***
— Если я ещё раз увижу его здесь в ближайшее время, клянусь директивами Звёздного флота, я засуну гипо ему в… — Кристина выдохнула и, сложив руки на груди, измученно улыбнулась махавшему ей из соседнего помещения Митчеллу. К счастью, он не слышал её пылкое заявление, зато мог видеть её и доктора Маккоя через стеклянную перегородку. — Не думал, что он так достал тебя, — Леонард усмехнулся и красноречиво посмотрел на гипо-шприц в руке Кристины. — Он безобиден, если не принимать его грязные намёки близко к сердцу. — Он вынюхивает о тебе, Леонард. — Ну, я не удивлён. Дай-ка угадаю, он спрашивает о Джиме? — Нет, он спрашивает о тебе. Только слепой и глухой без вспомогательных средств не заметил бы, что он обивает порог центра только ради тебя. — Должен ли я быть польщён? — пытаясь спрятать неловкость, пошутил Маккой. — Я бы не была польщена даже вниманием Джима, — отрезала Кристина; она была особенно раздражённой в это утро, и её сложно в этом винить. — Но? — Но я рада, что ты за ним присматриваешь, это идёт ему на пользу. — Ты так думаешь? — эти слабые подначки всегда работали, Кристина будто только и ждала подобных вопросов, чтобы развить свою мысль. — Он стал более собран, взялся за учёбу и даже улучшил свою физическую форму. Не без твоей помощи, должно быть. Едва не подавившись воздухом, Леонард с трудом сдержался, чтобы не покраснеть, точно школьник, застигнутый врасплох с расстёгнутой ширинкой. — Что бы ты ни подумал, я имею в виду ваши совместные тренировки, — Кристина вздохнула и улыбнулась краешком губ. — Вообще-то, если бы я решила лезть не в своё дело, то сказала бы, что рада за вас. — Спасибо, Кристина, — Маккой ухватил её за ладонь и немного сжал пальцы, чтобы уже через мгновение отпустить и вернуться к своим делам.***
К вечеру в тренировочном центре было не протолкнуться. Новобранцы, кто как мог, демонстрировали силу, выбивая друг из друга всё, что можно было выбить. Леонард дежурил на верхнем этаже, откуда открывался общий вид на спортивный комплекс для физического усовершенствования будущих офицеров и их помощников. По выходным здесь бывало особенно много народу, поэтому назначался один несчастный из медицинского центра, кого оставляли на дежурстве, для того, чтобы следить за ходом порой слишком яростных спаррингов. В какой-то момент, который Леонард безнадёжно упустил, в центр вышел Джим: уже разгорячённый, с голым торсом и в одних штанах, и готовый, кажется, на всё. Он улыбнулся пареньку-однокурснику и, подмигнув ему, ринулся в бой, сходу задавая нужный для себя темп. Удары блокировались мгновенно, а ответные сыпались с удвоенной силой, и было невозможно понять, откуда Джим черпал такое количество энергии. За полчаса активной тренировки он успел сменить с десяток соперников и даже не запыхаться. Его кожу покрывал тонкий слой пота, и это, кажется, делало Джима ещё сильнее, иначе как можно было объяснить то, с какой силой он ринулся на появившегося в поле его зрения Сэма. Вряд ли Сэм был готов к такому напору, однако он не только успевал отбиваться, но и вынуждал Джима пропускать удар за ударом. К моменту, когда тренировка, больше похожая на самую настоящую схватку, подходила к концу, вокруг них толпилась тьма народу, чтобы значительно ухудшало обзор Маккою. Вмешиваться не было смысла: его бы никто не услышал, да и вряд ли бы Джим позволил подобное. Когда Леонард оказался возле толпы, студенты уже начинали расходиться. Джим нашёлся возле стены — он держал у носа полотенце, и большая часть его белоснежной поверхности была испачкана красным. Костяшки на руках Джима были сбиты в кровавое месиво, бровь рассечена, а под глазом зиял впечатляющий кровоподтёк. Что случилось с Сэмом, Маккой даже думать не хотел, несмотря на то, что тот ничуть не сдавал по силе Джиму. — Парень, что стряслось? — Леонард сел рядом с Джимом и осторожно отнял у того уже влажное от крови полотенце. — Я надрал ему задницу, — Джим улыбнулся жуткой, кровавой улыбкой. — Напомнил обо всём, о чём он позабыл. — И что, от этого он вспомнил тебя? — Я не знаю, что с ним произошло, но одно я знаю точно: он помнит меня. — И это ты понял, набив ему морду? — Маккой вывернул аптечку на скамейку и осторожно обработал кровоточащие места антисептиком, чтобы уже позже залечить всё это безобразие регенератором. — Он даже слова мне не сказал. Если бы я не помнил, как Сэм умеет шуметь, подумал бы, что он онемел. Мы просто вступили в спарринг, и он закончился дракой. Сэм ушёл сразу же, как только смог встать после того, как я уложил его на лопатки. — Сумасшествие какое-то, — только и смог выдать Леонард. Слова не находились, потому что ситуация была абсурдной, и эта дурость обеспечила Джима по меньшей мере десятком синяков. — Закончим в нашей комнате.***
