Жемчужина Московии

— Не кручинься, государыня Марина Юрьевна… Она обернулась. Да, спасены, но разве лучше ? Монарха-супруга не видела, живет как в тюрьме. Под окнами ходят стрельцы, у дверей – казаки. Ясно, свекровь подлая обрекла на заточение. А Дмитрий ? Где ее любовь ? Отважный и предприимчивый, доказавший и свою храбрость и несокрушимую энергию, когда боролся за то, что считал священным наследием своих предков, и великодушие к лживым медвежатникам боярам, замышлявшим на его жизнь. Новости одна горше иной : раны его страх лютый, ног не чувствует. Боялась проснуться, узнать, что отходит. Но идут месяцы, лето к концу. Глазницы увлажнялись, шептала канон Пану Иисусу. Что-то неясное, мучительное стоит над нею и нет ему названия, и нет такой молитвы, нет такого заклинания, которые могли бы отогнать это что-то, дать вздохнуть свободнее. Отняв руки от лица, Мнишек обвела комнату и с акцентом пренебреженья и высокомерия произнесла: — Но ведь я царица, коронована и я останусь царицей! Самодержавная, властительница трона. Отцы и деды москальские перевернутся в гробах. Увы, на заставах иное поют: Не у князя он берет, не у боярина, Не у нас он берет в столицей каменной, Берет в проклятой Литве у Юрья, Пана сендомирского, Берет он Маринку, дочь Юрьеву. А у Маргариты Французской, этой безбожницы, отрекшейся от единственной католической веры, власти и то больше. И слухи , на ее руках вернулся Дмитрий, хрипит. Жену законную оскорбляет. Нет, нет… Явится и чудесно, как ясный шляхтич, встанет на колено. Прошения слала через охранителя: Заруцкий, рослый, мощный, казался ей Геркулесом, не иначе. О, каких только ужасов не рассказывали фрейлины! Юнцом попал в плен к татарам. Измученных, израненных, их привязали на арканах к лошадям и полумертвых увели в Крым. В подлом рабстве считались хуже псов, где с ними не разговаривали, а ударами длинных бичей гнали, как упрямый скот. В одну жаркую ночь он зарезал магометянина и таков. А за сумасбродство, чтимое обитателями Дона, вознесен. — Как же Ян, ты опять крещение святое принял ? Духовник разрешил? – хмурится полька. Улыбается, насмешила пани орла свободного. Валуа мерила шагами узкий коридор, ждала указа. Ах, что ни говори, битвы – дело славных шевалье, здесь только цезарь решает. Грядет война, которой не было : между своими. На юге пылают усадьбы дворян и торговых людей, закон чернь отрицает , а в спину нож вонзает Шуйский. Молния блеснула над Русью с такой силой, что померк свет лампад перед иконами… Теперь государь дает собрания у постели, искалеченный, все еще хочет блага этой земле, жестоко предавшей его. Не чувствовавшая себя без уловок, Маргарита искала шанс освободить от венчальных клятв. Жадная, цепкая девчонка ей не нравилась, фальшивой чести требует. Европейки, должны были понимать друг друга, но нет : истории, благородство рода, цели и способы их достижения, вырыли широкую пропасть. Оттого и заперла «невестку», подобрав самых лучших кавалеров. О, не даром встретился атаман. Ей ли тонкой ценительнице, не знать, как хороши славяне! Если Марина изменницей станет, хлеба и воды не избегнуть, общество строго к преступницам чести, помнится Иоанн Васильевич убивал за такое. А Дмитрий злится, утешится, найдет себе боярышню. Патриарх Филарет, обожающий игры, грязное белье рад выволочь. Настрой заметно поднялся, конечно, только счастье и слава!.. И весело теперь смотрят эти низенькие, причудливо изукрашенные апартаменты из алого сукна. Облокотилась на столик, ¸грызя яблоко. Тихо... В августе на смену зною пришли умеренно-погожие дни с кратковременными дождями, духовитыми вечерами, ясным утром. Неужели в этом раю зазвенит сталь мечей? Шатаясь, он снова рухнул. Всё, относился на лихих жеребцах, и мазурка навеки в прошлом. Да, уязвлена его мужская натура : пылкий, галантный, охотник активных забав влачит такое существование! Не над князьями будет легендарная победа, над собственным телом. Заставляя себя, выходил на ристалище, от усердия холодный пот градом катился по лбу, волосы поднимались дыбом. И страшнее жестокой гибели, яда или удара это пренебрежительное «калека». Лекарь, зазнайка, осторожно молчит, тревожится правду сказать, щипцы в рану втыкал, чтобы гной вытек, бальзамами угощает. Волшебница Марго подносила зелья, однако на Дмитрия имели эффект слабый. Очей не смыкал, лежал, изучая потолок, фантазируя. Все предприятие по возведению его, бродяжки, в королевское достоинство можно считать ширмой для интересов толстосумов, русских и литовских. Дурак, кругом обман и предательство Брутово, вот его терновый венец. Печать Иуды замечал в жирных лицах, грехи чувствовал, дабы змей с груди быстрее скидывать и топтать. Он пришел к суждению о продажности Марины – за два города с холопами, детьми боярскими и с духовенством. Любовь на один блаженный миг перекинула свой золотой мост через яму, разделяющую дочь Речи Посполитой и всегда враждебного, непримиримого соперника ее родины, случайного царя грозной Московии, тускнела как огарок. Удерживая стоны, искусал в кровь губы и руки. Не оставит попыток встать! Среди убранных хлебов, еще зеленых веток, черные линии обозначались на горизонте. Ближе, ближе — это стройные ряды всадников, они вырисовываются из тумана, их все больше и больше. Пеших ратников нет, можно различить темных коней, сверкающее оружие, реют штандарты.