу. Мерлин… Пускай кто-то поможет. Ущипнет и объявит, что это был всего лишь ночной кошмар… Серена не помнила, сколько времени она попросту проплакала в своей постели, но когда до ее слуха донесся скрип открывающейся двери, все внутри замерло. Она подняла заплаканное лицо на вход в комнату и сквозь пелену слез поняла, что там стоял ее Скорпиус, ее кузен, ее будущий муж. Он держал осанку прямо и выглядел как обычно: расслабленные черты лица и отстраненный взгляд, который прямо-таки кричал о том, что этот юноша слишком хорош для бренного мира. И Нотт вдруг задалась вопросом: не согласился ли он? Не принял ли свою судьбу из рук договорившегося о всем отца, что пообещал сыну за это целое состояние и почести? Все сомнения девушки рассеялись, когда на ранее бесстрастном лице Малфоя появилась усмешка. Горькая-прегорькая, как настойка бадьяна, но целебная для израненной, испуганной души Серены. － Скорпиус! － золотоволосая мгновенно ринулась в объятия подошедшего к её кровати кузена и уткнулась носом в его сильную грудь, точно как маленький ребенок, уже не сдерживая громкие рыдания. － Я не хочу, я не могу… － Тссс, － Малфой лёгким движением подтянул девушку ближе к себе, усаживая почти себе на колени и начиная тихо шептать слова утешения: － Я не позволю, － он уверенным жестом погладил кузину по волосам, крепко обнимания. Серена чувствовала, каким напряженным было тело брата и понимала, что не одной ей сейчас тяжело. Ведь у него тоже был свой Поттер － Лили. － Я тебе обещаю, － юноша большими пальцами стал стирать слезы со щек Нотт, находя в себе силы для преободрительной улыбки. － Ты ведь мне веришь? Все будет хорошо. Я устрою им такую взбучку… － Скорпиус покачал головой и смог вызвать подобие смеха у Серены, с души которой, хоть и медленно, но ощутимо стал спадать тяжелый груз. － Завтра мы поедем в школу. *** Он в последний раз взглянул в отражение огромного зеркала и поправил воротник выглядывающей из-под темного свитера рубашки, выдыхая. Его лицо, изрядно побледневшее, но все еще самоуверенное и утонченное красиво сочеталось с ясно-серебристыми, сверкающими глазами, а платиновые волосы составляли эффектную прическу с зачесанной назад челкой. Вещи были упакованы, палочка покоилась в специальном кармане брюк, пошитых на заказ одним из лучших дизайнеров волшебного мира. Внутри Скорпиус тоже был абсолютно собран: все его чувства, эмоции и мысли сами разлетелись по нужным полочкам в голове, создавая идеального слизеринца, наследника древнего рода. Малфой четко знал, что сделает, войдя в Большой зал прямо во время ужина и точно знал, что больше не будет жалеть и корить себя за свои действия. Все было определено и это больше не поддавалось обдумыванию. Юноша наконец решился сделать то, чего отчаянно хотел и больше ничего не могло стать у него на пути. Все вокруг замерло, когда во время ужина в Большой зал вошел юноша с волосами платинового цвета и глазами, оттенка волшебного, грозового неба над головой. Весь мир рыжеволосой девчонки, сидевшей рядом с друзьями за столом львиного факультета сузился до одного единственного человека, что сейчас твердой, величественной походкой направлялся… А куда он направлялся？ Лили вдруг показалось, что время вообще перестало существовать в этом зале. Шаги юного волшебника эхом стали отдаваться в голове, а его пронзительный взгляд будто-бы навсегда застыл перед глазами, отпечатком замер в сознании. Светлые, платиновые волосы Скорпиуса, которыми, за исключением его отца, не мог похвастаться никто иной, сейчас блестели еще красивее обычного; в них отражался свет многочисленных свечей и факелов, парящих в волшебном небе. Вся его фигура, представшая перед Лили в нескольких оттенках бежевого, показалась ей еще мужественнее и сильнее чем раньше, что граничило с… Героем из сказки? Малфой определенно успел им стать всего за десять с лишним дней и укоренился в сознании рыжеволосой именно в таком виде. И куда делся тот