***
«Казнить Шеназардов… — все стучало в голове Шираюки. — Они хотят убить принца Раджа и все его семью. Чудовища!» Девушка лежала на постели в отведённом ей домике и смотрела в потолок. В Глав. штабе было намного просторней, чем в древесной деревушке. Дома здесь были совсем другие, не увешанные шкурами, здесь не пахло смолой и гарью, здесь пахло, как… дома. Сквозь плотные стены не тянуло холодом, а Шираюки не приходилось кутаться в плащ и одеяла. А ещё здесь было светло. Факел горел на стене, прогоняя всю мглу, что засела в углах этого домика. Если бы не обстоятельства, девушке, наверное, здесь было бы уютно. Но когда на пороге стоит смерть и дышит тебе в лицо холодом, не о каком уюте не может быть и речи. Не твоя смерть, чужая, а это в тысячу раз страшнее, чем чувствовать медленное исчезновение своей скупой души. Девушка вытянула руку, смотря сквозь пальцы на неровный потолок, и слезы непокорно катились из ее уставших глаз. Красные волосы, которые больше не были цвета яблок, они были цвета крови, распластались по чистому покрывалу алыми волнами. Она уже никогда не будет той, что прежде. — Мисс Шираюки, — осторожно постучали в дверь. Голос. Он показался знакомым, но девушка только прикрыла глаза в ответ. — Господин Аккен велел Вам быть в Зале Совета. — Уходите, — прохрипела она. — Я не хочу. Скажите, что я отдыхаю. — Но мисс, господин сказал, прибыл очень важный гость, и Вы захотите его увидеть… — Откуда он знает, что я захочу? — громко, но уже с любопытством спросила девушка, быстро утирая слёзы. — Мисс… Я не могу Вам сказать… Шираюки села на кровати и быстро завязала волосы в узел. — Хорошо. Сейчас выйду. — Накинула на плечи шаль, которую привезла ещё из древесного городка и вышла за дверь. Она точно знала, что голос был ей знаком, но не ожидала, что на столько. — Казуки… — Девушка бросилась его обнимать, а из глаз вновь брызнули слёзы. — О, Господи… Как же я… Парнишка смеялся, тоже прижав её к себе и смотрел ей в глаза, улыбаясь. Он жив… О, Господи, он жив! — С тобой все хорошо… Я… После той ночи в замке, я… — Тише. Все в порядке, — шептал он, улыбаясь и всхлипывая. — Мы тоже так волновались… — Как… Бокс? — перебила его Шираюки и, схватив за плечи, ожидала ответа. На мгновение он замялся, но лишь на мгновение. — С ним тоже все нормально. Он ждёт тебя. Идем, — он потащил ошарашенную девушку за собой, что-то говоря, но Шираюки его не слушала. Она не может встретиться с отцом. Не может! — Нет, стой, — она высвободила свою руку и остановилась, спрятав ее за спину. — Я не могу с ним встретиться. — Почему? — растерялся Казуки, обернувшись. — Потому что… А правда, почему? Не потому ли, что она стала предателем для тех, кого любила? Не потому ли, что предала и его тоже? Не потому ли, что стала другой? — Я… Не могу и все, — девушка нахмурила, опустила голову и вздохнула, рассматривая носки своих ботинок. Они совсем грязные. Парнишка улыбнулась, подошёл к ней и взял ее руки в свои, проговорил: — Чтобы ты не сделала, ты навсегда останешься его дочерью. Он любит тебя, а ты его. Просто нужно пережить все это и идти дальше с гордо поднятой головой. Посмотреть в лицо проблемам и сказать: «А не пойти ли вам…» Он не договорил, потому что Шираюки вдруг рассмеялась, силясь не расплакаться. Она прижалась к нему и все смеялась плача, а мальчишка шептал слова утешения и несмело хлопал её по спине. — Ты прав, — швыркнув носом, произнесла девушка. — Нужно послать все проблемы и идти дальше. Нужно пережить все это. Как бы сложно нам не было… Как бы тяжело не пришлось. Казуки кивнул и потянул ей ладонь, улыбаясь. Девушка положила свою руку в его и направилась за ним, в Зал Совета. Мимо плыли полуночные факелы и дома-крошки, отбрасывающие огромные тени на скалы и плато горы́. Несмотря на столь поздний час, здесь шныряли люди и шептались, словно обсуждали чужие секреты. Хотя, кто знает, может так оно и было? — Когда вы сюда прибыли? — чтобы не молчать, спросила Шираюки. — Часом ранее, — отвечал парнишка, не сбавляя ходу. — Как только замелькал ворота штаба, Бокс заорал, чтобы к нему привели тебя, — усмехнулся он. Девушка сжалась и похолодела. — Ты это, не волнуйся, он же от радости, — словно почувствовав её напряжение, заверил Казуки. «Ну, это обнадёживает, — мрачно подумала Шираюки, вздохнула и задрала голову к небу, неожиданно подумав: — Интересно, а Зен сейчас смотрит на небо?..» Вскоре, через несколько минут бега по штабу повстанцев, Казуки и Шираюки оказались возле огромных дверей Зала Совета. Посмотрев на девушку и дождавшись её кивка, проводник толкнул их, и жалобно пискнули ржавые крючки. — Шираюки! — тут же забасило впереди, и спустя миг, Красноволосая очутилась в крепких объятиях отца. — Как я рад, что с тобой все хорошо!***
