Аркана. Сага о морских приключениях.

      Шаткой моряцкой походкой он подошёл к двери. По коридору шастали здоровенные стражи, патрулировавшие помещения. Не обращая на них внимания, молодой человек положил руку на дверную ручку и, проверив дыхание на алкоголь, видимо, сочтя его приемлемым, с полной уверенностью зашел в кабинет…       Стол из тёмного дерева в центре комнаты, полки на стенах с книгами и различными свертками, на столе стоит серебряный подсвечник, как трезубец, в котором, будто предрекая неминуемое, уже догорала последняя свеча. Большое открытое окно, откуда дул приятный вечерний ветерок. За столом сидела молодая девушка, тихонько поскрипывая белым пером.       — Вы хотели, чтобы я прибыл, мисс? — Произнёс Джек. Она отвлеклась, посмотрев на него не самым доброжелательным взглядом. Маленькие круглые очки, мужская одежда. Сейчас это было модно: черный жилет, белая рубашка с закатанными рукавами, а ниже… Ниже был стол, который скрывал за собой все остальные тайны… У нее были красивые карие глаза и выделяющаяся родинка над губой, всё-таки придававшая ей некий шарм. На вид ей можно было дать лет тридцать, не больше. Хотя возраст женщин — страшная тайна для всех, кроме его обладательницы.       — Джек Рамондо… Присаживайтесь. — Прочитав его имя на одном из листков, леди начала перебирать остальные бумаги, видимо, пытаясь что-то найти. Тем временем, Джек сел на единственный свободный стул в комнате, который, казалось, именно его ждал всё это время. Найдя нужный лист, она продолжила:       — Капер корабля «Белая Длань»…       — Так точно! — Перебив её, улыбнулся капер. Спустя секундную паузу, она немного нахмурилась:       — Сэр, вы получали наши выговоры?       — А? Ну да, было пару бумажек, а что?       — В вашем деле отмечены многочисленные нарушения рекомендаций…       — Но…       — А также вы неоднократно нарушали сухой закон…       — Стоит заме…       — Вы что, игнорировали наши замечания?! — Голос её, и без того звеневший сталью, перешёл на совершенно новый уровень звучания, заставив парня неловко заёрзать на стуле.       На минуту в кабинете повисла мёртвая тишина, такая же мёртвая, как и попытки Джека ухлестнуть за этой строгой леди. Он тайком поправил недопитую бутылку, скрывавшуюся у него за пазухой. Девушка с серьёзным выражением лица смотрела на него, ожидая ответа. Постоянная самоуверенная ухмылка, секунда за секундой, исчезала с лица парня. Голова начала трезветь. Джек заметно занервничал: глаза бегали из стороны в сторону и пот уносил с собой остатки хмеля.       — В общем, — продолжила она, — Тут уже ничего не попишешь, мистер Рамондо. За неоднократное нарушение правил компании, а также постоянное пьянство… Вы… — Возникла тягучая и чрезвычайно неприятная пауза, — Уволены. Хотите что-нибудь сказать напоследок? — Бывший капитан был в ступоре. Потупив глаза, он начал нервно почёсывать свою бороду, собранную в несколько косичек:       — Послушайте, может это какая-то ошибка? Неужели…       — Никакой ошибки, мистер Рамондо. Главой Городского Совета был выслан приказ о вашем увольнении. Жаль, конечно, Джек… Капитан ты хороший, хоть и тот ещё пьяница… — Голос её дрогнул и в нём послышалось сожаление. Но тут же немного твёрже она продолжила, — С этого момента доступ на «Белую Длань» тебе… Вам. Закрыт. — Приговор был зачитан. Выражение лица Джека выражало одновременно недоумение и безысходность. Все собранные бумаги она неловко сложила в одну стопку и вместе с ними встала из-за стола. «Всё-таки узкие штаны…» — Грустно отметил про себя Джек. — А теперь извините, у меня дела. На этом всё. Прошу покинуть помещение, Дж… Мистер Рамондо.