заносчивый слизеринец с вальяжной походкой, развязными движениями и издевательской ухмылкой? А может его и не было? Она так долго хотела его увидеть, что перестала считать дни. Время вообще перестало иметь для Лили какое-либо значение с тех пор как она оказалась в Хогвартсе, со знанием того, что Малфой остался там, вне стен замка, сокрушенный неведомым проклятьем. Все о чем она могла размышлять － то, как он появляется в коридоре и долго смотрит на нее своим взглядом, пусть даже холодным и безразличным, но смотрит. В нем играют блики окружающего мира и редко проскальзывает тень эмоции, но когда это случается, рыжеволосая обязательно замечает. Потом он по своему, по мужски обнимается с Альбусом, не переставая крепко жать тому руку и с победной ухмылкой осматривает остальных студентов, что несомненно взбудоражены его возвращением. Но вскоре его взгляд снова возвращается к ней, пропаливает дыры и плавит; дарит тепло и холод одновременно. На самом деле все происходит слишком быстро. Это «все» неподвластно контролю Лили, оно вообще не понятно ей － сконфуженной, удивленной и застывшей на одном месте. Скорпиус шел ровно и прямо, как обычно, но по другому одновременно и, почему-то, все не заворачивал к слизеринскому столу. Его голова была высоко поднята, и в мимике что-то хищно блестело: какая-то решительность и определенность. Когда глаза Малфоя нашли глаза Поттер, как в ее мечтах, по спине девушки пробежала сотня мурашек, заставивших ее вздрогнуть, но ни в коем случае не отвести взгляда. Вот это ощущение, будто бы в животе парит нескончаемое количество бабочек, что поднимают тебя ввысь, не смогло сравниться ни с одной мечтой, потому что явь превзошла все ожидания. Треть студентов, большинство из которых являлось девушками, не сводило со Скорпиуса глаз, остальные же безучастно продолжали ужин. Факт их присутствия пронесся в голове Лили невероятно быстро и тут же канул в небытие, уступая место инстинктам и желаниям. Ноги девушки сами собой поднялись и перешагнули через скамью, делая шаг навстречу светловолосому юноше. Сердце ушло куда-то в пятки когда Малфой ускорился. Все это происходило в считанные секунды, но для гриффиндорки они казались жестокой вечностью, что не имела конца. Ее взгляд неотрывно смотрел в глаза слизеринца, они, кажется, стали полыхать нетерпением, ну или ей почудилось. Когда между ними осталась пара ничтожных метров, ноги Лили замерли на месте, а тело, по инерции, влетело в крепкие руки подоспевшего Малфоя и весь мир… Он будто-бы провалился сквозь землю. Это был не конец － только начало. Это было не свершение всех желаний － только призрачная нить к ним, и все же… Девушку мгновенно накрыла волна непонятно чего: безудержной радости и счастья вперемешку с облегчением, страхом и ожиданием неведомого. Последнее чувство всегда появлялось при виде красивого светловолосого слизеринца, но еще никогда не перерастало в такую боязнь быть отвергнутой. Было так тепло и уютно, что на несколько долгих мгновений, равноценных вечности, мысли покинули голову рыжеволосой Поттер, позволяя ей в полной мере окунуться в мир сильного слизеринца рядом. Ее хрупкое тельце с таким рвением прижалось к телу Малфоя, что у того перехватило дыхание и руки, что собирались огладить огненные пряди волос, безвольно опустились на талию девушки, будто бы сдаваясь, уступая перед ее природными чарами. Сейчас как раз пришло время чтобы скинуть оружие, доспехи и отбросить маски. И они оба, кажется, сделали это, сами того не понимая. Просто сейчас, забыв о предрассудках и обнимая друг друга, парень и девушка наконец смогли понять, где все это время было их место － здесь, посреди Большого зала, но на самом деле в другом, только что созданном мире из огня и льда. Лили как-то робко всхлипнула и в этот момент Малфой почувствовал себя счастливейшим из ныне живущих. К нему наконец-то пришло осознание того, как сильно все это время ему хотелось быть рядом с этой