Невозможная любовь

Позже, когда лорды расходятся, и Великий Чертог пустеет, Санса идет в комнату Джона. Она устала бороться — с собой, с обстоятельствами, что разлучают их, с неправильностью своих отчаянных чувств к нему. Она дошла до точки — обратной дороги нет. Кто знает, что ждет их завтра — быть может, у них есть один-единственный вечер, только сегодня, и нельзя терять ни секунды драгоценного времени. Джон стоит у окна и смотрит на запорошенный снегом Винтерфелл. Санса подходит к нему очень тихо, но он слышит ее шаги — а может быть, чувствует - и оборачивается. В его глазах Санса видит смесь тоски и той же отчаянной боли, что владеет ею самой. Она проводит пальцами по его скуле, по лбу, по щеке, и Джон, вздохнув, закрывает глаза, отдаваясь во власть ощущений. - Джон, пожалуйста, не уезжай. Ведь ты обещал не покидать меня — помнишь? - Я должен, Санса. Прежде всего я обещал защищать тебя, и стараюсь сдержать свое слово. Нам не победить в этой войне без оружия, и я должен отыскать его. Я должен спасти Север, спасти людей, которые мне доверяют. Ты понимаешь? Он пристально смотрит ей в глаза, и она видит его муку, его сомнения, его печаль. Видит, что Джону так же тяжело расставаться с ней, как и ей с ним. Она тянется к его губам и осторожно целует его. Джон вздрагивает от ее прикосновения и ей кажется, что он вот-вот отстранится, отвернется, сбежит, но нет — он охватывает теплыми, сильными ладонями ее талию и крепче прижимает к себе, углубляя поцелуй. Он устал сопротивляться так же, как и она. Поначалу легкий и нежный, поцелуй вдруг превращается в обжигающе-страстный, безумный, огненный. Они терзают друг друга губами, их языки сплетаются в томном танце безумного желания. Его руки блуждают по ее горячему телу, пробуждая его, даря все более сладостные волны наслаждения. В ее душе разгорается пламя, которое она не в силах потушить, и лишь его объятия дарят облегчение. Джон скидывает с нее плащ, разрывает ткань ее платья одним яростным движением. Жадно проводит дрожащими руками по ее обнаженной коже, такой нежной, шелковой, что ему немедленно хочется провести губами по каждому сантиметру этого волшебного покрова. Санса глухо стонет, когда его жадные губы касаются ее шеи, груди, живота. Джон, не в силах больше сдерживаться, охватывает ее ягодицы, легко поднимает и несет в кровать Сквозь полусомкнутые ресницы Санса наблюдает, как Джон, склонившись над нею, ласкает языком и пальцами ее упругую грудь, и изгибается навстречу его рукам. Вдруг Джон выпрямляется, с искаженным страстью лицом, с дергающимися губами. - Санса... - то ли произносит, то ли стонет он. Она обвивает его ногами, не желая слушать, слышать, знать. - Я твоя, а ты мой, - яростно шепчет она. - Ты мой, Джон. Я люблю тебя, хочу тебя — только тебя одного! Пожалуйста, я больше не могу! Джон колеблется лишь секунду, затем, не в силах победить самого себя и свои желания, теряя контроль над собой окончательно и бесповоротно, вновь склоняется над ней, неистово целуя ее щеки, шею, плечи. Санса плавится от нежности, от страсти в его горячих руках, ее кожа дрожит от его поцелуев. «Джон... Джон...» - шепчет она одними губами, видя в его потемневших глазах отражение собственного безумного желания. Джон проводит рукой по ее груди, исторгая стон из ее горла. Его ласковые пальцы касаются чувствительного местечка между ее ног, в котором пылает неугасимый огонь, и она громко стонет, накрывая рукой его руку. Волна экстаза охватывает все ее хрупкое тело, и она поднимает благодарные глаза на Джона, который внимательно смотрит на нее, вбирая, впитывая, запоминая оттенки ее эмоций, проявления ее страсти. Он продолжает ласкать ее, доводя до изнеможения, упиваясь подаренным им наслаждением. Джон больше не может сдерживаться — и, скинув свою одежду, ставшую вдруг такой тесной и неудобной, кладет руки ей на бедра. - Боги, Санса, как же ты хороша! - восхищенно шепчет он, целуя ее в губы и одним коротким рывком входя в нее. Она изгибается, громко стонет, принимая, вбирая его в себя, притягивая его обеими руками. Джон медленно двигается внутри нее, испытывая бешеное, ни с чем не сравнимое удовольствие. Как долго