Слова, которые я (не)сказал

Женщина смотрит на него — сквозь него — и кончиком языка коротко облизывает свои губы, а затем зябко поводит плечами, будто мороз на улице, а не душная жара середины Высокого Солнца. Она кокетничает и улыбается, и со стороны это очень похоже на влюбленность, только вот Сил не обманывается. Не нужно уметь читать мысли, чтобы понять: если и есть среди чувств собеседницы влюбленность, то влюблена она не в него, а в его миллионы на банковском счету. Не будь этих денег — ни она, ни многие прочие и не посмотрели бы на инвалида, дожившего до своих лет не благодаря, а вопреки. Она смеется и шутит, пригубливая изредка кофе и смакуя кусочек чизкейка. Интересно, с чего они все вообще взяли, что создатель нового поколения бионических протезов сказочно богат? Сил никогда не спрашивает этого, потому что не у кого и незачем — он ведь действительно богат, — а еще потому, что сам знает ответ. И ответ этот — «Неревар Индорил». Это началось, когда Силу было лет пять. Может быть, даже раньше, точной даты он все равно не помнит; да это и не важно. Первое, острое и болезненное воспоминание о его сомнительном даре — впечатления о прикосновении к матери в пылу ссоры. Она спорила с мужем, и мальчонку, только-только начавшего понимать чувства других людей, окатило при прикосновении такой волной ненависти и презрения, что после он еще долго просыпался в слезах. С тех пор — или же много раньше? — стоило ему коснуться кого-то кожа к коже, чужие чувства и мысли (а порой и воспоминания) считывались им как с бумаги текст. Он никогда до старшей школы не допускал мысли, что это, вообще-то, ненормально. И смысла поговорки «неведение — благо» не понимал тоже, пока не услышал случайно мысли своей первой девушки и якобы лучшего друга. Наверное, тогда все окончательно пошло под откос. Сил не знает как его нашел Неревар. Да и имело ли это значение? Неревар, тогда еще просто амбициозный и талантливый юнец, а не зрелый глава созданной им же корпорации ResDayn, сети которой медленно, но верно опутывают весь континент, просто ворвался в его палату, требуя сейчас же — немедленно — собирать немногочисленные вещи. Выбор,— сказал он тогда, — у вас, серджо, небольшой. Либо вы идете со мной — либо остаетесь здесь до конца ваших дней Выбор в самом деле был небольшой — довериться слишком непохожим на правду обещаниям или влачить существование психически больного человека. Нормальные люди не уверяют, что могут залезть в голову другому человеку, лишь прикоснувшись к нему рукой. Нормальные люди не отрезают собственные руки — руку, думает Сил, глядя на сделанный им же бионический протез и решая, что вторую он все равно когда-нибудь отрежет — и уж тем более не грезят пересадкой собственного мозга в кибертело. Нормальные люди вообще живут очень и очень скучно, но Сил бы хотел хоть на пару часов пожить такой скучной жизнью. Наверное, поэтому он решает рискнуть и соглашается на предложение тогда-еще-Мора почти без раздумий. А еще, Неревар — первый, чьи мысли Сил не смог услышать. Неревар познакомил его с Вивеком, а Вивек — со всеми остальными. Раньше Сил, конечно, догадывался о том, что есть и другие люди с Даром — ну в самом деле, не мог же он быть одним единственным «странным» в мире, — но полагал, что вероятность с ними встретиться бесконечно стремится к нулю. И потому не представлял даже что сделает, если вдруг встретит себе подобных. В общем, к тому, что на него буквально свалится с неба гиперактивный юноша, протораторит что-то и стремительно отлеветирует (хотя Сота не уверен, что такое слово существует, но то, что сделал Вивек, по-другому назвать нельзя) куда-то подальше, Сил не был готов ни физически, ни морально. Но приняли его, в целом, весьма и весьма тепло. ResDayn, неформально объединивший людей с необычными способностями (обычные люди у них — разве что редкие секретарши и вахтеры, ни сном, ни духом не подозревающие об истинной природе своих начальства и коллег), стал для Сота Сила самым настоящим домом. Неревар же для него — для всего Совета — стал кем-то вроде хортатора из древних эпосов. Индорил-Мора дал им цель-и-смысл, дал возможность почувствовать себя нормальными, такой же частью общества как и все, — и это стоит действительно многого. Сил обязан Неревару (и Вивеку тоже — это он направил к изобретателю своего лучшего друга) больше, чем жизнью, и потому готов сделать для него и их общего Дела практически что угодно. Ради комфорта и процветания их компании можно и потерпеть пару недель глупый треп и сомнительную соблазнительность «ценных» женщин, очарованных круглыми суммами на счетах скромного ученого-изобретателя. Удивительно, что такие… ветреные существа могут обладать действительно важным знанием. Одна из них смотрит на него — сквозь него — и доедает, наконец, свой чизкейк. Сил улыбается… …и подает ей живую руку.