маленькой, упрямой девчонкой; обнимать ее и обязательно защищать. Как хотелось вдыхать этот цитрусовый аромат ее волос и просто ощущать тепло под тяжелыми ладонями, оглаживать изгибы и чувствовать. Она прижималась к нему так, будто бы это был их последний раз вместе, рядом, так близко. Казалось, если бы было тише, Скорпиус смог бы услышать удары нежного сердечка гриффиндорки о его грудь; он уже отслеживал каждый ее глубокий и неглубокий вдох, что чувствовался где-то на уровне живота. Она была самой красивой и желанной на протяжении долгих недель. Может месяцев, Скорпиусу все еще сложно было признаться себе в слабости, которую в нем породила простая девчонка, сестра лучшего друга. Сейчас Лили походила на драгоценный, сжавшийся клубочек в руках, что пытался втиснуться в него и спрятаться ото всего остального мира. Душераздирающе нежно. Малфой очень плавно поднял свой подбородок с макушки Поттер и осмотрел зал изподлобья. Ему не раз пришлось натолкнуться на чьи-то пытливые взгляды, но лишь один заставил юношу сконцентрировать свой взор и сильнее сжать Лили в своих объятиях － Альбус. Он был похож на мраморную статую, в руках которой застыли нож и вилка. Только в такие моменты на лице друга нельзя было ясно увидеть ничего кроме явного желания скрыть эмоции, но в глазах можно было заметить теплую искорку былых эмоций. Сейчас там плескалось что-то раньше невиданное: не злое и разъяренное, нет, но и не радость и счастье. Уголок губ Поттера вдруг резко взметнулся вверх － знак очень хороший, но неожиданный. Он аккуратным, очень тихим движением отложил столовые приборы подальше и послал в друга самый сдержанный, но в тоже время уверенный взгляд, за которым последовал одобрительный кивок. Мир перевернулся в его голове Скорпиуса. Вся его жизнь перевернулась, все, что прежде сопутствовало ей, перевернулось. Больше не было заносчивого аристократа-слизеринца, и не было ненавистной им, упрямой девчонки, не было и настороженного, недоверчивого друга. Вместо всего этого пришел другой, принимающий самого себя юноша; он увидел безграничное, мужское доверие в глазах Альбуса и тепло в глазах Лили. Рассматривая ее шею и очертания скул Малфой думал о том, как же Поттер по-простому красива. Ее солнечная улыбка и огненные волосы дарили свет точно так же, как и ее добрая, всепрощающая душа, мерцающая искрами магии в тонком сосуде. － Малфой, － она подняла голову и тихо прошептала его фамилию, что, кажется, стала превращаться в имя. Гриффиндорка пытливо заглянула прямо в никем неизведанную глубину ледяных глаз, все еще не произнося того, зачем обратилась. － Ммм? － вырываясь из грез промычал юноша, замечая азартный блеск в глазах девушки. Он все не выпускал ее из своих рук, хотя в таком положении смотреть на Лили было довольно непросто. － Кажется ты проиграл, － просто проговорила она с тенью улыбки на красивом лице. Скорпиус внимательно всмотрелся в ее черты, что сейчас совсем не казались беззащитными, наоборот: хитрыми и всезнающими. Ему не понравилось это выражение превосходства. Он сам должен был быть таким: всесильным и всезнающим, а не сломленным пятнадцатилетней девчонкой. － Может скажешь мне в чем? － решил не сдавать позиции Малфой. Он еще крепче прижал Поттер к себе, обдавая волной тепла все тело. Лили смущенно попыталась вернуться в прежнее положение, но парень даже и не думал выпускать ее талию из крепких ладоней. Все было как во сне. Два противостоящих друг другу мира сошлись воедино на одно долгое мгновение, вызывая бурю разрушающих волн. － Ты и так знаешь, － Поттер гордо вздернула подбородок, пытаясь не смотреть слизеринцу в глаза, цвета грозового неба. － Догадываешься. Он посмотрел в ее глаза. Зеленые. Изумрудные. Цвет простой, зеленой листвы и дорогого камня. Они светились и искрились именно от его взгляда, не от чьего-то другого. В них отражалось много эмоций и весь окружающий мир, буяющий самыми яркими красками. Скорпиус вдруг понял, в чем он проиграл. Он проиграл ей － девчонке с длинными рыжими локонами, острыми локтями, коленками и язычком. Он сдался перед ее внутренней силой и красотой, природной, детской и никем не тронутой. Уступил своим принципам и поддался ее. Но она тоже проиграла, поддалась. Это видно в ее зрачках, что взволнованно бегают по его лицу и по телу, что с трепетом отзывается на каждое прикосновение. Они проиграли оба, но проиграли ли？