***

      — Хэй, Джеки, просни-и-ись… Джек, срань морская, вставай!!! — За плечо спящего пирата тряс мужчина лет сорока с уже седеющей, но чрезвычайно холёной бородой, — Ты просил разбудить, как прибудем на Марию… Вставай, засранец! Мне что, каждый раз напоминать, что капитан здесь ТЫ?! — Воробей проснулся. Ещё бы! От такой тряски даже мёртвые зашевелятся… Он протёр свои заспанные глаза и машинально потянулся к стоящей на полу бутылке рома, благо на дне ещё что-то было. Видя, что капитан, вроде как, проснулся, бородатый мужчина молча вышел, оставив Джека одного в своей капитанской каюте. Обстановка была скромной: письменный стол в центре, рядом приставлена к стенке кровать, на которой уже сидел сам капитан, шкаф, парочку привинченных полок, сверху свисала масляная лампа, на стене висела подробная карта Совета Федераций, рядом красовалась большая подзорная труба. «И тебе доброе утро, старый хрен…», — Джек хмуро посмотрел на недопитый ром и одним глотком осушил бутылку окончательно. Вспоминая дурной сон из своего прошлого он, медленной, немного шаткой походкой, вышел на палубу. Утренние лучи солнца ударили прямо в лицо ещё не до конца проснувшемуся пирату.       Корабль, носящий имя «Чёрная Жемчужина», кипел жизнью. Небольшое судно, сооружённое из чёрного дерева. Тёмно-алые паруса, четыре пушки. Как говорится: просто и со вкусом. Орудия торчали из пушечных портов, будто пчёлы в улье: готовые жалить любого, по две с каждой из сторон. «Жемчужина» была лёгким боевым кораблем эконом-класса.       Матросы ещё только опускали паруса, готовились бросать якорь, но кто-то уже радовался приплытию и открывал долгожданные бочонки со спиртным. Само собой на любом морском судне существовал сухой закон, запрещающий пить во время плавания, однако Джек всё равно нагло его нарушал, не забывая выговаривать остальным за пьянство.       Практически незаметно на его плечо легла тяжёлая рука. Это был Оул, темнокожий парень, всей своей детской улыбкой демонстрировавший добродушность, смотрел на Джека:       — Как спалось, кэп? Шкиперу всю ночь пришлось управлять кораблем за вас… — Воробей кисло взглянул на здоровяка. Шкипер, тот самый бородатый мужчина-будильник лет за сорок, стоял на краю палубы, оперевшись на фальшборт, и покуривал свою трубку, любуясь пейзажами острова. Такое прозвище он получил не сразу. Шкипер был заместителем капитана на «Чёрной Жемчужине», но из-за того, что ему приходилось постоянно быть на месте Джека, команда в шутку начала называть его именно так и прозвище прижилось. Поскольку Васко-Шкипер и Джек были давно знакомы, первый уже свыкся с вредными привычками своего друга и, хотя сам любил накатить, на корабле никогда не пил. Что ещё поделать с этим горе-капитаном?.. Видимо мать родила с бутылкой вместо соски, хотя даже Васко не знал о родителях Воробья. Его друг вообще не любил говорить о своём прошлом, так что детство молодого пирата покрыто завесой тайн.       Вдохнув полной грудью морской воздух, Воробей тяжело выдохнул наконец приходя в себя. Снова посмотрев на темнокожего друга, он, подражая наивной улыбке Оула, наконец ответил:       — Хорошо, Оул, только голова немного побаливает…       Кроме Шкипера, Оула и Джека корабль содержал немало интересных личностей, однако сейчас внимание к себе приковывали лишь двое из них…       …Немного голодные, но полные энтузиазма, они покидали корабль. Первым был Винцент Хорха — тридцатилетний корабельный врач, с детства проявлявший интерес к магии. Карие глаза, слегка рыжеватые волосы по плечи, собранные в хвост на затылке. Он всегда одет просто: лёгкая белая рубашка и потёртые штаны, которые он затягивал грубой верёвочкой, ну и деревянные сандалии, которые многие считали забавными из-за издаваемых ими звуков. Винцент всю свою сознательную жизнь занимался врачеванием. Как