О, Счастливчик!

Мой новый образ, одобренный наставником, включал в себя белую шёлковую рубашку, чёрный кожаный камзол без рукавов с серебряными застёжками, бархатную тёмно-синюю накидку, да шляпу с подвёрнутыми полями и огромным малиновым пером. Уж не знаю из кого его выдрали, но эта тварь была явно магической, потому как до сих пор это перо со мной и оно не утратило ни своей яркости, ни пушистости. Этого образа, созданного опытным герианским глазом согласно моим пожеланиям, я придерживаюсь до сих пор, изредка внося не особо существенные изменения. Но в те далёкие дни я выглядел именно так. Прямо мушкетёр получился! Подметив схожесть образа, сказал Гериану, что мне только шпаги не хватает. Тот согласился, что нормальное оружие барду точно не повредит, ибо в пути случиться может всякое. Сам он был вооружён коротким мечом и для человека его возраста весьма бодро им размахивал. Насчёт шпаги он выразил некоторые сомнения, всё же данное оружие особым спросом не пользовалось в виду своей редкости. Хотя идея защищённой рукояти ему понравилась – руки бард должен беречь наравне с голосом, если, конечно, не хочет остаться без работы. Так как нечто подобное найти было довольно трудно, пришлось заказывать у знакомого старому барду кузнеца, который был довольно неплох и даже дал мне скидку. Три года мы странствовали с ним бок о бок, став настоящими друзьями. Когда он узнал о моём эльфийском происхождении, пришёл в неописуемый восторг. Ну, понятно почему. Посоветовал, правда, особо остроушами не светить. Как будто я делал иное… За это время мы обошли весь Гондор. Выступали в столице и на дальних заставах, в деревнях, городках и придорожных трактирах, наподобие памятной «Серебряной подковы». Пели во дворцах – в основном, Гериан, как признанный мэтр – и на рыночных площадях – вот тут уже я отдувался. Старый бард не отлынивал от своих обязанностей и учил меня на совесть. Особенно я ему благодарен за науку правильного путешествия. Скитайся я по Гондору в одиночку, давно бы и сам сгинул, и Ромашку погубил. Он познакомил меня со множеством людей. Не забыв, конечно, указать на мой ученический статус, хоть я и не в обиде, зато так и правда все, кому надо, запомнят, кто чей ученик. Кого только не было среди знакомых наставника. Трактирщики, стражники, благородные рыцари и прекрасные дамы. Последние, преимущественно лёгкого поведения, хоть и совершенно разного положения в обществе. Повстречался с коллегами. Они были… разными. Шумными и весёлыми. Мрачными и угрюмыми. Завораживающими своим пением и отталкивающими запахом перегара. Пока я учился у Гериана, потихоньку росли мои характеристики, да прокачивались навыки. Даже новые появились, как, например, Готовка. В походных условиях, разумеется. Ну и Выживание. Вот уж полезнейший навык, без которого всякий уважающий себя бард, проводящий в пути кучу времени, может только от одного городка до другого по дороге доехать, и то – если не очень далеко. Но ведь нередко возникает необходимость сойти с дороги! И тогда не остаётся ничего, кроме как ВЫЖИВАТЬ! Это были хорошие годы, жаль закончились они быстро. Всё же Гериан был стар. Сам он не рассказывал, но, поспрашивав его знакомых, я пришёл к выводу, что ему за сотню перевалило! - Вот я и дома, - однажды сказал наставник, когда на горизонте показались стены очередного города. Выглядел он при этом уставшим, но вполне себе радостным. Я сразу понял, что для него это последняя остановка. Погостив с недельку у племянницы Гериана и её многочисленного семейства, я вновь вышел на дорогу. Теперь уже один. Учитель остался с семьёй, сказав, что более ему нечему меня учить, да и сложновато ему стало скакать по бесконечным дорогам. Он ушёл из жизни двенадцать лет спустя, до самого конца своих дней не расставаясь с лютней и следуя своему призванию. Я опоздал на похороны, приехав лишь под ночь следующего дня. И всю эту ночь я стоял возле надгробного камня, с вырезанным на нём именем и изображением лютни, и пел баллады своего учителя. А со мной стояли протрезвевшие к этому времени барды, прибывшие раньше, и жители города, оставшиеся без мэтра Гериана, что своими песнями скрашивал их повседневность больше десяти лет. Просто стояли и слушали, до самого рассвета, благо весь репертуар наставника я знал назубок. После этой ночи я неделю только шептать и