Есть ли это проигрыш, если после него получаешь желаемое？ Лили легко взмахнула ресницами и мягко улыбнулась, поражая юношу плавностью всего своего тела. Она была точно фея из сказки: светлая и манящая, с несколькими родинками на лице, что делали ее образ еще более детским, нетронутым, беззаботным. Скорпиусу вспомнилось то ее платье, на приеме: светлое, легкое, почти что невесомое, оно будто-бы дымкой падало на хрупкое тело, подчеркивая все изгибы точеной фигуры, но не открывая больше, чем следовало. Это платье, что, кажется, навсегда отпечаталось теперь в памяти Малфоя, так прекрасно поднималось и кружилось, что казалось, девушка в нем вот-вот взлетит и станет парить серебряной дымкой в воздухе. Отпускать ее было страшно, просто невозможно. Ровно так же, как и сейчас. Он не мог не смотреть на нее. На впадинку между ключиц, которую прикрывало маленькое, коротенькое ожерельице без подвески. На пульсирующую жилку на тонкой шее и розовые, покрасневшие щеки. Она была тем самым совершенством, на которое хотелось смотреть вечность, ни смотря ни на что. Он наконец то понял, что устал от этих игр в прятки и кто кого. Устал смотреть на Лили и отгонять все хорошие мысли о ней, заменяя их издевками и подколами. Устал. Сдался ей. Проиграл ей, но не самому себе. － Тогда ты тоже проиграла, Лили, － почти шепотом проговорил Скорпиус, удерживая ее подбородок своими тонкими пальцами и смотря прямо в глубину зеленых глаз. Она ведь тоже сдалась, уступила, перевоплотилась в себя другую. Они оба начали сначала. － Нет! － резко выпалила гриффиндорка, отлетая от юноши на самое ничтожное расстояние. － Нет! － повторно воскликнула она, увидев вопрос в глазах у Малфоя. Нет, нет, нет. Она не должна вот так вот просто взять, и отдать себя в его руки: без права на возврат и защиту. Весь мир будто-бы снова погрузился в серые, унылые краски, совершенно не веселящие взор. Руки девушки безвольно опустились вдоль туловища, в то время как глаза не могли оторваться от фигуры слизеринца, что теперь в непонимании глядел на ее лицо. Поттер обернулась по сторонам, и, оставив без внимания настороженные взгляды друзей, про себя отметила всю нелепость ситуации: двое врагов, обнявшихся только что у всех на глазах, а теперь снова разошедшихся по разным углам. С какой целью они вообще это сделали? Рады были видеть друг друга? Бред. Она － дура, поддавшаяся эмоциям, а он… У него пройдет все это через несколько недель, как с любой другой… Ее полоснул настоящий, неподдельный, животный страх, основанный на инстинкте самосохранения. Позже Лили обязательно пожалеет об этом чувстве и своих действиях, но пока… Маленький, новый мирок рыжеволосой девчушки лопнул так же быстро, как и появился. Чего она ждала неделю? Того, как Малфой поцелует и скажет ей, что больше не отпустит? На коленях заверит в своей любви и преданности? Ну что же, дождалась. Ее накрыла волна отчаяния, грусти и обиды, что снесла все хорошие эмоции на своем пути и поглотила их целиком, без остатков. Понимание того, что все эти объятия и слова просто ничего не значащие жесты глубоко ранило и заставило девушку сорватся с места прежде, чем кто-то из присутствующих в зале смог обратится к ней. Только Скорпиус успел перехватить ее вспотевшую ладошку и вновь пробраться своим взглядом в ее нутро. Он заметно похолодел и ожесточился, стал точно таким же, как и прежде. Чего она ожидала? Малфой отпустил ее руку так же быстро, как и перехватил. Просто сделал шаг назад и, Лили могла поклясться, жестко, грубо