Стол ломился от блюд. Вся скатерть уже была усеяна брызгами вина и рома, который так любезно предоставил Михая Сиск. Собравшиеся орали тосты в честь королевы и проливали содержимое своих стаканов на пол. Шираюки лишь улыбалась им в ответ, сидя между отцом и Аккеном Гурдо — главарем этого штаба. — Я надеюсь, — произнес икающий глава Южного штаба, дородный мужчина с куцим хвостом светлых волос, Вайгён Фыццги́р, кажется, — что Танбарун, который мы отстроим вновь, будет процветать и становится только сильнее, пока на троне восседает Красноволосая королева Шираюки. Да здравствует Настоящая Королева! Ответом ему был ликующий вопль пьяной толпы. Шираюки улыбнулась и кивнула, мысленно сжавшись. Эти приветствия и воспевания её персоны, девушке совсем не нравились. Ей не нравились радости на пороге войны. Отец тоже не был в восторге от всего этого. «Сея не рассказывала об этом…» — сказал он при встрече и нахмурился. Он не знал, что его дочь — наследница трона Танбаруна. Ха! Какая ирония. — Да здравствует Настоящая Королева! — кажется, эти слова стали своеобразным девизом в рядах повстанцев. Аккен поднялся со своего места и в который раз выпил за здоровье будущей королевы. Он открыл рот, прищурился, будто проверяя надёжность присутствующих. — Сегодня на рассвете, мы двинемся на замок Танбаруна и обезглавим лже-короля, — при этих словах Шираюки вздрогнула, а отец свёл брови к переносице. — Пора покончить с враньём, пора отстроить нашу страну заново! Сегодня вершится новая Эпоха, но наше будущее начнется на заре. Вы готовы биться за Настоящую Королеву? Готовы пасть во имя её величия?! Ответом ему было дружное, громкое, пьяное «Да!». — Я обещаю, что… В этот миг в Зал влетел один из стражей, подбежал к Аккену и начал что-то быстро тараторить ему на ухо. Как Шираюки не старалась, расслышать не смогла. Гурдо нахмурился, встал изо стола и, кивнув девушке, мол, следуйте за мной, направился прочь из Зала. Бывшая лекарь видела, как отец провожал её долгим, внимательным взглядом, пока она и Аккен не скрылись за дверями. — Проникли чужаки, — коротко пояснил тот. — Вы должны услышать, что они скажут нам в свое оправдание. Шираюки долго не могла понять смысл этих слов, — какое оправдание, кто приник? — а когда поняла, было уже поздно. Перед ней раскрылась решетка подземелья-тюрьмы. И такие знакомые, пронзительные глаза посмотрели на нее из-под вспухших век, на лице, что заполонили пятна крови. — Зен… — выдохнула девушка, чуть было не кинувшись к принцу, но вовремя взяла себя в руки, глянув на Аккена. — Что, простите? — Нет. Ничего. Кто они? Шираюки пустыми глазами смотрела на Зена, Оби, Митсухиде и Кики и готова была зарыдать, лишь бы не видеть их измученные лица. — Нарушители, поймали их сегодня на границе. — Уходите. Я сама всё узнаю. — Но?.. — Аккен вопросительно посмотрел на пленников, а потом на Шираюки, но посчитав, что это всего лишь девичьи капризы вышел из камеры, бросив ключи страже. Девушка упала перед ними на колени и не могла произнести ни слова. Что она им скажет? Что она скажет им в лицо, когда на них застыла кровь? Вот, мол, я Настоящая Королева Танбаруна, и из-за меня, вас могут убить. Они тоже молчали. Все. Тихо смотрели на нее и, наверное, не могли поверить, что она здесь, перед ними, и с ней все хорошо. Они волновались, а она их предала. — Простите. Простите, это я во всем виновата! — зарыдала девушка, закрыв лицо руками. Зен хрипнул, поднялся, вновь свалившись на колени, и притянул её к себе, крепко обняв. У разных людей такие разные объятия, неожиданно подумалось Шираюки. У отца они сильные, уверенные, а у Зена — слабые, робкие, будто он думал, что делает что-то непозволительное. Он дышал ей в шею, ведя руками по спине и не говорил ничего, чтобы стража не обратила внимания на странные фразы. Руки