RG+

Фото + песня: http://vk.com/matt_berry?w=wall136866371_4451%2Fall

День, когда существовала прекрасная мечта. «Я так думаю. И если это была мечта – тот день был прекрасен». В любом случае, тело не может выдержать нахлынувшее чувство. Сезоны сменяют друг друга и даже... ...Это невыносимо. Как это произошло? Ты пока еще не знаешь. Это плохо! Потому что твое время идет быстрее, чем мое... День за днем чувство, оживившее тело и сердце, равное количеству Дней за днем жизни, любви и рождений, даже День за днем жажда будущего, которое не может быть открыто из-за того дня. День за днем, который не может быть забыт, незабываем... "Day By Day". D

Какого черта... Что сейчас было?! Я едва не падаю, когда бегу к сцене, ноги подгибаются, сладкая судорога сводит мышцы. Я смогу выступать? Аой... что ты сделал? Почему и зачем?! Я даже не смог сопротивляться, попав в крепкие руки... О боже, это было слишком приятно - чувствовать эти объятия, чувствовать его поцелуи. И вот сейчас я нахожусь в состоянии послеоргазменной слабости, когда уже не хочется ничего делать. Мало того, мой взгляд наверняка выдаст меня с головой! И все же... почему ты? Месть? За тот вечер? Иного объяснения от натурала не вижу. Но тогда это имеет вкус подлости, а я не хочу думать о том, что Аой на это способен. Хватаясь руками за стены, я наконец добираюсь до своего места за кулисами и останавливаюсь рядом с вокалистом, заставляя остальных музыкантов обернуться. - Все хорошо, - быстро говорю я, опережая возможные вопросы в мою сторону. Не могу думать, не могу сосредоточиться на выходе. О боже, мое тело горит... Оно горит! - Ты в порядке? Тебя потряхивает. Я вспыхиваю до кончиков волос от этого игривого тона вокалиста, распахивая глаза в ужасе и резко поворачивая лицо к мужчине. Значит, все это было сделано нарочно! Он это сделал... И знает... знает, что произошло в гримерной! Но это же.... ужасно! - Асаги-сан!! Это нечестно! Но Асаги лишь самодовольно улыбается, поднимая взгляд к потолку и невинно пожимая плечами. - Вы оставили меня совсем одного! - Не одного, с тобой был Аой. Я от такого заявления даже задохнулся, роняя голову. Асаги, предатель! - Но ведь сработало же... - протягивает вокалист, а после его взгляд задерживается на воротнике моего костюма. Вздернутая бровь и лукавая улыбка не сулят мне ничего хорошего, а сам Асаги вдруг склоняется ко мне, так близко, что этот жест заставляет меня вжаться в стену спиной. - Это... прелестно. - Что? - непонимающе выдыхаю я, и вокалист указывает пальцем на свою шею. - Тот алый лепесток на твоей бледной коже. Я распахиваю глаза в ужасе, резко хватаясь ладонью за шею. За... засос?! Он оставил на моей шее засос?! - Черт тебя возьми, Аой! - рычу я, отводя взгляд в сторону. И что мне теперь делать?! - Не паникуй, - смеется мужчина, а после поворачивается к Тсунехито, касаясь ладонью его плеча, привлекая к себе внимание музыканта. - Тсуни, тот платок, что ты снял... - Нужен? - улыбается басист и жестом подзывает одного из наших помощников. - О, спасибо. Ты просто чудо, - улыбается Асаги, вызывая смущенный смех музыканта и забирая из рук помощника платок, чтобы потом обернуться ко мне. - Иди сюда, сейчас исправим эту... хм... неприятность. Я лишь вздыхаю, но все же улыбаясь мужчине, подходя ближе и позволяя ему обвить мягкой черной тканью мою шею и ловко скрыть ею следы "преступления". Он повязывает ткань на манер шейного платка, под старину. У Асаги всегда это получается красиво и легко. - Хмм, даже лучше, чем я представлял! Тебе очень идет. - Спасибо... - смущенно киваю я, касаясь пальцами узла. - Что бы я без вас делал? - Перестань, - вокалист смеется, обнимая