Слова, которые я (не)сказал

Морнхолд горит. Его осаждали долго — куда дольше, чем любую иную крепость, сохранившую верность законному хану, — но все же город был обречен с самого начала. Ничто и никто не может устоять перед Нереваром — а Морнхолд никогда и не славился неприступностью. Нижние кварталы горят, горят подожженные трупы — дым, черный и маслянистый, стелется низко и далеко, — даже во дворце воняет гнилью и паленой кожей… Альмалексия скорбит по своему народу, но остается не из любви к нему — ей больше некуда отступать, только в смерть. Умирать ей не хочется. — Прощай, гахмерден Альмалексия Джарун, великий хан Индорил. Умирать ей не хочется, но она сражается на передовой разъяренной сенч-львицей, багряным летуном, защищающим гнездо… Сражалась, пока ее не выбили в последний незахваченый город. Если она не сложит оружие, Морнхолда не станет — и вместе с ним всех тех, кого она ведет за собой по праву крови и праву силы. — Прощай, советник Сил Сота, мистик псдж. Она могла сбежать, Сил бы помог ей по мере всех своих сил и умений, но он не вправе вмешиваться. В вопросах власти кимеры разбираются без чужой помощи, этот закон вырезан в крови и кости Сота Сила — но за годы, проведенные вне Велотиида, многое в нем изменилось. — Я буду с тобой, Айем-хан. Как любовник и вымесок, лишенный рода, если советник и мистик тебя не устраивает. В ее взгляде мелькает краткая благодарность, но исчезает тут же. — Нет. Только я должна выйти на поединок. Нагие помыслы, неприкрытая сила, хан против хана. Древний закон. На Альмалексии нет ни одежды, ни украшений — лишь ритуальные узоры хны и незачарованное оружие, как велит обычай, и это первый раз, когда ее нагота — причина скорби. Неревар не умрет этой ночью, ему благоволит Азура. Судьба Альмалексии — белый туман, Сил не видит ее, но чувствует горечь цветов и соли. Горечь он чувствует, когда целует чужие губы — и накладывает левитацию, чтобы Айем не изранила ноги, пока идет до последнего поля боя. — Возвращайся на Артеум, Си, пока еще можешь. Она отворачивается, и лицо, подвижное и живое, застывает, точно каменная маска. Змееликая гахмерден не слабая женщина, она не поддается чувствам — и не боится. — Я найду тех, кто отомстит за тебя, Индорил Альмалексия Джарун. Она уходит. Несказанное «прощай» жжет ребра.