***
Ночной клуб всегда открыт для таких, как они. Мажоры, желающие развлечься, не задумываясь о цене. Темнота освещается лазерами. Клубы дыма для эффекта. Басы музыки давят на уши. Пьяная молодёжь взрывает танцпол. Парочки зажимаются по углам, вызывая друг у друга страсть, чтобы на утро даже не вспомнить имени. Персональная VIP-зона с наилучшим обслуживаем. Вроде ничего не изменилось, вот только Хан Ара чувствовала себя здесь чужой. Короткое платье, постепенно сползающее вверх, постоянно поправлялось. Макияж, от которого хочется умыть лицо. Каблуки — ужасная вещь, снять бы их, так быстро привыкла к кедам — удобно, и ноги не болят. Атмосфера напрягает, побуждая желание поскорее закрыться в своей комнате. Прежняя компания молодых людей, не хватало только Чимина. Вечно пьющий Юнги, кажется, она никогда его не видела без рюмки виски или коньяка. Хани, открыто флиртующая с ним, периодически поглядывая на Чонгука, чтобы видеть его реакцию. Идиоты, опять играют в любовь. Чонгук делал небольшие глотки алкоголя, кажется, совершенно не замечал свою бывшую девушку, его взгляд пронзал красотку напротив себя. Ара мысленно проклинала решение прийти сюда. Хочется сбежать и выколоть Чону глаза, чтобы прекратил пялиться. Бокал коктейля крутится в её пальцах. Всё давит. Подносит к губам напиток, но, вдохнув его аромат, морщится, отставляя на стол. Алкоголь кажется мерзким, как и всё это место. — Ты чего это? — Юнги замечает её реакцию и, признаться, удивлён, припоминая, что она единственная, кто пила с ним наравне. — Не лезет, — грубый тон даёт понять, что она больше не рада находиться здесь. — Она у нас в праведницу заделалась, — ухмылялась Хани, и Ара окунула её во взгляд, полный неприязни. — Ей теперь простачков подавай, чем нормальное общество. Ара ответно усмехается, склоняя голову набок. Глупое общество, как и её решение прийти сюда. — Знаешь, ты права. Думаю, мне стоит вернуться к тем простачкам, чтобы не утруждать своим обществом таких «милых» людей. Она не обращает внимания на взгляды, направленные в её сторону. Никто не останавливает, потому что всем, по сути, всё равно. Их общество не подразумевает привязанности. Одним больше, одним меньше. Пожизненные одиночки. Плевать на всех, кроме самих себя. Свежий воздух врывается в лёгкие, стоило покинуть душное помещение. Звуки басов стихли, принося приятную тишину. Звук её каблуков и тяжёлый вдох. Ей не симпатизирует больше подобное. Надоело такое пустое провождение времени. Компания Хосока, душевные беседы и настоящий смех — вот её стихия. Даже сейчас вспоминая его, улыбка озаряет лицо, вот только есть одно но… — Ара, — окрикнул мужской голос. Она знала, кому он принадлежит, надеялась уже забыть, но словно преследуют. — Куда-то спешишь? Чонгук стоял за её спиной, пристально осматривая с ног до головы. Его язык, облизывающий губы, кроме как отвращения, ничего не вызывал. — Чего тебе надо? — скрестила она руки перед собой. — Хотел побыть с тобой. Чимин уехал, и, думаю, мы теперь можем более близко пообщаться. Усмешка слетела с её губ. О чём он говорит? Так мерзко. Неужели у них всех в голове только одно? — Да пошёл ты, Чон. Не успевает среагировать, как была прижата к стене. Руки парня бесцеремонно ложатся на талию. — Всегда нравился твой острый язычок, — его дыхание прожигало ей шею, — интересно, какой он на вкус. Упирается, отталкивая тяжёлое тело. Невыносимо. Не желает подобного. Тупая похоть. — Вали к своей Хани. Ты же не этого хочешь, тебе просто нужно ей отомстить, заставить ревновать. Только не вмешивайте меня в ваши разборки. — Прекрати, Ара, тебе это не идёт. Пытается прикоснуться к губам. — Отвали от меня, — злость и