Красноволосая королева Белоснежка

Как это красиво — красное пятно на белом снегу. Солнце проглядывало между стволами черных деревьев, заставляя красные волосы Шираюки сверкать алыми вспышками. В лесу было тихо, лишь ветер, да пара птиц пели вдали. Девушка сидела, закутавшись в коричневую ткань под толстым деревом и смотрела на снег. Хрип Зена на городской площади раздавался в сознании Шираюки все громче и яснее. Как же она вновь хотела упасть в его объятия! Как хотела… Треклятый пират. Девушка прерывисто вздохнула. Эта революция, эта нарастающая война, как все неправильно, нереально. Вроде только вчера Шираюки была предвоенным лекарем в замке Кларенса, а сейчас уже основной символ никому ненужной революции… — Долго ты собираешься здесь сидеть? — насмешливо, но осторожно поинтересовались сбоку. Девушка устало обернулась, встречаясь с серыми глазами Михаи. Руки парня все ещё сочились кровью, но кое-где она уже присохла. Шираюки отвела взгляд, стыдливо сжав кулаки. Это её вина. Капитан пиратского судна потоптался на месте, но потом, подгоняемый какими-то неведомыми ощущениями, присел рядом с девушкой, взяв ее руки в свои, покалеченные. Снег сверкал на солнце, было тепло для зимы. — Никто не виноват в этом, Шираюки, ты должна понять. Это всего лишь жизнь. — Ты говорил, — хрипло отозвалась девушка. — Но я не хочу такой жизни, ты же знаешь. Опять — тишина. Пират и придворный лекарь сидели в этой чистой, звенящей тишине и не решались проронить ни слова. Было тихо. Где-то на юге, там, где посыпался город и там, где остался Зен, раздавались гудки пришедших кораблей. — Нужно возвращаться, Хьюн отвезёт тебя в Юго-Восточный штаб повстанцев. Шираюки лишь кивнула, будто это было делом обыденным — куда-то бежать, от кого-то прятаться. — Прости меня. Я не мог иначе. Девушка резко обернулась, выхватывая свои руки из его. Царапины вспухли, и Михае наверняка было больно, но, но она не простит. Она не знала почему, просто он стал той границей, которая разделяет её с той, лучшей жизнью, и ей это не нравилось. Михая поднялся, вздохнув, дождался, когда Шираюки поправит полы своих одеяний, и зашагал по направлению к штабу. Шли снова молча. Даже птицы не вторили их скрипучим шагам. Пират шел впереди, то и дела оглядываясь на спутницу. Ветер затих, стало невыносимо одиноко и сухо, да, именно сухо, но не вокруг, в душе. Михая остановился, резко обернулся и посмотрел ей прямо к глаза. Прикоснулся холодными пальцами к ее щеке и прошептал прямо в губы: — Я ведь помню тебя такой — хмурой, уверенной, беспощадной. Помнишь, как ты отравила меня тем газом? — он говорил тихо и печально, но не дав Шираюки возразить, сказал ещё тише: — Вот тогда я осознал, что это наша не последняя встреча. Я искал тебя вместе с твоим драгоценным принцем и тем придурком Шеназардом. Я искал тебя, а когда нашел — понял, ты не просто лекарь, ты… — Хватит! — крикнула Шираюки, отстраняясь. — Хватит, — и ринулась вперёд, к кострам штаба. На глазах застыли ненужные слёзы, а на губах — гримаса страха и ужаса. Троу, когда увидела девушку, не сказала не слова. Отвела в один из домов на деревьях, выдала чашку дымящегося отвала и присела рядом, держа в руках лампу. — Отоя такой идиот, — неожиданно произнесла девушка, чтобы хоть как-то разрядить обстановку. — Сказал, что я никудышная наемница, а сам не может бесшумно стырить лепешки с кухни. Шираюки через силу улыбнулась, представив эту картину. — Но лепешки-то я стырил! — возмутился Отоя, высовываясь из-за шкур лачужки и держа в руках корзину с выпечкой. — Не важно, что ты украл, важно