Вернуть всё

POV Бельфегор Нет. Этого быть не может. Это не любовь. Да, я готов признаться сам себе, мне будет не хватать той эмоциональной Лягухи, что я несколько ночей держал в своих объятиях. Я, скорее всего, за очень короткий промежуток времени просто привык к такому новому земноводному. Но что это за чувство в душе Принца... Что-то среднее между сочувствием и желанием защищать мальчишку. Иначе, почему же я так крепко прижимал его к себе, стараясь поделиться теплом, уютом? Да что там, в такие минуты я неосознанно дарил ему частичку самого себя. Мне понравилось видеть его эмоции. Еще за эти дни я заметил, что Лягух не выражал никаких чувств в присутствии других членов Варии. Почему-то только при мне можно было заметить что-то в его глазах, на его лице. Неужели это было специально, только персонально для меня? Вряд ли. Просто в тяжелый для земноводного момент именно я первым оказался рядом, и скорее всего он не скрывал ничего от меня лишь по причине того, что я уже что-то видел и знаю, что эмоции у него все же есть. На моем месте мог оказаться кто угодно, и тогда бы только этот кто-то другой видел бы такого живого земноводного. Скрип двери ведущей на крышу, на пороге стоит Лягух, уже одетый в Варийскую форму и с иллюзорной лягушачьей шапкой на голове. Лишь мельком глянул на меня и, подойдя к краю, оперся о парапет, без какого-либо интереса вглядываясь вдаль. – Жаба, ши-ши, а что это ты по собственной воле шапку нацепил? – О! Семпаай, а Вы тут были? Я Вас не замеетил, – снова эта манера тянуть звуки, снова эти тупые язвительные слова. Бесит. – Как глупая жаба посмела не заметить присутствие Принца? – очень хочется сейчас вскрыть его черепушку, но что-то останавливает меня даже элементарно стилет в него кинуть. Какого черта спрашивается? Не понимаю самого себя. – Бел-семпай, Вы избегаете разговора со мной. – С чего ты так решил? – до чего же проницательное земноводное. – Можете не отрицать этого. С того самого момента как Вы узнали, что я все вспомнил, Вы меня сторонитесь, – это неправильно. Совершенно неправильно слышать от ребенка то, что мог бы говорить он взрослый, да еще и так, с полным отсутствием эмоций в глазах, голосе. – И я догадываюсь, что это связано с тем, самым последним моментом будущего. Связано с тем, что Бел-семпай мне признался в... – Забудь, что было там. Здесь этого нет, и никогда не будет, – резко обрываю его. – И даже не хотите услышать... – оборачиваясь, не успевает он озвучить вопрос, как я вновь перебиваю его. – А это Принц тем более знать не хочет. Вновь отворачивает от меня взгляд, продолжая безучастно разглядывать пейзаж. Если он пришел поговорить только об этом, то почему не уходит? Почему не оставит Принца в одиночестве? Еще и висящая в воздухе тишина давит на сознание и не дает вздохнуть, словно мы тонем, словно над нами километры воды. И почему-то меня не покидает чувство, будто Лягух сейчас чувствует тоже самое, хоть и не показывает этого. – Почему ты перестал показывать, что у тебя есть чувства, как только воспоминания вернулись? – нарушаю тишину, озвучивая терзающий меня вопрос. Почему-то мне важно знать ответ, так как я знаю его эмоции. Знаю, так как я сам своими действиями побудил его показать их, выпустить на свободу. – Семпай, это так важно? Эмоции непозволительная роскошь для иллюзиониста, коим я и являюсь, если Вы, конечно, помните об этом, – усмешка, но совершенно безэмоциональная. – Еще вчера Жабе это не мешало. Просто ответь на вопрос: почему? Из-за меня? – Семпай, Вы же вроде бы гений, подумайте сами. Вот был маленький Лягушонок, боящийся ночных кошмаров, и на помощь ему пришел жестокий, но по-своему добрый к мальчику Принц, согревший теплом, избавляющим от страхов и переживаний. И как только ребенок доверился полностью, Принц показал ему полностью всю свою жестокость. – Ты до сих пор остаешься ребенком, земноводное, – значит все же это из-за моего поступка и слов, направленных на отдаление Жабы от меня. Но сейчас я уже не считаю это такой уж хорошей идеей. Сейчас я хочу обратно свое улыбающееся земноводное. Решение приходит внезапно. – А значит, Принц снова вытащит из тебя эмоции, ши-ши-ши. – Посмотрим, Бел-семпай. Возможно, я даже буду ждать этого момента, ведь в этой реальности не только Вы, я тоже другой. В знак завершения разговора, я все же кинул в него