он сам рассказывал, обучал его старый эльф Ашкай. Но что-то, видимо, пошло не так и отношения их окончились на не самой приятной ноте… Однако команду не волновал вопрос прошлого лекаря: лечил он прекрасно, а меньшего от него ожидать было сложно. Винцент легко и быстро справлялся со своей работой: продезинфицировать рану, обмотать бинтом, закрепить эффект магией, дать несколько наставлений, может парочку раз покрыть ругательствами, но не сильно, любя… И вот пациент уже как новый. Вставай и иди на все четыре стороны. В свободное время маг читал много научных книг: медицина, анатомия, биология и всё-всё, до чего успел дойти прогресс. Винцент любил экспериментировать, изучать человеческие тела, искать слабые места и, как результат — болевые точки. Если он хотел сделать больно, он делал это максимально эффективно. Пытки и вскрытия, препарирование и вивисекция — всё это будило в лекаре сильный интерес. Однако, несмотря на его замашки, в компании своих друзей он всегда был веселым и энергичным парнем.       Второго звали Харальд Моро. Обладатель аккуратной, без усов, бородки, с длинными, до пояса, волосами, часть из которых была забрана в небольшой пучок на затылке, высокий и довольно стройный, одет он был в удлинённый лёгкий китель с короткими рукавами, спускавшийся чуть ниже колен, широкие штаны-шаровары заправлены в высокие сапоги на уровне щиколоток. Видимая часть рук также была прикрыта длинными рукавами какой-то майки. Шею скрывал замотанный вокруг неё большой платок из лёгкой ткани, а широкий пояс охватывал талию. На нём же висел необычной формы меч, напоминавший, скорее, сделанную под заказ нагинату. Такое количество одежды бросалось в глаза в тропическом климате, но стоило пройти первый медосмотр на корабле, как всё встало на свои места: ткань скрывала множество самых разнообразных шрамов по всему телу, занимавших каждый пяток сантиметров кожи, и Винцент, как мастер пыток, мгновенно определил их происхождение, тем не менее, позволив тайне остаться тайной…       Харальд был штурманом на корабле, он прокладывал путь сквозь море, ориентируясь по ночным светилам — звёздам, представлявшим для него большой интерес. И хоть работа его была востребована, некоторые вопросы у команды он вызывал: ногти его были когтями — длинными, прочными и острыми как бритва, язык почти чёрным, а глаза, как глаза животных, отражали свет факелов в темноте, слегка отсвечивая бирюзовым… Разумеется все считали, что тут не обошлось без проклятия. Все, кроме Винцента и Джека, знавших чуть больше остальных. В довесок ко всему, привычка постоянно что-то записывать в маленькую, обтянутую чёрной кожей книжечку, всё-таки настораживала как матросов, так и гостей корабля. Харальд видел все эти взгляды и, предпочитая не напрягать команду присутствием, много времени проводил в своей каюте, наедине с картами и таинственным дневником. — «Не поймут эти — поймут другие…» — бубнил он под нос, строчка за строчкой заполняя страницы…       Тем временем корабль пришвартовали и команда, почувствовав облегчение, начала «принимать на грудь» и разгружать судно.       — Смотрите не помрите от отравления, крысы корабельные! Как же я рад земле под ногами… — Протянул Винцент Харальду, спускаясь по трапу, — Всё никак не привыкну к качке, аж голова кругом!       — Радовался бы, мы наконец-то закупили припасов для команды. — Штурман щурился, улыбаясь. Солнечный свет он не сильно любил, но после душной от штиля каюты свежий воздух даже под палящими лучами был в радость, — Теперь можно не беспокоиться по этому поводу ещё пару недель.       — Закупить-то закупили, но ёб твою медь! Какие же большие цены в том городе! Ни в какие ворота…       — Винить торговцев — лишнее. Им самим сейчас несладко. Повышение налогов, закон на госпошлину… Урожай, как я слышал, совсем никудышный. — Харальд сделал небольшую паузу и, слегка поморщив нос, добавил, — Еще этот Эйвенвуд…       — Ой, не напоминай. Настоящий позор страны. — Харальд хотел ещё что-то добавить, но Винцент не дал тому вставить слово и продолжил, — Давай прибавим шагу. Я отсюда чую, Лаарн сегодня готовит что-то очень вкусное.       Харальд лишь одобрительно кивнул, и они двинулись чуть быстрее…       Позор же страны заключался в наследнике трона — Гриме Эйвенвуде Втором, он действительно был ужасным правителем Федерации людей. В отличие от своего отца, да хранит его душу Латандер*, Грим уже полтора года медленно, но уверенно тянет страну ко дну. Устраивая балы и вечеринки, постоянно пируя и отдыхая в своих покоях, он высасывает все накопления казны. Но деньги нужны всегда, отчего налоги повышаются, а цены растут. И разумеется, это приводит к недовольству всех простых обывателей. Кто знает, может главы Совета решат переизбрать другого правителя, а может оставят так, как есть и станут смотреть, как Федерация людей идёт ко дну, а потом сплотятся и захватят бедных человечков. Звучит жутко, но в нашем мире всякое бывает. Скоро будет война и слабые союзники примут на себя первый удар.       Собственно, Совет Федераций — это множество крупных и мелких островов и архипелагов, поделенных на территории. Всего федерации четыре: гномы, люди, эльфы и дварфы. Возглавляют их четыре короля, согласно числу федераций. Вместе они составляют союз, договор о котором был подписан порядка трёх столетий назад и действует до сих пор. Сейчас шёл 312 год после подписания пакта. Поскольку все остальные расы живут дольше людей, в их владениях за целых три века не сменилось ни одного правителя. Но первым, кто встал на трон федерации людей, был Грим Эйвенвуд I, от него пошла традиция передачи трона по наследству: от поколения к поколению. Айло Эйвенвуд был правнуком первого короля и только полтора года назад покинул этот мир. Он был очень мудрым человеком, достойным, чтобы управлять целой страной, но здоровье подвело его и король умер в свои 54 года. Теперь место на троне занимает сын Айло, Грим, который, к сожалению, сильно отличался от своего отца…       Тем временем, двое пиратов уже подходили к трактиру. Здание, да и всё поселение, в целом, состоящее из двадцати с небольшим штук различных деревянных домиков, находилось на берегу маленького острова далеко на юге, на территориях ещё не захваченных ни Советом, ни Империей. Чуть больше месяца назад это место было найдено легендарным пиратом — стариком Грэгором, который давно оставил свой путь приключенца. Сейчас его боевой корабль стоит на берегу, как памятник, напоминающий всем о его великих свершениях. Мария — остров названный в честь ныне почившей возлюбленной старика — был родным домом для пиратов, разбойников, беглых рабов и бандитов. Отдушина всем козлам отпущения. Многие живущие здесь существа оставили свои тёмные дела и решили жить подальше от цивилизации. Ремесленники, коллекционеры, контрабандисты, мореходы, убийцы и даже повар Лаарн нашли на острове своё место. Иногда на Мари приплывают «друзья-торговцы», чтобы продать или обменять часть своего товара. Но, в целом, вся экономика держится на пиратах и искателях приключений, которые останавливаются здесь отдохнуть после долгого плавания.       