Магия крови: Стеклянные тени

«Дорогой дневник! Я люблю боевики, но не особо перевариваю триллеры - кто же знал, что в пресловутом Доме Тысячи Зеркал меня ожидает и первое, и второе с полным эффектом присутствия? С одной стороны, следствие по делу хотя и не продвинулось так уж далеко после давешней ночки – но у нас хотя бы появилось несколько направлений для дальнейших поисков. Некоторые полученные мной сведения к делу не подшить, но одно могу сказать точно: с этого момента дело графа фон Корвака стало по полному праву моим, и довести его до конца я категорически обязан. Но обо всем по порядку: я ведь еще не изложил тебе, сколь бурной выдалась моя ночь в музее…» Он чуть не засветился, пробираясь по крышам близ Зеркальной. На крышах напротив Дома засели несколько снайперов, а наземные силы Стражей тихо, но решительно разворачивались в окрестных улицах. Особенно хлопотно оказалось отрезать дом-музей от автострады Централь-ной, на которую выходило парадное. На крыльце парадного, выставив перед собой баррикаду из выволоченных из холла резных столов, заняла оборону небольшая группа «не наших». «Не наши» вовсю готовились прикрывать скрывшуюся в Доме группу сотоварищей. Споро возводились баррикады, двое уже вытаскивали из объемных сумок складные стационарные барьеры от пуль... «Драконы», - вспомнил стажер, - цыган из семьи Тахи назвал их «драконами»… - Ну, раз все заняты… - удовлетворенно пробормотал Сарен и осторожно переместился на дальнюю открытую башню. Взрезав петлю навесного замка, он пролез через люк, после чего оказался в низком круг-лом помещении без мебели – чердак северной башни. Где-то здесь, в темноте, должен быть люк, ведущий в саму башню. А уж оттуда он попадет и в сам Дом. Сарен еще раз проверил работу визора и, сжимая странный осколок в руке, двинулся в темноту. Осколок сиял в этом мраке настолько ярко, что с лихвой заменял фонарик. На ходу он вспоминал все, что успел узнать об этом некогда великолепном месте за две недели своей службы в Эйвоне. Дом Тысячи Зеркал. Даже не дом, а целый дворец, втиснутый в скромного плана четырех-угольник, бывший некогда самым громадным отелем в Содружестве. Построили его вместе с Новым городом, а значит, построил его граф фон Корвак – но он же вскоре переделал это место под фамильное гнездо. При нем это здание стало одним из чудес континента и источником славы и могущества Эйвона, что расцвел по обеим берегам Руны в эпоху фон Корвака. И дальнейшая история Дома, разумеется, неотделима от истории его творца. Откуда взялся и кем был на самом деле Айзек фон Корвак – спорят до сих пор. Одни говорят, он пришел с юга, а его отец был одним из лучших творцов «кривых», «живых», «пересмешливых» и прочих магических зеркал. В позапрошлом столетии эти магические игрушки были очень популярны у новой аристократии Запада. По другим сведениям, сэр Айзек просто торговал зеркалами, а в Эйвон прибыл для расширения своего дела. Некоторые же говорят, он закончил Академию магии и в Эйвоне пытался найти своему таланту применение. Надо сказать, кое-кто из знавших Айзека при жизни подтверждали у него наличие популярной татуировки выпускника Академии… Впрочем, откуда и зачем бы он ни прибыл в Эйвон – именно здесь он познакомился с талантливой художницей и резчицей по стеклу Азалией Лоусон. Попробовав свои силы на местном рынке предметов роскоши, видимо, успехов он не достиг. С Азалией же действительно имел теплые отношения – но ее богатые родители не дали этому союзу пустить корни. Так, потерпев неудачу сразу на двух фронтах, молодой Айзек фон Корвак на несколько лет попросту исчез из истории Эйвона. Одни говорят, он по-прежнему подрабатывал на окраинах, перебиваясь мелкими заказами. Другие – что на это время он вовсе покинул Эйвон и путешествовал. Некоторые утверждают при этом, что путешествовал он, связавшись с небольшим цыганским табором из пустошей… Последнее теперь показалось Сарену наиболее интересной версией. Как бы то ни было – но возвращение сэра Айзека в город через несколько лет было грому подобно. Это произошло в 1920 году. Началось все с того, что появился он баснословно богатым. Торговля на Золотом побережье, пиратство, контрабанда, политические связи – версий об источнике много, но суть одна: уже через пару лет сэр Айзек взлетел к самым вершинам власти в Эйвоне. А затем дал волю своим талантам – и принялся изменять всю жизнь вокруг себя. Это он разработал план Нового города и возглавил строительство, основав самую огромную до недавнего времени компанию «Корвак-строй». Это он вложил миллиарды в развитие магико-синтетических инноваций. Некоторые из них – например, система канализации с тройным парафильтром, остановившая распространение магической лихорадки – навсегда изменили облик Содружества. Это он подарил фармацевтике метод стихийной дистилляции и криообработки – и власти смогли позволить себе учредить бесплатную медицину и систему страхования. Под эгидой же «Корвак-строя» Старый Эйвон уже в 1948 году окончательно стал одним из районов выросшего промышленного колосса. Участие фон Корваков в политической жизни Эйвона превратило его в наиболее престижный и финансово здоровый объект Содружества, а их меценатство и союз двух талантливейших сердец – сделали его жемчужиной, с которой считалась даже древняя культура Империи Цзинь… Стоп, двух сердец? Ах, да: надо ли говорить, что к тому времени сэр Айзек был давно женат на своей старой знакомой Азалии фон Корвак – и на сей раз родители против не были. Именно совместными стараниями Айзека и Азалии Дом Тысячи Зеркал обрел свой неповторимый облик и весь оставшийся век поражал туристов своим величием. Да, этот Дом надолго стал одним из чудес континента. Он же неизменно оставался фа-мильной резиденцией фон Корваков. Сарен в том числе просматривал старинные рекламные буклеты с описанием «внутренностей» дома-музея – и даже пара фотографий с кратким перечнем достопримечательностей производили впечатление… Зеркал в доме-музее вовсе не тысяча – их две тысячи сто одиннадцать, потому название, хотя и звучное, но все же весьма условно. Дом поделен на десятки секций, каждая из которых – шедевр зеркальной композиции. Каждый этаж – по-своему особенное зеркальное царство. Согласно впечатлениям входивших в этот музей посетителей, зеркала здесь словно живут своей жизнью: зачастую они отражают не только друг друга и зеркально-гладкие поверхности, составляющие большую часть интерьера – они отражают самое мироздание. Неудивительно, припоминая список композиций, подумал юноша – только одна секция музея состоит из обычных зеркал. Остальные – от «кривых» до магических, спектральных и трансцендентных – неповторимый образец симбиоза магического и художественного талантов фон Корвака. Стеклянные же оправы и прозрачные чудные барельефы Дома – принадлежат руке Азалии фон Корвак, трудившейся над этим музеем вместе с мужем. Кроме зеркал и барельефов, Дом обставлен коллекцией весьма впечатляющих картин Азалии: говорят, некоторые эмоции и идеи этих полотен вдохновленный талантом супруги сэр Айзек запечатлел внутри своих магических зеркал, где они и живут до сих пор. В 1951 году фон Корваки были объявлены почетными гражданами города, а графский титул сэр Айзек примерил еще за десять лет до этого. Тогда же, не собираясь останавливаться, он спроектировал Зеленогород, примкнувший к воздушному Айрису – впоследствии это привело к закладке опор под Верхний город. Немало средств сэр Айзек вложил и в Легион, перевооружив его и профинансировав специальные кафедры в лучших магических вузах Содружества. Несколько поколений Стражей и солдат Легиона, включая их с ребятами выпуск, обязаны своими успехами и трудоустройством