В финале Стайлз умрет...

      Просыпаться было тяжело, тело горело и щедро делилось влагой с серыми древними простынями и дырявым пледом. За ночь пол в комнате на чердаке успел покрыться слоем пыли, будто кто-то методично растрясывал наполненное мукой сито. Пострадал не только пол — проснувшись окончательно, Стайлз обнаружил пыльный слой и на постели, и на своей голове. Если Питер не ушел посреди ночи, то и он, должно быть, мог к утру похвастаться седыми волосами. А Стайлз мог бы посмеяться. И, вероятнее всего, получил бы очередную затрещину. Питер оставался верен своей страсти к рукоприкладству, называя это воспитанием молодежи, но все окружающие знали правду и только сочувственно поглаживали Стайлза по плечу, предполагая, что тому достается и в постели тоже. Не совсем в том смысле, который Лидия и Скотт вкладывали в эти полные сожаления взгляды, но, в принципе, Стайлза все устраивало.       Ступени уже привычно скрипели под ногами, черно-белые люди на стене были все также безучастны, чучело стервятника, прибитое к лестничным перилам, оказалось сюрпризом, но в этом доме вполне можно было ожидать чего-то поинтереснее, так что Стайлз только поправил съехавшую набок с пернатой головы синюю феску и пошел дальше. В комнатах соседей было пусто и выглядело таким же заброшенным, как и в первый день пребывания Стайлза в этом доме.       На верхней ступени лестницы, ведущей на первый этаж, сиротливо прижимаясь к стене, лежал и вибрировал потрепанный смартфон. Когда Стайлз поднял его, тот издал слабый писк и принялся вибрировать вновь, на разбитом экране среди трещин можно было разглядеть лицо женщины и кнопку принятия вызова, которая, разумеется, на прикосновение пальца никак не отреагировала и телефон продолжал отчаянно звонить. Стайлз пожал плечами и оставил его на тумбочке в коридоре.       Живые люди нашлись в гостиной и не сразу заметили Стайлза, так как стояли спиной к дверям, что-то сосредоточенно рассматривая. Питер задумчиво хмурился, но продолжал жевать бутерброд. Он покосился на Стайлза и, когда тот подошел близко, подтянул его к себе и указал в сторону двери.       Минуту Стайлз пялился на дыру двери вместе со всеми, — та нисколько не изменилась в размерах, — но тут затылок мягко обхватила широкая ладонь и повернула голову в нужном направлении, и Стайлз удивленно выдохнул.       — О!       Ключ. Около блядской дыры висел ключ! На большом круглом кольце, на красной широкой ленте, тянущейся к амбарному замку на двери, затянутый в широкий аккуратный бант висел ключ!       Какого хрена?       — Какого хрена? — спросил Стайлз вслух.       — К нему прилагается записка, но мы пока не решили, насколько это безопасно.       — И что это значит? — Стайлз безбожно тупил в это утро.       — Это значит, что не ты один задаешься этим вопросом.       Стайлз хмыкнул и начал ходить мимо Питера, часто дыша. Сейчас, когда появился шанс выбраться из этого дома, хотелось действовать, и вот эта задержка несколько нервировала.       — О, ну, круто, сначала мы сидели и спрашивали «Какого хрена?» без ключа, а теперь у нас есть ключ, но понятнее ничего не стало. Замечательно.       — Ты бы покормил его, — Эллисон неловко коснулась руки Питера, — без еды он, похоже, совсем звереет.       Стайлз собирался отстоять себя и свои несчастные нервы в бою, но в раскрытый рот был впихнут бутерброд, и на некоторое время воинственный настрой был переключен на другие, более важные нужды. Питер прижал его к груди спиной, его сердцебиение успокаивало, Стайлз и сам не заметил, как начал дышать в одном ритме с этим небритым мужланом.       — А чего в записке-то? — спросил он, жуя бутерброд, с чем-то подозрительно напоминающем редиску. Или вермишель. Стайлз не был уверен.       — Там мелко, а близко подходить никто не рискнул.       — Я! Я фартовый…       Рука Стайлза тут же взметнулась вверх, и спустя мгновение Питер шлепнул его по предплечью.       — Молчи лучше.       — Ну прочитать-то надо, а я нервный, у меня стресс, мне можно.       Стайлз ловко вывернулся из объятий Питера и сдернул шнурок с ключом. Ничего не произошло и присутствующие выдохнули с облегчением.       — Любопытная ты морда, — фыркнул Питер.       Скотт засмеялся и обнял Стайлза, взлохматив его короткие волосы, которые теперь смешно торчали ежиком.       Стайлз на это действие никак не отреагировал, продолжая всматриваться в плывущие перед глазами мелкие строчки.       — Ну, чего там?       — Может кто-нибудь глянуть в дыру? — попросил Стайлз, по рукам поползли мурашки.       Близнецы покачали головами, но никакого энтузиазма не выказали.       — Нахрена?       — Ну?       — Ладно-ладно, не ворчи.       Итан отлепился от шкафа, оставив свое надкушенное яблоко на полке, и подошел к дыре в двери.       — Ну и что… О, блядь.       — Что там?       — Ребята, там мужик какой-то, дальше по коридору.       Стайлз тоже подошел.       В дыре действительно виднелось чье-то тело, дальше по коридору, оттуда раздавалось мычание и стоны, и кто бы там ни был, похоже, что он направлялся в сторону этой самой двери.       — Эй, вы там в порядке? — негромко спросил Стайлз.       Внятного ответа не последовало, ничего, кроме нескольких ударов по полу, потом снова мычание и стоны.       Записку вырвали из рук, и Питер зачитал ее вслух.       — Ключ от двух дверей. Откроете эту дверь — спасете чужую жизнь. Откроете другую — получите свободу.       — Что за ересь?       — Вторую дверь? Свободу? — в один голос спросили близнецы.       — Там что, кто-то есть? — Скотт нерешительно потянулся к двери. Эллисон тоже подошла, на ее лице читались растерянность и страх.       Стайлз нахмурился, осматривая комнату.       — О какой второй двери идет речь?       Питер пожал плечами.       — Если речь о свободе, то, наверное, о той, что в прихожей, — сказал он и направился вон из комнаты. — Только там запертые на замок двери с выходом на улицу.       Лидия и близнецы поспешили следом, а вот остальные не торопились, замерев посреди комнаты и неуверенно поглядывая в сторону дыры. Кто бы там ни был, он страдал и ему требовалась помощь, его приглушенные болезненные всхлипы раздавались в гостиной.       — Может быть, попробуем сначала дверь в другое крыло? — предложил Скотт.       — Если он обе двери открывает, — послышался из коридора голоса близнецов, — то сначала найдем выход, а потом того парня вытащим!       Эллисон покачала головой, но все-таки пошла к выходу из комнаты, Скотт и Стайлз двинулись за ней, но в дверном проеме остановились, прислушиваясь к знакомым шаркающим звукам.       Возня около запертой двери в прихожей прекратилась, и амбарные замки перестали звенеть.       Скотт и Стайлз подбежали к дыре.       Человек, ползший по коридору в их сторону, действительно оказался мужчиной, большая часть его тела уже оказалась в зоне видимости. Стайлз болезненно поморщился, глядя на окровавленные руки, пальцы, лишенные ногтей.       Лицо мужчины было серьезно повреждено: правый глаз опух, из-под закрытого века текла прозрачная слизь, кожа лица была покрыта кровавыми разводами и приобретала фиолетовый оттенок. И сразу стало ясно, что за мычание было слышно ранее.       Мужчина раскрывал рот в попытке что-то сказать. Его зубы и язык отсутствовали, на горле распухшие красные борозды, плечи покрывали ошметки клетчатой рубашки неопределенного цвета из-за пропитавших ее жидкостей.       Мужчина всхлипывал, пялясь на парней своим покрасневшим глазом, и продолжал ползти.       Звук тяжелых шагов, шаркающих ног, со скрипом и шорохом переносящих вес, раздавался дальше по коридору и медленно приближался к мужчине. То, что ночами шастало по дому, сейчас было в соседнем коридоре.       — Вторая дверь, — выдохнул Итан.       Питер помогал ему протолкнуть ключ в насквозь проржавевшие замки, те хрустели так, что надежда открыть их на миг испарялась, пока затвор не щелкал при повороте ключа.       