За бортом

Ровно в восемь часов утра Гермиона опустилась за свой рабочий стол в офисе «Финнес и партнеры». Сил не хватало даже на то, чтобы достать из сумки чертежи и изобразить хоть какую-то деятельность. Едва сообразив, что Драко не вернется, да и праздника не будет, Роуз устроила образцово-показательную истерику, а ведь Гермиона уже успела забыть, как это бывает. Успокоить девочку было бы гораздо проще, если бы Хьюго принял в этом участие, но он наотрез отказался разговаривать с матерью и помогать ей — тоже. Определенно, со временем у него это пройдет, но как пережить это время, Гермиона не представляла. — Мистер Финнес просит вас зайти к нему прямо сейчас, — мягко проговорила Сьюзен, молодая и маниакально-аккуратная ведьма-секретарь. У нее был редкий талант сглаживать острые углы, поскольку просьба звучала довольно ультимативно и в оригинале наверняка содержала слова «немедленно!» и «твою мать!». Мистер Генри Райан Финнес начал свой бизнес в Америке около двадцати лет назад и добился головокружительного успеха. Собрав под крышей своей конторы самых талантливых волшебников Нового Света, он заполучил огромное количество патентов на маггловские изобретения, улучшенные с помощью магии. Но за пределами страны дела шли плохо, и он оставил бизнес своим детям, чтобы освоить новый рынок здесь, в Англии. Гениальный изобретатель и талантливый торговец ворвался на рынки Туманного Альбиона и… завяз, точно в болоте. Услугами его фирмы пользовался весьма ограниченный круг людей, и те предпочитали не распространяться о том, что у них имеются «эти маггловские штучки». Из-за предубеждений английских магов перед изобретениями всего остального мира он ежедневно сталкивался с огромным количеством бюрократических, юридических и социальных проблем. Когда Гермиона вошла в кабинет, Генри стоял у окна, заложив руки за спину и нервно прищелкивал пальцами. Это был невысокий худощавый мужчина средних лет, с редкой сединой в черных волосах и живыми карими глазами, в которых светился ум и решительность. — У вас большие проблемы, миссис Грейнджер, — не отрывая взгляда от окна, проговорил он. «Да неужели? — Гермиона слабо улыбнулась и прислонилась спиной к двери. Она ожидала чего-то в этом роде. — Ну так уволь меня без прелюдий!» — На прошлой неделе на пороге моего кабинета появился человек, которого наняли расследовать крушение лодки мистера Малфоя, и потребовал записи о назначениях зачарователей. Я предоставил их и заверил копии. Генри обернулся и внимательно посмотрел на Гермиону. Не дождавшись никакой реакции, он направился к своему столу. — Но так как раньше за вами не числилось ни одной ошибки, а также потому, что мне дорога моя репутация, я позволил себе организовать поиск обломков и их экспертизу, — Финнес сел за стол и достал из верхнего ящика какие-то бумаги. — Чары идеальны, и я готов подтвердить это в суде. Они до сих пор заставляют обломки дрейфовать подальше от скал, но… — он вздохнул, — того, что вы находились на лодке перед крушением уже достаточно, чтобы обвинить вас в покушении на убийство. Гермиона вздрогнула. Она ожидала обвинения в похищении, но рассчитывала, что Малфои не захотят распространяться о том, что Драко провел несколько недель в ее доме в качестве бесплатной рабочей силы. Но обвиняя ее в покушении на убийство, этот факт вообще необязательно обнародовать. Достаточно того, что Гермиона была на лодке, а затем та разбилась. Если в такой ситуации она заикнётся о своих отношениях с Малфоем в течение последнего месяца, это будет выглядеть как детский лепет оправдания, ей просто никто не поверит. — Вы магглорожденная ведьма и, насколько я ориентируюсь в стереотипах мышления чистокровных волшебников этой страны, вполне могли повредить лодку, — он закатил глаза и процитировал: — «неизвестным маггловским способом». Вдруг стало слышно, как звонко тикают часы на столе. Секунды утекали, как песок сквозь пальцы, мистер Финнес не отрывал внимательного взгляда от своей подчиненной. Он жил в Англии достаточно давно, чтобы знать, что десять лет назад Грейнджер, Уизли и Поттер перешли дорогу Люциусу Малфою, и сделали это настолько качественно, что тот до сих пор не может вернуться в Министерство. И Финнес предпочел бы, чтобы этого не случилось никогда, он был сыт консерваторами по горло — ни одна из его инициатив не проходила даже предварительного рассмотрения в правительстве. — Оцените вероятность того, что в ближайшее время они подадут на вас в суд. — Девяносто девять и девять десятых процентов, — не задумываясь, отчеканила она. — И на что вы закладываете одну десятую процента? — На чудо, сэр. — Приятно знать, что вы не питаете иллюзий, — усмехнулся он и постучал пальцами по бумагам на своем столе. — Экспертным заключением я смогу защититься от претензий к моей фирме, но мне нечем защитить вас. Впрочем, я могу устроить ваш перевод в Чикаго сегодня же вечером, — Гермиона вопросительно подняла брови, и он продолжил: — Я дал вам работу, которую вы выполнили блестяще, и тем не менее она приведет вас в Азкабан. Я чувствую себя ответственным за это. Часы продолжали отсчитывать секунды, Финнес, ожидая ответа, барабанил пальцами в такт. — Кроме того, сгноить такие мозги в тюрьме — дьявольски расточительно, — проговорил он. — В Америке вы принесете мне миллионы, в Азкабане — сплошные убытки. Я достаточно богат, миссис Грейнджер, но недостаточно влиятелен, чтобы играть с Люциусом Малфоем на его поле. И поэтому он предпочитает вообще убрать уязвимую фигуру с доски. Гермиона сложила руки на груди и посмотрела прямо на своего босса. Уехать в Америку означает потерять детей, и не только их, но и друзей, и родителей. Без права на возвращение, чем этот отъезд лучше тюрьмы? К тому же, чтобы доказать преступление, которого не было, придется предоставить улики, которых нет. — Вы не отсюда, сэр, — твердо проговорила она. — Вам позволительно не знать, что гриффиндорцы не сбегают от опасности. В особенности от той, что представляют Малфои. — О, — неожиданно тепло улыбнулся Финнес, — правда? В тот день Гермиона Грейнджер вернулась с работы раньше обычного и сделала то, чего не делала уже очень давно. Она приманила почтовую сову и попросила помощи у своего бывшего мужа.