отчаянье от его прикосновений вызывают дрожь в теле. Страх потихоньку нависает от натиска. Никогда не думала, что он такой сильный. Хотя никогда раньше не общались при подобных обстоятельствах. — Не сопротивляйся, детка, давно уже хотел тебя, — произносит, слюнявя ей шею. Нет, крик начинает подступать к горлу. Может, раньше она сочла бы это как очередное увлечение, но сейчас это кажется отвратительным. Сбежать, да куда? Прижимает, чуть ли не сравнивая со стеной. — Убери от неё руки! — грубый голос парня доносится недалеко от них. Для Чона незнакомец, но для Ары спаситель. Голос, пронзающий сердце. Танцор, кажется, был готов в любой момент накинуться на Чона, а красотка словно научилась заново дышать. Не ожидала, но так рада видеть. — Ты кто, бля, такой? — Чон усмехается, осматривая парня. — Не твоё дело. Я сказал, отпусти её, — серьёзное лицо, как в тот раз при Чимине, но в этот раз оно искажено полнейшей злостью. Ревность, непереносимость, что так грубо прикасаются к девушке. Желание врезать по морде усмехающегося парня. — Слушай, иди, куда шёл, — отмахнулся Чон. — Не твоё дело, — словно ничего не было, снова прикасается к телу красотки. Хосок отдёргивает за плечо: — Как раз моё, — резкий удар, и парень валится с ног, хватаясь за разбитый нос. Только танцору наплевать, он берёт за руку девушку, уводя за собой, а она в который раз смиренно следует за ним. Не важно, куда, главное, он рядом. Защитил. Всегда рядом когда нужен. Сердце выравнивает ритм после паники от похотливых рук к ритму трепета от привязанности к своему спасителю. Он злится, и она это чувствует. Нет улыбки, которую она так надеется увидеть, чтобы согреться от холода. Не смотрит на неё, просто ведёт, крепко держа запястье, вот только это было лишнее, она сама бы шла по следу. Остановка и разворот его корпуса к ней. Выпускает руку, словно отталкивая. Смотрит ей в глаза, пытаясь унять бурю внутри себя. Мысленно он ещё избивает до изнеможения парня, смеющего притронуться к ней. Прикусывает губу, шумно выдыхая. — Я думал, ты изменилась, — вырывается у него. Ара замерла, как от удара. Может, органы отказали? Не хватало воздуха. Он хочет уйти, было тяжело, но она останавливает, не в состоянии отпустить. — Хосок, пожалуйста, — отбрасывает гордыню. — Я… я не понимаю, — волнительный голос, впервые так растеряна. — Я думал, ты другая, решила измениться. Осталась со мной, — последняя фраза звучит с болью в голосе. — Видимо, это всё не для тебя. Для тебя важнее тусовки и статус. Что же, не смею держать. Каждое его слово резало по кусочкам. Оттолкнул, отказался. Забыла, как надо думать, шум и кавардак в душе. Только болезненное сжимание в области сердца. Опускает глаза, как виновница. А может, и правда сама виновата? Придумала себе простую жизнь и грезила его улыбкой. Кажется, слёзы подступают. Удивительно, как давно она не чувствовала их. Чёрствая, только зачем научили чувствовать, чтобы ощущать сейчас обиду и боль. — Ты прав, видимо, стерву ничем не изменить, — горькая улыбка как знак прощания. Зачем мучить друг друга? Слишком разные. Из разных миров. Не подходят. Надеется, что остановит и обнимет, но, кажется, отдалились. А может, просто глупые эмоции бьют через край, включая гордость обоих глупцов. Каждый хочет развернуться, прижимая друг друга, чтобы больше не отпускать, но каждый смотрит в разные направления. Звук каблуков сопровождает спину уходящей девушки. Он не видит её лица, когда она позволяет себе скатиться первой слезе из глаза.14 Глава
9 августа 2017 г. в 17:38
Стук дворецкого в дверь её комнаты, а Ара подпрыгивает от неожиданности. Буквально уже отвыкла, что кого-то может интересовать в этом доме.