Когда замки за спиной свалились грудой на пол вместе с соединяющей их цепью, напоминая больше старую змею, послышался грохот и удары, деревянные двери поддались напору Питера, впуская в прихожую свежий воздух.       Дом шумно вздохнул, словно живой, коридор наполнился свежим воздухом, принеся с собой запах мокрой травы и черешни, и одновременно с этим стонавшего за дверью мужчину потянули за ноги назад, тот, конечно, пытался сопротивляться, но сил в его теле уже не было, и чтобы там не схватило его, оно явно было крепче и мощнее. В итоге, единственное, за что он мог — это цепляться за ковер. Стоило ему пропасть из виду, как раздались хруст и дикий отчаянный скулеж.       Эйдан дернул Скотта и Стайлза за плечи, оттаскивая от дыры.       — Бежим! — Эйден подтолкнул их к двери. — Ходу!       Ноги не держали, Стайлза вело куда-то в сторону, и Скотт дернул его к себе, толкая вперед, в светящийся дверной проем, от которого тянуло листвой и зноем.       С непривычки глаза резанул яркий дневной свет, а от шелеста растений, проросших через трещины в ступенях под ногами, Стайлз едва не оглох. Совсем забылся этот звук за столь короткий срок. Грудную клетку неприятно сдавило от свежего воздуха… Так показалось вначале.       Но, возможно, дело было вовсе не в переизбытке кислорода, а в кирпичной высокой стене, заросшей плющом да высохшем и позабытом маленьком фонтане, окруженном кустами. За дверью, увешанной замками и наглухо закрытой, через узкие окна рядом с которой виднелись деревья и небо, вела вовсе не в наполненную жизнью улицу, а в маленький заброшенный сад. В углу приютилась решетчатая деревянная беседка, на пьедестале фонтана возвышалась угловатая фигура, из знакомых частей тела имевшая лишь ногу и шею, — остальное неизвестный автор не захотел или же не смог закончить, — а на бортике пристроилась стеклянная пепельница; кованные скамейки вокруг фонтана были выкрашены в нежную бирюзу, и ножки их уже утонули в сорняках.       Растерянный Итан вдруг бросился к Стайлзу, в глазах читался ужас.       И дверь за спиной резко захлопнулась.       Вокруг щебетали маленькие птички да шуршали ветки, покачивая гроздьями крыжовника.       А за запертой дверью, в коридоре заброшенного дома, истошно кричал Эйдан.       Итан принялся колотить в двери, его кулаки очень быстро окрасили дверь в красный, будто дерево кровоточило от его ударов, Стайлз и Скотт присоединились, Питер пытался снять дверь с петель. Эйдан продолжал кричать, не отзывался на зов брата, продолжая со своей стороны колотить в дверь ногами и руками. В его голосе слышался неподдельный ужас, он закашлялся и захрипел.       — Эйдан? — Итан остановился.       Все прислушались.       — Эйдан? — повторил Итан чуть громче.       Стайлз прижался ухом в двери, но не услышал ничего, кроме стука своего сердца.       — Эйдан?!       За дверью не раздалось ни звука. Итана трясло, и он принялся снова колотить по дверям. Те не поддавались, только покрывались вмятинами и трещинами. Но потом что-то щелкнуло. Итан ломанулся вперед, не глядя, но Питер перехватил его поперек груди и дернул назад, оттаскивая от двери. Скотт и Стайлз сошли со ступеней на лужайку.       Двери, в которые они безуспешно долбились секунду назад, открылись сами, настежь распахнув створки, позволяя солнечному свету прокрасться в серую прихожую, выхватить широкую паутину, прикрывшую посеревшее на вешалке пальто с прожженными дырками от сигарет, зацепить гигантские резиновые сапоги. На полу все так же виднелся слой пыли, будто никто никогда не заходил в этот дом, по углам расползались многоножки и жуки.       Скотт сбегал в гостиную, ковер в коридоре за запертой дверью был на месте и совершенно чист, насколько это было видно через дыру. Никаких следов истекающего кровью незнакомца.       