Интересно, то, что все по-настоящему значимые события происходят со мной именно ночью – это просто совпадение, или меня кто-то проклял? Тем не менее, да, после ночного приключения с «драконом» мы с Терри, Малфоем и Уизли, отправились в Запретный лес.
Почему именно такой состав? Ну, в апреле к моим посиделкам присоединился Бут, а Малфой и Уизли подслушали, что мы решили передать дракона друзьям родителей Терри. И, естественно, заложили нас. И, естественно, полезли сами смотреть за тем, как нас поймают. Так что встреча с профессором МакГонагалл – вполне закономерный итог.
В одиннадцать часов вечера мы спустились в вестибюль. Филч, Малфой, Уизли, Бут – отлично, все в сборе.
– За мной, – сказал Филч, зажигая лампу и выводя их на улицу. – Держу пари, вы теперь дважды подумаете, прежде чем нарушать школьные правила, а? – сказал он, злобно косясь на них. – О, да… по мне так тяжёлый труд и боль – лучшие учителя… Очень жаль, что старые способы наказания отменили… подвесить бы вас за кисти рук к потолку на несколько деньков… Цепи всё ещё в моём кабинете, я их регулярно смазываю на случай, если они когда-нибудь понадобятся… Ну, тогда пошли, и не вздумайте убегать – вам же хуже будет.
На самом деле, Филч не застал эти «старые добрые времена» даже учеником, но ведь надо же чем-то пугать мелких нарушителей?
Мы пошли по территории школы. Бут и Уизли нервно косился по сторонам, а Малфой шел деревянной походкой, бледный, как смерть.
Луна светила ярко, но из-за набегавших на неё облаков, мир то и дело погружались в темноту. Впереди показались освещённые окна хижины Хагрида, а вскоре мы услышали отдалённый крик:
– Это ты, Филч? Скорее, пора б уж начать.
На лице Терри отразилось облегчение, но заметивший это Филч гаденько так сказал:
– Ты, видимо, считаешь, что будешь валять дурака с этим увальнем? Тогда подумай хорошенько ещё раз, парень – вы пойдёте в Лес, и я бы ошибся, если бы сказал, что все вы вернётесь оттуда целыми и невредимыми.
Шестой вздрогнул, а Малфой остановился, как вкопанный.
– В Лес? – повторил он и звучал уже не так круто, как обычно. – Мы не можем идти туда ночью… Там же всяких чудищ полно… оборотней, например.
– Ну, это уже ваша проблема, – радостно сказал Филч. – Вы должны были подумать об оборотнях до того, как нарывались на неприятности.
Навстречу к ним из темноты широкими шагами вышел Хагрид в сопровождении Клыка. В руках он нёс огромный арбалет, а через плечо был перекинут колчан со стрелами.
– Наконец-то, – сказал он. – Жду уже полчаса. Гарри, Терри, вы в порядке?
– Тебе не следует быть с ними слишком обходительным, Хагрид, – произнёс Филч холодно. – Они, между прочим, наказание отрабатывают.
– Так вот чего вы опоздали, да? – сказал Хагрид, бросая на Филча хмурый взгляд. – Лекции им читал, да? Ну, теперь это не твоя забота. Ты своё дело сделал, дальше я их поведу.
– Я вернусь к рассвету, – сказал Филч, – за тем, что от них останется, – добавил он гнусно, и затем пошёл в направлении замка, его лампа, покачиваясь, вместе с ним удалялась в темноте.
Малфой повернулся к Хагриду.
– Я не пойду в Лес, – сказал он и я услышал панические нотки в его голосе.
– Пойдёшь, если хочешь остаться в Хогвартсе, – жёстко ответил Хагрид. – Ты вёл себя неправильно, и теперь должен расплатиться за это.
– Но это работа для прислуги, а не для учеников. Я думал, нас заставят переписывать что-нибудь или ещё что-то в этом роде. Если бы мой отец знал, что я должен делать, он бы…
– …он бы сказал тебе, что такие уж порядки в Хогвартсе, – прогрохотал Хагрид. – Переписывать что-нибудь! Толк-то от этого какой? Ты будешь делать что-нибудь полезное, либо вылетишь отсюда. Если ты думаешь, что твой отец предпочтёт, чтобы тебя отчислили, то ступай в замок и собирай вещички. Иди.
Малфой не сдвинулся с места. Он с яростью посмотрел на Хагрида, но затем опустил глаза.
– Ну и ладно, – сказал Хагрид, – а теперь, слушайте внимательно, потому что, чем мы займёмся сегодня очень опасно, и я не хочу, чтобы кто-то рисковал жизнью. Идите-ка сюда.
Он подвёл их к самой кромке Леса. Подняв лампу повыше, он указал на узкую извилистую тропинку, теряющуюся за толстыми тёмными стволами деревьев. Они посмотрели в лес, и легкий ветерок зашевелил их волосы.
– Гляньте туда, – сказал Хагрид, – видите, эту штуку, светящуюся на земле? Серебристое такое? Это кровь единорога. Здесь кто-то сильно поранил единорога. Уже второй раз за неделю. Я нашёл одного мёртвым в прошлую среду. Нам нужно постараться найти бедняжку. Возможно, его придётся добить.
Ой-ей, лесник не боится проклятья? Если бы не его показатели интеллекта, я бы задался вопросом: умён лесник или храбр, но так знаю точно – просто не подумал про него.
– А что, если тот, кто ранил единорога, найдёт нас первым? – спросил Малфой, не в силах скрыть страх в голосе.