усмехнулся в пол. Это стало концом. Поттер сама не осознала то, как в ее голове образ Скорпиуса-героя снова сменился образом холодного слизеринца, играющего чужими жизнями с помощью денег, положения и ума. Все очень быстро вернулось на прежние места и это заставило слезы хлынуть из глаз гриффиндорки, что так надеялась сломать пережитки прошлого. Она дура. Действительно дура, потому что так просто сдалась, почти без боя. Она ведь ничто по сравнению остальными девушками, готовыми ради Скорпиуса на все; зачем ему глупая, малолетняя сестра лучшего друга? Он просто помог ей в сложной ситуации и не намерен был превозносить их отношения дальше вынужденной дружбы, вот и все. Просто все. Поэтому Лили быстро взлетела вверх, по ступеням, и, не задерживаясь ни на секунду, собрала банные принадлежности и ринулась в ванную старост, что могла бы сейчас спрятать ее ото всего мира. Сбившееся от быстрого бега дыхание сейчас странно сжимало и обжигало легкие, но девушке было все равно; она упорными, судорожными движениями закрывала все замки на двери, что, казалось, могли построить стену между ней и слишком жестокой реальностью. Вскоре она уже окунулась в наполненную до краев водой и пеной небольшую ванночку у бассейна с головой, пытаясь таким образом очистить голову от ненужных размышлений… Он вылетел из зала так же быстро, как и его-но-не-его рыженькая девочка и изо всех сил сжал перила ближайшей лестницы, пытаясь успокоится. － Скорпиус, что случилось? － раздался за спиной громкий, обеспокоенный голос Поттера. Светловолосый юноша чудом заставил себя оставаться на месте и не оборачиваться, чтобы не показывать ту кипу эмоций, что сейчас отражалась на его лице даже самым близким людям － Альбусу и Серене. Тем не менее парень и девушка в считанные секунды оказались прямо перед Малфоем, не заглядывая в его лицо, но все равно присутствуя. Он ощутил нервозность и раздражение, что всегда заменяли юноше грусть и разочарование. Он просто ненавидел чувствовать себя огорченным и не совсем целым, поэтому и заменял все эти неприятные ощущения другими, более злыми и темными, но теми, которые защищали его как броня от новых разочарований. Сегодня он скинул эту броню перед Лили и пожалел － он утратил суть самого себя и теперь не мог понять, как действовать дальше. Малфою хотелось найти девчонку, прижать ее к стене и выудить ответ на каждый вопрос, выбить всю дурь из упрямой головы. Просто взять ее хрупкое тельце в свои руки и увидеть в глазах то, что сподвигло ее уйти, бросить, отказаться… Или увидеть там оправдание таких поступков, увидеть то, что заставит его простить, прижать к себе и поцеловать, больше не отпускать. Разочарование, превратившееся в необузданную злость, росло в Скорпиусе с каждой секундой, заставляя того нервно сжимать кулаки и челюсти. От Малфоя все еще ждали ответа двое лучших друзей, но он не собирался отвечать: им двигало лишь желание разыскать Лили и просто посмотреть на нее, понять. Мерлииин. － Я убью ее, － тихо прошептал светловолосый слизеринец в ответ на вопрос друга. Он резко рванул вверх по ступеням и Поттер лишь чудом успел ухватить Малфоя за предплечье, останавливая. － Стой, Скорпиус, － почти что умоляя проговорил Альбус. － Дай ей время. － Какое к черту время! － проревел платиноволосый юноша, оглушая своим воплем весь зал. Они не виделись неделю до приема, и еще неделю перед ним и вот, во что это превратилось. － Мне плевать. － Тебе плевать на то, что ей нужно? －таким же громким, ожесточенным голосом, от которого кровь стынет в жилах воскликнул Поттер. － Я тебя и на метр не подпущу к моей сестре! Дико-сильный удар прямо в солнечное сплетение, который почти что дух выбил из Скорпиуса. В голове сразу же промелькнуло несколько сотен картинок того, как маленькая, рыжая девчонка бежит по лестнице в гриффиндорской форме, размахивая огненными волосами из стороны в сторону. Потом она оборачивается, и на ее лице сияет самая счастливая, искренняя