он мечтал о ней — и вот она перед ним, покорная и желанная, его любовь, его жизнь. - Я люблю тебя, - шепчет он в ее полуоткрытые губы. - Я всегда буду тебя любить, Санса. - И я люблю тебя, - отзывается она, нежно проводя пальцами по его скуле. Санса плавится от страсти, мечтая, чтобы это не заканчивалось никогда. Полузакрыв глаза, она жадно исследует лицо Джона, искаженное страстью, и отражение испытываемого им наслаждения еще больше возбуждает ее. Она обвивается вокруг него, охватывает его, притягивает, впитывает каждой частичкой тела, ловит губами его тяжелое дыхание. Ее пальцы запутываются в его кудрях. Но самое главное происходит там, внизу, в самом тайном уголке ее тела, которое Джон ласкает так, как никто до него, утоляя безумный голод, терзавший ее столько долгих месяцев. Там находится он, самая суть его, и это правильно, это единственно верно, потому что он властелин, хозяин этого потайного местечка, он был рожден для того, чтобы завоевать его, заполнить его собой без остатка. Санса видит это сейчас так же ясно, как и капельки пота, проступившие на его лбу. Джон изливается в нее с последним отчаянным толчком, и обессиленно ложится рядом. Санса медленно приходит в себя, наслаждаясь волнами экстаза, все еще проходящими сквозь все ее тело. - Как мне было хорошо, Джон, - мурлычет она. - Я люблю тебя. Он приподнимается на локте, внимательно глядя на нее. - Ты не жалеешь? - Нисколечко. Я давно этого хотела. Джон, ты приходил ко мне во сне каждую ночь, и каждую ночь ласкал меня. А потом я просыпалась — а тебя не было рядом. Я устала от этого, я устала скрывать это, я устала терпеть. У меня больше не было сил. - Но ведь мы брат и сестра... Что я наделал, Санса? - Не смей жалеть! - восклицает она, прижимаясь к нему всем телом и кладя голову ему на плечо. - Мы сделали то, что хотели, и плевать на людские законы! Тотчас же она ловит себя на мысли, что рассуждает совсем как Серсея. Видимо, годы пребывания в Королевской Гавани не прошли для нее даром. Неужели она, Санса, стала такой же холодной и беспринципной женщиной, как королева-регент? Санса выпрямилась и помотала головой. Нет-нет, она совсем другая, она не станет такой, как Ланнистеры. «Ой ли?» - вмешался противный голосок подсознания. Наверняка Серсея начинала так же — с огромной любви и безумного влечения к собственному брату. И наверняка оправдывалась теми же словами. - Нет, это неправильно, - глухо произносит Джон и поднимается с кровати. Он поспешно натягивает бриджи и, не оглядываясь на Сансу, добавляет: - Отец не одобрил бы этого. Прости меня, если сможешь, это я во всем виноват. Этого больше никогда не повторится. И вышел вон. Санса медленно натянула платье и представила себе взгляд Неда, которым он одарил бы ее, узнай он о том, что сегодня произошло между нею и Джоном. Интересно, что бы он сделал с ними? Наверняка отослал бы Джона в ночной дозор, а ее, Сансу, посадил под домашний арест на веки вечные — или покуда какой-нибудь лорд не попросил бы ее руки. Что ж, их судьба не сильно отличается от всего этого в итоге. Санса горько усмехается. Джона и так отослали на Стену, а ее и так выдали замуж за лорда против ее воли. И за кого — за Ланнистера. Правда, их брак был не так уж плох, учитывая, что Тирион не касался ее. Зато второй ее брак оказался не столь удачным. Санса поежилась, вспомнив руки Рамси на своем теле. Никакого сравнения с тем, что произошло сегодня между нею и Джоном. У Сансы кружится голова от воспоминаний. Если бы отец только знал! «Интересно, а как это было у них с мамой? - неожиданно думает Санса. - Так ли сладко, как у меня сегодня с Джоном?» Санса вспоминает, как смотрела на отца ее мать, и понимает — эти двое действительно любили друг друга. В их постели царила та же магия, что озаряла сегодня их с Джоном близость. Санса проводит рукой по груди, вспоминая прикосновения Джона, и томно улыбается. Что бы там ни было, он придет к ней. Придет снова, даже против своей воли, потому что то, что она чувствовала сегодня и то, что чувствовал Джон, невозможно победить. Невозможно обмануть себя, сказав, что этого никогда не было. И невозможно не попытаться повторить это.