у него казались холодными даже сквозь ткань накидки, а дыхание такое хриплое, неживое. Что же они с ними сделали? Через плечо принца, Шираюки посмотрела на Оби. Он смотрел на них, сев спиной к стене и держал на весу руку, шипя от боли. Она посмотрела на Митсухиде. Лучший солдат армии выглядел не лучше. Улыбался, но за улыбкой скрывалась боль и недоверие, лишь из-за принца, он ещё не презирает Шираюки, он ей верит. Пока что. Девушка посмотрела на Кики, и она ответила ей таким же внимательным взглядом. Она смотрела без презрения и отвращения, ей было интересно. И, наверное, немного страшно. — Я освобожу вас, — сказала Красноволосая на ухо своему принцу, чуть улыбнувшись. — Но не сейчас, позже. Хорошо? Ждите меня. Мне нужно идти. Шираюки с сожалением отстранилась и положила ладонь на щеку Зена, погладила его исхудавшие скулы. Сколько он не спал после ее исчезновения? Парень поймал ее ладонь и поцеловал кончики пальцев, выдохнув лишь одно слово: «Люблю». Еле слышно, даже Шираюки подумала, будто она ослышалась. Девушка освободит их во что бы то ни стало. Они пришли за ней, а могут умереть по ее же вине. Все будет хорошо. Эта война не начнется смертью. За ней захлопнулись решетки, а охране она сказала: «Молчат», — и была такова. К тому времени, как она вернулась в Зал, половина гостей спала. На столах, полу, стульях — где кому посчастливилось. Она нашла глазами отца и вымученно улыбнулась, увидев, что он тоже уснул от переизбытка «праздничных напитков». Этот вечер окончен, сейчас бравые командиры выспятся, а утром они пойдут на дворец Танбаруна, чтобы обезглавить его короля… Шираюки выдохнула и вышла на улицу, набрав полную грудь горного воздуха. Ночь тиха и безмолвна. Нет звёзд, лишь одна слепая луна глядит на землю и смеётся в глаза ее обитателям. Они глупы и жалки. Они воюют сами с собой и убивают себе подобных. Зачем? Они подражают чудовищам. Может, им нравится быть низшими? Девушка закрыла глаза, выпуская наружу накопившиеся за весь день слёзы. Да, она бесстыдно плакала, и уже никто ей не помешает этого сделать. Она всхлипывая, утирая их, и снова рыдала, а влага капала на щеки, руки, полы одежды и землю. Твердую, каменную, её не смягхчит никакая вода, ничьи слёзы, она неприступна и груба. Как смерть. И ничто не сможет ей помешать. Шираюки понимала, что в этой войне им вдвоем с Зеном не выжить, до финала дойдет лишь один, и она все сделает для того, чтобы это был принц Вистерия. А для этого нужно его освободить. Слёзы кончились, девушка собрала последние силы в кулак и направилась искать Казуки — наверное, он единственный союзник на данный момент. Ни Троу, ни Отое лучше не доверять, кто знает, на сколько они яростные фанатики этой революции? А от отца нет смысла ждать помощи — он вымотан и пьян, пусть лучше выспится, ему будет лучше. Девушка шла по жилому сектору штаба-горы, где все солдаты, которых здесь разместили, уже спали. Кажется, Казуки сказал, что его дом последний по левой улице западного склона. — Эй, ты слышал? — раздались голоса откуда-то слева. Девушка замерла, перестав дышать. — Говорят, после того, как мы займём дворец, начнем войну с Кларенсом. — Да? Интересно. Откуда ты знаешь? — спросил второй голос. — Подслушал, как Аккен говорил об этом с командиром Рейху́. Нападем на них без официального объявления войны, пусть подохнуть все до единого, выскочки! — Ты слишком кровожаден, — усмехнулся невидимый человек, но Шираюки больше не слышала. Она сорвалась с места и кинулась прочь. «Быстрее! Быстрее! Нужно освободить Зена! Иначе эти глупцы погубят нас всех… Упаси нас от нашего же безрассудства… О, Господи!» — вопила про себя Шираюки, не разбирая дороги. Ещё поворот, ещё один… — Эй, эй, куда ты так торопишься? — усмехнулись сверху. Девушка подняла на говорившего безумный взгляд. Его голос дрогнул, при следующих словах: — Что случилось, Шираюки? — испуганно прошептал Михая, встряхнув ее за плечи. — Ну! Говори! — Они… Они хотят пойти на Кларенс войной… Они же убьют Зена! Михая, помоги мне! Помоги! — умоляюще признался она и вцепилась руками в его камзол, прижавшись головой к его груди. Парень напрягся, посмотрел на нее, все ещё крепко держа за плечи. Облизнул пересохшие губы. — Он в плену, я знаю. А ещё я знаю, что из подземелья ведёт тайный ход.