улыбка, которая напоминает солнечный свет. Она тянет к нему свои маленькие ручки и что-то произносит с блеском в глазах и теплотой в душе. Он никогда бы не смог от этого отказаться. Все, что сейчас нужно Малфою － эта девочка в руках, голове, сердце. Ее светлый образ начинает растапливать лед внутри слизеринца и заставляет злость немного отступить, но ненадолго, ведь слова друга все еще эхом отдаются в голове. － А я тебя, － Скорпиус бесшумно, но очень быстро шагнул к другу, понижая свой голос до еле уловимого шепота, － психопат, － в голосе юноши послышались вкрадчивые, ожесточенные нотки, － к своей. На несколько секунд их взгляды встретились. Взгляд серых, ледяных глаз, в которых то и дело мелькало сумасшествие, и взгляд теплых, карих, чистых, в которых плескалась уверенность и желание вразумить, помочь. Но ему не нужна была помощь, только она － Лили. На лице Малфоя появился опасный, хищный, не природный оскал, насмешка над попытками Поттера и над собственной беспомощностью. － Да очнись же ты, идиот! － резко крикнул Альбус, хватая Скорпиуса одной рукой за шею, другой за плечо. Они так и продолжали смотреть друг на друга, будто бы видя впервые. － Дай мне карту, － через несколько секунд молчания проговорил светловолосый юноша, отстраняясь. Он увидел недоверчивое, опасливое выражение на лице Поттера и не смог сдержать иронической, тяжелой и очень грустной усмешки, что означала поражение. － Я не буду идти за ней прямо сейчас. Больше они не перекинулись ни словом. Пока Альбус призывал с помощью «Акцио» необходимый клочок пергамента, Скорпиус, под бдительным, но незаметным взглядом Серены вышагивал по всему холлу, пытаясь отвлечься от самых разнообразных мыслей. Он ничего не сказал и тогда, когда пришло время им расходится в разные стороны: просто кивнул и быстрым шагом стал идти по огромной лестнице, не замечая ничего вокруг. Перед глазами была лишь точка с именем Лили Поттер, что сейчас сновала по ванной старост, но вскоре успокоилась и замерла на одном месте. Малфой понял что к чему и мысленно поклялся себе дать девушке еще немного времени на раздумья и отдых, хотя его все это уже начинало выводить из себя. Он старался, правда старался и как дурак сидел у двери в ванную около часа. Все ребята наверное уже давно разошлись по своим гостиным, но Скорпиус все сидел и ждал, когда же из-за двери появится хрупкая, маленькая фигурка рыжеволосой гриффиндорки… Она надеялась, что заснет прямо здесь, в ванной, но сон все никак не шел. Вместо него мысли терзали сознание и заставляли Лили нервно кривится, кусать губы и сжимать бортики ванной в попытках успокоиться, взять себя в руки и забыть о чертовом слизеринце. Она все думала, правильно ли поступила. В глубине души все еще тлела надежда на то, что все чувства Скорпиуса к ней были искренними и правдивыми, вот только здравый смысл упорно не хотел в это верить. Все было слишком хорошо, чтобы быть правдой. Поттер вдруг услышала, как кто-то сильно дёрнул за дверную ручку с той стороны и поняла, что какому-то студенту не терпелось принять ванну. Она вдруг подумала, что пора бы ей закруглиться и уступить, но до ее слуха донесся странный звук, похожий на тот, при котором открывается замок. И действительно, все внутри Лили похолодело, когда дверь медленно, со скрипом стала открываться, являя ее взору высокого, светловолосого юношу. — М-м-малфой? － нервно промямлила гриффиндорка сжимаясь, но все же находя силы чтобы прибавить еще больше пены в ванну. — Здравствуй, Поттер, － тихо и довольно внушительно проговорил Скорпиус, совершенно не смущаясь от подобной ситуации. Его длинная палочка мелькнула и сразу же исчезла в кармане брюк, в то время как глаза стали исследовать обстановку. — Уходи, － нервно попросила Лили, намного больше волнуясь не из-за своего вида, а из-за того, что произошло между ней и этим парнем чуть более часа назад. － Пожалуйста. — Нет, — он ответил внятно и строго. Как