– Ничто в этом лесу не причинит вам вреда, покуда вы будете со мной и Клыком, – ответил Хагрид. – И не сходите с тропинки. Так, а теперь делимся на две группы и идём по следу в противоположных направлениях. Кровь здесь повсюду, должно быть, он где-то бродит по округе, по крайней мере, со вчерашней ночи.
– Я пойду с Клыком, – быстро сказал Малфой, глядя на длинные зубы пса.
– Ладно, только предупреждаю – он трус, – ответил Хагрид. – Итак, я, Гарри и Терри пойдем в одну сторону, а Драко, Рон и Клык – в другую. Значит, если кто-то из вас обнаружит единорога, посылайте искры зелёного цвета, хорошо? Достаньте палочки и потренируйтесь… вот так… А если кто-то попадёт в неприятности, посылайте красные искры, и мы найдём вас… Ну вот, будьте осторожны. Пойдём.
В Лесу было темно и тихо. Зайдя немного вглубь по тропинке, они очутились у развилки, мы с Бутом и Хагридом свернули влево, в то время как Малфой, Уизли и Клык – вправо. Они шли в полном молчании, глядя на землю. Там и тут лунный свет, проникающий сквозь кроны деревьев, отражался в серебристо-голубой крови на опавшей листве.
Я бросил косой взгляд на великана. Волнуется… Жалко ему животинку.
– А мог оборотень убить единорога? – спросил рейвенкловец.
– Он недостаточно быстр, – ответил Хагрид. – Единорога не так-то просто поймать. Это очень могущественные волшебные существа. До этого я вообще не знал, что их можно вот так ранить.
Мы миновали покрытый мхом пень. Где-то струится вода: видимо, неподалёку протекает ручей. На извилистой тропинке то и дело попадались лужицы крови единорога.
– Вы в порядке, ребята? – прошептал Хагрид. – Не волнуйся, он не мог далеко уйти, если сильно ранен, и тогда мы сможем… ПРЯЧЬТЕСЬ ЗА ЭТО ДЕРЕВО!
Хагрид сгрёб нас в охапку и уволок с тропинки за могучий дуб. Он вставил стрелу в арбалет и поднял оружие, в любой момент готовый выстрелить. Все трое прислушались. Что-то или кто-то совсем рядом передвигалось по сухой листве: это напоминало шуршание полы мантии по земле. Хагрид украдкой взглянул вдоль тёмной тропинки, но спустя несколько секунд, звук затих.
– Так я и знал, – пробормотал он. – Здесь есть кто-то, кого быть не должно.
– Оборотень? – выдал предположение я.
– Это не оборотень, как, впрочем, и не единорог, – мрачно ответил Хагрид. – Так, следуйте за мной и будьте осторожны. Идём.
Мы пошли медленнее, вслушиваясь в любой шорох. Вдруг, впереди, на полянке они заметили какое-то движение.
– Кто это? – позвал Хагрид. – Покажитесь… Я вооружён!
В просвет между деревьями шагнул кто-то. Кто это был – человек или лошадь? По пояс – человек с рыжими волосами и бородой, но ниже располагалось лоснящееся тело лошади рыжей масти с длинным рыжим хвостом. Кентавр.
– А, это ты, Ронан, – сказал Хагрид с облегчением. – Как дела?
Он прошёл вперёд и пожал руку кентавру.
– Добрый вечер, Хагрид, – сказал Ронан. У него был глубокий печальный голос. – Ты собирался меня убить?
– Немного осторожности не повредит, Ронан, – ответил Хагрид, похлопав по арбалету. – Что-то плохое появилось в этом лесу. Это Гарри Поттер и Терри Бут, кстати. Ученики школы. Это Ронан. Он кентавр.
– Мы заметили, – слабым голосом сказал Терри.
– Добрый вечер, – поприветствовал Ронан. – Так вы ученики? Ну, и много вы там выучили в вашей школе?
– Эээ…
– Немножко, – тихо ответил мой друг.
– Немножко. Ну, это уже что-то, – вздохнул Ронан. Он закинул назад голову и посмотрел на небо. – Марс сегодня яркий.
– Да, – подтвердил Хагрид, тоже взглянув наверх. – Слушай, здорово, что я тебя встретил, Ронан, потому что тут единорога ранили… Ты что-нибудь видел?
Ронан ответил не сразу. Он, не мигая, смотрел на звёзды, затем снова вздохнул.
– Невинные всегда становятся жертвами в первую очередь, – сказал он. – Так было всегда и так есть.
– Ага, – согласился Хагрид, – но ты что-нибудь видел, Ронан? Что-нибудь необычное?
– Марс сегодня яркий, – повторил Ронан, в то время как Хагрид смотрел на него с нетерпением. – Необычайно яркий.
– Да, но я имел в виду нечто необычное поближе к дому, – сказал Хагрид. – Так ты заметил что-нибудь странное?
Ронан опять повременил с ответом. Наконец, он изрёк:
– Лес хранит множество тайн.
Да он прикалывается! Нет, серьёзно, он просто лучился довольствием в эмоциональном спектре. Тут в деревьях за Ронаном послышался какой-то шорох, и Хагрид снова поднял арбалет. Но секундой позже появился ещё один кентавр, на этот раз черноволосый, с телом вороной масти, который выглядел более дико, чем Ронан.
– Привет, Бейн, – приветствовал его Хагрид. – Как дела?
