Neighbour

      В ведре была ледяная вода, лучи солнца, бросающиеся на мое обнаженное тело, обжигали его. Я вытираю капли пота со своего лба, морщась, прежде чем снова поднять губку и отжать ее на стеклянное окно чей-то серебряной Хонды. Несмотря на палящее солнце и высокую температуру, мои руки вовсе замерзли. Вероятно, нужно было надеть перчатки, а не мыть голыми руками в такой холодной воде, но тогда придется звонить Мэй и просить парочку которые я, полюбому, закинула бы куда-нибудь в угол. Так что, я просто наплевала на это.       Дети на задних сидениях избегали моего взгляда, чему я очень благодарна, потому что последнее, чего я бы хотела, это налаживать зрительный контакт с кем-то, нося купальник, когда он на два размера меньше моего. Спасибо Боже, я не полностью раздета, чему я радуюсь. Я надела запасное бикини Бэйли, шорты, которые мне кое-как удалось заставить Эшли привезти сюда, а также сланцы.       Чувствуя на себе чужие глаза, я не могла делать толком ничего, потому что три подростка, моющие машины посреди пустынного парка была, наверное, не самая лучшая часть дня.       Вздохнув, я выливаю на серебряную машину ведро ледяной воды, и брызги летят в сторону моей груди. Я дрожу. Водитель показывает большой палец и высовывает руку из окна, чтобы кинуть сдачу в пустую банку для печенья, которую Мэй заставила нас использовать для пожертвований. Я застенчиво улыбаюсь мужчине, когда он уезжает, а его двое детей смотрели на меня с широкими глазами.       Недалеко слева от меня стояла Бэйли, которая яростно вытирала чей-то старый Чеви. Грязь и пылинки покрывали края колес, загрязняя ручку двери, что иногда заставляло ее морщиться. Я рассматриваю возможности помочь ей, потому что еще не было новые автомобилей, идущих на моем пути, но мое внимание привлекает красивый блондин справа от меня.       Люк наклоняется назад, в одной его руке был шланг, а другая оставалась в кармане шорт. На нем были темные солнцезащитные очки. Конечно, он был без рубашки, очищающий чью-то машину от остатков мыла, оставшихся позади. Он не должен был делать всего этого. Не должен был везти нас сюда с Бэйли, и он, конечно, не обязан помогать нам собирать деньги для Детского сада, в которой он даже не работает.       Но вот он: улыбка на его лице и приветливое отношение к людям, которым он до сих пор помогал, когда прошло уже около тридцати автомобилей за час, не заставило его скулить и жаловаться. Вместе с ним я и Бэйли были похожи на маленьких детей, за которыми нужен был глаз да глаз.       — Спасибо. Хорошего дня, — услышала я от него, примерно уже тридцать третий раз за последний час. Его голос живой и громкий, что полная противоположность к моему беззвучному бормотанию.       Я наблюдаю, как машина, которую он обслужил, уезжает по грунтовой дороге из парка, чтобы заменить ее другой, напрявляющейся в сторону Бэйли. Думаю, это идеальное время для перерыва, поэтому я положила свою губку обратно в ведро. После выключения шланга, я схватываю свои вещи и иду к Люку. Его выражение лица было теплым и любезным.       — Привет, милашка, — улыбается он, когда я подхожу кирпичной стене рядом с ним, — А я все интересовался, когда же ты придешь, — улыбается он, подходя ко мне еще ближе.       — Я бы пришла раньше, но была под надзором Бэйли, — вздыхаю я. Я настолько устала, что пришлось положить свою голову на его плечо, чего мне вовсе не хотелось. По Люку было видно, что он не возражал, когда обхватил мою талию рукой.       — Еще пара часов, малыш. Ты справишься с этим.       — Но я не хочу, — я раздраженно посмотрела на него с надутыми губами, — Я очень устала. На улице жара, вода ледяная. Хочу домой.       — Так, тебе жарко? — спрашивает он, потирая руки.       — Нет. Мне холодно, — качаю я головой.       — Хочешь, чтобы я тебя согрел? — спрашивает он. Я киваю, заставляя его расплыться в теплой улыбке, — Ладно. Тогда, встань за мной, милая.       Я сделала, как сказал Люк, моя рука оказалась в его, как он повел меня вперед. Он оборачивает меня так, что я окунаюсь в пустоту парка, прежде чем положить руки на мою талию.       — Теперь сядь.       — Что? — я смотрю за его плечо, чтобы встретиться с ним лицом к лицу, моргая в замешательстве.       — Садись? — говорит он, как будто это недостаточно ясно. Я хмурюсь, собираясь обойти его и пойти обратно к стене, но он заблокировал мне путь, — Ух ты, и куда это мы собрались?       — Ты сказал мне сесть, — сказала я, покраснев. Люк выглядел озадаченным всего секунду, как его лицо расслабляется, и он смеется.       — Да, но туда, — говорит он, жестикулируя стене.       — А куда? — спрашиваю я.       Игриво закатывая глаза, он тянет меня обратно и наклоняется вверх, чтобы положить подбородок мне на плечо. Даже когда я стою, а он сидит, Люк все равно был выше на несколько сантиметром, что говорит о том, какой он высокий, по сравнению со мной.       — Я хочу, чтобы ты села на мои колени, — сказал он так серьезно, что заставила меня содрогнуться как от его слов, так и от его тона, — Давай же. Так я тебя согрею.       Не зная что ответить, мне остается только позволить ему посадить себя на его колени. Я чувствовала материал его шорт на своей голой кожи сразу после того, как он обхватывает руки вокруг моей талии. Я хихикаю, чувствуя как его волосы упали на мою щеку, и провела рукой по грязному блондинистому гнезду на голове.       — У тебя такие пушистые волосы, — бормочу я, все также проводя рукой по его волосам. Люк выдает маленькую ухмылку.       — Спасибо. Я сам их отрастил, — говорит он с гордостью. Я останавливаюсь, морщась, — Что?       — Ты только что сказал отцовскую шутку, — сказала я ему.       — Эм, что? — он смеется.       — Папина шутка, — повторяю я, — Знаешь, те шуточки, которые обычно отцы говорят, например, на барбекю или еще где. В этой папиной одежде, с папиной едой и папиными друзьями.       — Ты называешься меня папой, маленькая Софи? — спрашивает он, слегка веселясь.       — Нет, потому что обычно папы не так хороши, как ты, — тыкаю я ему в нос, не зная, что заставило меня сказать это, после чего я сожалею.       — Что? — лицо Люка загорается, как намек на ухмылку становится очень заметным.       — Что? — подражаю я ему, понимая, как это выглядело глупо.       — Ты только что сказала, как я хорошо выгляжу, — смеется он.       — Неужели?       — Хм? — он улыбнулся так широко, что его кольцо на губе переместилось в сторону, освобождая место для его обворожительных зубов, — Да, да. Так все и было.       — Ох, ну, я, — начала я, чувствуя сухость во рту, — Я не хотела говорить этого, а имела в виду лишь-       — Ребята! — кричит голос из ниоткуда. Я вздрогнула на коленях Люк, испуганная неожиданным шумом.       Стон исходит с его губ, мгновенно переходя руками к шортам.       — Софи, — произносит он, тяжело дыша, — Не делай так.       Я смотрю на него с нахмурившимися бровями и спрашиваю, что он имеет в виду, когда меня снова перебивает тот же пронзительный голос.       — Софи, Люк! — кричит нам Бэйли.       Мы смотрим туда, где она находится. Наши глаза сразу принимают во внимание несколько припаркованных автомобилей и фургонов, которые ждут мойки. Я отстраняюсь от Люка, чувствуя себя неловко от смотрящих на нас нетерпеливых глаз.       — Хватай губку и приступай к работе, Хэйс, — огрызнулась Бэйли, нанося на свою тряпку то же цветное мыло. Она указывает на Люка, — Ты тоже, Хеммингс.       — Да, мэм, — саркастически пробормотал он.       