человек, абсолютно осознающий каждое свое действие и его последствие. — Я дал тебе достаточно времени, － произнес властно и даже угрожающе. － Теперь мы должны поговорить, — парень тяжело выдохнул, находя своими глазами ее глаза. — Нам уже давно пора поговорить. Они замолчали. Вдвоем. Так необычно. Взгляд Лили бегал по всей ванной, иногда останавливаясь на лице парня. И когда это происходило, ей чудилось, что все вокруг больше не имеет значения. Все остальное начинало кружится, тускнеть, уходить на второй, десятый план. Все, кроме его глаз. Его невероятно холодных, окутывающий своим мраком и светом одновременно. Как лавина обрушивали свою силу на голову Поттер и захватывали в плен сознание. Она уже и забыла о том, почему сбежала из его объятий; забыла все свои страхи и вопросы. Лили захотела что-то сказать. Что-то важное, необычное, сильное. Чтобы вернуться в игру, которую они с Малфоем продолжали вот уже несколько лет… — Тссс, — прошипел он, как только девушка открыла рот чтобы хоть как-то нарушить тишину. Впервые за все время их знакомства слизеринец издал этот звук не с угрозой, а просто повелевая. Нежно приложил палец к губам гриффиндорки и ей сразу же захотелось большего. Но парень лишь опустился на пуфик, рядом с ванночкой и коснулся руки рыжеволосой. — Молчи. Его прикосновение вызвало сотню мурашек. К лицу, к голове, прилила кровь. Стало жарко. И вода, на фоне жара кожи, стала казаться совсем уж холодной. Лили прикрыла глаза. Рука Малфоя была ледяной. Просто пронизывающе холодной, будто бы он пару минут назад держал снег. Интересно, что было бы, если бы она коснулась ее талии. Прямо сейчас. Сильно и властно. Так, как может только он… Ее окутывало и блаженство, и мука одновременно. Все внутри рвалось к нему, к Скорпиусу, а здравый смысл заставлял оставаться на месте, почти не двигаясь. Мерлин, Малфой, только не шевелись больше… Пожалуйста. — Знаешь, Поттер, есть одна небольшая истина, — он заговорил быстро, будто бы куда-то спешил. Будто бы боялся остановиться. — Никогда не становись другом девушки в которую ты… Стук сердца остановился. Оно ушло в пятки, прихватывая с собой дыхание. — В которую ты влюблен. Выдох. Глубокий, необходимый. Выдохнуть, поднять свои глаза на него и испугаться собственной слабости. Она не могла себе в этом признаться. А он смог. Потому, что сильный. Намного сильнее ее самой. Мир вдруг разбился на миллионы осколков. Перед глазами все поплыло, но его лицо, ясное и красивое, все равно оставалось четким. Оно прорывало пелену шока и отрезвляло. Заставляло думать. — Я не буду твоим другом, — Малфой снова говорил быстро, не предоставляя гриффиндорке возможности хоть как-то реагировать на его слова. — Я пытался им быть, серьезно, — он говорил с сожалением, из-за которого Лили рвало на части. Потому что она хотела его. Всего. Всего и сразу. Не другом. Намного, намного больше… Дико, неистово.  — Я надеялся, что так наши с тобой чувства, — он сильнее сжался и напрягся. На его щеках заиграли желваки. Будто бы пытался контролировать свои чёртовы эмоции, чтобы не сойти с ума. — Повторяю, НАШИ, сойдут на нет, но… — парень покачал головой, и на его лице снова появилась эта невероятная усмешка, полная иронии. — Это бесполезно. Это бесполезно… И снова выдох. Да, это бесполезно. Глупо было так сопротивляться. Весь этот кошмар мог закончиться еще там, в Большом зале старинного замка, но какие-то глупые упрямство и страх не дали Лили сдаться на волю сильнейшего победителя. Поттер убежала, как трусиха, потом пожалела, испугалась, снова пожалела и оказалась в этом самом мгновении, что хотело разорвать ее на части. Она хочет двинутся на него, прижаться, и забыть обо всем. Окунуться, а этот невероятный запах, который за несколько месяцев стал ее. Только ее. Она хочет, но не может. Что-то сковывает тело. Неужели страх? Страх в чистом виде. Страх, что она потянется к нему, дотронется, и все это окажется сном. Или просто