Всю дорогу до общежития Джим помалкивал, а Леонард не спешил заводить разговор первым. Ситуация с братьями выходила из-под контроля, зрело что-то нездоровое, а Маккой не знал элементарного — хотел ли Кирк возобновить обычное братское общение, или же руководствовался лишь учинённой в детстве обидой оставленного ребёнка, поэтому рвался причинить Сэму увечья. Стоило дверям закрыться за их спинами, Джим полез целоваться. Выхватил из рук Маккоя аптечку, бросил её на пол и прижал мужчину к стене. Разгорячённый удачным боем, Джим так же жарко демонстрировал и желание совсем иного толка. — Джим, — Леонард ухватил его за плечи в попытке отстраниться. — Джимми. Металлический привкус поцелуя возбудил Маккоя мгновенно, руки с плеч поползли ниже, устроившись на талии — горячая и голая кожа ощущалась под пальцами иначе обычного. — Да? — Джим уже расправлялся с ширинкой на его брюках. — Под фразой «закончим в комнате» я имел нечто другое. — Ты не хочешь? — кажется, его совсем не интересовал ответ на этот вопрос. Джим уже пробрался пальцами в штаны Маккоя и сжал пальцы на твёрдом члене. — Разве это возможно? — Леонард огладил пораненную кожу на лице Джима и оставил на месте кровоподтёка невесомый поцелуй. Очередная нахлынувшая волна нежности к этому безумному парню застала Маккоя врасплох. Хотелось сделать ему необычайно хорошо, но при этом больно. Противоречие в чувствах не давало Маккою покоя ровно до того момента, пока Джим не опустился перед ним на колени, успев стащить брюки до щиколоток. Леонард с силой сжал пальцами подбородок Джима, и огладил по свежему синяку, надавив ещё больше, заставив того поморщиться. Разукрашенное лицо Кирка заводило не меньше его уязвимой позы и горячих пальцев на члене. У Маккоя встал сильнее от одной мысли, что Джим будет отсасывать ему разбитыми губами, и это стало началом конца. — Помнишь, что я обещал тебе? — уже в процессе спросил Джим, отстранившись только для того, чтобы сказать это. Задыхаясь от тугого жара рта Кирка, Леонард не с первого раза вспомнил не то что какое-то там обещание, а даже своё имя. Джим продолжил двигать губами, ловко орудуя языком именно в тот момент, когда это было особенно нужно; пальцами он держался за бёдра Маккоя, помогая себе удерживать равновесие. — Ничего не помню, — простонал Маккой, теряя себя в ощущениях. Они были острыми не только потому что Джим был разгорячён дракой и победой в ней, сколько потому, что Джим по-прежнему оставался злым и был не прочь выместить эту самую злость в любой форме. Его движения были резкими, отчего удовольствие расползалось по телу острыми уколами. — Я бы хотел трахнуть тебя, — Джим не стал церемониться и выдумывать дурные эвфемизмы тому, что вертелось на его грязном языке. — Да? — только и смог прохрипеть Леонард, внезапно рухнувший в одну большую горячую фантазию, в которой его берут прямо в тёмной тесной прихожей их и без того крошечной комнаты. — Поставить на колени прямо здесь и выебать, не позволив тебе кончить, — говоря это, Джим медленно поднимался наверх, чтобы поравняться нос к носу с Маккоем и глянуть безумным взглядом в его глаза. Если бы Леонард не знал истинную причину такого поведения, то он бы решил, что Джим обдолбался. — Ты бы умолял меня вставить тебе ещё раз, чтобы ты смог спустить без рук. — Ты не посмеешь, — поддел Леонард, отчаянно играясь с самолюбием Джима. — Не хватит духу, пацан. Джим был сильнее него, спорить с этим не стал бы даже тот, кто ни черта не смыслил в подобных вещах. Сильные руки Кирка скрутили и вдавили Маккоя носом в стену за долю секунды, больно приложив лбом о шершавую поверхность. Болтающиеся у щиколоток брюки мешали и грозили стать виновником позорного падения, но Джим держал крепко — аккуратно за оба запястья вывернутых в ноющем захвате рук. Второй рукой он шарил по спине Маккоя, тяжело дыша и опаляя дыханием ставшую чувствительной кожу. Джим прижимался сзади стоящим членом, обтянутым тканью тренировочных штанов, и тёрся всем этим о голую задницу Маккоя. — Стой так, — скомандовал Джим, отлипнув от Маккоя с видимой неохотой. — Джим… — Я сказал — стой так, — рявкнул он в ответ, и ослушиваться резко расхотелось. Леонард подёргал руками и с удивлением обнаружил, что они утянуты ремнём из его собственных брюк. На Маккоя мигом обрушилось множество звуков из-за закрытых глаз: совсем рядом раздавались шаги — Джим что-то искал, громко ища что-то в своём шкафчике; в приоткрытое окно проникали звуки кампуса, учащиеся проводили погожий день на улице; где-то совсем далеко громко спорили их соседи. Но самым желанным звуком стало хриплое дыхание Джима, вернувшегося обратно и нависшего сверху. — Ноги шире, — Кирк