меня одной рукой за плечи. - Мы же семья. Я не сделал ничего особенного. Асаги прекрасный человек. И не только он - все участники D. Теплые отношения между нами... я очень ценю. Этим людям я могу доверить даже свою жизнь. И Хироки, и Рюиза, и Тсуни... мы все дорожим друг другом. И то, что мы делаем, то, что создаем - лучшее, что было со мной. Я хочу... всегда быть рядом с ними. - Пришел в себя немного? Эй, ты чего? - Извините. Просто... я подумал о том, как сильно вас всех люблю, - улыбаюсь я, сморгнув слезы. И басист с гитаристом и ударником тут же бросаются ко мне обниматься, что-то наперебой говоря мне в ответ. Я не замечаю Аоя, замершего в нескольких метрах от нас, и того, как жадно и тоскливо его взгляд ловит проявление дружбы людей, играющих в одной группе... - Все готовы? Хироки - ты первый! *** Я не успел застирать рубашку. Не могу пропустить начало концерта. Так что я одел ту, в которой приехал Хиде, оставив свою в гримерной. И нашел музыкантов как раз в момент объятий. Сердце неприятно кольнуло - они все вместе... Одна семья. А я свою потерял... - Хироки - ты первый! Асаги подталкивает ударника к сцене, и тот выходит к толпе с приветственным жестом, заставляя зрителей вскрикнуть от закончившегося томительного ожидания. Следом за Хиро появляется Тсунехито, а после кулисы покидает и мой учитель музыки. И я наконец решаюсь подойди к вокалисту, замерев возле него и сунув руки в карманы. Вот и начало. - Будешь смотреть отсюда? - Умм... Я устремляю взгляд на Хиде-Зоу, замершего на сцене рядом с басистом. Рюиза выходит после гитариста, и скоро и Асаги окажется там. И они все вместе, став единым целым, обратятся в музыку... - Аой-сан. - Да? - заставляя себя отвлечься от неприятных мыслей, я поворачиваю голову к вокалисту, который улыбается мне так, словно я являюсь его музыкантом. Отчего-то становится лучше. - Смотри внимательно. И он отворачивается и выходит на сцену под играющую музыку и взрыв оваций в зале. Я непонимающе провожаю его взглядом, не зная, что именно хотел сказать мне благородный вампир, но следую данному мне совету, обращаясь в слух и зрение... Два часа. Именно столько времени помещение наполнялось звуками гитар, голосов и барабанов. Для кого-то это был просто концерт, а для меня... Я не смогу описать своих эмоций. Меня переполняли такие невообразимые сильные чувства! Они копились в груди чем-то большим и ярким, едва не разрывая ее изнутри, встряхивая меня, переворачивая мой мир с ног на голову. Восхищение, которое проникло в самое сердце, рождало глубокое уважение и любовь к тем, кто отдавал всего себя зрителю, не жалея сил. Эта работа была прекрасной. Костюмы поражали взор, задор рокеров зажигал весь зал. И хотя я и вслушивался в сольные партии Рю, отмечал звуки баса, такие, что жадно хватал каждую ноту, ловил великолепный ритм, созданный Хиро и замирал при голосе Асаги... Мое внимание было приковано к гитаристу, что был ближе всех ко мне. Хиде был восхитителен. Его игра, его движения, его вокал... Вокал! Хиде прекрасный бэк-вокалист! Его улыбка, энергичность... Я увидел его совсем с другой стороны. Красивый, собранный, плавный... Он просто крут на сцене! Да, другого не могу слова найти - он выглядел круто. И мое сердце, словно накаченное адреналином, пускалось в скачки, едва выразительные губы музыканта замирали возле микрофона... Я не знаю, что происходит. Я не понимаю почему, наблюдая за чужой работой, из моих глаз льются слезы, непроизвольные, не ожидаемые... Это слишком сильно, чтобы понять. Слишком глубоко. И на ум приходят те самые слова... из нашей песни. "Я хочу, чтобы ты была моей! Навеки, неизменно..." И ужас этой фразы в том, что она на английском.