– Добрый вечер, Хагрид, надеюсь, ты здоров?
– Более или менее. Слушай, я тут только что спрашивал у Ронана… а ты ничего давеча странного не замечал? Здесь единорога ранили. Ты что-нибудь об этом знаешь?
Бейн подошёл к Ронану и остановился рядом. Он посмотрел на небо.
– Марс сегодня яркий, – просто сказал он.
«Тупые запросы гугла: как не ржать аки дикий конь?» – мелькнула у меня шальная мысль.
– Мы слышали, – угрюмо ответил Хагрид. – В общем, если что-нибудь увидите, дайте мне знать, ладно? Пойдём-ка мы.
Уходя следом за ним с поляны, Терри глазел через плечо на Ронана и Бейна, пока те не скрылись за деревьями.
– Ну ни в жизнь, – раздражённо сказал Хагрид, – не дождёшься от кентавра прямого, чёткого ответа. Звездочёты чёртовы. Ничего, что ближе луны, их, видите ли, не интересует.
– А их здесь много? – спросил Терри.
– Да хватает… Держатся в основном особняком, но часто оказываются рядышком, ежели мне нужно перекинуться с ними словцом. Башковитые они, кентавры… Много чего знают… только не говорят.
– Думаешь, мы кентавра тогда услышали? – спросил я.
– Разве это было похоже на стук копыт? Не, если спросишь, скажу тебе вот что – это – то самое, что убивает единорогов – никогда не слыхал доселе ничего подобного.
Мы стали пробираться сквозь тёмную чащу деревьев. Я шел спокойно и ощупывал наблюдающего за нами одержимого. Нет, он не собирался нападать: его цель – Камень. Они только что миновали очередной поворот, Терри сказал леснику:
– Хагрид! Смотри! Красные искры, наши попали в беду!
– Вы двое ждите здесь! – крикнул лесничий. – Не сходите с тропинки, я вернусь за вами!
Мы слышали, как Хагрид ломился через молодую поросль, и стояли, испуганно глядя друг на друга, пока все звуки не затихли, кроме шелеста листьев вокруг них.
– Как ты думаешь, они целы? – прошептал Терри.
– Мне наплевать на Малфоя и Уизли, если честно.
Медленно тянулись минуты. Ночной лес не терпит шума, в нём слышен каждый вздох ветра, хруст ветки, шаг, а уж как далеко слышно человеческий голос!
Наконец, сильнейший треск оповестил о возвращении взбешённого Хагрида. Малфой, Уизли и Клык были с ними. Как оказалось, Малфой в шутку подкрался к Шестому сзади и схватил его. Тот испугался и послал искры.
– После такого шума, который вы подняли, будет удачей, если мы кого-нибудь сегодня поймаем. Так, мы перегруппируемся – Рон, ты остаёшься со мной и Терри; Гарри, ты пойдешь с Клыком и этим идиотом. Прости, – шепнул он мне, – но тебя ему будет куда труднее напугать, а нам ещё нужно доделать начатое.
Мы с Малфоем и Клыком уже около получаса удалялись от замка, тропинка же стала почти непроходимой из-за густо растущих деревьев. Лужи крови всё увеличивались и увеличивались. Вампирьи инстинкты требовали обернуться в боевую форму и бежать, бежать, бежать к такой желанной добыче: кровь единорога содержит огромное количество праны и маны. Впереди, через спутанные ветви древнего дуба, показалась прогалина.
– Смотри, – прошептал я, подняв руку, призывая Малфоя остановиться.
На земле светилось что-то ярко-белое. Мы начали подходить ближе, а я наложил на Клыка и Драко ужас, немоту и полог тишины, чтобы их бегство произошло бесшумно и пораньше.
Это, без сомнения был единорог, и он был всё ещё жив. Я никогда в жизни не видел такого прекрасного зрелища. Длинные, стройные ноги торчали под неестественными углами, а жемчужно-белая грива разметалась на тёмных листьях, а этот упоительный запах в воздухе!..
Я сделал шаг вперёд, и тут же застыл. Куст на опушке поляны дрогнул… Затем из тени появилась фигура в капюшоне. Она медленно двигалась через прогалину, словно крадущийся зверь. Фигура в плаще приблизилась к единорогу, склонила голову над раной на боку животного и начала пить его кровь.
Малфой попытался издать вопль ужаса и бросился наутёк на пару с псом, а я обернулся: радужка заалела злым светом, фигура чуть вытянулась, мантия стала как будто из жидкой Тьмы, на руках вытянулись когти, изменились до неузнаваемости черты лица, а из приоткрытого рта показались острые зубы. Фигура в капюшоне подняла голову и посмотрела прямо на меня – кровь единорога стекала по лицу и капала на плащ. Такое расточительство! Она поднялась и медленно начала удаляться от меня. Шаг, два, три – и фигура исчезает в вихре аппарации.
А теперь – быстро к единорогу! Купол отвлечения внимания развернулся как будто сам собой, а я, отбив и спрятав рог, припал губами к ране и начал выкачивать из творения Света и Жизни кровь, прану, ману и саму душу.
Секунда – и неземное сияние начало покидать концы волос единорога. Шерсть из серебристой плавно становилась просто седой. Пропало дыхание, жизнь начала покидать волшебное существо. Минута – и всё было кончено, передо мной лежал окоченевший и обескровленный труп вполне обычного коня.
Вкусная тварюшка, однако! Когда я отошел от него и снял барьер, на поляну выскочил кентавр, не Ронан и не Бейн, чуть моложе, со светлыми волосами и телом золотистого цвета.