мог, да пальцы в кровь сбил. Когда уходил, уже внучатая племянница наставника передала мне его лютню, сказав, что такова была его воля и инструмент не должен простаивать. Я с благодарностью принял этот дар. Лютня не была какой-то особенной в плане материалов или способа создания, обычный качественный инструмент. Но я постоянно возил его с собой, приторочив к седлу, пусть и играл на нём не часто и лишь герианские баллады. Всё же моя лютня была мне привычней. Когда мы с Герианом распрощались, начало моей самостоятельной карьеры было положено. И даже класс сменился на полноценного Барда, без всяких там Начинающих, да Учеников, как это было при наставнике. Пока он был жив, я всё так же курсировал по Гондору, который узнал вполне неплохо. Когда его не стало, что-то будто бы оборвалось. Нет, я не пил, во всяком случае, больше обычного, и даже в депрессию не впал, однако же, оставаться в пределах границ этого королевства становилось всё более невыносимо. Гондор стеснял меня, я считал, что уже перерос его, хоть до учителя мне и было далеко в плане известности, но мне хотелось нового. Промаявшись в таком состоянии пару лет, я плюнул на всё и двинул на Изенгард. Не в одиночку, конечно, я ещё не совсем из ума выжил, прибился к купеческому каравану с приличной охраной. Случившееся в пути мне сложно классифицировать как везение, либо невезение. На нас напал огромный отряд орков. Их было рыл сто. Потом мне, конечно, разъяснили, что не так уж этот отряд был огромен, но наёмникам, защищающим купцов, этого количества тварей хватило с лихвой. В этой схватке я лишился Ромашки, своей лютни, лютни наставника, того самого подаренного мне кинжала, застрявшего в трупе одного из сражённых мной орков и едва не лишился жизни, вовремя сбежав в лес и обработав раны мазями собственного изготовления, без запаса которых я не путешествовал. Несколько недель, обессиленный и израненный, я таился в сраном лесу, нехило так прокачав Выживание. Потому как всё же выжил. По итогам этого «приключения», шпага была признана вполне удобным оружием, способным с одного укола пробить дрянную орочью бронь, чего не сказать об умении с ней обращаться. Налегай я на фехтование с большим усердием, чем от меня требовала необходимость – которая была довольно низка при моём образе жизни – возможно, я смог бы сразить не трёх жалких орков, а три десятка. Благо, потенциал развития в этом направлении у меня имелся. Так же из этого случая я вынес урок о том, что даже моя Удача имеет свои пределы. Да, я выжил, но от ран и последствий скитания по лесу восстанавливался почти полгода. Да и много памятных для себя вещей потерял. И Ромашку… Пусть она была уже старовата и не так резва как раньше, но я к ней сильно привязался. Так как я никогда не считал себя глупцом, с моей стороны было бы очень безответственно не поучиться на собственных ошибках. Поэтому, вернувшись в Гондор и обобрав один из своих схронов на чёрный день, я подналёг на фехтование, наняв компетентного старого солдата, прослужившего чуть ли не всю жизнь на границе с Мордором, в качестве инструктора. Вот тогда-то я и взвыл, ибо моя физическая подготовка показалась ему недостаточной. После четырёх лет обучения у этого садиста, мои сила, ловкость и выносливость перевалили за полторы сотни, а навык Фехтование дорос до тридцати. Пройдя через это, я искренне не понимал, как можно обрекать себя на подобное мучение чуть ли не с детства и добровольно проходить через такие истязания. Я, конечно, понимаю – жизнь заставит и не так раскорячишься, как это произошло со мной, но… С другой стороны, а что я вообще знаю о быте коллег-попаданцев кроме того, что написано всякими графоманами? Может, они вообще не парятся и живут подобно мне? Вот попал какой-нибудь повар в того же Наруто, открыл раменную и не парится со всеми этими шинобскими закидонами. Теучи-попаданец, лапшевар сотого уровня, хе-хе… Закрыв пробел в воинской подготовке, решил повторить попытку. Опять караван, опять дорога на Изенгард, опять… нет, не орки, всего лишь разбойники. Бла-агародные бандиты я бы даже сказал. Почему так? Ну, они не набросились на нас из засады, а просто перегородили дорогу. Из густых зарослей вылетела и вонзилась в землю перед первой телегой парочка стрел. Охранники и караванщики действовали по инструкции, поставив телеги в круг и