стилет, глубоко засевший в иллюзорной шапке-лягушке, и Лягух ушел с крыши, оставив меня строить планы по возвращению лягушачьих эмоций, и по возможности его детского, безоговорочного доверия Принцу. Не знаю, куда скрылось земноводное, но больше я его не видел. И утром за завтраком он не появился, так же как и на обеде. Что за? О чем этот головастик вообще думает? Или он решил, что после своего обещания Принц будет за ним бегать и тешить его самолюбие, пытаясь добиться эмоций? Нет уж, такого Жаба не дождется. И все же я волнуюсь. Лусс тоже не видел земноводного, хоть и проводит много времени на кухне. Видимо придется все же его найти. Черт, я ведь даже не знаю, какую комнату отвели под болото, а та в которой жил Лягух в будущем сейчас используется как кладовка для ненужного хлама, который Мармон не дает выкинуть в силу своей жадности. На вопрос расположения болота ответ должен знать Скуало, хоть его найти в огромном замке не проблема, он почти живет в своем кабинете. – Ши-ши, капитан! – как обычно улыбаясь, привлекаю к себе его внимание, оторвав от каких-то бумаг. – Где комната Жабы? – Врой, нет ее. – Кого нет? – я его не понял, он что, подселил земноводного к себе, или предоставил ему возможность развести болото в гостиной, например? – Франа нет. Вчера улетел, – чувствую, как непроизвольно растворилась моя улыбка. Какого черта здесь происходит? – Чертов босс назначил его главой Японского штаба Варии, так как он в любом случае уже является старшим офицером. А так как хранителем Тумана Варии остается Мармон, Занзас отослал мальчишку в Японию как главного представителя независимого отряда, к тому же Фран неплохо ладит с Савадой. По тону капитана понимаю, что он сам не в восторге от такого поворота событий. Не вижу смысла что-то еще спрашивать у Ску, и просто бесцельно брожу по тихим коридорам замка. Невольно возвращаюсь на крышу, подхожу к парапету, и замираю на том месте, где видел тебя вчера в последний раз. Лягух, а ведь вчера, придя сюда, ты уже знал, что отправляешься в Японию. И приходил не только поговорить о несостоявшемся будущем, а еще и попрощаться, но почему-то не сделал этого. Не попрощался, даже получив обещание Принца вернуть твои эмоции. Как же я хочу тебя выпотрошить за это, но, к сожалению, не могу этого сделать. И вовсе не от того, что ты сейчас на расстоянии в несколько тысяч километров, а из-за того, что Принц привязался к ненавистной еще несколько дней назад Лягушке. Я ненавижу и презираю сам себя, за свою ограниченность, за то, что весь мой мир всегда вращался только вокруг меня, я был зациклен лишь на себе и на своих пристрастиях к убийствам, кровавым бойням, и плевать было на всех остальных. И на Жабу было плевать. Так почему же сейчас я не могу так просто взять и отпустить его, и терзаю себя, за то, что оттолкнул? Потому что думал лишь о себе. Стоило мне хоть немного проникнуться проблемой маленького Лягушонка, и я пропал, пропал в пучине сострадания – чувства, которое испытал впервые за всю свою жизнь. А еще я взбешен. Взбешен тем, что его просто пихнули под водопад страшных и жестоких моментов его памяти, которая, по сути, сейчас «его» и не является. Ведь сейчас есть «мы», а тогда были «они», и они очень отличались от «нас», ведь наша жизнь в этот раз сложится совершенно иначе. Абсолютно все будет по-другому, хоть многие события и останутся теми же, но будут нести иной смысл. Да мать вашу, как бы не отнекивался от возможного будущего, от того влюбленного Принца-идиота, которым мог стать, я готов признать самому себе, что все же влюбился в Лягушку. Но сейчас я другой, совершенно не такой, каким был три года назад, но при этом десять лет вперед. Принц влюбился в совершенно иного Франа. В маленького, невинного и доверчивого Лягушонка. А того Франа каким он стал с возвращением воспоминаний будущего я, наверное, ненавижу. Да. Я ненавижу нас. Нас не существующих, нас предыдущих будущих. И все же, что бы я не чувствовал, о чем бы не думал, что бы не делал, тебя здесь сейчас нет, босс ни за что не изменит своего решения, а мне остается только смириться, и жить со своими безответными чувствами к зеленоволосому мальчишке. Но когда-нибудь мы встретимся, Лягушонок, и я вновь вытащу на поверхность твои чувства, ведь Принц всегда держит свои обещания, даже те, которые давал думая лишь о себе. END POV Бельфегор