– Ты в порядке? – спросил кентавр.
– Да… спасибо. Что это было?
Кентавр не ответил. У него были поразительные голубые глаза, похожие на бледные сапфиры. Он внимательно посмотрел на меня, а его взгляд задержался на шраме, который я заставил побагроветь и отчётливо выступить на лбу.
– Ты – мальчик Поттер, – сказал он. – Тебе лучше вернуться к Хагриду. Лес нынче небезопасен… особенно для тебя. Ты можешь ехать верхом? Так ты быстрее доберёшься. Меня зовут Флоренц, – добавил он, опускаясь на передние ноги, чтобы Гарри мог взобраться на его спину.
Неожиданно послышался стук копыт, приближающийся с другой стороны поляны. Из чащи выскочили Ронан и Бейн, их вздымающиеся бока лоснились от пота.
– Фиренц! – прогремел Бейн. – Что ты делаешь? У тебя человек на спине! И тебе не стыдно? Ты что, обычный мул?
– Да вы хоть знаете, кто это? – ответил Фиренц. – Это – мальчик Поттер. Чем быстрее он выберется из леса, тем лучше.
– Что ты ему рассказал? – прорычал Бейн. – Помни, Фиренц, мы поклялись не вмешиваться в волю провидения. Разве мы не прочли по движению планет, что будет?
Пророки чёртовы. «Религия» кентавров говорит о неизменности пророчеств, но на самом деле это ерунда. Оракулы по всему мирозданию активно меняют, создают и разрушают их, другое дело, что кентавры в некоторый момент просто разучились это делать. Неприятная штука – геноцид. Ронан нервно бил копытом землю.
– Уверен, Фиренц решил, что действует во благо, – угрюмо сказал он.
Бейн гневно лягнул задними ногами.
– Во благо! А мы-то тут причём? Кентавров волнует лишь то, что предсказано! Это не наше дело: бегать туда-сюда, словно ослы, за заблудившимися в нашем лесу людьми!
Неожиданно разъярённый Фиренц встал на дыбы, и мне пришлось схватиться за его плечи, чтобы не упасть.
– Ты что, не видел этого единорога? – прокричал он Бейну. – Разве ты не понимаешь, почему его убили? Или планеты не посвятили тебя в эту тайну? Против того, что затаилось в этом лесу, я буду бороться даже бок о бок с людьми, если понадобится.
Развернувшись, Фиренц ринулся прочь, я вцепился в него и мы нырнули в чащу деревьев, оставив Ронана и Бейна далеко позади.
– Почему Бейн так разозлился? – спросил я. – И вообще, кому нужно убивать единорогов?
Фиренц сбавил ход и пошёл шагом, велев мне пригнуть голову, чтобы тот не ударился о низко свисающие ветки, но не ответил на его вопрос. Мы продолжали свой путь в молчании достаточно долго, так что я уж было решил, что Фиренц вообще не хочет больше разговаривать. Мы пробирались особенно заросшему деревьями участку тропинки, когда Фиренц вдруг остановился.
– Гарри Поттер, ты знаешь, для чего используют кровь единорога?
– Нет, – удивлённо ответил я. – Мы использовали только рог и волоски из хвоста на уроках Зелий.
– Это потому, что убивать единорога – чудовищное деяние, – сказал Фиренц. – Только тот, кому нечего терять и кто хочет обрести всё может пойти на такое преступление. Кровь единорога сохранит тебе жизнь, даже если ты находишься на краю гибели, но ужасной ценой. Ты убиваешь нечто невинное и беззащитное, чтобы спасти себя, но тогда жизнь твоя будет лишь жизнью наполовину, на которой будет лежать проклятье с того самого момента, как кровь коснётся твоих губ.
Я, «пребывая в шоке», уставился на затылок Фиренца, отливавший серебром в лунном свете.
– Но кто может отчаяться на такое чудовищное деяние? Убить невинного и выпить его кровь… – спросил, на секундочку, вампир. – Если твоя жизнь будет проклята навсегда, то лучше смерть, правда?
– Совершенно верно, – согласился Фиренц. Три раза «Ха»! Поставь тебя в ситуацию Волдеморта, кентавр, и сам мигом сменишь точку зрения на противоположную. Это называется «инстинкт самосохранения». – Если только не для того, чтобы остаться в живых достаточно долго для того, чтобы выпить нечто другое, что вернёт тебе былую силу и мощь, благодаря чему ты никогда не умрёшь… Мистер Поттер, вы знаете, что в этот самый момент спрятано в вашей школе?
Гораздо интереснее, откуда это знаешь ты. Оракулов, несмотря на понты про «планеты тебе не рассказали» среди вас не больше, чем среди прочих рас, да и вряд ли они обо всём докладываются отщепенцу на пороге изгнания.
– Философский Камень! Ну конечно же – Эликсир Жизни! Но я не понимаю, кто…
– Подумайте, кому уже много лет не терпелось вернуть свою власть, кто цеплялся за жизнь в ожидании подходящего случая?
– Вы хотите сказать, – сказал я охрипшим голосом, – что это был Вол…
– Гарри! Гарри, с тобой всё в порядке?
К нам навстречу по тропинке бежал Хагрид, Терри, пыхтя, трусил следом.
– Всё нормально, – ответил я. – Единорог мёртв, Хагрид, он там, на поляне.
