Жемчужина Московии

— Ясный княже, латынь он помнит, а себя нет! Хворает... - секретарь рассказывал о тяжелом деле. Адам Вищневецкий был высоким, статным мужчиной в бархатном камзоле с золотой отделкой и изукрашенном изобильными камнями. Из-под ворота выбивались кружева, оттеняя белизной загорелое, южное лицо. Изображение добавляли вислые усы, символ любого доброго шляхтича. Чуть хромая, прошелся по кабинету. Ах, мельчает щит Европы! Польское рыцарство несколько столетий ведет войну то с татарами, то с турками. Остановили у Легницы, преподав кочевникам сильный урок. Да только былое это, нынче худые времена настали, давит круль, жмет вольности. Только ли спесивая избранность мешает узам братства ? Обратимся к любви: все зависит от начала, и малый огонь производит великий пламень.... На его амбиции свалился иезуит. Уехали латиняне, думал, что самому хоронить придется. Зеленый весь, Михайло трясся, наливаясь брагой, шептал что-то об убиении и невинной, чистой детской крови. — Предатели видели, между собою и троном, одного младенца безоружного, как лев находит агнца. Фортуна жестоко ухмыляется, явив гостя нашего. Его тень, будто образ мученика! — делился холоп. Не чувствующий особого умиления, Вишневецкий решил ковать железо, искать единства славянских народов. Источая холодные лучи, звезды увеличились до бесконечности, и ночь постепенно ушла – остался только великолепный свет, льющийся неизвестно откуда. Земля, та самая, что ждала, съедающая абсолют, разверзла пасть. Нет, только не туда! Молил чудесные звезды остаться или забрать его, те нежно улыбнулись. С часом холодел, будто феи укутывали ледяным одеялом. На языке кипел вопрос о своем естестве : ни прошлого, ни чести, ни рода. Истово царапал гнетущую неизвестность. Болезненной вспышкой обретал стены, завешенные широкими половиками с изображением каких-то сражений, а также на ковер на полу. Четки с рубиновыми бусинами и греческим крестом, вложены в правую руку, открытый молитвенник, страницы которого подрагивали от легкого дуновения ветра, рябь на гладкой тафте, натянутой на золотую раму. На тщетные попытки сесть господин в кресле удержал, мол рано еще , ласково поднимая подушки. — Здравствуй, Дмитрий Иванович... Напугал твое Высочество старого пана. Матка Бозка хранит, второй раз избавляет. С этой минуты, принимая имя, выбрал свою дорогу: наследный царевич, Рюрикович, изгнанный врагами, сын Ивана молодого и французской принцессы. Хочет низвергнуть разбойников, отнявших законное право, сделать государство великим. А пока юноша напрягался, упорно стараясь двигаться и бороться. Элен не сопротивлялась, когда задрали платье. Гордо обхватила руками полнеющий живот. К трепету Маргариты, не выказывала ужаса или раскаяния. — Тяжела и плод травить не стану. Да и срок уж выходит... Я буду праматерью нового царствующего дома! И пускай , что загнали себя в ловушку. Что им, сидеть, подпершись локотком, выплакивать свою красоту ? Покойно унижаться схимницей на воде или хватать искру ? Мать слепа, если надеется окончить за раз боярское правление. Жирнеющие князья, показывают вид, что доброхотствуют, а на самом деле алчут самовластия, в помрачении ума своего дерзнули схватить и умертвить крошку- брата. И сколько покушались отомстить, но все безуспешно. — Да как же это ? — взвился изумленный Петр. Ослепленный, как будто изнутри продолжала бешено вращаться некая комета, растерянно и благодарно припал к ногам своей любви. — Чай не рад ? Должно нам прервать общение, пока не разрешусь. — целовала шелковистые, темные волосы. К началу января по Руси гуляла молва о том, что сохнет Елена Ивановна, шептались, дышит трудно. Отчего затворилась, храмы не посещает ? Аки цербер стережет Валуа узницу распутства. Страхи беременных женщин имеют порою силу мании. Элен не знала покоя, то и дело ощупывая чрево, чтобы убедиться, что рост не замедлился, испрашивала Анриетту. По всем приметам выходило, что сын родится. Первое дело, не тошнило ни минуточки. Унылые трапезы скрашивали истории о жестоких мучениях и нечисти. Самой герцогине эти байки казались отвратительными. Разве мало крови лилось : в ночь Святого Варфоломея алел Париж. А уж злобный тиран дитя родное утопил ! Мнилось фрейлине будто нынче же на ужин она ела рыбу, выловленную в страшном озере. — Есть призрак , карающий своих обидчиков... Но к чему это, дофина! У ваших москвитян хорош финал — благочестивому принцу омывают смертные раны, и шевалье летит к избраннице.