Тридцать шесть ответов Вивека (и не только)

Нежная серо-жемчужная кожа, пухлые губы, брови вразлёт... Тонкие точёные черты, отмеченные печатью высокого рождения, складываются в удивительно красивое лицо, ради которого многие данмерские девицы не побоялись бы даже сделки с Домом Забот. Вот только это лицо принадлежит вовсе не смертной мерке. Вот только его хозяйка и есть результат твоей сделки с Домом Забот. Ни в одном из языков Тамриэля нет подходящих слов, чтобы со всей полнотой и точностью передать, кем вы приходитесь друг другу — такое бывает, когда бросаешь вызов непреложным законам мироздания. Впрочем, Бал называет себя “отцом”, а твою собеседницу – “дочерью”, что делает тебя… “матерью”, вероятно? Как минимум, в этой системе координат. – Прошу, милорд, – умоляет тебя Молаг Грунда; её когтистые лапы нервно скребут каменно-неуступчивый пол пещеры. – Если вы откажете нам в защите, то для нас всё потеряно. Ты смотришь в глаза мятежной “дочери” Молаг Бала — глаза, наполненные страданием и мольбой, — но не чувствуешь к ней ни жалости, ни уж тем более материнской нежности. По правде сказать, ты явился сюда в первую очередь из любопытства: гнев Молаг Бала, от которого корчилась в муках вся Хладная гавань, достиг и твоих ушей. Ты хотел лично узнать о его причине, и она тебя не разочаровала. Причина звалась “Номег Гвай”, но Грунда величала его не иначе как “возлюбленным”. Ты много раз успел пожалеть о том, что когда-то решился на этот эксперимент — божественную креацию, вдохновлённую твоей волей, разбуженную энергией Сердца и напоённую чистой, безбрежной мощью одного из самых могущественных князей даэдра; рождение ваших с Балом “детей”. Властители Обливиона не привыкли признавать своих слабостей: любые такие уступки противоречат их естеству. И всё же князья даэдра завидуют, отчаянно завидуют той силе, которой наделены и жалкие смертные, и бездеятельные аэдра, но не они – венценосные, мнимо всевластные. Завидуют драгоценному дару создавать жизнь. Молаг Бал решился на ваш эксперимент из нежелания примириться с навязанными природой границами, ты же – в первую очередь из любопытства. Как же не бросить вызов тому, что считается непреложным законом мироздания? Вызов ты бросил, но результат тебя разочаровал: большую часть ваших с Балом совместных творений пришлось уничтожить. Те же, кто выжил, мало чем отличались от обыкновенных даэдра, и чаще всего – не в лучшую сторону... Грунда же – особенная одним лишь тем, что её нельзя назвать однозначным провалом. Конечно, внешне она мало чем отличалась от легионов крылатых сумраков, что раболепно служат Азуре, но зато была изобретательна и умна. Бал ценил её, даже гордился, а она променяла “отцовское” расположение на “любовь” убогого инеевого атронаха. Убогий инеевый атронах, будто почувствовав направление твоих мыслей, выступает у Грунды из-за спины, и снежно-хрустящим голосом произносит — медленно, словно бы через силу: – Прошу… помогите хотя бы ей. Я готов встретиться с гневом Князя. Но Грунда не заслужила его мести. В ответ его возлюбленная возмущённо всплескивает крыльями и начинает кричать на него — словно обычная данмерская девчонка! Словно ты и правда вдохнул в неё настоящую жизнь — жизнь, которой “дочь” Молаг Бала смогла заразить даже свою ручную груду волшебного льда... – Я помогу, – обещает им лорд Вивек. Об этом решении ты не жалеешь.