Близко-далеко

— Да ты рехнулся! — звучный голос Призрака разносился по камере в этот ночной час, как туман. У Пьера даже под ложечкой засосало от собственной беспомощности. Они спорили в пустой тюремной камере с восьми часов вечера. Сейчас было почти пять утра и через три часа сменялся караул. — Ты понимаешь, что, находясь в лапах своего мужа, считай епископа, она в смертельной опасности? — уже непонятно какой раз пытался втемяшить в голову Эрика детектив. — А если во время вашей так называемой «операции», она попадет под чью-то горячую руку или шальную пулю? — не унимался Эрик. — А вот для этого есть ты и твои навыки. Найдешь и выведешь ее. Тихо выведешь.       Эрик закатил глаза и вновь принялся мерить широкими шагами комнату. Через пару часов препираний, двое мужчин все-таки пришли к консенсусу. Дело оставалось за малым — дождаться сигнала от епископа.       Две новости ожидали Кристин утром. Первую новость она услышала сквозь сон — дождь за окошком барабанил по какой-то жестянке так громко, что не проснуться было грех. Вторая новость огласилась воплями и проклятьями Рока. Из всего монолога стало ясно, что ночью Рауль как-то выпутался из веревок и сбежал. Искать его никто не собирался, да и при таком дожде это невозможно.       Кристин с облегчением вздохнула. — Побудем тут до завтра, а затем пойдем в город, — заявила цыганка.       Она стояла в дверях, подбоченясь и с любопытством рассматривая едва проснувшуюся девушку. — Да уж, здорово отделал тебя твой муженек. Расскажешь?       Кристин вздохнула и покачала головой. — Нет. Пока нет. Но мне нужно найти одного полицейского в городе. Поможете? — А как его зовут? — Барнье. Имя не знаю… — Пьер Барнье?! — глаза Рока по доброму заблестели. — Отчего же? Знаю, добрый и справедливый малый. Да и искать его не долго, адрес известен каждому порядочному проходимцу Парижа.       При последних словах старухи Кристин улыбнулась — теперь понятно от кого Эрику достались ирония и сарказм.       Мысли об Ангеле хоть и немного, но всё же пригрели измученное сердечко молодой женщины. Но тревога за судьбу возлюбленного не оставляла ни на миг, накатывая на Кристин с каждым мгновеньем всё сильнее. — А можно мы сегодня пойдем? Может дождик поутихнет… — Этот дождь до завтра будет идти, уж я знаю, — нахмурилась старушка. — Не бойся за того, за кого так переживаешь. И с ним, и с тобой все будет хорошо. — Правда? — глаза Кристин засияли нескрываемой надеждой. — Я же цыганка. Я многое вижу. Но не все, — зеленые глаза потемнели. — Я не знаю, где мой ребенок, что с ним. Знать бы, что он стал хорошим человеком, что счастлив и здоров, что не знает бед и печалей. И можно оставлять этот мир. — Знаете, Рока, я почему-то верю, что Вы еще увидите сына, — Кристин так хотелось рассказать про Эрика, но она не смела. Отчего-то боялась давать напрасную надежду. Да и как сказать? «Ваш сын — Призрак Оперы!» Да уж, ничего не скажешь — радость!       Хотя что стесняться этого? Она любит его всякого. Но наделать глупостей — этого Кристин боялась еще больше.       Заваренный Рока травяной чай с медом и сухарями был просто божественен. Кристин грела руки о старую чашку и думала про свое с Эриком будущее. Если все закончится и они смогут уехать, то она сделает все, чтобы восполнить и одарить своего Ангела той любовью, которую он дарил ей все эти годы, которую в полной мере заслужил. А Рока… Рока просто будет с ними. Эрик, как никто другой, достоин счастья и любви как матери, так и дорогой его сердцу женщины.       Горестные мысли прервали какие-то странные звуки с крыши. Кристин подняла голову, и вдруг ей на волосы посыпались труха и щепки с потолка. Затем начался ад…       Ждать «известий» от епископа не пришлось долго. Ватиканский инспектор хорошо знал свою работу, и Д’Обиньи клюнул на приманку. Да как!       В девять утра, в камеру к месье Дестлеру заявился сам капитан собственной персоной и предложил Призраку ни много ни мало — свободу. Да еще и Кристин в придачу, но с условием: он заберет ее у мужа лично. А забрав, уедет с нею как можно дальше.       Посмеявшись про себя со столь наивного предложения, Эрик моментально согласился. И, получив адрес нахождения де Шаньи, был отпущен.       Искать долго не пришлось. Знакомый подземный ход, что вел из города в северный пригород, был завален хламом, но после часа работы, пары сбитых ногтей и содранной у локтя кожи, Эрик вошел таки в подземелье. Там было темно, сыро. Под ногами была скользкая грязь, а за шиворот текла грязная вода, что впрочем не сильно мешало — мужчина и так промок под ливнем.       Продвигаясь в потемках и надеясь лишь на свое почти кошачье зрение и чутье Призрака, он через четыре часа услышал голоса. Один из них был родным. Кристин кричала в какой-то половине лье* от него. Внезапно он почуял явный запах гари…