Итан бегал по этажам, пытаясь дозваться брата, и чем дольше он звал, тем бледнее становился. Девушки отвели его на кухню, силой усадили на стул, пока Скотт и Питер осматривали комнаты. Не было похоже, что в их части дома был кто-то посторонний, не было неожиданных перестановок мебели, лишь новыми слоями, словно запланированными осадками, выпала пыль, никаких подозрительных следов и царапин. Ничего. В том числе никаких следов заходящегося в крике Эйдана.       Когда все вернулись на кухню, Итан завыл, цепляясь за стол разбитыми в кровь пальцами.       Стайлз смотрит на Питера, тот качает головой, поджимает губы и закидывает руку на плечо Стайлза, удобно подгребая его под свой теплый бок.       Стайлз вдруг всхлипывает, к горлу подбирается тошнота, от прикосновений губ Питера к своей макушке он вздрагивает, а тот лишь вдыхает и выдыхает, шумно принюхиваясь.       — Чем я пахну? — шепотом спрашивает Стайлз.       Итан бьется в истерике, Лидия сжала его плечо бледными пальцами, сейчас больше напоминающими когти хищной птицы, ее лицо кажется бескровным. Эллисон сидела на корточках рядом с ним, прямо на полу, положив руку ему на колено, позволяя ему цепляться за нее.       Скотт остался стоять у дверей кухни, сжавшись, сложив руки на груди, и тяжело дышал.       А Питер… Его лица Стайлз не видел, чувствовал только, что он все так же уверенно удерживал его рядом с собой, его сердце и дыхание было так же спокойно, словно ничего и не произошло.       Стайлз только сейчас понял, что его трясет, как осиновый лист, а на губах ощущался привкус крови от прокушенных мягких тканей.       — Ты пахнешь живыми.       — О, — Стайлз чуть откинулся назад, вжимаясь в крупное тело. — Да ты романтик.       — Разумеется. Поэтому заткнись и перестань дрожать. Немедленно.       Стайлз улыбнулся и погрузился в какофонию всхлипов плача и тихого надтреснутого шепота. Он не знал, сколько простоял так, прижимаясь к Питеру и позволяя тому держать себя, просто пялившегося невидящим взглядом в трещину в деревянном покрытии пола, к которой изначально его привлекли шевеление чьих-то длинных усиков. Теперь же ему казалось, что насекомое тоже пялится на него в ответ.       Все внешние звуки будто погрузились в опустевший колодец, сохранивший лишь немного влаги на дне, и эхо от них раздавалось тяжелым густым гулом.       Стайлз вздрагивает, поняв, что прижимает ладонь к груди, и кожей чувствует, как прокатывается отзвук этого эха по стенам колодца без края.       Питер мягко уводит его из кухни, Стайлз послушно следует за теплой рукой, сжимающей его плечо, и ловит печальный и посеревший взгляд Скотта. Он кивает ему и поджимает губы. Ему тоже хочется уйти, но у него нет никого, кто мог бы вот так увести его.       Поднимаясь по лестнице, Стайлз все еще слышит вой Итана, и ему кажется, что он сам падает в этот колодец. Ощущения окружающего мира заливают все вокруг вязким мазутным морем тоски. Одной рукой Питер ловит его за руку — неприлично горячие пальцы жалят, сжимая тонкую ладонь, и выдергивают Стайлза из пустоты.       Правда, если бы его спросили, Стайлз не был бы уверен, что хотел бы этого.       То, как они преодолели два лестничных пролета, он совершенно не помнит. Не помнит ничего, кроме пальцев Питера и надрывного плача Итана, сейчас превратившегося в скрипучий шепот где-то вдали.       Дверь в комнату на чердаке деликатно прикрыта, примерно на уровне глаз Стайлза на ней приколочен асимметричный красный бант, почти такой же, как тот, что был привязан к тому чертовому ключу.       Рука Питера сжимает руку Стайлза, на самом деле едва не ломая тому пальцы, но Стайлз едва ли ощущает что-то, когда толкается дверь ладонью.       Чисто и аккуратно, настолько, насколько это возможно в этом доме.       Заправленная постель, хотя Стайлз не трогал ее с тех пор, как проснулся. Пыль скрывает утренние следы от его ботинок.       На лоскутном одеяле разложена одежда, которая никогда не принадлежала Стайлзу. Та, в которой был Эйдан, когда дом забрал его.