Близко-далеко

      Неоднократно отравленный алкоголем разум Рауля не придумал ничего лучше, чем поджечь тайно дом, сидя на чердаке. Таким образом, сам поджигатель оказался в ловушке. Только после того, как загорелось старое кресло, которое перекрывало путь к лазу с чердака, муж Кристин понял, что это конец. Оглядываться на окно было без толку — очень маленькое, в такое даже голову не просунуть. Забившись в угол, подальше от очага возгорания, Рауль де Шаньи ждал свою смерть. В мыслях возникали поочередно то родители, то брат Филипп, то Кристин…       Если для отца, матери и брата мысли были тоскливыми и теплыми, то к Кристин он испытал такую ненависть, что окажись она рядом с мужем, упала бы замертво лишь от того яда, что мысленно источал по отношению к ней некогда любимый мужчина.       Решив с достоинством мужественно встретить смерть, Рауль переоценил свои силы. Когда огонь достаточно подобрался и стало невыносимо печь лицо и кисти рук, у Шаньи сдали нервы, и он заметался по вовсю полыхающему чердаку. А затем совершил последнюю глупость в своей жизни — он решил закричать. Вместо воздуха, вдохнул побольше дыма и жара, обжег тем самым легкие и горло. От боли и нехватки воздуха, бывший виконт де Шаньи потерял сознание. Упавшая сверху горящая балка прервала так прекрасно начатую и так глупо законченную жизнь Рауля де Шаньи.       Эрик пробирался сквозь дым по тоннелю и, наконец, понял, что его цель прямо над головой. Поискав глазами люк и найдя его по светящимся очертаниям, Призрак, подтянувшись на руках и упершись плечами, смог открыть крышку. Первое, что он увидел, было перепуганное личико Кристин. Девушка сидела у неподвижного тела лежащей без сознания старухи и лила горькие слезы. Ее плечи периодически содрогались от кашля. При виде поднявшейся крышки, у возлюбленной Эрика вырвался истерический вопль, который перерос в радостный визг, когда Кристин рассмотрела причину «оживших» половиц. Вскочив на ноги, она бросилась к едва появившемуся из подвального отверстия мужчине.       Прежде, чем Кристин успела сказать хоть слово, Эрик сжал ее в крепких объятиях и завладел губами любимой в горячем поцелуе. Едва оторвавшись от нее, он начал задавать вопросы. — Милая, почему не убегаешь, почему сидишь здесь?! Сгореть заживо решила?! — Дверь не могу открыть… — икнув, пробормотала девушка.       Оглядевшись и убедившись с помощью нажатия плечом на дверь, что та надежно заперта снаружи, Призрак принял решение — уходить тем же путём, что и пришел — через подвал. — Кристин, сейчас я помогу тебе спуститься, а затем спущусь следом, и мы вдвоем покинем и это место, и этот город. — Эрик, помоги Рока. Она… она…       У девушки едва не вырвалось: «Она твоя мать!» Но, вовремя прикусив язык, Кристин подбежала к лежащей без чувств цыганке. — Она спасла мне жизнь! — выпалила мадам де Шаньи.       Эрик подошел следом за Кристин и, склонившись к старушке, бегло осмотрел ее, а после секундного раздумья подхватил на руки.       Если кто-то спросил бы у Кристин о тех минутах, во время которых они покидали горящий дом, то она не вспомнила бы ничего, кроме сумбурных мыслей: «Господи, спасибо, что с ним ничего не случилось!.. Он пришел за мной, значит любит, и я нужна… Как ему сказать про Рока?.. А где жить будем?..» — нескончаемая чреда вопросов кружила в кудрявой головке молодой женщины.       Плутая по подземным лабиринтам вслед за Эриком, она совсем обессилела. Через несколько часов… Или даже дней впереди замаячил тусклый дневной свет. — Кристин, любовь моя, мы дошли… — едва переводя дух, прохрипел Призрак. Мужчина порядком устал — ведь он всю дорогу нес на руках Рока. — Кристин! Очнись, любимая, мне понадобится твоя помощь! — Эрик похлопывал легонько по бледным щекам возлюбленной, при этом оглядывая лес, в который они вышли из подземелья.       Где-то он пропустил нужный поворот, проплутав пару лишних часов, и вот теперь Призрак приводил в чувства Кристин, совсем выбившуюся из сил. Кто же знал, что девушка потеряет сознание перед самым выходом на поверхность. Старушка уже начинала приходить в себя от потрясения и, поводя глазами по сторонам, остановила свой взгляд на мужчине, что склонился над Кристин и что-то нежно нашептывал. — Кто ты? — шепотом спросила Рока.       Ее голос был очень слаб, но музыкальный слух Призрака уловил вопрос.       Он повернулся и… Возглас старой женщины был не от ужаса, не от отвращения, напротив, он был радостным! Эту разницу, каким-то образом, сумел почувствовать сам Эрик. Он так и застыл, удивленно глядя на ту, что, впервые видя его уродство, глупо и радостно улыбалась. Призрак упустил тот момент, когда Кристин, приоткрыв глаза, несколько мгновений молча наблюдала открывшуюся ей немую сцену. — Рока, это он! — чистым колокольчиком прозвенел голосок оперной дивы. — Эрик, это твоя мать!       Чтобы избежать всех недомолвок и недоразумений, Кристин еще быстрее протараторила: — Тебя у нее забрали, едва ты родился. Она все эти годы искала тебя…       Мать и сын почти в унисон нервно сглотнули и мужчина тотчас бросился на колени к лежащей обессилено на земле цыганке.