– Здесь я вас покину, – прошептал Фиренц, в то время как Хагрид уже спешил посмотреть на единорога. – Теперь вы в безопасности.
Гарри соскользнул с его спины.
– Удачи, Гарри Поттер, – сказал Фиренц. – Порой планеты толкуются неверно. Даже кентаврами. Надеюсь, это как раз один из таких случаев.
Он развернулся и поскакал обратно вглубь леса.
Когда мы вернулись в гостиную, Терри не мог усидеть на месте. Он ходил взад и вперёд напротив камина и рассказывал мне про то, какая судьба ждёт испившего крови единорога. О, а вот это интересная идея, надо попробовать такое проклятие сделать…
Ближе к часу ночи мы наконец-то пошли спать.
***
Третий этаж, левое крыло. Дверь комнаты с цербером на секунду покрылась серебристо-чёрным туманом. Левая голова Пушка проснулась и посмотрела на неё. Ничего. Можно спать…
Невидимый мальчик с интересом рассматривал кружево чар, наложенных на комнату. Цикличный ритуал сна погружает животное каждую минуту, если его не возбуждает присутствие поблизости какой-нибудь добычи. Если наложение не произошло, отсылается сигнал тревоги. Если дверь или люк открыты, отсылается сигнал тревоги. Если применить в коридоре магию, любую, артефакт, заклинание, стихийный выброс – отсылается сигнал тревоги. Занятная схемка.
Запоминаю общую концепцию и тенью скольжу сквозь щели в люке. Дьявольские силки… Как-то смотрел первый фильм в двадцать с небольшим, с трудом удержался от того, чтобы воскликнуть: «Я видел хентай, который начинался точно так же!» Только модифицированные проклятым зельем, изолирующим свет. Зелье теряет свои свойства при получении определённого внешнего сигнала. Дальше! Зал с ключами. Проклятыми ключами и такой же метлой. Выжить после контакта со всем этим – совсем не тривиальная задача, а на снятие уйдёт огромное количество сил. К счастью, мне этого не надо – привычно прохожу под дверью и вижу зал с шахматными фигурами. Самовосстанавливающиеся големы, ничего необычного. Относительным интеллектом страдает только король, да и тот – болванка с вариантами ходов, поступай нелогично и он просто замрёт без движения, а с ним – и все остальные фигуры. Точнее, замерли бы, если бы не наличие второго режима, приказывающего фигурам убивать всё, что не они. Удар по голове пятидесятикилограммовым мечом пешки – это смертельно даже для волшебников. А вот маги, вроде того же Дамблдора, Волдеморта и Лавгуда только поморщатся – пассивный Иерро они держат все, даже второй, даже сейчас.
Следующая комната – тролль. Почти без сюрпризов – только в его набедренной повязке вложено несколько десятков щитов. Ну, это святое. Вырываю его душу и выпиваю кровь – усиление лишним быть не может, а о гигиене позаботится эванеско. Следующую комнату прохожу, не останавливаясь – не хочется проверять, сработает ли на меня колдовской огонь, точнее, так проверять.
Последний зал – Зеркало Желаний. Нет, достать Камень я мог бы из любой отражающей поверхности, но так я узнал, что из себя представляет полоса препятствий… И понял мотивы Лорда, который уже почти год, несмотря на то, что умирает, не вломился сюда. Никаких шансов взять эту крепость с наскока нет. Резким движением раскалываю Зеркало на мелкие осколки, не имеющие магической силы. Обыскиваю комнату и обнаруживаю арку-портал, вроде входа на вокзал и в Азкабан. Ну что же… Теперь можно уходить отсюда.
***
В центре ритуального рисунка стояла хрупкая фигура. Мальчик, примерно одиннадцати лет, с завязанными в низкий хвост длинными, до плеч, волосами, в школьной мантии с бронзовым вороном на синем фоне, шептал слова заклинания.
Его худое лицо освещали лишь чёрные свечи, в чьём неверном свете было видно, как руки человека поместили в исписанную ритуальными знаками чашу волшебную палочку. Следом за ней отправился извлечённый как будто из воздуха рог единорога, по пряди волос фестрала и мальчика, Кристалл Порядка и до завязки накачанный маной Света крупный бриллиант, продолговатые кристаллы мориона и цитрина. Последним в чашу отправился осколок Философского камня. Ноготь на левой руке мальчика превратился в коготь и легко разрезал запястье правой руки. В чашу хлынуло Серебро Хаоса. Минута – и Серебро сменяется ярко-алой, горящей кровью Инферно. Минута – и в чашу льётся чёрная кровь мастера-вампира. Минута – и чёрный цвет сменяется красным, нормальным для человека. Жидкости были налиты в одну чашу, но не смешивались, образуя причудливый узор. Палочка в чаше распалась на составляющие: отошли в стороны кусочки дерева, обнажая волосы единорога. В роге образовалась полость, в которую нырнули заплетённые в косичку волосы трёх существ и вампирская кровь. От рога отделилась будущая рукоять, а в камнях образовались аккуратные отверстия. Бриллиант насадился на шерсть единорога и закупорил кровь внутри костяной «колбы». Рукоять, имеющая форму правильного цилиндра, насадилась на него и скрыла его от глаз. Следующим последовали Философский Камень, морион, цитрин и завершил диковинные бусы Радужный Кристалл Порядка. Внутрь рукояти устремилась кровь Инферно, чтобы быть запечатанной внутри. Серебро Хаоса покрыло внешнюю поверхность рога и выжгло на нём письмена, прославляющие Жизнь, Смерть, Хаос, Порядок, Свет и Тьму. В завершении ритуала тонкий слой ясеня покрыл кость, скрывая все изменения.