как, — философски заметила Троу, изымая добычу и отдавая её девушке. — Знаешь что, — грозно начал Отоя, но задумался и недоговорил. — Что? — насмешливо спросила Троу. Шираюки, наблюдая за их пикировкой, не заметила, как улыбнулась, но в следующую минуту вспомнились Кики и Митсухиде, их извечные препинания, девушка вновь поникла, вдыхая аромат травяных лепёшек. Как знаком этот запах… — Что приуныли? Налетай! — Троу переключилась на Шираюки и схватила большую дымящуюся лепешку. — М! Вкусно! На, пробуй, вор несчастный, — и кинула другую Отое. Тот поймал и скорчил недовольную мину. Следующий час пролетел незаметно. Троу что-то без устали щебетала, Отоя вставлял колкие замечания, а Шираюки угрюмо молчала, гадая, все ли в порядке с Зеном. Когда лепешки кончились, а все едкие фразы были выговорены, в лачужки возник Куй и отдал приказания собираться. — Куда? — устало спросила девушка, глядя в большие зелёные глаза парня. — К своим, — коротко бросил тот, но Шираюки успела заметить — тот подмигнул. В лицо ударил мороз, когда девушки и Отоя спускались по лестницам вниз. Там уже ожидали лошади, Хьюн и Михая. Пират даже не шелохнувшись, завидев Шираюки. Вот и правильно, мстительно подумала она, пусть не замечает. Опять под копытами захрустели коренья и снег, как и в первый день, когда девушка оказалась в этом треклятом штабе, но на этот раз она села с Троу, её бессмысленное щебетание всегда успокаивает. Кажется, от тряски, Шираюки задремала, но когда очередная кочка попала под копыта лошади, она вздрогнула вместе с ней и открыла глаза. Вокруг был совершенно незнакомый ландшафт — кругом лишь степи, и ничего более. Ни дерева, ни нагорья, плоская, бесконечная, белая степь. Но вот она пошла на снижение, когда солнце начало клонить ко сну. Снег налился красным и розовым, сверкая рубинами, а караван из нескольких лошадей стремительно покидал бескрайний степной мир. — Долго ещё? — крикнула Шираюки, пытаясь перекричать ветер, что безжалостно хлестал по лицу. — Уже скоро, — отозвалась Троу, жмурясь. — Видишь те горы, — она указала на три далёкие верхушки где-то километров пять на юг. — Там и находится Юго-Восточный штаб. Девушка кивнула и затихла. Хрустели снег, храпели лошади и пахло зимой. Чистой, белой… А ведь у неё скоро день рождения… Как она хотела отпраздновать его вместе с Зеном и ребятами. Оби, Кик, Митсухиде, госпожой Гарок и Рю… — Прибыли! — крикнул Хьюн, делая знак перейти на рысь. Кони заржали и рысцой поскакали к небольшим вершинам гор, что выступали из оврага. — Трехглавая гора, — с гордостью пояснила Троу. — Отличное место для тайного штаба. Казалось, при виде этого штаба, что кто-то рассыпал домики по уступам и плато, маленькие и аккуратные, как игрушки. Среди них копошились люди, стремясь посмотреть на чужаков с севера. — Открыть ворота! — закричали сверху. — Прибыла наследница Танбаруна! — Уже и здесь меня знают, — проворчала Шираюки. — Весть о настоящей королеве быстро разлетится. — Рассмеялась Троу, пришпорив остановившегося коня. Ворота в Юго-Восточный штаба чем-то напоминали те, что приветствовали путников в логове Горных Львов, только намного шире и массивнее. Чтобы их открыть, использовали тросы, и люди наматывали их на крутящиеся барабаны. Делегация из Северного штаба въехала внутрь горной крепости, приветствуется визгами и воплями. Шираюки накрыла голову капюшоном и спряталась за спину Троу. — Приветствуем! Ура Настоящей королеве! — и так далее. Толпа орала тысячами голосами, а девушка зажимала руками уши, чтобы не слышать этого. Чему они радуются, войне? Вскоре подъехали