по специальности именно фон Корваку. Многие гражданские специалисты – и маги, и не маги – кстати, тоже… Однако Дом Тысячи Зеркал давно был закончен, поток туристов и ценителей искусства в эту обитель Нового Эйвона с годами иссякал. Да и сам сэр Айзек, начиная с 60-х годов, все реже и реже покидал свою резиденцию, выезжая только по делам компании или на встречи в мэрию. К 80-тым годам он прекратил и эти поползновения. Пара фон Корваков ударилась в тихое затворничество. Отношения между мужем и женой, по слухам, тоже давно оставляли желать лучшего. Злые языки твердят, что на этом, скорее всего, сказалась бездетность могущественной четы – может так оно и было… К судьбоносному 1985 году дела фон Корваков вовсе шли ни шатко ни валко – странно, но недолгий упадок Эйвона в целом полностью с этим периодом совпал. Айзек словно бросил свое любимое дитя – и «дитя» немедля вошло в полосу кризиса. Кончилось это двухлетним обвалом кредитной системы, которую тридцатилетие назад сам фон Корвак и возвел на трон Содружества, опрокинув старую монету-стандарт. Кульминацией стала «война банд», вспыхнувшая на периферии пустошей, а окончившаяся ночью на двенадцатое месяца Жатвы 1985 года на эйвонских улицах. Айзек фон Корвак оставил дом этой странной, жуткой ночью восемьдесят пятого. Один, среди ночи и без каких бы то ни было весомых причин, бесследно исчезнув. Связан ли он был с «войной» и кризисом и чем занимался в последние годы своего пребывания в городе – никто этого так и не узнал. Не узнали также, что стало с Азалией. Многие вспоминают, что под утро она была в Доме и с мужем не уходила – однако на следующий день Дом Тысячи Зеркал оказался пуст и безмолвен. С уходом сэра Айзека в Эйвоне на короткое время воцарился сущий хаос – а затем, после смены власти и пары операций Легиона против восставших банд, все быстро устаканилось. Дом Тысячи Зеркал стал домом-музеем семьи фон Корвак, самих хозяев, спустя несколько лет безуспешных поисков, признали мертвыми. Так все и начало возвращаться на круги своя: история получила свой раздел в учебниках и стала потихоньку блекнуть под напором нового тысячелетия. О фон Корваках забывали, забывали и почти забыли – если бы не новая волна аномалий, участившихся два месяца назад. «Их официально причислили к мертвым. Но цыган говорил так, будто хозяева Дома никуда не уходили отсюда.» - подумал Сарен и настроил визор на ауры проклятых. Пусть будет пока так. Попутно он размышлял над тем, насколько уверенно звучали слова предводителя цыган – да и остальные пошли в Дом даже без командира, словно и так прекрасно знали, что ищут. Сколько же раз цыгане из пустошей проникали в это место на самом деле? - Джул прав. – прошептал сам себе юноша, пытаясь высветить этот чертов люк в башню. – Долбанные цыгане. Что же вы пытаетесь найти в этих стекляшках? Какое-то проклятие? Магический артефакт? Секрет успеха фон Корвака?.. - Здесь есть и то, и другое, и третье. – ответили ему негромко из темноты. Юноша вскинул визор к глазам, едва не выронив светящийся осколок от неожиданности. Впереди, в глубине чердака, отчетливо мерцала чья-то маленькая аура – только не та, на которую был настроен прибор. Он опустил визор, вытянул руку с осколком. Мягкий свет выхватил небольшую черную фигуру на полу. Это был упитанный, внимательно косящийся на визитера желтым глазом, ворон. - Ну, чего смотришь? – нахохлился ворон. – Думаешь, спишь? Тогда сразу говорю, тебе здесь и не такое приснится. Не в то место ты забрел, человек. Судя по контурам, птица духом не была, понял Сарен. Но и ни одна из птиц, что есть в этом мире, не разговаривает. - Ты не дух. И не проклятый. Кто же ты? – поняв, что раз птица решила поговорить, нападать скорее всего не будет, он подошел ближе. - Я ворон. Просто ворон. – пожал (честное слово!) плечами пернатый. - Вороны не разговаривают. - И правильно делают. Но я особый ворон. – пояснил тот. – Я слуга хозяйки фон Корвак. Я был создан, чтобы развлекать ее, пока хозяин занят. - Чем он занят? – снова ненавязчиво сканируя его визором, деловито спросил юноша. Ворон, судя по показаниям, был аномалией в чистом виде – только теперь прибор вообще не находил ни одной известной в мире эссенции. - Работой. Тебе знать не положено. – птица, тоже изучая пришельца, обошла его кругом. – Ты не местный. И, насколько я разбираюсь в людях, не из этих докучливых цыган. – заключил слуга наконец. – Ты пришел осмотреть великолепные экспозиции музея Тысячи Зеркал? Пока хозяйка не грустит, я могу быть гидом для гостей дома. Сарен кивнул. То, что это рукотворная аномалия, уже ясно. Похоже, ворон-слуга «запрограммирован» на определенное поведение. Раз так, ему как непрошенному посетителю эту птицу не разговорить – но она может помочь отыскать владельцев Дома… - Да, я гость. Но я хотел бы поговорить с хозяевами. Они здесь? - Мастер фон Корвак далеко и занят. Но госпожа Азалия может и выслушает тебя. Иди за мной, гость! Впереди, у стены, бесшумно открылся люк, сквозь который ворон первым слетел вниз, в башню. Рядом с люком Сарен заметил гору старых тряпок, в которых запуталась пара черных перьев. Похоже, здесь птица коротала дни, ночью спускаясь в Дом. Значит, и владельцы Дома, кем бы они ни были сейчас, прятались где-то еще. Спустились в башню. Ворон провел его через трехэтажные завалы старой мебели, книг и коробок – и бодро запрыгал вниз по узкой винтовой лестнице. Лестница привела их в широкую галерею с десятками дверей по обеим сторонам. Пол был сложен из гранита, покрытого сверху толстым, идеально гладким слоем стекла. Стены – столь же гладкие. Потолки – также прекрасно отражали все вокруг. Отражения в полу, стенах и потолке причудливо накладывались друг на друга, уходя в дурную бесконечность – от этого поначалу сложно было понять, где верх, а где низ, даже слегка кружилась голова. А еще Сарен периодически ловил себя на мысли, что краем глаза постоянно ловит какое-то движение в глубине этих отражений. Он успокаивал себя мыслью о том, что этот странный эффект – результат оптической иллюзии, коего фон Корвак мастерски добился в своем творении. В конце концов, не зря он слыл гением в столь любимом им зеркальном деле. Стенки все еще работающего лифта тоже оказались зеркальными. Отражения здесь жили повсюду. И в этих отражениях, заметил вдруг Сарен, Дом был совсем другим, нежели осязался. Пару раз он видел в зазеркалье столы, лампы и прочие предметы интерьера, которых не наблюдал вокруг себя. Да, понял юноша и тронул свободной рукой верный жезл – за этими стеклами определенно что-то есть. - «Зеркалки» не делать. – ворчливо предупредил в лифте ворон. – Да, и хозяева – люди большого искусства, поэтому селфи тоже не любят. Так, информация для нездешних… Они вышли из лифта в похожую галерею, проходящую сквозь этаж. - Пройдем через секцию магических зеркал. – пояснил гид. – Уникальная экспозиция и потрясающая атмосфера. Все зеркала – шедевры искусства. Я расскажу о каждом из них подробнее, если хочешь. - Спасибо, но сейчас времени у меня мало. - Как угодно. Многое пропустишь. – без особого сожаления сказал ворон. Они двинулись через западное крыло. На экспонаты сильно не отвлекались, хотя для про-формы ворон все равно давал комментарии. - Зал «кривых зеркал». Осторожно! У тебя есть резко дисгармонирующие черты характера? Эти зеркала их обязательно найдут и исказят до уморы. Если почувствуешь приступ суицидально-го порыва или уныние – опусти глаза и не смотри по сторонам. Миновали галерею «кривых зеркал». В одном из них Сарену насмешливо помахало ручкой его отражение – горбатое, в толстенных очках и с ужасными огромными прыщами. - Экспозиция «Тайны эго». Эти зеркала могут