***

Гарри Поттер появился на пороге дома Грейнджер около девяти часов вечера. Час назад разведка донесла, что Драко Малфой вернулся в свое поместье. Ну, хорошо, не разведка, а Джинни. И не донесла, а после визита в дом своей матери ненавязчиво выразила сожаление о том, что несчастная Гермиона, травмированная десятью годами замужества за ее братом, не может теперь ужиться ни с одним нормальным мужиком. Гарри покачал головой и скромно заметил, что критерии нормальности мужиков у миссис Поттер, мягко говоря, занижены. Он вернулся от метко пущенного в него плюшевого медведя и отправился проведать свою подругу. Дверь оказалась не заперта. Гарри машинально вытащил палочку и прошел в дом, стараясь не шуметь. Он обнаружил Гермиону посреди гостиной с бокалом вина в руке, она сидела на полу и смотрела на него так, будто гипнотизировала дверь последние несколько часов. — Что ты делаешь? — опустив палочку и с облегчением выдохнув, поинтересовался он. — Вряд ли в Азкабане подают сыр, фрукты и вино, так что я решила оттянуться до твоего прихода. Гарри демонстративно убрал палочку за пазуху и снял с себя аврорскую мантию, оставшись в рубашке и темных штанах. Гермиона отправила Хьюго и Роуз к отцу и тихо напивалась в одиночестве, ожидая ареста. — Ни исков, ни запросов, ни вызовов в суд на твое имя не поступало, — проговорил он и бросил униформу на ближайший стул. — Вопрос времени, — пожала плечами она и вздрогнула, когда в окно постучали. Крупная коричневая сова заглядывала внутрь дома сквозь стекло и нетерпеливо переступала с одной лапы на другую. Гермиона поднялась с места и нетвердой походкой отправилась за своей почтой. — Это Рон, — распечатав письмо, сказала она. — Пишет, что ему очень жаль насчет моего парня и дети могут остаться в Норе, пока я не приду в себя. — И ты придешь? — А у меня есть выбор? — хмыкнула она и со вздохом добавила: — Если бы он знал, что это за парень, он не был бы так великодушен. — Ты всегда его недооценивала, — протянул он, глядя на то, как Гермиона сминает письмо и отправляет его по широкой дуге в мусорную корзину. — Как остроту его ума, так и широту его души. — Хочешь сказать, он знает? — с ужасом спросила она. — Он знает, что у тебя был парень, который очень нравился вашим детям. И сожалеет о том, что у вас не сложилось. Но если бы он знал все остальное, я думаю, он понял бы… — Кхм, — сказала Гермиона, открывая еще одну бутылку вина из тех, что были предназначены для маленького праздника Драко. — Со временем, — добавил Гарри. — Кхм-кхм. — Возможно, очень нескоро, — сдался он. Гермиона невозмутимо наполнила бокал снова. — Хватит! — Гарри выхватил бутылку у нее из рук. — Ты мечтала изменить мир, восстановить справедливость, защитить угнетенных, а сейчас напиваешься по случаю расставания с очередным парнем! Ради всего святого, Гермиона! Ты пережила войну, чтобы сломаться от этого? Да ты… — зацепившись взглядом за этикетку, Гарри вдруг прервал свою высокопарную тираду. — Это что, «Шардоне»? — Угу, — делая очередной глоток, подтвердила она, — девяносто второй год. — Девяносто второй! — ностальгически вздохнул он, с любовью глядя на бутылку. — В тот год я впервые сжег человека голыми руками… Гермиона поперхнулась, иногда она забывала о том, с кем имеет дело. — Знаешь что? — осторожно снимая очки и помещая их в книжный шкаф, сказал Гарри и хитро прищурился. — Я просто обязан спасти тебя от пары бутылок.