Хочется пить

Как только Джош очнулся от наркоза, первым делом он спросил о Тайлере. Операция еще шла, так что Брендон велел ему заткнуться и поспать, пообещав разбудить позже. Как только Джош окончательно очнулся от наркоза, он снова спросил, где Тайлер. Как заверила его Дженна, операция прошла по плану и его должны были скоро привезти сюда. Но его все не везли, и Джош мысленно надеялся, что ни сейчас, ни потом у него не случится отторжение. Или осложнение. Или что-нибудь еще. Джош, оказывается, любил себя накручивать, когда дело касалось Тайлера. Его наконец привезли, и врач только подтвердил слова Дженны о том, что все прошло по плану. Но это сейчас, а потом могло быть все, что угодно. А третьей почки у Джоша не было. Тайлер бормотал что-то про горящие глаза и темную комнату, и Джош только посмеивался. Паника постепенно отступала. — Я люблю тебя, Джоши, — вдруг сказал Тайлер, и Дан дернулся, чуть не рухнув с кровати. Потом он стал мысленно успокаивать себя тем, что парень сказал это, отходя от наркоза.

***

Тайлер стоял в темной комнате. Повсюду на него смотрели сотни, тысячи глаз. Глаза горели, глаза пели, и Тайлеру было не по себе находиться здесь. Но вот, темнота начала отступать, и он увидел за ней Джоша, протягивающего к нему руки. Он побежал навстречу, как вдруг начал задыхаться и услышал чей-то чужой голос, велевший ему что-то делать. Тайлер голос зачем-то послушал и неожиданно очнулся в палате. — Привет, — он поморщился от яркого света и увидел сидящего перед ним Джоша. — Я умер? — спросил он у врача, не уверенный теперь, что он все еще его врач. — Нет, — Джош, кажется, облегченно засмеялся. — Тебе сделали пересадку. Тайлер внимательно посмотрел на него и увидел, что тот был не в привычном халате, а в такой же, как и у него, одежде. — Почему тогда... — он не договорил, прикрывая глаза. Тайлер не мог поверить, что Джош пожертвовал собой ради него в прямом смысле. — Ты стал моим донором? — он почувствовал, как по щеке скатилась слеза. — Тай... Тайлер, у тебя что-то болит? — сразу же встревожился Дан. — Нет, — всхлипнул парень. У него наконец ничего не болело. А еще он почему-то не хотел пить.