открыть то, в чем ты сам не до конца уверен. Если не уверен, что не уверен – лучше вообще не пытайся в них что-либо разглядеть. Юноша попытался. Матово-черные зеркала молчали, похоже, не зная, что ему открывать. Но одно из них вдруг на секунду проявилось – и он с удивлением заметил в нем лицо… Нет, не свое, а странной цыганки из «Атвал башка». Она действительно порой возвращалась в его размышлениях насчет цыган и их странных дел, хотя никакой связи ее с происходящим Сарен пока не видел. Так, просто смутно беспокоился. - Трансцендентные зеркала, гордость хозяина. Тут – инфинитивные, а там – латентные. А вон у той стены – трансцендентные миниатюры. Тут они все же немного задержались. Миниатюры, запечатленные в зеркалах талантливой рукой мастера фон Корвака, поражали. Здесь встречались такие невидали, как божественная благодать, первый луч света во тьме, осенняя грусть, раж от спортивной победы, любознательность маленькой девочки и удивление впервые узревшего дождь мальчика… Сэр Айзек сумел с помощью очень и очень мощной магии заставить жить в зеркалах весьма редкие состояния бытия. На вид это были как будто туманные разноцветные облака, мерно курящиеся у поверхности стекла – но стоило присмотреться, и все заключенные в них эмоции наполняли разум. Ворон терпеливо подождал, пока Сарен налюбуется первозданной радостью человека, ставшего отцом – сама искусственная птица не видела в зеркалах ничего, просто помнила назубок все залы и их экспонаты. - Осталось две галереи. – сообщил довольный, что гость впечатлен, проводник. – А там попадем в хозяйский корпус. - А это который этаж? - Шестой. - Сколько же тут всего залов? - Ровно сорок четыре. Галерей – по две на корпус, если считать картинные. – скрупулезно ответил гид и повел его дальше. Ворон повел нервно клювом, когда они пересекали галерею зеркал-прагматиков. Откуда-то снизу, из глубин Дома, доносились глухие шумы, как будто кто-то переругивался и копошился в темноте. - Хм… Хозяйка не в духе. И Стекольщик рыщет. Может случилось чего? – раздосадовано пробормотал ворон и поторопил гостя. - Кто такой Стекольщик? - Мерзкий тип. Присматривает за Домом и экспонатами. Терпеть его не могу, да и он меня, кажется, тоже. Я бы давно выкинул это чучело на помойку – но он помогает хозяйке чинить зеркала… - Чинить? – недоверчиво хмыкнул юноша, но тут тишину Дома разорвали истошные крики этажом ниже. Спустя мгновение крики смолкли, как обрубленные. Сарен увидел в лестничном пролете, показавшемся из-за угла, человеческую фигуру. Свечение осколка в его руке упало на поднимавшегося по лестнице. Это был один из цыган, бледнющий, нервно водящий по сторонам дулом автомата. Цыган заметил их и вскинул оружие к плечу. - Блин, не дергайся!.. – выставляя перед ними барьер потолще, вскрикнул Сарен, но вы-стрела так и не произошло. - А-а-а-а-а!... Крик перешел резко в хрип. Цыгана рывком приподняло над полом, так, будто кто-то схватил его с силой за горло. «Невидимость? Иллюзия?» - запоздало прикинул юноша, хотя и так уже видел то, что отражалось в гранитной стене позади цыгана. За горло его держала длинная узловатая рука, принадлежащая кому-то высокому, долговязому, неказисто-жуткому. Существо тихо заворчало и покосилось на него из отражения – а потом с хрустом сломало зеркальному цыгану шею, сжав длинные пальцы. Одновременно с отражением, рухнул на пол и бездыханный оригинал. Сарен нервно сглотнул и отвел руку с осколком, пытаясь проверить свою догадку… Лестничная площадка погрузилась во тьму – но в стене рядом с ним, на которую упал свет из его руки, уже стояла длинная фигура в балахоне. «Значит, не иллюзия. Он попросту живет в зеркалах Дома!» Они уставились друг на друга. Балахон скрывал почти все тело Стекольщика – лишь торчали по бокам длинные узловатые руки. Он покачивался, совершенно немыслимо и отвратительно, словно еле держался на кривых ногах. Голова монстра была упрятана в плотный холщовый мешок, перетянутый веревкой на шее. Стекольщик сосредоточенно смотрел из стены на мерцающую штуку в руке гостя – именно смотрел, хотя ни малейшей прорези в мешке, скрывавшем его овально-вытянутую голову, Сарен не заметил. Долговязый хранитель Дома вразвалочку повернулся: юноша понял, что он идет к его, Сарена, отражению на противоположной стене. Завороженный, он лишь полуобернулся туда, не мешал Стекольщику. Если бы тот хотел убить и его – сделал бы это быстро, понимал стажер. Вместо этого монстр протянул пальцы к осколку, что блекло отражался в стене, коснулся его мерцающего бока – и глухо протянул что-то нечленораздельное сквозь мешок. Сарен на миг почувствовал его холодные пальцы на своей руке. Стекольщик определенно знал, что это такое. - Это гость. – спешно бросил коллеге ворон. – Он пришел к хозяйке. Стекольщик без всякого трепета покосился на говорливую птицу, после чего поманил Саре-на за собой – и растворился в зеркальной стене, шагнув в темноту. - Что он хочет? - Там, внизу, похоже чужие. Опять эти противные цыгане. – пояснил ворон. – Задача Стекольщика – беречь Дом и его хозяев. Он рано или поздно справится с непрошенными гостями, но просит помочь: так будет быстрее. Тебе ведь нужно повидать хозяйку до того, как рассветет? - Хм, вообще-то мочить без суда и следствия не наш метод… - задумался Сарен. – Это необходимо? - Да. Хозяйка не потерпит в Доме чужих, особенно тех, кто угрожает чем-либо семье фон Корвак. - Пустите в Дом Стражей, они тут неподалеку. Цыган повяжут… Этажом ниже раздались чьи-то громкие возгласы – и тут по Дому прокатился трескучий выстрел. «Не пали зазря! – услышали они. – Ему и вспышки хватит…» - Похоже они выключили фонари. – пояснил вскинувшему брови гостю их проводник. – Не дают Стекольщику добраться до них, он ведь может перемещаться только через отражения… Снова раздался истошный крик и пара выстрелов: еще один неосторожно отразился в чем-то стеклянном. Затем грохот – что-то с протяжным звоном треснуло. Судя по яростному возгласу Стекольщика, ломать экспонаты в доме-музее категорически запрещалось. «Они могут добраться до хозяйки!» - зло каркнул ворон и спорхнул вниз по лестнице. Сарен мысленно плюнул и отважно бросился, светя перед собой осколком, за ним. Если Стекольщику трудно до них добраться – будут ему отражения… Он, стараясь издавать поменьше шума, сбежал на этаж ниже. Похоже, кто-то из цыган пытался доехать сюда на лифте: двери лифта безуспешно лязгали, пытаясь закрыться; лежавшее между ними тело мешало им. Бросив взгляд внутрь кабины, Сарен скривился: троими меньше. Трое, по-видимому, еще не знали о трюках Стекольщика, входя в освещенный зеркальный лифт. Остальные цыгане, увидел стажер, рассыпались по широкому коридору темными силуэтами. Вот двое осторожно толкнули одну из дверей, видимо, пытаясь разведать путь в соседний корпус через галерею. Ближайшие из них, заметив свет от его стекляшки, обернулись к нему. - Погаси фонарь, придурок! – спутав юношу с кем-то из своих в полумраке, окрикнул один. – Отразимся в стенах – и нам каюк! Сарен поспешно кивнул и спрятал осколок в карман. Краем глаза он заметил, как прошел в зазеркалье стены, угрюмо покачивая в лапе резец для стекла, охранник Дома. Свет погас, и Стекольщик не мог добраться до еле заметных отражений пришельцев в своем измерении. - Быстрее! – поторопил кто-то из дальних цыган. – Нам надо наверх, идем… - Сарен увидел коротко вспыхнувший интерфейс дорогого наручного самописца с картой дома-музея. - … идем в центральный корпус, там главная лестница! - Наверх? – озабоченно проскрипел восседающий на одном из стендов с картинами ворон. –Они что, знают про машину хозяина? Гость, надо поторопиться! Госпожа будет просто в шоке!.. Сарен