вновь прижался сзади, притёрся всем телом — уже обнажённым — и больно ухватился за талию Маккоя, помогая встать так, как было нужно именно ему. Джим удовлетворённо повёл носом по шее Леонарда, отчего у того по спине пробежалась тысяча мурашек, а короткие волоски на затылке встали дыбом. Влажные пальцы без церемоний скользнули внутрь, и это показалось бы возмутительным, если бы не умение Джима делать из малоприятного нечто такое, что хотелось терпеть вечно. — Ты делаешь это постоянно, сукин сын, — прорычал Кирк в ухо Маккоя, обхватив его шею свободной рукой, — и тебе это так сильно нравится. — Да, — Леонард застонал, потому что этого было слишком много. Всё только начиналось, но он уже был готов провалиться в ад, чтобы уже там вариться во всех котлах по очереди, потому что он откровенно наслаждался каждой секундой происходящего. — Тебе нравится командовать, Боунс, но сегодня моя очередь. Мой черёд показать, как именно я хочу. Джим добавил третий палец, щедро смазав всё смазкой, и непристойный звук скользящих внутри пальцев сопровождался тяжёлым дыханием обоих. Кирк то и дело направлял Леонарда, заставлял двигаться и подаваться навстречу пальцам, и только это можно было назвать полноценным актом, если бы оба не знали, что они только начали. Маккой уже давно сбросил со щиколоток брюки и расставил ноги на ширине плеч, с дрожью ловя моменты, когда Джим прижимался членом к его заднице, чтобы тут же отстраниться. — Кому-то не терпится, — Кирк рассмеялся и повторил движение, мазнув горячей головкой между чужих ягодиц. Пальцев внутри было уже четыре. Несмотря на отчаянное желание Джима причинить боль, он старался минимизировать ущерб от первого проникновения: без каких-либо разъяснений и откровений он знал, что у Леонарда очень давно не было подобного опыта. Когда Джим оказался внутри, Маккой едва удержался на ногах из-за накативших на него ощущений: боли и наслаждения. Джим опёрся о стену одной рукой, удерживая вес их обоих другой, держа её на животе Леонарда, и начал двигаться, задавая сперва медленный темп, постепенно наращивая скорость толчков. В какой-то момент, который Леонард бездумно пропустил, его руки освободились из крепкого захвата собственного ремня и безвольно повисли вдоль тела, затёкшие из-за недостаточного притока крови. Леонард держался на ногах из чистого упрямства — он не хотел так сразу отдавать Джиму полный контроль, не хотел подчиняться так явно, ведь оказавшись на коленях, он соглашался на всё то, что Джим ему обещал. К тому же стоя на ногах Маккой мог хоть как-то контролировать ситуацию — хватать Джима за руки, накрывая их собственными ладонями, обвивать пальцами его запястья или же держаться за талию Джима, заводя руки назад. — Чёрт возьми, — Джим застонал, когда Леонард напрягся и подался навстречу. — Давай, Боунс, сделай так ещё раз. И он делал: подавался навстречу Джиму, встречал его толчки на подходе, сжимал его член внутри себя, мешая двигаться свободно, стонал без каких-либо стеснений и всячески поощрял ответные стоны Кирка, который никогда не вёл себя тихо во время секса. Оказавшись в жалких паре шагов от потенциальных свидетелей, которые могли всё слышать даже через звуконепроницаемую дверь, Джим всё равно оставался верен себе — кончая, он кричал так, будто ему было больно. — На колени, Боунс, — прошептал Джим, сделав последний ленивый толчок. Обессилевший окончательно даже без разрядки, Леонард послушно принял требуемую позу и тут же получил крепкие руки вокруг тела — Джим обнимал его поперёк груди одной рукой и под животом другой, прижимаясь сзади всем телом. Умолять не пришлось, Джим сам начал двигаться вновь. Теперь же каждое его движение не отдавало лишь желанием получить скорейшее избавление от напряжения, он старался не для себя. Почти поплывший в бесформенную массу, Леонард ухватился за последнюю возможность остаться в сознании — он твёрдо устроился на коленях и опёрся ладонями о пол. Пыл Кирка не угасал ни на мгновение, Джим планомерно довёл его до ослепительного оргазма, точно вынувшего из тела все кости, и держал в крепком захвате до тех пор, пока не удалось унять бешеную дрожь. До постели Леонард добирался практически ползком. Джим веселился, волочась рядом, и помогал в самую трудную секунду, поддерживая под рукой или хватая за талию или задницу. Маккой шлёпал его по рукам, потому что знал, что с Кирка может статься завестись вновь, и тогда одного из них ждал бы сущий кошмар наутро. Уже засыпая, Леонард думал о том, что полежит ещё минуточку, а потом уж точно встанет и отправится в медицинский центр, чтобы закончить дежурство. Сон сморил его тогда, когда Джим, закончив возиться, прижался сзади и размеренно задышал ему в затылок.