— Госпожа Ара, ваша мать желает вас видеть, — сообщает мужчина в возрасте и форменном костюме.
Она слушается, и даже лёгкое любопытство играло, когда спускалась по лестнице в гостиную. Что её матери нужно? Опять толкать речь о замужестве? Но отец вроде прижал её желание. Всё же, её время ещё не закончилось, а уговор есть уговор. Нет, она любила маму, как и любое дитя, но всё же не понимала её, порой раздражала, но всё равно любила. Не с нежностью, но таким чувствам тоже имеется право быть. Всё больше убеждается, характер у неё не от матери.
— Мам, что ты хотела?
Госпожа Мэй всегда умудрялась быть самой элегантностью и сверкать чистотой своей кожи, но когда она развернулась к дочери, едва заметная морщинка на переносице выдавала её недовольство.
— У нас гости, — вроде спокойный тон, но всё же доля напряжения замечается.
Кого в этот раз занесло? Кажется, Ара уже устала от таких неизвестных визитов. Вот только этот гость поразил сильнее, чем когда-то присутствие Джина на том же самом диване.
Хани с ухмылкой на лице посмотрела на свою бывшую «подругу». Красотка непонимающе посмотрела на мать, не утруждаясь даже с ней поздороваться.
— Не объяснишь? — всё, что она хочет знать от матери на данный момент.
— Ты практически не появляешься дома…
— Тебя это раньше как-то не волновало.
— Не перебивай! — слегка повышает тон женщина. — Так вот, я решила узнать причину у твоей подруги, — в этот момент Хани за спиной матери расплылась в улыбке, от которой Аре захотелось спихнуть её с лестницы. — Каково было моё удивление от того, что она сказала. Ты перестала общаться с друзьями и ошиваешься с каким-то уличным отрепьем, — вот та самая причина морщинки.
— Он не отрепье.
— Ты его ещё защищаешь, — чуть не взвизгнула госпожа Мэй. — Что с тобой, дочь, происходит? Он тебя шантажирует? Скажи, я не узнаю тебя.
— Всё совсем не так, — выдох от злости. Что толку объяснять, если всё равно не поймут. Они так далеки от этого. Не понимают за своими масками бестолковость их существования. Что толку купаться в роскоши, если не обладаешь богатством души. Хосок был богаче их всех, не имея при этом денег. — Он мой друг, — да, друг, только внешне, в душе уже давно преодолён этот рубеж, просто страшно воплотить в жизни желание.
— Друг? Не смеши меня. Таким, как он, нужны только деньги. Вот истинные друзья, — она указала на Хани.
Аре хотелось закрыть глаза от такой глупости. Не хотелось верить, как её мать слепа в своих высказываниях.
— Прекрати так о нём говорить, — произносит красотка сквозь зубы.
Возможно, мать могла ударить её в такой момент, но лишь ухватила её лицо за подбородок, впивая коготок в нежную кожу девушки.
— Как низко ты пала, связавшись с ним, — прищурившись, женщина буквально вонзает свои глаза прямо в неё, приковывая к месту. — Ты идёшь сегодня с Хани и всей вашей компанией. Поняла? Докажи, что ещё сохранила своё достоинство. Учти — ослушаешься, отец тебе уже не поможет, — отпихивает дочь, оставляя её наедине с «подругой».
Ара потирает больное место. Достоинство? Да она его, наоборот, приобрела.
— Я готова простить тебя, — Хани подошла ближе, сверкая улыбкой. — Давай забудем старые обиды? — Боже, сколько фальши в её голосе. — Сегодня за выпивку платишь ты, и будем квиты.
Силой заставляют возвращаться туда, куда, по сути, дорога уже закрыта.