пожал плечами: ему тоже интересно, о какой машине речь. Ну, ничего – узнает… Размахнувшись, он запустил сквозь темный коридор ярким световым пульсаром, который прилип к потолку посреди коридора и озарил все вокруг. Поднялась шумиха. Цыгане бросились прятаться за колонны и столики, оторопело выцеливая того, кто швырнул заклинание. Спустя секунду до их старшего дошло, чем чревато отражаться во всех этих зеркальных поверхностях. - Валим отсюда! Быстро!.. Его, выйдя из-за угла отражаемого в потолке коридора, Стекольщик прикончил первым. Ближайшие соратники погибшего дали по зеркальному монстру в потолке очередь – но тот уже неторопливо шагнул обратно за угол. И напал на тех, кто толкался в дверях галереи, выступив прямо оттуда. Резец в его длинной руке опустился дважды – и еще двое, разбрызгивая по полу кровь, рухнули. Остальные, галдя и паля куда попало, принялись нырять в темные галереи и смежные коридоры. Мимо Сарена, стремясь вырваться на лестницу, пробежал один из «драконов», но тут же обо что-то запнулся. Сердито клокоча, попавшийся ему под ноги ворон спешно улепетнул. - Чужой… - встретившись глазами с юношей, укрывшимся за тумбой с цветочными горшка-ми, пробормотал цыган. Озлобленно скривившись, он перевернулся на спину и рванул затвор автомата. Скрепя сердце Сарен проткнул его выстрелом «ледяного осколка». Он прислушался: шум в Доме поутих. Цыгане – те, что благополучно свалили с освещенного места – разбрелись по помещениям этажа. Они шагали тихо, хотя иногда их было слегка слышно. Но главное, они сосредоточенно молчали, не рискуя даже окликнуть друг друга, и искали – искали того, кто устроил им такое приключение. - Сколько тел? – прислонившись к стене за углом, шепотом спросил ворона Сарен. Тот бесшумно облетел залитый кровью коридор и вскоре приземлился рядом: шесть, доложила птица. Сарен кивнул и быстро прикинул ситуацию. Только что Стекольщик уложил шестерых, недавно в лифте – троих, еще одного-двух – тогда, когда они впервые услышали звуки боя. Сам юноша застрелил одного, споткнувшегося, плюс один удавленный на лестнице – но это тоже фраг Стекольщика… Ну, и внизу, держат вход, пятеро. Итого, семнадцать-восемнадцать вне игры, подытожил он. Жан Люк же говорил, что их двадцать или чуть больше. Сарен снова прислушался к едва уловимым шорохам на этаже. «Трое или четверо максимум.» - подытожил стажер и, держа наготове жезл, бесшумно двинулся через коридор. Идя на свое первое задание, он и представить не мог, что все обернется гонками по крышам, встречей с говорящими птицами и «прятками» на выживание в обществе зеркального монстра. «Спокойно. – чутко прислушиваясь и глядя по сторонам, успокаивал себя юноша. – Стекольщик признал в тебе гостя. А они не маги, просто перепуганные парни с пушками… довольно качественными для «черного рынка». Чья-то фигура мелькнула в одной из галерей сквозь распахнутые двери. Сарен метнул туда пульсар и бросился за колонну. Однако криков или чего-либо еще не последовало: цыган (или цыгане) бодро нырнул дальше в помещения, избегая попадать в отражения Дома. Сарен раздосадовано выдохнул и, выстрелив в помещение напротив осколком льда, разбил там окно и переметнулся за следующую колонну. Комнату с разбитым окном слабо осветили отблески ночных огней города. Вряд ли кто-то отважится теперь пройти через нее. Все уже поняли, насколько быстро перемещается по Дому его немой страж. - Трое. Идут через галерею картин госпожи. – слетавший тем временем на разведку, рядом опустился его проводник. – Ну давай, гость, иди за ними! Трое – это вообще раз плюнуть. - Легко сказать… Где эта галерея? - Вон в той стороне. Иди прямо и сверни в поперечном коридоре, выйдешь им навстречу. Там подеретесь – вот и все дела! – махнул крылом как всегда самоуверенный донельзя ворон. - Еще кто-нибудь есть? Это важно, честно, сосредоточься и вспомни! - Не уверен… Но я проверю. – пообещал ворон и снова скрылся. Он поднялся. Свернул из коридора в сторону галереи картин. Попутно Сарен соображал, что будет делать, когда встретится с незваными гостями. Помимо гладких поверхностей стен и потолка, ничего зеркального в узкой галерее не оказалось: редкий финт судьбы для этого сплошь стеклянного дома. Юноша вошел в галерею с востока; впереди он видел три медленно приближающиеся фигуры. Глубоко вдохнув, стажер бросил в их сторону пульсар и метнулся в укрытие за информационный стенд для посетителей. «Главное – картины не попортить…» - едва он успел додумать эту мысль, стенд прошила очередь из автомата. Сарен бросился ничком на пол, сверкнул отбивший пару выстрелов барьер. Что творилось в глубине галереи, он не видел, но судя по чьему-то одинокому воплю – Стекольщик успел кого-то достать. Сарен лежал и слушал: топот шагов, еще очередь, не прицельная и издалека. Они вдвоем отступили назад, в переход. В висках монотонно, громко колотилась кровь – сказывалась едва не пропущенная очередь. Юноша, глядя заторможено, отстранено, повернул голову: оба противника мельтешили в проеме, затравленно махали руками и орали друг на друга. Еще бы, подумал зло Сарен – второй пульсар, который он оставил в переходе, огибая галерею, не давал им выйти отсюда в главный коридор. - Стекольщик! Сейчас! – негромко предупредил он и вскочил на ноги. Оба цыгана видели его в свечении пульсара. Оба немедля открыли огонь из темноты пере-хода. Они отчаялись и палили что есть сил, попеременно меняя магазины. Барьер натужно вспыхивал и трепетал – за какие-то прошедшие пару секунд он уже отразил с полдюжины выстрелов. Сарен знал, что когда все закончится, он будет долго приходить в себя, но сейчас юноша был дьявольски спокоен. Он видел, что шквальный огонь истощит барьер прежде чем он обернется и «прыгнет» из галереи – и уж тем более не поспеет достигнуть перехода очередной брошенный пульсар. Тут нужна как минимум скорость света… именно это наитие спасло оказавшегося под огнем стажера: из жезла Сарена в полумрак перехода выстрелил яркий, раскаленный до рези в глазах, луч. Дальнейшее завершилось за четыре долгих мгновения. В первое – луч попал в гладкую стену Дома, прорезав темноту между силуэтами цыган. Во второе – он отразился от всего, что попалось ему на пути, и наполнил узкий переход чем-то вроде лазерной сетки. В третье – с переливчатым воплем загорелся один из «драконов», попавший под отразившийся луч. Ну, а в четвертое мгновение из освещенных магическим светом стен на цыган уже торжествующе уставился долговязый слуга фон Корваков… Два коротких хрюка – и снова тишина. «Захар из группы техников назвал бы это интерференцией, - свалившись обратно за измочаленный стенд, подумал Сарен. – А по мне, это чудо какое-то. Да что эти зануды-техномансеры понимают в магии…» - Ворон! Ворон! Что у вас там? Куда ты пропал? Этот голос прокатился эхом по этажу, дробясь и подрагивая, будто также отражался от стеклянного интерьера. Ворон обеспокоенно завозился, спеша откликнуться. - Госпожа, мы избавились от чужих! Дом в безопасности, я уже лечу… - Избавились? – усомнился голос. – А кто тогда рядом с тобой? - Я гость! Я хочу поговорить, госпожа Азалия. – ответил за ворона Сарен. – И, кстати, избавлялись от чужих мы со Стекольщиком, никаких пернатых и близко не было! Ворон негодующе заклокотал, собираясь припомнить гостю все, но Хозяйка лишь вздохнула и потребовала всем троим явиться к ней. Куда именно, не уточнила, однако пернатый гид прекрасно знал, где она находится. Стекольщик, шагнув во тьму зазеркалья, отправился к госпоже первым. Ворон же повел гостя пешком – не в господское крыло, а куда-то на верхние этажи. Сарен припомнил, что туда же рвались и цыгане, и исподволь уточнил у своего надувшегося проводника