Мы одновременно закатываем глаза, когда идем к автомобилям, припаркованным в специально отведенных для нас мест. Я вижу симпатичную брюнетку на водительском сиденье кабриолета прямо перед Люком, и моя ходьба замедляется. Он приветствует ее, на что так показывает свою милость, закручивая пальцем прядь длинных каштановых волос. Люк что-то говорит ей, и она хихикает, хлопала ресницами и кусает губу. Я борюсь, чтобы держать под контролем незнакомое чувство чего-то бурлящего в моем животе.       Покачивая головой, я беру новую губку из пакета и ныряю ее в воду, перед тем как подойти к черному фургону, что ожидал на моей стоянке. Человек за рулем очень громко подпевал рэп-музыке, почему его друзья позади и кричали друг на друга, чтобы тот заткнулся и толкнули его так, что он попал головой на автомобильный гудок, заполняя парк неприятным сигнальным звуком. Я стараюсь не показывать свое раздражение, когда приближалась к ним. Водитель открывает окно, и я теряюсь, когда вижу его.       У него был пирсинг каждой частички его лица, чего я раньше не видела еще ни у кого, и рукав татуировок покрывал его руку, как куча каракулей на школьной доске. Сигарета покоилась на уголке его рта, висящая между губами. Он тяжело дышит, показывая на меня указательным и средним пальцем. Стальные серые глаза смотрели на меня. Я жду, смотря как его друг подталкивает того со злобным смехом.       — Что думаешь, Рикки? — спрашивает он с снисходительным тоном, — Неплохой кусочек мяса или как?       Парень с татуировками, или же Рикки, ничего не отвечает. Его друзья начинают дико ржать с него, и с меня, и, возможно, с того, как я стою на одном месте с мокрой губкой, не зная, что, черт возьми, делать и должна ли.       Они явно не старше меня. Выглядят примерно на восемнадцать, ну, максимум девятнадцать лет. Тем не менее, их поведение очень пугало меня: группа громких, грубых и вспыльчивых парней в одном автомобиле против девушки с одним ведром воды и мылом для защиты.       — Ну, детка? Ты собираешься мыть этот кусок металла с дерьмом или нет? — у Рикки наконец прорезался голос. И я бы хотела, чтобы он дальше продолжал молчать, — У меня мало времени, так что, давай по-быстрому.       Его друзья смеются с его слов, когда я тихо подхожу к капоту автомобиля. Я неохотно кладу руку к холодному металлу, готовясь приступить к работе, когда автомобиль неожиданно движется вперед. Бросив в сторону мокрую губку, я не могла не отпрыгнуть назад, чтобы не попасть под тяжелый автомобиль.       Этот Рикки злобно смеется, его глаза бродят по моему телу сверху вниз, заставляя меня чувствовать неудобство.       — Вы видели это, парни? — спрашивает он их, жестикулируя на мою грудь, — Видели, как они двигались? — в ответ они все затаили дыхание.       Мои щеки покраснели как от смущения, так и от гнева, руки дернулись, чтобы скрыть то достоинство, что еще у меня осталось. Я чувствую, как слезы начинают медленно забивать в уголках глаз. Их глупые усмешки наполняли мою голову тревожными мыслями.       — Ну что, сучка? — продолжает он, самодовольно, — Этот автомобиль не помоем сам себя. Сделай уже что-нибудь полезное.       Я думала бросить все это и убежать к машине Люка, чтобы спрятаться у него до конца двух часов, которые мы должны провести здесь. Просто, что угодно, лишь бы отвлечь меня от шести грубых парней, которые указывали и издевались надо мной, полностью понижая мое достоинство. Но у меня не было возможности, потому что все это происходило слишком быстро.       Пока я была в недоумении, дверь рядом с сидением Рикки широко распахнулась, и Люк взялся за воротник его рубашки, порвав его. Я начинаю задыхаться, не веря тому, что Люк сам толкает человека к двери фургона, его светло-голубые глаза пылали неописуемой яростью. Рикки сглотнул комок в горле. Его друзья молчат.       — Не смей, — говорит Люк, сжимая кулаки вокруг рубашки парня, держа его только ими, — Никогда больше так не говори о моей девушке, ублюдок. Ты понял?