Слова, которые я (не)сказал

Что я, скажите мне, мудрые духи-предки, место свое нашедшие среди звезд. Смертные заперты в тесные метаклетки, но по детям костей не пролито и капли слез. Вы, бессмертные духи-предки, что вы такое, чем вы отличны кроме неизмеримо большой души? Мы есть ваша кровь и плоть, и время над нами властно в такой же мере. Время, равно прямое и закольцованное, все режет верней ножа. Измененное, но неизменным остающееся — что оно, как его подчинить? Я измеряю его, взрезаю былые кальпы, но даже внутри Реки едва ли найти ответ. Время-змея извивается под ладонями, то ластясь, то плотно беря в тиски. Я изменяю себя, и кожу, ложных значений полную, под бога крою… Бога нет. Создателя нет, но вечность у нас под ребрами, и смертный способен место его занять… Только хватило б дерзости — или сил. Только хватило б дерзости или сил — в мире смертных не сыщешь честней молитвы… Ее некому обратить. Разница между смертными и даэдра — всего-то в силе души. Предки едва ли сильней потомков — мы дети костей земли. Время: всего лишь отрез закольцованных алгоритмов — можно их изменить. Можно принять энергию тысяч смертных и суть свою исказить. Неизмеримо сильные духи-предки лишь дольше хотят пожить. Тело — сосуд, наполненный вечным духом, но суть его в неизменности измененного — в чем смысл его бежать? Тело мое — мой храм, но храм этот ныне отравлен ядом, и сажей измазаны его стены. Толку о нем скорбеть? Я иду по границе жажды и пресыщения, и край этой грани — ряд острых мечей-зубов. И я, погружаясь, домой возвратился будто, но дом мой насквозь пропитан гарью, и яд, гуще и злей даэдротьей крови, в жилах его течет. Не знаю, что ждали так долго предки, хвалы чему возносили и жертвы чему несли. Вы, позабывшие бытность обычным смертным, не помните боль души и как сон позабыли хлад мировых оков. Холодные и молчащие, режете жилы мира осколками мертвых слов… Нашел я ответы. Вы — дети, в чистой жестокости ищут что утешение. Я — тот, кто заменит вас.