насчет этой самой машины. Бесполезно – тот лишь заметил, что коль Хозяйка сама захочет, то покажет. Сарен не спорил, не до того было. - Думаешь, ты сможешь помочь хозяевам? – спросил вдруг серьезно ворон, пока они поднимались в лифте на верхушку главного корпуса. - А ты считаешь, что нет? - Я слуга, а не бухгалтер, я ничего не считаю. – уклончиво пояснил гид. - Был тут один до тебя. Тоже вроде как помочь. Он и при жизни графа фон Корвака ничего хорошего ему не принес… А, ладно уж. Хозяин и сам не сразу понял, что все так закончится. С кем бы он ни ушел тогда и над чем бы вся эта компания столько лет ни работала – а вышло, как видишь, не очень красиво… - А конкретнее? Что за тип? Что делал для графа? - Именами и прочим разным я не интересовался. Рассказываю лишь то, что я слышал из хозяйских разговоров. – опасливо покосившись на свое отражение в стенах лифта, буркнул ворон. – Знаю только, что тот тип работал пару раз с Хозяином, да в итоге не выгорело у них что-то. А потом была та ночь, беспорядки в городе, Хозяин ушел… Не знаю, может все это связано. Не моего ума дело. - Ладно, спасибо. Про это я тоже спрошу у Хозяйки. - Ну, спроси. Она знает не больше моего, граф не был разговорчив в последние годы… - они вышли из лифта, направились куда-то в самое сердце этажа. – Я знаю только, что этот тип был из Стражей. Он приходил, искал Хозяина с полгода тому. Но они жутко повздорили… «Угу. А в результате два десятка трупов Стражей и исчезновение гостя.» - поняв, о ком идет речь, мрачно подумал юноша. Вот то, что рыцарь-страж Диффед знал фон Корвака так хорошо – было действительно интересной новостью. Верхняя галерея была короткой и полупустой. Зеркала в этом темном узком помещении висели небольшими группками, вразнобой. На северной стене, по бокам от служебного камина, их скопилось не меньше десятка. На противоположной – поблескивал щербатый ряд зеркал разных видов. - Здесь и «кривые», и инверсивные… - Сарен прошелся вдоль развешанных на грубые рабочие скобы зеркал. - А вот и трансцендентное. И дисперсионное, верно?.. А вон то, с трещиной..? - Вирулентное. Композиция «Последний шанс». Я все пытаюсь заняться его починкой. – пояснил мягкий, отдаленный голос Хозяйки, прозвучавший из зазеркалья. – Оно треснуло полчаса назад. Мне стоило догадаться, что это к незваным гостям: Айзек снова выпустил из своего измерения лиса-оборотня. Вовремя, как всегда. - Э… да, лиса я уже встретил по дороге. – прокашлялся он, отведя на секунду взгляд от тонкой фигуры Хозяйки, что появилась в одном из отражений галереи. Азалия сохранилась немногим лучше Стекольщика. Некогда пышные светлые волосы поре-дели и истончились, падая на лицо и плечи перекрученной проволокой. Темно-зеленое платье госпожи обтягивало ссохшееся тело как перчатка. Кожа побелела – сквозь нее проступали темными полосками кости и сухожилия. Она приветливо кивнула гостю. Сарен удивился про себя, как голова Азалии не скатилась с плеч от этого жуткого кукольного движения. Опустившись за существующий только по ту сторону зеркала столик, Хозяйка выжидающе воззрилась на гостя пустыми глазницами. Стекольщик, тяжело сопя, возвышался за ней. - Ты представлял меня иначе, не так ли? – сухие губы Хозяйки дрогнули в грустной улыбке. – Я живая, если ты об этом хотел спросить. Но живу я только здесь, в былом Доме… каким он остался в наших с Айзеком зеркалах. И время тоже неизбежно «затирает» эти воспоминания. Хотя время идет здесь немного по-другому… - То есть, вы – не прокляты? Вы… воспоминание этого дома? Или его отражение? - Я – это я. Все сложнее, чем я могла бы объяснить. – вздохнула снова она. – Здесь бы спросить у самого Айзека, все-таки это его творения… Но Айзек давно не говорит ни с кем, даже со мной. Дурак. – скрипнули тихонько желтые зубы. – Мало того, что сам попал в ловушку собственного дома – так еще и все мы из-за необдуманных желаний этого фантазера последовали за ним. Последнее, что он сказал мне: «Я найду способ!» И ищет его с тех пор… - Поиски затянулись, я полагаю. – подбодрил госпожу ворон. Все присутствующие скосились на него с глубочайшим взаимопониманием. - Значит, вы знаете не больше, чем все остальные в Доме? – раздосадовано протянул юноша. Азалия пожала равнодушно плечами: да, ненамного. Видно было, что за двадцать лет зеркального плена Хозяйка все меньше надеялась на чью-либо помощь, особенно вот так, с бухты-барахты. Стекольщик, однако, грузно склонился к госпоже, тронув за плечо. Он что-то невразумительно промычал – и Хозяйка недоверчиво подняла взгляд на гостя. - Покажи стекло, что у тебя в кармане! – велела она, отмахнувшись от продолжавшего настойчиво гудеть слуги. Свечение осколка запрыгало в отозвавшихся тихим звоном зеркалах. Осколок вовсе теперь сходил с ума, вспыхивая все ярче. В его недрах, видел Сарен, черные сполохи вились в совсем уже безумном хороводе, колотясь задорно о поверхность стекла. Быть может, они так реагировали на близость Стекольщика? Или Хозяйки? «Нет уж, - подумал юноша, - Какое это к черту стекло? Это совершенно неизвестный науке материал.» - Да, я тоже чувствую кусочки теней… Может там и моя присутствует. – завороженно глядя на осколок, наконец кивнула своему слуге Хозяйка. – Откуда ты взял это? Только не говори, что нашел, умоляю. Айзек собирал эти осколки полжизни и где попало бы не оставил. - Он был у предводителя цыган. Мага. - Черноволосый? Со шрамом? Ты убил его? – со странным интересом спросила Азалия. Сарен покачал головой. - Не, можно сказать, что убил… но шрамов у почившего точно не было. Азалия раздосадовано отвернулась. Кого бы ни надеялась видеть на месте цыгана-мага госпожа, это был явно не тот. - Жаль… Ну, да он вряд ли сам бы сюда приехал. Между прочим, я благодарна за то, что помог Стекольщику, гость. – уняв странный порыв кровожадности, извинилась она. – Собственно, поэтому ты и удостоен беседы лично со мной. - Вы что-то знаете про этих «драконов»? Сэр Айзек ведь имел с ними какие-то дела? - Нет… то есть да, но очень давно. Это они подняли бедные кварталы против Стражей в ту ночь, они строили ему козни много лет до этого. А что было раньше… он почти не говорил про это. – Хозяйка встала и, бросив пару распоряжений Стекольщику, поманила юношу за собой. – Ну, довольно про цыган. Не люблю прозаичных и совершенно далеких от прекрасного личностей… Стекольщик почему-то уверен, что ты сможешь нам помочь. Не знаю, правда, как… Он покажет тебе все, что мы знаем о случившемся. Стекольщик! Прежде, чем вы отправитесь туда – мне нужны инструменты для химической обработки. И стекло. – приказала она. У Сарена оставались вопросы и немало. Но сейчас, осознавал он, даже получив ответы на каждый, все равно мало что поймет. Азалия поторопила своего слугу: она терпеть не могла, когда с экспонатами ее обители было что-либо не в порядке. Стекольщик на минуту скрылся в зазеркалье Дома, после чего явился, неся в руках увесистый саквояж и коробку с материалом. Ворон остался с госпожой, помогая в починке треснутого зеркала – в основном вербально. Сарен видел, как Азалия деловито раскладывает на столике причудливые инструменты и пузырьки с реактивами. В ее пустых глазницах в эти моменты загорался огонек истинного вдохновения. «Как бы оно ни случилось – а она все еще любит своего мужа.» - понял вдруг юноша. Стекольщик, возбужденно размахивая руками, звал его к небольшому камину отопления. Что могло скрываться в заурядном камине, на деле оказавшемся чисто декоративным?.. «Я ведь и не удивляюсь даже. – отрешенно размышлял он, пока старинная, лязгающая каждый метр пути, лифтовая клетка спускала его по потайной шахте к фундаменту через несущую колонну здания. – Ну что тут такого, скажу