Создан предмет!
Палочка Восьми Стихий
Раса: артефакт (волшебная палочка)
Принадлежность: магическая Триада
Уровень: равен уровню старшего в Триаде (39)
Класс предмета: уникальное
Прочность: неразрушимо
Сродство со стихиями:
Жизнь – +100%
Свет – +100%
Порядок – +100%
Хаос – +55%
Огонь – +48%
Воздух – +48%
Инферно – +55%
Смерть – +55%
Тьма – +55%
Сотворение заклинаний демонов Инферно облегчено на +50%
Коэффициент усиления заклинаний и чар – х10
Подпитка от окружающей среды при близости к источникам соответствующих сил, подпитка на стихийных планах и в планах Инферно. Возможность переработки Хаоса в энергию. Возможность поглощения душ. Возможность хранения MP и HP.
HP 0/50000 (рег. 1 НP/сек)
MP 0/5000 (рег. 100 MP/сек)
Душ 1/2
Свободных очков сродства: 6
Материалы: ясень, рог единорога, Философский Камень, морион, цитрин, Радужный Кристалл Порядка, кровь Инферно, кровь мастера-вампира, Серебро Хаоса, волос фестрала, волос единорога, волос Странника.
Резонанс – 100% (связь душ Триады)
Наложенные чары: чары Надзора, чары определения местоположения (могут быть отключены/искажены по желанию старшего в триаде).
Выхожу из комнаты и иду к комнатам Квирелла. Короткий стук и одержимый открывает дверь.
– М-м-мистер П-ппоттер? Ч-что в-вы делаете з-з-зд-десь в эт-тот час?
– Профессор Квирелл, можно зайти? Мне кажется, что за мной кто-то следит, – не дожидаясь разрешения, проскальзываю под поднятой рукой мужчины.
– Д-да, м-мистер П-поттер, охотно… – Квиррел закрывает дверь и невербально кидает на неё несколько запирающих. – Итак, что привело Вас?
– Оооо, тяжкая нужда – пообщаться со старым знакомым, – ехидно отвечаю одержимому, кидая в него петрификус тоталус на весь резерв и припечатываю сверху пси-ударом. Есть, вырубился! Запечатываю осколок души Тёмного Лорда в цитрин, а Квиррела сажаю в кресло. Трансфигурирую стену в зеркальную поверхность и достаю из неё Камень. Так, чуть выкачаем праны из него и преобразуем её в пси. Посмотрим, что у тебя в голове, мой дорогой друг, где у тебя в замке заначки… После сеанса мозговыноса, помещаю учителя в мешок, а следом – в инвентарь, есть такая забавная особенность – живых в инвентарь помещать нельзя, вся прана, мана и пси уходит поглощается мной, а вот в мешке, контейнере или ещё какой закрытой таре – нет проблем. Быстро собираю всё ценное в комнате и прочих тайниках, благо их немного.
На следующий день директор был мрачен.
– Дорогие ученики! – сказал Дамблдор после завтрака. – В связи с тяжкой болезнью, профессор Квиррел больше не может исполнять свои обязанности и вчера покинул замок. Сегодня занятий по ЗоТИ не будет, но уже завтра я лично буду вести их.
Зал разразился бурными аплодисментами. Как же, сам Дамблдор! Это вам не боящийся вампиров заика! Вообще, Тёмный Лорд мог бы и расщедриться на что-нибудь стоящее. Зараза… Ну ничего, если договоримся – всем поделится, никуда не денется. А если нет – съем душу и все его знания будут моими!
После занятий я уже привычно отправился в Выручай-Комнату и призвал ритуальный зал. Перво-наперво я перекинулся в единорога и слил в кубок около литра крови – много, но в моём случае не страшно. У меня и крови-то нет – первая и вторая оболочки души полностью переплетены, у меня нет никаких внутренних органов, крови и прочего – лишь образования, имитирующие их и на самом деле имеющие вторичное значение – упрощают управление праной, маной и пси. Так что, для меня проникающее ранение, например, в голову, не смертельно, если запас праны не закончится.
Вытащил на свет магических светильников бывшего одержимого и влил в него кровь. О, очнулся!
– Ступефай, – кидаю в него оглушающее. Трансфигурирую стул, вынимаю палочку, перемещаю человека на него, связываю наколдованными стальными канатами, прикладываю парализацией и дополнительно сковываю Туманом Тьмы.
Ну что же, а теперь – мой нематериальный друг. В питающий круг ложится Философский Камень, а в круг удержания – цитрин с душой Тома. Рисунок представляет из себя правильную двенадцатилучевую звезду, вписанную в круг. В центре звезды лежат два круга: питающий на западе, а удерживающий – на востоке. Моё место расположено строго в центре эрцграммы, лицом к удерживающему кругу. Начинаю ритуал, подавая силу в руны отбора и передачи энергии.
В удерживающем круге завился тёмный смерч. Сначала он был чрезвычайно мал, едва заметен, но через пару минут завихрение достигло высоты среднего человека. Вдруг вихрь резко уплотнился и стал гуманоидным силуэтом, состоящим из густого маслянистого дыма с алыми сияющими глазами.
– Мальчишшшка! Что ты сделал?! – Волдеморт попытался ударить меня магией, но рунный барьер надёжно держал его. Риддл зашипел и попытался ударить меня «рукой». Неудачно. Не выйдет изнутри взломать такой купол такими силами.