к одному из плато, который вел в самый большой дом в штабе, наверное, королевский дворец, или резиденция управления. Лошадей увели конюхи, а приезжие вошли внутрь дворца. Из себя тот представлял наскоро отстроенное здание, украшенное флагами и гобеленами. А на пороге их поджидали. — А, юная госпожа! — радостно воскликнул пожилой высокий мужчина, подходя к ним. Длинный серый плащ тянулся за ним волоком, доставляя владельцу дискомфорт. — Рад видеть вас. Меня зовут А́ккен Гу́рдо, и я командир второго подразделения повстанческого корпуса. Шираюки с подозрением оглядывала вышепредставленного и все больше сомневалась в своем решении. Зачем она только ввязалась сюда? — Я уверен, вы устали и хотели бы отдохнуть? Прошу, пройдёмте, — вещал тем временем Аккен, отдав распоряжение молодому мальчику-слуге, чтобы тот приготовил комнаты для новоприбывших. Флаги здания развивались на ветру, а Шираюки угрюмо молчала, разглядывая новое место, куда ее притащили. Она просто хочет вернуться домой. Ей не нужны революции и войны, ей не нужны смерти и разлуки, она просто хочет вернуть ту жизнь, полную счастья и беззаботности. Но где-то в глубине своей души она понимала — этого уже не будет. — Завтра наши солдаты начнут штурм Танбаруна, а после захвата мы казним лже-королевскую семью. Династии Шеназард придет конец. Да здравствует Настоящая Королева!

***

Кики смотрела на закат, обдуваемая холодными ветрами. Далеко, в порт приходили корабли, привозя товары и уходя опять в море. Сегодняшний инцидент на площади Танбаруна очень не понравился Сейран, но не из-за того, что ранили Зена, она узнала, кто стрелял и у кого в плену Шираюки. Ох, ничего хорошего это не сулит… — Как Зен? — неожиданно хрипло спросили сзади. Девушка обернулась, встречаясь с уставшим взглядом Митсухиде. — Уже лучше, Гарок сказала, ничего серьезного. — Ну и ленту сегодня, согласись? — попробовал улыбнуться парень, опираясь на перила балкона и тоже наблюдая за уходящий солнцем. — Кто это мог быть? Кики промолчала, прикрыв глаза рукой, словно вдруг ослепла. Почему-то в носу защипало. С чего бы это? Да просто поздно пришло осознание — ничего уже не будет так, как прежде. После появления Шираюки, Кики наконец поняла, все у них будет хорошо. Эта девушка с необычными волосами поселила во дворец странную атмосферу, и лишь одним своим присутствием заставляла улыбаться и соглашаться, что жизнь не так плоха, как кажется. Но вот она исчезла, и все перевернулось с ног на голову. Эти набеги, бунты и взрывы. Да, Кики понимала, что это значит. Грядет война и не абы какая — за аловолосую девушку с окраины Танбаруна. — Как ты думаешь, её держат в заключении? — опять спросил Митсухиде. — Я не знаю, — вздохнула Сейран. — Но уверенна, наша Шираюки уже никогда не станет прежней. Она больше не придворный лекарь, е пешка в этой игре, а ферзь. Вот только пока непонятно — черный или белый? Кики замолкла, и, казалось, что и ветер вместе с ней стих. Луэн открыл было рот, но тут же его захлопнул. Солнце уже было совсем близко. — Я узнала, кто это был. Наш старый знакомый Михая Сиск. И, что-то подсказывает мне, что он не один… Хрустнула черепица на крыше, и вновь наступила тишина, словно какая-то неосторожная птица взлетела, чтобы проверить сказанную Кики информацию. — Что это? — обеспокоенно спросил Митсухиде. — Оби, — не сомневаясь ответила Кики. — И он попытается переманить ферзя на белую сторону доски… В последний раз сверкнули солнце. Кларенс обняли сумерки, и в эту минуту Кики Сейран возьмёт своего лучшего солдата, чтобы дать стоящее начало этой войне.