я шефу наутро. Просто поиграл в жмурки на выбывание с десятком цыган, до того побегав в салочки с лисом-оборотнем на крышах. Побродил по Дому Тысячи Зеркал в компании говорящего ворона и монстра-камердинера. Допросил отражение пропавшей хозяйки Дома, которая жива, но выглядит так, что и темноводные храмовые мумии бы показывали пальцем… Нет, это жесть, это ненормально! При поступлении на службу никто меня даже о возможности такого не предупреждал!.. Угу, так я буду думать завтра, когда просплюсь.» Клетка лязгнула в последний раз, тряхнула и остановилась. Сарен, крякнув, сдвинул массивную решетку и прошел вперед, в темноту. Начали, одна за другой, вспыхивать тусклые допотопные лампы накаливания на стенах: это Стекольщик, бредя сквозь просторную залу через вмонтированные в стены по обеим сторонам зеркала, методично щелкал отражениями старых тумблеров. Свет заполнял залу, наступал шаг за шагом на темноту – и перед юношей появлялись все новые и новые причудливые объекты. Самым знакомым и незамысловатым пока что оказался стол для черчения: помимо пустых бумаг, на нем обнаружился лишь пожухший скомканный чертеж-набросок. Судя по его состоянию, ценности чертеж не представлял даже для его творца. В очертаниях наброска и паре колонок с закорючками рядом Сарен распознал какую-то артефактную формулу. Рисунок же напоминал нечто вроде компактной зеркальной оправы. - Какое-то из художественных творений сэра Айзека. – пробормотал он, однако Стекольщик медленно покачал головой. - Никаких художеств в этом месте не происходило, молодой человек. – мелькнув в одном из зеркал, рассеянно бросила идущая за очередным набором инструментов Хозяйка. – Для этого у Айзека была мастерская на втором этаже… Стекольщик, на. Это не подходит, нужен резак на полмиллиметра!.. - На втором, угу. Тогда что конструировалось здесь? Азалия нетерпеливо покачала пальцем в воздухе. Палец указывал дальше, в глубины залы, где темнело какое-то массивное сооружение. - Сперва ознакомься с самой машиной. Только не трогай что попало. Даже я не знаю, остались ли в резервуарах еще тени и как они отреагируют на тебя. Терпеть не могу эту дьявольскую штуковину. – тихо пожаловалась госпожа фон Корвак. – Все из-за нее… Сарен прошел через сплетения труб и шлангов разного диаметра. Они оплетали полукруг непонятных чанов и баллонов с химикатами, соединяя их с возвышающейся в центре конструкцией. Конструкция тоже состояла из нескольких частей, устроенная по принципу конвейера. В каждой из секций машины изделие подвергалось своей особой обработке. - Контакты свободно отсоединяются. – заметил он. – Это не станок для творения по четкой схеме. Это устройство для экспериментов, я прав? Стекольщик кивнул: прав. Сэр Айзек множество раз менял типы примесей и реактивов, их очередность подачи и дозу. Сарен встал возле самого массивного из чанов в два его роста – из чана, по-видимому, отливалось дальше на конвейер стекло. Следя за линией механизмов подачи болванки, юноша прошел через секции машины, остановился возле массивной платформы: готовое изделие поступало на охлаждение сюда. Потом фон Корвак забирал его на дальнейшую обработку… - Куда относили заготовку потом? – спросил он. Стекольщик подошел, благоговейно сопя, к невысокой стойке в углу. Рядом темнело нечто вроде оправы под зеркальную заготовку – но Сарена больше привлекло знакомое мягкое сияние, лившееся из зажима на стойке. А в зажиме – как и знал – осколок неизвестного стекла, чуть меньше, чем экземпляр в его руке. Стажером все больше и больше овладевало странное сосущее чувство: с каждым шагом к стойке оба осколка бились и мерцали все ярче, реагируя друг на друга. - В них… Осекшись, он протянул вперед руку с зажатой в ней стекляшкой. Стало на мгновение чуть горячо – и оба осколка, звякнув, слились воедино: его фрагмент, вытекая из пальцев, воссоединялся с зажатым на подставке… Сарен оторопело молчал, соображая, почему расплавившееся стекло не обожгло ему пальцы. Слуга фон Корваков, наблюдавший за ним из зеркала на стене, не спешил удивляться происходящему. Юноша с кристальной ясностью уставился в недра осколка – в них, этих странных стеклышках, бесновались в величайшем возбуждении чьи-то тени. Опять «тени», билось в голове. Повсюду эти «тени»… - Что такое тень? – задумчиво поглаживая пальцем стеклянный бок этого загадочного нечта, медленно бросил он в пространство. Пространство отозвалось. Очередной сполох магического осколка обжег глаза – и все потонуло в молочно-белой дымке. Сарен вскрикнул. Собственный голос отозвался будто сквозь подушку. Голос оживленно что-то втолковывавшей Хозяйки умолк. Сарен услышал другие голоса. А спустя секунду и смог наконец видеть. - … Увеличь подачу! Да аккуратнее, хочешь создать тут пустотную воронку? – играясь поочередно с тумблерами на панели, покрикивал разгоряченный Айзек. Его лицо покрылось испариной, рубашка липла к мокрому телу, а черные волосы разметались по лицу в художественном беспорядке. Глаза же графа-мецената сверкали азартным блеском. - Подавать соединение с осколком? – доведя напор иррадия до нужной отметки, спросил верный Максимилиан. Он тоже донельзя вымок в этом раскаленном едкими испарениями зале. Сэр Айзек покачал головой: рановато. Тени могут раствориться в еще не осевшем слое раскаленного кровь-элемента. Вот сольется вся эта взрывная бодяга со стеклом – тогда пора будет закрепить состав… Макс понятливо кивнул и заменил хозяина за приборной панелью, следя за показателями давления в резервуарах. Отлитое стекло остывало долгие сорок минут. Оба творца недоуменно поглядывали на получившееся изделие; попутно граф фон Корвак настраивал массивный излучатель, нависавший над литиевой рамой у стены. В дрожащем от испарений воздухе подвала глухо раздалось дребезжание зеркало связи. - Кто это? – отбросив липкие волосы со лба, он заглянул в зеркало. Всего секунды хватило Айзеку, чтобы понять, кто вызывает. – Спускайся! У нас почти готово! – раздраженно бросил он. – Только на этот раз не приставай к Азалии со своими шуточками, она тебя не поймет… - Мне оставить вас, сэр? - Да, дальше я сам, Макс. – они навели наконец излучатель, и фон Корвак удовлетворенно усмехнулся. – Надеюсь, на этот раз обойдется без дыр в Завесе. - Жезл против лис-оборотней я оставил на столе. – указал понятливо слуга и поспешил на выход. Он был в курсе ненавязчиво-скрытных встреч хозяина с визитером, но предпочитал не совать нос не в свои дела. - Сэр? – уже из клетки лифта окликнул он Айзека. – Та оптовая партия колб из «Магазина»… Вам не слишком накладны такие заказы? Просто, наши коллеги с Севера… - С ними мы тоже разберемся, Макс. Но это будет чуть позже – а пока работаем с тем, что есть. Спасибо за заботу, тем не менее… Айзек покачал в руке отливающий мистическим светом осколок, который он извлек из дубового сундучка на одном из столов. «Койот из пустоши. 