– Вырвал вашу душу из тела почти мёртвого последователя, отпоил его кровью единорога, отданной добровольно, не волнуйтесь, я знаю, что проклятье не трогает только вампиров, договариваюсь с вами о союзе и обучении.
– Что? – никогда не думал, что у дыма может быть офигевшее выражение лица.
– Союз. Обучение. Ненападение. Убийство Дамблдора. Захват власти, желательно, мирным путём. Объяснить подробнее или проще?
– Пока хватит… И что, ты вот так вот просто на это пойдёшь? По официальной версии, я ведь твоих родителей убил.
– По официальной версии я живу в безопасном месте, а по факту – в доме маглов с мифической кровной защитой. Её там нет, это я Вам как мастер крови говорю, зато следящих чар полным-полно. Кроме того, официальная версия содержит много… Кхм, неточностей и домыслов, если только Вы не давали интервью журналистам. Как там было? «Он смело поднялся в своей кроватке, глядя в глаза тёмного мага»… «Мальчик лежал в своей кроватке и плакал, глядя на тело Лили Поттер». «Мальчик сидел в кроватке и мрачно смотрел на Того-Кого-Нельзя-Называть, сжимая в руке свою палочку…» Феерия! Так вот, Ваше решение? Я развеиваю Вас, или будем подписывать договор?
– Ты же понимаешь, что я в любом случае соглашусь?
– Прекрасно! – протягиваю магу магический контракт – аккуратный такой томик, страниц на триста. Пока он ознакамливается с томиком, я с интересом разглядывал попытки Квиррела выпутаться. Оглушение он скинул, как и парализацию. Честная сталь лучше магии, хе-хе. А хотя… Молодец он! Даже так пытается выпутаться, последовательно накладывает и накладывает (пытается) отмену на звенья. Так он их убирать будет вечно. Помочь ему, что ли? Он ведь действительно благоговеет перед Лордом, несмотря даже на то, что под конец он призывал всех убивать таких как он сам – маглорождённых. Понимающий и умный, догадался, что не просто так из общей злобности он перешёл от политической деятельности к террористической.
– Меня всё устраивает. Только… Ты уверен, что хочешь знать, что произошло тем вечером?
– Уверен-уверен. Вытолкните воспоминание на поверхность своего сознания.
– Легилименция? Неплохо…
Касаюсь разума мага и проваливаюсь в воспоминание…
***
– Лили, ты уверена, что это зелье сработает? – Тёмный Лорд, бледный высокий мужчина с тёмными волосами и тёмно-красными глазами, с сомнением смотрел на пузырящуюся бурду в котле. – Приступы случаются всё чаще, если динамика сохранится, периоды ясности сознания прекратятся вовсе, не позднее, чем на следующее Рождество. Даже крестражи уже почти не спасают, новые делать ближайшие пять лет нельзя ни в коем случая, иначе начнётся труднообратимое повреждение астральной, ментальной и магической оболочки, а нынешняя проблема с вменяемостью станет сущей мелочью.
– Успокойся, Милорд, – со смешком сказала красивая девушка с выразительными зелёными глазами и красивыми медными волосами. – Через пару недель зелье будет готово и тогда…
Внезапно дверь распахнулась, взрывное заклинание попало в котёл.
– Что?.. – начала говорить Лили, с трудом успев отбить следующее режущее.
Волдеморт кинул в проём десяток чар, буквально разорвавших, разрезавших, заморозивших, испаривших, удушивших и частично растворивших несчастного волшебника. Лили кинула аваду в следующего колдуна и он упал замертво. Следующий маг вкатился в помещение и тут же был размазан по полу резко возросшей силой тяжести. Следующий маг принял взрывное от Лили на щит, но прозевал зелье, колбу с которым разбили, чтобы её содержимое буквально растворило верхнюю половину тела мага.
Мелькнувший в проёме тёмно-фиолетовый луч буквально на миллиметр разминулся с ведьмой и моментально превратил стену за её спиной в каменное крошево.
Зелья на полке сорвались с места и разбились о щит врага. Силён… Зелья под его ногами вступают в реакцию и взрываются, сжигая незадачливого волшебника в синем пламени. Именно из-за него миссис Поттер не заметила почти невидимого луча сложного усыпляющего заклинания.
Пламя за секунду угасло и в помещение ввалилось трое волшебников. Оставшийся один, Волдеморт охранял девушку, закидывал всё прибывающих магов заклинаниями и зельями из мастерской, однако в итоге всё же попал под мощнейшее парализующее заклинание одновременно пяти вторженцев.
Видимо, им доставляло некоторое удовольствие показывать Тёмному Лорду, что именно они делают – ритуал разделения души. А крестраж – это уже моё маленькое тельце, всё залитое слезами из-за разрыва связей с родителями.
Тридцать минут подготовки – и тело Тёмного Лорда пронзает дичайшая боль от недобровольного разрыва души. Он пытается не дать отщепить слишком большой кусок, но тщетно – в маленького Гарри подселяется где-то шестая души тёмного мага, а сам он увлекается ловушкой душ в леса Албании.
***
Я вынырнул из воспоминаний мага и удовлетворённо кивнул. Теперь всё сходится. Лорд как раз ставил последнюю магическую подпись. Что? Почему я верю ему? Отчасти – потому что Лили явно не считала его врагом. Отчасти – потому что он в любом случае не сможет мне навредить, прямо или косвенно – ритуал не позволит. Отчасти – потому что изменить контракт сейчас малореально, не с теми силами, что есть у Тома. Тут нужно что-то более близкое к тому уровню силы, что он показал в той подвальной лаборатории.
