***
Кристин, одетая в старое цыганское платье Рока, умытая и причесанная, с ужасом смотрела на связанного, словно гусеницу, Рауля. Он все еще был без сознания, а лицо залито кровью. По уверению ее спасительницы, «поганцу» ничего не угрожало. — Проспится и будет опять тебе жизнь отравлять, дочка, — язвительно процедила старуха. — Прошу Вас, не нужно так говорить, — простонала в ответ Кристин, выпуская поток горьких слез на бледные щеки. — А что, не так? Я вон со своим мерзавцем столько бед хлебнула, что на десятерых хватит! Да и не только с ним. Хочешь расскажу? — девушка поняла, что это был не вопрос. Ее поставили перед фактом. Поэтому придется выслушать цыганку, странную, конечно. Но Кристин обязана ей жизнью. Меж тем старушка, оживившись, заговорила и уже ничто не могло прервать поток слов. Рассказ Рока. Было мне в аккурат лет пятнадцать, когда в Лилле, на ярмарке, меня увидел местный аристократ. Он был силен, красив и старше меня лет на тридцать. Он долго смотрел, как я выплясываю на ярмарочном помосте под гитару моего отца. Затем слуга принес отцу кошелек полный золота и приглашение в поместье для выступления. Отец, естественно, согласился. Я плясала и пела до хрипоты и судорог в ногах, сначала под гитару отца, а когда он напился до отключки, то и под свой бубен. Увидев что я в изнеможении, хозяин поместья сказал, что мы не отработали и десятой доли того, что он нам заплатил, но я могу расплатиться по-другому. Надо сказать, что отец берег меня как девушку, рассчитывая взять в свое время за мою красоту и невинность хороший выкуп. Я испугалась тогда не на шутку. Но защитить было некому, и меня просто взяли силой. Что этот негодяй вытворял со мной всю ночь не хочу и вспоминать. А утром проспавшийся родитель увидел меня в синяках и рваном платье и догадался о произошедшем. Ох, как он меня избил! Первый и последний раз. После, вернувшись в табор, отец отдал меня просто так, никогда не просыхающему пьянчуге — кузнецу. Так я вышла замуж. Муж мой был всегда в плохом настроении по причине вечного похмелья. По той же причине он не трогал меня как жену. Зато бил нещадно каждое утро. Да… Так вот. Через месяц я поняла, что беременна. Кто является отцом ребенка, даже я своим детским умом догадалась. Как выносила дитя при побоях и тяжелой работе, сама не знаю. Видимо, молодость и крепкий организм были мне в помощь. В назначенный срок родила. Мальченку. Но непростого. Его голова, а точнее пол-лица были такими уродливыми, что, увидев сына, я расплакалась. Но и полюбила сразу же. Думаю, не полюбила так, если б был нормальный. Но мой супруг решил иначе. Я и суток не смогла побыть с ребеночком. Вырвал из моих рук — как с кожей отодрал, да и унес в неизвестном направлении. Думала, что убил. Оплакивала тайком сынишку до боли в сердце. А показать не смела. Иначе вновь побои и оскорбления. Через много лет, перед самой смертью, он признался, что не убил дитё. Продал в цыганский цирк, странствовавший по всей Европе. Старика моего уж как пять лет нету в живых, а я все всматриваюсь в цыган, что ездят с цирком. А вдруг там мой сыночек?.. Взрослый поди. Сорок лет с тех пор минуло, как родила его. И одна мечта у меня осталась — перед смертью увидеть его живого и попросить прощения, что не уберегла и не защитила.***
Кристин так и сидела, приоткрыв рот и во все глаза глядя на Року. Она боялась подумать о том, что само собой напрашивалось после этой исповеди. Повнимательней всмотревшись в облик старухи, она увидела такие знакомые глаза. Серо-зеленые, обрамленные пушистыми ресницами. Рока повернулась к огню и Кристин предстал такой до боли знакомый профиль. Профиль её Эрика с той стороны где не было шрамов. Зажав ладошкой рот, чтобы не закричать, девушка бросилась в объятия к цыганке. — Ну, что ты, милая? Прошло, прошло... У тебя все впереди. Ты только жить начинаешь. Это мне не о чем мечтать. Вот сына бы увидеть и можно на покой. А ты будешь счастлива. Я это вижу, — шепот цыганки успокаивал, убаюкивал. — Я и так счастлива, — прошептала в ответ Кристин.