35%, кровь.» - значилось на записке, приложенной к секции осколка. «Должно подойти… Мало, конечно. Но моя задумка верна, это само собой.» - подумал он, пока его руки привычно встраивали осколок в камеру излучателя. - Это Фокс достал или наш общий друг из Легиона? – громко спросил он, слезая со стремянки. Посетитель уже здесь, знал Айзек, и прекрасно его слышит. – Стоило бы сначала посмотреть, что создало аномалию… Ну да ладно! Я запускаю облучение… Ответ прозвучал, был уверен Сарен – но на деле его не последовало. Сарен пришел в себя на полу. В голове после произошедшего было удивительно ясно, но чтобы снова обрести зрение, пришлось изрядно проморгаться. Он поднял глаза на противоположную стену с зеркалами: графиня фон Корвак, участливо покачивая головой, сидела подле него и обеспокоенно переговаривалась о чем-то с вороном. - Это все обломки теней. – наконец придя к какому-то консенсусу со своим слугой, сообщила Азалия. – Их воспоминания. Ты увидел что-нибудь важное, гость? - Нет… не знаю. – Сарен энергично тряхнул головой, выгоняя из нее остатки белого свечения. Вроде полегчало. - Зато увидел частично, как пользовался машиной ваш муж. Но кроме него и Максимилиана… Мне кажется, видению попросту чего-то не хватило, так резко оно оборвалось. - В этом осколке – частичка тени Айзека и Макса. – Азалия шагнула за раму. Появилась в зеркале, висевшем над юношей и жестом пригласила всех к стойке со стекляшкой. – Я могу поделиться своей… - задумчиво предложила Хозяйка. – Может тогда ты сможешь увидеть больше? - Это как? Типа сочетания разных ракурсов происходящего..? – привычно пустился заум-ствовать выпускник Академии, однако Азалия лишь отмахнулась. - Сейчас попробую, должно сработать… Госпожа фон Корвак протянула тонкую руку к лениво мерцающему осколку, отозвавшему-ся на ее прикосновение. Подлинник в зажиме перед Сареном тоже ярко вспыхнул. Повинуясь наитию, он коснулся стекляшки – и вспышка мгновенно разрослась, заполнив молочной пеленой его сознание… - К вам посетитель. - Пускай немедленно! – склонившись над столом, отозвался хозяин Дома. Айзек возбужденно потер руки. Перед ним на столе возлежали подробные чертежи. «Верхний город», - повторил про себя он. – Так и назовем. Все к тому и шло. И Айрис, и фундамент Зеленогорода – пришлись как нельзя кстати. В общем, сэр Мюллич будет просто в восторге!» - Сэр, только… - хотел было пояснить мнущийся в дверях Максимилиан, но его грубо оттолкнули. Посетителем оказался вовсе не мэр города Мюллич. - Папа, это же вздор! Папа, может не надо?.. – вслед за приземистым широким сэром Говардом Лоусон в двери впорхнула Азалия. Айзек страдальчески помассировал лоб: что-то кабинет быстро превращается в балаган – и все это в аккурат перед столь важной для него встречей. - Чем обязан, сэр Говард? – вежливо улыбнулся граф. - Ты что-то гавкал в тот раз про доказательства, подлец?! Вот тебе доказательства! – не утруждая себя формальностями, тесть бросил на стол перед ним три фотокарточки. – Это как назвать, чернокнижник? Ребятам захотелось поиграть в малефикарумов на Тоскливую ночь? - Не горячитесь так, сэр Говард. Я же еще не называл вас сегодня папой… - протянул Айзек, оторопело изучая фотокарточки. Как минимум одна из них тянула на отлучение от Церкви и уничтожение с конфискацией. «Умеют же люди…» - отвесил он в голове уважительный кивок ловкому фотографу. Фотографа ребята из их незатейливого кружка по интересам конечно же найдут… - А «Магазин»? Скажешь, не знаешь такого? И это тоже попало в объектив, на! И теперь твои байки о торговле на Золотом побережье не пройдут! Вот откуда честный филантроп и меценат Айзек фон Корвак берет средства для своих дьявольских игр! Это подведет под уничтожение всех нас, Айзек, всех! Уж не говоря о том, чем грозит всему Содружеству, если ты все-таки напортачишь с Завесой! Ты хоть понимаешь, о чем я говорю?! – продолжал горячиться визитер, потрясая изукрашенной тростью с набалдашником. «Как же эта старая аристократия безвкусна и тупа, - глядя на бушующего родственника, думал неторопливо Айзек. – И как же мне надоел этот старый хрыч. Церковью грозит, однако. А ну как и до динозавров дойдет?..» - А твоя машина? Так заканчивают свои дни счастливчики с окраин, кому довелось подписать тот ужас, что «Корвак-строй» называет трудовым договором?!.. «И с «Корвак-строем» мы подкопались… Да, тесть, с этой стороны я подвоха не ожидал!» - любознательно глядя на него, продолжал размышлять Айзек. - А это что? «Верхний город», недурно! И все это, все, что ты построил и создал, все, чем дорожит в тебе моя дочь – все это ты променял на байки про Завесу и чудо-магию?.. Тебя запомнят помешанным маньяком и отступником, а не тем, кем почитают сейчас, ты понимаешь это?!.. - Знаете, папа. – прекрасно памятуя, как это слово его бесит, проговорил медленно сэр Айзек и встал из-за стола. – Вы правы. Это все… ужасно. Я… - он встретился взглядом с бледной супругой, ободряюще улыбнулся ей. – Я попал в крайне неприятный переплет. Могу лишь поклясться, что ни моих планов, ни наших с вами дел, ни тем более Азалии это не касалось и не коснется, уверяю! А теперь ответьте вы: кто-нибудь еще, кроме вас, уже знает об этом? - Ты что, - понял его с лету тесть, - Хочешь меня, городского советника, попросить сокрыть это?! Да ты хоть понимаешь, «сынок», что как только твои дела всплывут – а они все равно всплывут – на уничтожение отправишься не ты один, а все наше семейство! - А если вы разоблачите меня сейчас – отвечать буду я один? Вы на это намекаете? - Намекаю?! Я забочусь в первую очередь о моей дочери! – крикнул сэр Говард. – Я с самого начала знал, что ничем хорошим ваша дружба не закончится, но надеялся, дурак… Надеялся! Что можно ожидать от никчемного торгаша, который даже разбогатев до неприличия продолжает расшаркиваться с безродными цыганками, не стесняясь даже законной супруги!.. - Папа, не надо! – бросилась к нему Азалия. Она все правильно поняла в глазах своего непривычно спокойного мужа. Ведь обычно их ссоры случались на повышенных тонах, но сейчас… Сейчас лицо Айзека напоминала скорее каменный лик древнего языческого истукана. Особенно его задела последняя реплика не в меру любопытного тестя. Айзек покачал головой и вышагнул из-за стола. Азалия словно знала, чем это закончится – она повисла на руке продолжающего сыпать оскорблениями сэра Говарда, со слезами умоляя прекратить эту бессмысленную перепалку. Она не успела. Айзек откинул плащ, скрывавший его правую руку. В руке блеснул короткий автоматический пистолет. Он, все с тем же окаменевшим лицом, выдержал долгий, тяжелый взгляд сэра Говарда. А затем в полной тишине поднял пистолет, почти упиравшийся застывшему родственнику в лоб. - Вы спрашивали про машину, папа? Вы с ней скоро познакомитесь. – ровно произнес «сынок» и выстрелил. То, что ему было нужно, он уже услышал из уст родственника: кроме сэра Говарда об их ловле теней не знал никто… - Папа!!!.. Азалия смутно помнила весь тот кошмар, что творился в кабинете потом. Сквозь слезы и хрипы отца лишь доносились отдельные проблески реальности. - … Ты чудовище! Кем ты стал, Айзек?! Зачем ты это сделал?!.. - Со мной все хорошо, дорогая. И с нами все будет хорошо. Какой же ледяной у него голос… - Встань, дорогая. Да встань же! Тебе нужно отдохнуть… - Не нужно мне отдохнуть! Зачем ты это сделал, монстр?!.. - Макс, отведи ее в покои. А потом сразу убери это, ладно? Нет, в подвал, в резервуар… - Я никуда не пойду! Пусти! – он вырвалась из длинных сухопарых рук Макса. – Макс, собери мои вещи! Я ухожу отсюда! - Не слушай ее. Успокойся, Азалия!.. - Собери мои вещи, чтоб тебя! Я ухожу к маме, Айзек! – она оглянулась на застывшего с каменным лицом мужа. В его глазах, к своему удивлению, она встретила не меньшую боль от происходящего. Но было поздно оправдываться. – Ты стал кем-то… кем-то другим. Будь прокляты и эта машина, и этот «Магазин»! Не такого тебя я полюбила! А теперь… этого я тем более никогда тебе не прощу! С меня хватит, Айзек! Я ухожу из этого склепа… - Ты. Никуда. Не пойдешь! – от этого голоса даже по зеркалам в приемной, казалось, пробежала стеклянная дрожь. – Ты останешься здесь. Навсегда. Я так желаю!.. Звон. Звон откликающихся хором на его голос зеркал. Проклятые зеркала! Они вдвоем их создавали – и что эти зеркала сделали с ними теперь?.. Азалия вскрикнула и бросилась бежать по зеркальным коридорам, бросилась куда глаза глядят. Ее заплаканное, искаженное в ужасе лицо смотрело на нее