* И я с трудом удерживаю равновесие, закрывая ладонью губы. Я не должен... я не мог так увлечься! Это невозможно! Нет... Я не мог... Крик Таканори звенит в ушах. Крик, обращенный в рык... Я знал, что он наполнен отчаянием, несбыточной мечтой, даже завистью... Но я сам никогда не понимал этого желания. Я склонен любить только музыку! Так почему теперь крик Матсумото приобрел столько красок, столько глубины, столько боли? Столько... что я сам готов кричать. И время замирает. И звон чужих струн режет сердце. Таканори... скажи мне, тебе все еще больно? И сколько мучиться в этой боли мне самому? Скажи... когда пройдет? Когда успокоится этот крик?! Аплодисменты наконец наполняют зал. Выступление подошло к концу, инструменты отдаются стаффу. Музыканты берутся за руки, чтобы в другой миг прыгнуть всем вместе, так же, как это делаем мы с ребятами в конце выступления. Но на этом ничего не заканчивается - мужчины начинают бросать в зал цветы. А после обнимаются с вокалистом, все, без исключения. Я дергаюсь - сначала от понимания, что эти люди действительно близки, действительно дорожат друг другом, а после - от вспышки неконтролируемой ревности. Когда Асаги заключает в объятия Хиде-Зоу... Я резко отворачиваюсь. Хватит. Довольно! Зря я увидел это. Зря пришел сюда! Это ни к чему не приведет. Мы оба мужчины. Забудь обо всем, Юу. Ты запутался. Только потому, что оторван от группы, сцены и музыки, тебе захотелось чьего-то внимания. Вот и вся причина. Я люблю только музыку. Мне хватает этого. Всегда хватало... - Жарко... - я вздрагиваю от голоса Тсунехито, наконец вернувшегося за кулисы. Все остальные тоже подтягиваются, прощаясь со зрителями. - Дайте мне воды, пожалуйста! Все музыканты уставшие и выжатые, словно лимоны. Их лица блестят от пота, волосы мокрые, одежда липнет к телу. Выложились на полную, они все молодцы. Мне хочется выразить свое восхищение этим людям, прямо сейчас сказать, как сильно и глубоко застряли в моей груди их работой те чувства, что я не могу понять. Но... Я натыкаюсь взглядом на ритм-гитариста, который, стирая полотенцем влагу с лица, почему-то уходит со сцены последним. И мне кажется, что он слишком бледен... Вымучен больше остальных. Выглядит болезненно... Отчего-то в груди поднимается тревога, и я наконец двигаюсь с места, где простоял все время концерта, сделав шаг навстречу мужчине. Он точно не в себе! Эта потеря реальности на лице, расфокусированный взгляд... Что-то не так! - Хиде-Зоу сан? Он шатко останавливается, поднимает ко мне глаза - только откликаясь на свое имя, но не различая голоса звавшего - и когда наконец его взгляд сосредотачивается на мне, поняв, кто стал причиной остановки, чайные радужки и суженные зрачки вспыхивают злобой. И он тут же отворачивается, проходя мимо. Молча. Я закрываю глаза, стараясь не сорваться - ненавижу когда меня игнорируют! Терпеть не могу! Даже если есть причины для этого. Они, конечно, есть, но... Разве он не первым сделал со мной нечто подобное?! Нет уж, на этот раз не сбежишь! Причина моей боли, причина моих мыслей... Не пущу! Но едва я поворачиваюсь к удаляющемуся музыканту в желании хорошенько встряхнуть его и высказать все, что думаю о нем, в красивое лицо, как... Мужчина останавливается сам, замирая на месте и закрывая ладонью глаза. Он начинает покачиваться, словно пьян, прямая спина сгибается дерганными движениями к полу, а после - гитарист теряет равновесие, подавшись вперед всем телом. - Хиде!! Я бросаюсь к мужчине в тот же миг, понимая - он потерял сознание. Прямо здесь, сразу после концерта. И мне удается подоспеть вовремя, я подхватываю его под руки, не давая рухнуть