злой шуткой… Но он необходим до дрожи в коленках, до мурашек на коже. — Это я, я, поиздевался над Коллинзом, — он почти что воскликнул эти слова и подорвался с места. В один счет его вторая рука перекинулась через всю ванночку, на второй бортик. Его глаза уставились прямо в глаза Лили, настойчиво, пронизывающе, пугающе. Они блестели, пылали холодным, неистовым огнем. Дико, неистово. — И даже если бы я мог вернуть время назад, я бы ничего не поменял. Только… — Скорпиус вдруг усмехнулся. Оторвал свою руку от руки рыжеволосой, вызвав глубокий вдох и провел ею по выступающей над водой шее. Потом дотронулся до щеки и прикрыл глаза. — Только появился бы на несколько минут раньше, чтобы не дать этому ублюдку прикоснуться к тебе. Его слова заставили сбиться дыхание. Всем своим телом рыжеволосая почувствовала дикое напряжение и поняла, что просто не может держать себя в руках. Она умирала и оживала, топилась, задыхалась, выныривала… Оставалась практически без сил. Его тело было близко. Настолько близко, что Лили чувствовала исходящую от парня силу, энергетику. Чувствовала его магию, льющуюся через край. Он не собирался разразится подколами и едкими фразочками, не собирался метать в девушку раздраженные взгляды… Сейчас он казался простым и близким. Хорошим. И как это мозг Поттер смог подобрать такую характеристику этому светловолосому слизеринцу… Дико, неистово. — Я за тебя любой твари голову расшибу, — тихо, почти шепотом проговорил он. Все равно заставил поежиться. — Черт. Ты достойна этого. Достойна этого, достойна этого, достойна… Ты тоже достоин. — Скорпиус… — его имя вырвалось из уст неожиданно. Но, тем не менее, правильно и ясно. Пара секунд, и руки рыжеволосой уже тянутся к шее слизеринца, открывая глазам парня острые плечики и выделяющиеся ключицы. Но не больше. Ее красота девственная и чарующая. Она скрывается под множеством тайн и загадок, она под невидимым запретом. И она не для всех. Только для него, Малфоя. Их поцелуй сначала нежный, пьянящий. Аккуратный и медленный. Такой, что останавливает все вокруг и концентрирует все чувства только на губах. Светловолосый целует ее медленно, иногда еле касаясь. И этого мало. Не только для Скорпиуса, но и для Лили. Она мечтает почувствовать его ближе. Внутри разрывается ком, посылая заряд счастья во все тело. И кажется, что так будет всегда, когда его губы будут рядом. Поттер неосознанно начинает тянуть парня на себя. Ближе, ближе… В какой-то момент низ его рубашки касается воды. А в следующее мгновение все его тело ныряет в воду, ближе к рыжеволосой. Заваливается прямо на нее и плотно прижимается. И поцелуй стает глубже, неистовей. Рамок уже не остаётся. Остаются только чувства, ощущения, только губы и горячее дыхание. Даже у Скорпиуса, такого холодного, ледяного принца, дыхание теплое и приятное. Он выдыхает девушке в лоб, а потом снова возвращается к ее мягким, нежным губам и… И целует так, как не целовал никого. Так, как можно целовать только ее. Просто невероятно. Руки Малфоя до сих пор вжимаются в стенки ванной, поддерживая сильное тело. Мерлин… Он чувствует, как тоненькие ножки гриффиндорки трутся о его, чувствует, как ее маленькие пальчики перебирают волосы на затылке, все чаще спускаясь ниже, к воротнику рубашки. Он чувствует, и еле сдерживается. Потому что Лили — самая желанная. И пусть до нее у светловолосого была куча девушек, она — все равно первая. Первая, с которой не хочется просто переспать. Первая, с которой хочется просто быть рядом. — Скорпиус… — его имя снова звучит, уже затуманенным от удовольствия голосом. Поттер не знает что делает. Просто отдается на усмотрение ему, чертового слизеринца, с которым враждовала более четырех лет. Дико, неистово. Губы слизеринца медленно скользят по шее девушки, заставляя ее сильно жмуриться от удовольствия и забываться. Уже нет ничего важнее. Ничего важнее и не нужно. — Сумасшедшая, — он шепчет и усмехается ей в шею. До мурашек.