– Кстати, а если крестражи так разрушительно влияют на разум, почему Вы сейчас вменяемы?
– Ну, во-первых, прошло уже десять лет – за это время душа чуть восстановилась. А во-вторых – Камень, – дух кивнул мне за спину. – Он упрощает контроль над собой и прочищает разум. Да и близость Диадемы… Ты же знаком с теорией о единстве части и целого?
– Так что вам для полноценного возрождения нужно?
– Зелье Возврата, раствор тела, Камень или иной источник энергии, кость родственника, желательно – мага, плоть магического слуги. Кровь врага, желательно – мага.
– Магического слуги – это маг с меткой?
– Нет, мальчик. Магический слуга – это магическое существо, добровольно признавшее свою власть над собой. Домовые эльфы, например.
– А как быстро зелья варить? И как давно вам должен служить домовик?
– Зелье Возврата – пара месяцев, раствор тела – ещё полгода. Ну а финальная стадия, в ней ничего сложного нет, именно для неё и нужны части тел. Камень должен вариться сначала вместе с первым зельем, а потом – со вторым. Но тогда ещё нужно буферное вещество, которое будет изымать прану из камня. Но его ещё месяц делать.
– Ага, кого будем на это дело подряжать? Квиррел справится? – киваю на дёргающегося в тросах волшебника.
– Увы, но нет. Он прекрасный чароплёт, у него развитая энергоструктура, но у него нет никаких талантов в зельеделии. Нам нужен кто-то умелый…
– Если я принесу тебе Барти Крауча-младшего, сможешь помочь подлатать ему мозги? Три года на уровне смертников Азкабана, потом ещё семь под Империо… Состояние его психики навряд ли удовлетворительно. А его якорь – это вы, так что выводы делайте сами.
Лорд кивнул и спросил:
– А что значит «якорь»?
– В Азкабане не становятся животными только те, кому есть, за что цепляться. Вся старая гвардия, заключённая в замке, является вашими фанатиками, готовыми по первому вашему слову начать террор. А вот Блек цепляется за реинкарнацию Джеймса. Понимаете?
– Хочешь всех вынуть и вылечить? – мрачно спросил Лорд.
– Да нет, просто если будешь выпускать их оттуда, учитывай это. Да и террор в ближайшее время – точно не лучшая идея, ваш образ и так более чем дискредитирован.
– И что предлагаешь?
– Ооо, вы будете маглорождённым.
– ЧТО?!
– Хех, подделаем документы и воспоминания, скажем, что вы из Америки приехали, например, чтобы никто точно не полез проверять – там много закрытых обществ волшебников, все и не перечесть. А если и полезет – мир их праху, американские маги держатся друг за друга и секреты друг друга не раскрывают никогда. А маглорождённым – чтобы вы подхватили знамя «прежнего борца за правое дело». Одно дело, когда идеи чистокровных поддерживает чистокровный, пусть и по бумагам, и совсем другое – когда во главе движения стоит выходец из немагов. Кстати, можем ли мы доверять Малфою?
– Ладно, понял-понял. А Люциус… Он очень скользкий человек, но мне будет верен. Там не только и не столько магические клятвы, но и личная преданность, после одного интересного случая… Но это не суть важно.
– Ладно, давай объясняй изменившуюся политику партии своему адепту, пусть собирает материалы. Тебя я пока оставлю у себя, в виде камушка. Не волнуйся, убивать тебя мне резона нет, летом выйдешь на связь с Малфоем и начнём варить зелья. Да, рецепты мне покажешь, я же какой-никакой, а всё же зельевар, интересно.
– Хорошо, но вряд ли ты сможешь его сварить – для него требуются значительные затраты силы.
– Я не собираюсь, да и не хочу варить – только посмотреть. Кстати! Если мы с вами знаем, что крестражи уменьшают вашу вменяемость, не лучше ли пару из них слить с вами?
– Лучше. Но ни тебе, ни Квиррелу не хватит сил снять защиту.
– Да неужели? – ехидно ухмыляюсь, выкидываю из инвентаря и подхватываю телекинезом кольцо Певереллов.
– Хм. Знаешь, раз уж достал, давай, сливай, ты же у нас умный, – со смешком сказал маг. Больно покладистый он стал после подписания договора… Подозрительно.
Отключаю схему и преобразую её в рисунок слияния – восьмёрку, в меньшем круге которой лежит вливаемая (угнетённая) сущность, а в большем – основная (доминирующая). Пара минут и вот уже у Лорда уже на один крестраж меньше.
Ещё раз призываю Волдеморта в пригодную для общения форму и вспоминаю про вкладку «Репутация»: там же с ним стояло -10000! Листаю вкладки и с облегчением вижу запись +10000 (Ритуал братания, Узы Ученичества, Связь Силы). А по логам что? Так… Вот! Вызываю его фигуру с камнем. Ненависть сразу падает до -1000. А потом потихоньку растёт, растёт, а потом рывком прыгает до максимума. Повезло, что я стырил камушек, да.
Потом Лорд проинструктировал Квиррела об изменившейся политике партии и отправил за ингредиентами, я вернул магу содержимое тайников и спрятал кристалл с Риддлом в инвентарь.
Теперь пора идти в гостиную. Шаг в тень – и комната пустеет…
