Слова, которые я (не)сказал

Альмалексия лишена былого статуса — непривычно видеть ее в одежде наложницы, а не великого хана — но взгляд ее и стать сохранились прежними. Она по-прежнему выглядит и ощущается выше и достойней любого, кто находится рядом, и Сил бы склонился перед ней, как положено перед правящим королем, если бы не был прикован к постели из-за скверной раны. Поэтому Сил кивает — и замечает обломанные ногти и замазанные наспех ссадины. Интересно. Было бы интересно — если бы не было больно. Альмалексия-хан — мертва, осталась кормить дешаанских болотных алитов. Альмалексия-воин — унижена и лишена чести, ее знамя сожжено и развеяно по семи ветрам. Альмалексия-женщина… Она принадлежит тому, кто взял ее силой. Альмалексия нынче — тень самой себя. Сил помнит ее иной — несгибаемой и неизмеримо прекрасной, и хоть она не утратила ни красоты, ни стального взгляда — что-то в ней надломилось и срослось иначе. Как и в нем. Сил лишился руки, Дома и свободной воли; нынче не тот, что раньше, и все же они оба — (не)королева, пока не способная править, и псиджик, проваливший, но не желающий бросить миссию. Им следует забыть сожженное прошлое и строить на пепелище совсем иное — места былой влюбленности там не будет. И жалости там не будет тоже.