прикрывшись небольшими деревянными щитами. От бандитов отделился мужик, щеголеватого вида и в маске, закрывающей верхнюю половину лица. - Господа, дабы не допустить кровопролития, предлагаю вам оставить все ценности и уходить, откуда пришли. Даю слово чести, что в этом случае вас никто не тронет! – Проорал он. Начальник охраны уже набрал в грудь побольше воздуха, чтобы послать разбойника в пешее эротическое, но я положил ему руку на плечо и тихо предложил: - Давай я попробую всё уладить? - Запоёшь их до смерти? – Мрачно усмехнулся пожилой воин. - Почти. Говорят, у меня неплохо получается убеждать. - Можешь попробовать, - пожал плечами он, - но если тебя убьют, скажу твоим родственникам, что ты сам вызвался. - Не переживай, уж кто-кто, а моя родня вам докучать не станет. Перебравшись через повозки, пошёл навстречу разбойнику в маске. Вблизи он смотрелся довольно внушительно, высокий и широкоплечий, в дорогих шмотках никак не вяжущихся с его родом деятельности. Вооружён неплохим полуторным мечом, что для разбойной швали так же не характерно. - Итак, каков ваш ответ? – Спросил он, сверкая белозубой улыбкой, когда я подошёл ближе. - Во-первых, ты – пидор! – Начал я переговоры в лучших традициях дээндэшных ящеропаладинов. – Во-вторых, у меня есть шпага, и я умею ей пользоваться. Я откинул накидку, скрывающую левую сторону тела, продемонстрировав своё не шибко внушительное оружие. - Раз ты говорил о чести, давай устроим честный поединок. Победишь – караван твой. Проиграешь – дадите нам пройти и не нападёте впоследствии. - Я согласен, - после недолгих раздумий сказал разбойник, улыбнувшись ещё шире, чем прежде. – Только, что значит «пидор»? - Это человек, ценящий… мужскую дружбу, - теперь уже я растянул лыбу до ушей. – Я просто не мог не заметить, что твои люди за тобой хоть в огонь, хоть в воду, хоть на… точёные пики защищающих караван профессиональных наёмников. - Да, в этом ты прав! Не будем тянуть, к бою! – Разбойник обнажил меч и кинулся в атаку. Тут стоит пояснить, что в те далёкие годы я всё ещё считался, да и сам себя ощущал, если не подростком, то уж сущим юнцом – точно. А потому, как и подобает любому уважающему себя юнцу, научившемуся более-менее прилично махать железкой, мне не терпелось проверить свои силы. В свою защиту скажу, что будь этот хлыщ закован в броню, хрен бы я из-под защиты наёмников вылез, а так – я был вполне уверен, что мне по силам с ним справиться и его лёгкая кольчужка не станет для меня проблемой. Так и оказалось. Нет, как мечник, этот Робин Гуд средиземского разлива был довольно неплох. Но неплох, не значит – хорош. Тот старый солдат, что обучал меня, скрутил бы его голыми руками за три секунды. Да и мне, благодаря эльфийской ловкости и грации, не составляло труда избегать его ударов. Нет, я вполне бы мог и блоки ставить, силы бы хватило, но вот лезвие моей верной шпаги вряд ли выдержало бы подобного надругательства, всё же её не эльфы ковали, и даже не гномы. Точным уколом я обезоружил этого странного разбойника, после чего упёр кончик шпаги ему под кадык. - Это была честная победа, - произнёс он, стараясь не шевелиться, - мы вас пропустим. - Вот и славненько, - кивнул я, даже не думая отводить клинок, - отзывай своих ребят. Шпага скрылась в ножнах лишь после того, как разбойники убрались, и телеги беспрепятственно поехали дальше. - Скрестить клинки с таким искусным воином было честью для меня, - сказал этот чудик, как только острая железка перестала угрожать его глотке, после чего скрылся в придорожных кустах. Пару лет спустя, в одном из трактиров я слышал, что этого парня повязали и казнили. Как оказалось, ранее он, благодаря своему знатному происхождению состоял в свите аж целого гондорского наместника и обесчестил наместничью же племянницу. Сама она была не особо против, в отличие от её дяди и жениха, который был сосватан ей заботливым родичем. В общем, наш герой особой воинской выучкой не отличался, что и продемонстрировал во время нашей с ним схватки, а потому, вместо того, чтобы принять вызов парня, которого обидел, сбежал в леса, сколотил разбойничью банду и стал шалить на дорогах за пределами родного королевства. Эх, эти романтики, такие… романтики. Сочинил об этом балладу, но получился настолько забористый трэш, что на трезвую голову я это до сих пор петь не решаюсь.