Трактир был самым популярным местом на острове. Одновременно столовая и отель, где иногда завтракали, обедали и ужинали обыватели, а также отдыхали прибывшие торговцы. Небольшое двухэтажное здание. Вход в него представлял из себя две маятниковые двери, открывающиеся в обе стороны. Внутри было несколько круглых столиков, обставленных деревянными стульями. Справа к стене приставлены два квадратных стола со скамейками, видимо, для больших компаний. Большинство мест уже было занято моряками, свободными от занятий. Кто-то завтракал, но большинство похмелялись. Вокруг царила вполне дружеская и домашняя атмосфера. В конце зала, за барной стойкой, безэмоциональным взглядом наблюдал за происходящим тёмный эльф. За его спиной, на полках, красовались самые дорогие напитки, разлитые в цветные стеклянные бутылки. В основном это была крепкая настойка, сделанная по его собственному рецепту. Также там находилась открытая деревянная дверь, ведущая на кухню, откуда и шёл приятный, вызывающий аппетит, запах. В самом углу располагалась лестница на второй этаж.       За квадратным столом сидело четыре фигуры. На одной стороне с громкими и чавкающими звуками поедали жареные куски мяса два зверолюда*, сидящие бок о бок. Напротив сидел ещё один. Компанию мохнатых зверюг дополнял юный моряк, расспрашивающий гостей обо всём. Первый и самый крупный из сидящих — Марвен — белый волк, чьи физические силы явно на порядок превышали человеческие. Голый торс демонстрировал грубое накачанное тело. Левая рука и ноги были защищены стальными пластинами, которые крепились на ремни и кожаные накладки, отчего практически каждый шаг волка сопровождался звяканьем сочленений доспеха. С пояса свисала плотная зелёная ткань, скрывающая всё… Кхм… Скрывающая всё. Рядом с волком, приставленный к стене, стоял огромный двуручный меч, спрятанный в ножны — самый верный и самый надёжный друг Марвена, всегда находившийся рядом. Воин отличался спокойствием и рассудительностью, хотя в пылу битвы зверь иногда забывался и в ситуациях, когда кровь сама закипает в венах, давал волю своим инстинктам.       Рядом с Марвеном сидел его сородич Шайль, который также активно поедал свой завтрак. Одетый более-менее по-человечески, «волк поменьше» носил белую рубашку, пиратское пальто и короткие штаны, подпоясанные широким ремнём. Оттопырив большие острые уши в разные стороны, на голове располагалась шляпа-треуголка. Шерсть Шайля имела тёмно-рыжий цвет. На кистях рук, ногах, морде, кончиках ушей и груди она была более тёмной, почти чёрной. Как и Марвен, он был при оружии. Лёгкая сабля висела на поясе волка. Он не был большим любителем поболтать языком и говорил только по делу. Вечно сам себе на уме. Иногда даже друзья не могли понять, о чем он думает. Тёмная шерсть — тёмный парень, что ещё сказать…       Напротив, то и дело смотря в окно, сидел самый маленький — лис, звали его Бобом. Зелёная шляпка с острым козырьком, зелёная курточка… Только красного пера не хватало на его шляпке для полного образа. Поддерживая свою голову, облокотившись на стол, он то и дело старался не свалиться в сон. Лис перебирал из одного угла пасти в другой самокрутку, вдыхая и иногда выпуская из ноздрей небольшие клубы дыма. По лицу Боба можно было точно сказать, что сидящий рядом моряк со своими допросами уже порядком его достал.       — Так значит вас таких много? — Интересовался человек.       — Да… — Вяло ответил Боб, не отрываясь от окна.       — А почему один белый, а другой… — Моряк прервался, когда огромный волк напротив взглянул на него, вскинув бровь. Но вместо него снова ответил лис.       — Марвен у нас родом из холодных земель. У него целое племя таких вот белых и пушистых. — «Пушистый» лишь молча продолжил трапезу.       Очередной вопрос был прерван приветствием Винцента и Харальда, решивших сесть рядом. Оба они уже были знакомы со зверолюдами и знали, что те прибыли совсем недавно: около трёх недель назад. Целый корабль, словно Ноев ковчег, был забит различного рода гуманоидными зверюгами. Ни люди, ни звери не знали о существовании друг друга. Но, к счастью, быстро нашли общий язык. Узнав о существовании других разумных рас, некоторые зверолюды решили остаться на острове, чтобы улучшить отношения.       — Доброе утро, господа, вы не против, если мы присоединимся к завтраку? — вежливым тоном спросил Харальд. Волки поприветствовали парня, молча кивнув. Юнга обернулся и, увидев знакомые лица, двинулся ближе к лису:       — Да, конечно, садитесь. Как доплыли?       — Как видишь — живы, здоровы. — ответил штурман, ковыряя когтем поверхность стола.       — Это хорошо… — протянул пират, опасливо косясь на глубокие свежие борозды, оставленные мессером Моро, — узнали что-нибудь интересного?       Винцент подвинул едоков и сел напротив:       — Да так… Обычный поход за продуктами. — Отмахнулся врач.       — Вас больше недели не было! Тут столько всего изменилось! — воскликнул парень.       Харальд с интересом взглянул на уже сытых и довольных волков, а потом на унывающего лиса и спросил:       — Наших гостей не обижают? Боб, ты чего такой грустный? — Тем временем, голова лиса уже лежала на столе, в зубах торчала почти докуренная самокрутка, из которой поднималась вверх тонкая струйка дыма.       Марвен немного откинулся назад и своим лёгким, спокойным и рычащим голосом ответил:       — Боб не любит, когда задают слишком много глупых вопросов. — лицо юнги немного сконфузилось.       — Бедный Боб… — Добавил второй волк.       Харальд повернул светящееся скверным добродушием лицо к моряку. Коготь одним, как будто, неловким движением вошёл в стол почти на всю длину. Моряк побледнел. Моряк встал. Моряк поблагодарил всех присутствовавших (хотя благодарить стоило одного лишь Боба за его терпение) и ватной походкой пошёл к выходу, шепча заговоры от проклятий и поплёвывая через плечо. Услышав скрип дверей, лис дёрнул ухом и, с надеждой в голосе, спросил:       — Он ушёл?..       — Да… — проклокотал Марвен.       Харальд и Винцент больше остальных сдружились со зверолюдами. Даже белый волк обращался к ним по имени, выказывая уважение и доверие. Остальные люди для него были на одно лицо, отчего он вешал на всех свои ярлыки: толстый, тонкий, ушастый, гладкокожий или просто «человек».       Разговор в компании постепенно принял весёлые тона. Боб оживился. Винцент отправился к трактирщику и, заплатив пару золотых, устроил небольшой пир в честь возвращения на Марию. Спустя пару минут тёмный эльф подал на стол долгожданный завтрак: варёная картошка с овощами и жареная рыба, два стакана эля, а на второе были копчёные угри. Каким бы мрачным типом не был Лаарн, готовил он отменно. Они еще долго обсуждали насущные темы и новости, запивая все это дело холодным напитком.       Громкий разговор был прерван всё тем же тихим скрипом двойных дверей: в проёме стояла тёмная фигура. Эльфийка медленно шла и оценивающе осматривала всех вокруг, пытаясь понять, куда она попала. Элианна искала хоть одного адекватного на вид человека. Похотливые взгляды бородачей резко отбрасывали желание с ними общаться. Проходя мимо зверолюдов, девушка всеми силами пыталась скрыть свое удивление, если не настоящий шок. Кто это? Что это?! Почему животные говорят? Острые зубы, умные глаза, одежда, оружие сродни человеческому… Взор её упал на длинные когти Харальда, которыми он мелодично постукивал по столу, провожая девушку внимательным задумчивым взглядом. Большой белый волк оскалил пасть: «Э, чего вылупилась?» Остальные подозрительно посматривали на эльфийку. Серьёзно занервничав, девушка ускорила шаг, желая поскорее разобраться, что же тут всё-таки происходит и куда она попала.       — Извините, можно вас кое о чём спрос… — Из-под барной стойки показался Лаарн, которого до того момента девушка не замечала. На лице тёмного эльфа сразу появилась самодовольная улыбка, что совсем не было на него не похоже. Хотя глаза его всё же выдавали некоторую надменность, заметить которую с непривычки было сложно. Облокотившись на стойку, бармен наклонился поближе к Элианне и тихим спокойным голосом произнёс:       — Заблудилась, милая? — Даже слова его, как всегда холодные, прозвучали насмешливо.