отовсюду… Сарен снова энергично тряхнул головой. Он стоял все там же, склонившись над стойкой с магическим осколком. Азалия внимательно вглядывалась в его лицо – она тоже возвышалась над стойкой, по ту сторону отражавшего их обоих зеркала. - Потом несколько долгих лет был кошмар. – спокойно пояснила она. – Желание Айзека… исполнилось в точности. Дом не выпустил меня, до сих пор не отпускает. Постепенно я начала привыкать к этому. Начала забывать все, что было до этого дома… Я не кажусь тебе странной? - Нет… я понимаю, что вы пережили, госпожа. Сочувствую. – пробормотал он. – Вам есть что еще вспомнить? - Ах, едва ли это будет чем-то, что облегчило бы твои поиски, гость. – грустно сказала Хозяйка Дома. – Я постараюсь, но… Прежней меня в этих тенях практически не осталось. Как и прежнего Айзека. Они снова синхронно коснулись осколка… Стекольщик, покачиваясь, внес в залу коробку с инструментами. Госпожа фон Корвак не отреагировала на его появление. - Дорогая, твои инструменты. – кивнул ласково сэр Айзек. - Спасибо, дорогой. Я закончу оправу к третьему трансцендентному зеркалу после обеда. – меланхолично пообещала она, ковыряясь вилкой в своей тарелке. - Хм, дорогая… - посмотрев на жену с некоторой досадой, сказал граф фон Корвак. – У меня для тебя есть подарок. Ты… жаловалась на тоску, и я подумал… - Что это? Она смерила отсутствующим взглядом крупное встрепанное нечто, вспорхнувшее на стол рядом с ней. - Не что, а кто. Это ворон… м-м-м… имя придумай ему сама, хорошо? Он может говорить, между прочим! – торжественно представил свое последнее творение сэр Айзек. – Он забавный. Бестолковый, но забавный. Он будет развлекать тебя, когда я занят… - Ты занят практически постоянно последние два года. – Азалии было глубоко все равно. – Мне и так есть чем заняться, дорогой. Зачем ты создал очередное пугало на потеху? Мало тебе этого чудища? - Чудище зовут Максимилиан. – терпеливо напомнил супруг. – Он наш слуга и друг семьи, помнишь? Может хватит дразнить его «Стекольщик»? - Максимилиан умер в том году, Айзек. А то, что ты из него сделал… От Макса в этом чучеле остался только его талант к работе со стеклом. Поэтому я буду звать его Стекольщик. – упрямо выдавила она. – И еще одно ходячее чучело мне не нужно. Я и так живу с мертвецами который год… - Дорогая, не драматизируй! Я же по-прежнему с тобой! - Мой Айзек тоже давно покойник. – совсем уже тихо произнесла Азалия и отложила приборы. – А кто ты такой и что с ним сделал – я не знаю… - Ты устала, дорогая. Ты не в себе. – взяв ее за руку, горячо заявил сэр Айзек. – Передохни, прежде чем опять возьмешься за зеркала, хорошо? Вот и отлично. Ворон проводит тебя, вы с ним подружитесь, уверяю!.. Кстати, ты уже придумала ему имя? - Я буду звать его Ворон. – равнодушно бросила Азалия. Встав из-за стола, она пошла обратно в свои покои. Айзек озабоченно посмотрел вслед супруге. Ворон, сохраняя гробовую тишину, неуклюже плелся за своей новой хозяйкой. Пока что та ни о чем его не просила, и пернатый слуга молчал. - Надо бы сделать его поразговорчивее. – пробормотал негромко сэр Айзек. – Она все более замкнутая… Да, и добавлю Ворону немного саркастичности, раньше она это любила. Юноша уже привычно разогнал белое сияние, заполнившее мозг. - Ну, и где обещанная саркастичность? – чисто по-женски вопрошала госпожа Азалия, наезжая на прикатившего со скуки к ним Ворона. Ворон так и не понял, что от него требуют, и, нахохлившись, отстреливался от хозяйки бородатыми анекдотами. За этим их и застал удивленный возглас юноши, изучавшего тем временем осколок на стойке излучателя. - Что с ним? – достав осколок, недоуменно протянул стажер. Ворон оглядел погасший и не подающий более признаков активности кусок стекла, авторитетно заключив: - В двух словах, он погас. - Спасибо, мы поняли. – поблагодарил его Сарен. Он начинал всерьез понимать всю странность Хозяйки, проведшей столько лет взаперти с этими чудиками. – Похоже, теням в его недрах больше нечего вспомнить… Но тени-то все еще там? - Там. – подтвердила Азалия. – Жаль, что больше мы ничего не увидим… Но другие осколки! Айзек собирал их со всего Содружества, куда же он всех их подевал? - Он что-то выплавлял из них… или выкачивал. Для чего он использовал эти… тени? Госпожа раздосадовано качнула головой: сэр Айзек никогда не посвящал ее в свои тайны. Сарен обошел громадную машину еще раз. Кое-что предстояло уточнить. О чем-то уже можно было строить весьма далеко идущие заключения. Но многое все еще оставалось за кадром. Тайна фон Корвака, сделав ловкий финт, снова вывернулась. - Так что? – тихой сапой подкатился к нему Ворон. – Сможешь помочь нам? - Пока не знаю. Но уж попробую точно. – заверил его юноша. – Что, надоело быть вороном? - Я никем другим никогда и не был. – напомнила удивленно птица. – Я прошу не для себя… С того самого момента, как мы впервые познакомились – мне всегда было очень жаль нашу хозяйку. Знаешь, как она исчезла в ту ночь? Сарен покачал головой, тоже оглянувшись на разгуливающую за стеклами зеркал по отражаемой зале госпожу. Она что-то тихо напевала, разыскивая вместе со Стекольщиком очередной инструмент, и, похоже, мыслями уже вернулась к своим любимым зеркалам. - Возьми стремянку. – указал крылом Ворон. – Ставь вон к тому, самому большому резервуару. Ставь устойчивее, а то грохнешься еще. - Не грохнусь… Заглянув в чан с давно застывшим стеклом, Сарен чуть не грохнулся вместе со стремянкой. Сквозь толщу застывшего стекла на него смотрели оплавившиеся от нестерпимого жара глазницы. Ни одежды, ни волос на вмурованном в стекло скелете не осталось: когда его обладатель бросился в резервуар, его содержимое еще кипело. Однако юноша сразу понял, кому принадлежали эти останки. - Она… она же говорит, что живая? – снова скосился на мурлычущую что-то протяжное Хозяйку он. - Некоторые вещи она предпочитает не помнить. И я ее не виню. – пожал плечами пернатый, тоже глядя на госпожу фон Корвак. – Но ты прав, гость: она все еще любит Хозяина. Когда он исчез, сердце госпожи не выдержало… - Угу, а из-за своей любви к стеклянному банально повеситься она не догадалась? Юноша съехал побыстрее вниз; он все еще вздрагивал от увиденного в глубине резервуара. - Я предлагал… ну, после того, как в десятый раз не удалось отговорить. Но что поделать, Хозяйка не могла себе позволить поступить так вульгарно!.. - поморщился Ворон. Уже когда они вдвоем поднимались обратно на лифте, птица заговорщицки пихнула гостя в колено. - А знаешь, что самое странное я заметил за Хозяином? – тихохонько заявил слуга фон Корваков. – Что все, что только стоило ему пожелать – исполнялось… - Я тоже заметил этот нюанс. Он пожелал, чтобы Хозяйка «осталась здесь навсегда»… И она осталась. – понял намек Сарен. – А с чем это может быть связано, нет идей? Может ты заметил, какую магию он предпочитал? Какой школой владел лучше всего? - Кроме своих творческих изысканий… Нет, конкретных заклинаний за ним не замечено. – сник Ворон. – Но что-то же магическое во всем этом присутствует, верно? - Как-то же они с Хозяйкой прожили сто с малым лет? Может это тоже было одно из желаний фон Корвака? – согласно кивнул на ходу студент. - И что за «магазин» они то и дело упоминали?.. «Магазин», чтоб его, полувековой давности. Его, скорее всего, уже и в помине нет… А Пуэл Диффед? С какого бока он тут? И долбанные цыгане… Ответов на все эти и многие другие вопросы Ворон не знал. Искренне пожелав за всех удачи, болтливый гид проводил его до главного выхода. То, что выход с той стороны обороняет пятерка окопавшихся цыган-боевиков, Сарен вспомнил только когда в раздумье шагнул наружу и на него недоумевающе уставились пять пар глаз.