на пол. Его голова безвольно запрокидывается назад, руки и ноги теряют силу, становясь тряпичными... И он оседает в моих руках куклой, выронив полотенце из пальцев. - Откройте окно в гримерной! - рычу я, привлекая внимание остальных музыкантов. - Живее! Я прижимаю музыканта к своей груди и подхватываю второй рукой его ноги под коленями, подняв ослабевшее тело и тут же устремившись к нужной комнате. Асаги и остальные музыканты тут же бросаются следом за мной, позабыв обо всем на свете в тот же миг. Да, это и есть семья. Никогда не думать о себе - первое правило настоящих друзей. - Что случилось?! Хиде! - Потерял сознание. Нужен свежий воздух! - на ходу бросаю я, занося мужчину в гримерную, дверь которой мне открывает Асаги. Удивительно, но... гитарист кажется мне легким. - Никогда прежде такого не было, - спокойно выдает вампир, пропуская к окну Хироки, который тут же распахивает стеклянные листы в рамах. - Что могло случиться? Я замираю рядом с окном, опускаясь на пол и усаживая туда же Хиде, продолжая поддерживать его спину одной рукой. Но чем дольше остается в беспамятстве мужчина в моих руках, тем быстрее меня покидает мое хладнокровие. С каждой минутой спокойствия все меньше... И наконец паника вытесняет все здравые мысли из головы... Только одна все еще бьется в мозгу безумной птичкой - если раньше никогда такого не было, что произошло сегодня?! Что с Хиде?.. - Эй, Хиде-Зоу сан... - я несильно встряхиваю его, но он не реагирует на этот жест. Тогда я принимаюсь легко похлопывать гитариста по щекам дрожащей рукой. - Проснись, прошу тебя... И вдруг приходит осознание. Резко, словно выстрел в голову. В долю секунды... О Господи... Мои руки сами прижимают чужую грудь к моей груди, заставляя музыканта прижаться щекой к моему плечу, а после деревянные пальцы резко дергают бант на кожаном корсете. В комнате повисает тишина, а я, ни на что не обращая внимания, яростно принимаюсь выдергивать черные жгуты из петель, заставляя шнуровку ослабнуть под этими рваными движениями. Черная широкая полоса на его талии теряет свою тугую форму, и я стараюсь избавить мужчину от этого плена, дать ему больше воздуха... Что я наделал?! "Я не смогу выступать! Там очень душно..." Черт, черт, черт! Да как же... как же так?! Это целиком и полностью моя вина... Я виноват! Дурак! Каково было ему все эти два часа?! Ему ведь было плохо! Но он держал выступление на высоте, к тому же умудрялся бросить остаток сил на то, чтобы скрыть свое состояние... Боже, он просто истощен! - Хиде... Хиде! - кричу я, отбрасывая корсет в сторону и прижимая ладонь к бледной щеке, поворачивая к себе красивое лицо. - Хиде! - Не... не ори... Облегченные вздохи наполняют собой комнату. Я же... роняю голову в бессилии на грудь музыканта, крепко закрывая глаза и так же крепко обнимая его. Боже... Как ты меня напугал! Я никогда еще так не паниковал! У меня чуть сердце не остановилось... - Прости... Хиде-сан, прости... - Что с этим парнем? - усмехается Тсуни, присаживаясь рядом с нами на корточки и показывая на меня пальцем. - Он просто в ужасе! Это ведь был просто обморок. И я понимаю только сейчас, как трясет меня. Трясет так, что все собравшиеся смотрят на меня в изумлении. Я сам сейчас отключусь! Да почему я так напуган?! С какой стати мне так волноваться за гитариста чужой группы?! - Эй... он прав, - тихо выдыхает Хиде в моих руках, и я чувствую, как длинные пальцы зарываются в мои волосы, легко встряхивая пряди. - Ты ведь всегда такой хладнокровный в подобных ситуациях. - Это... я. Моя вина... Хиде-сан, это я ви... - Извините, что напугал. Я торопился и переборщил немного, когда затягивал корсет, - хрипло смеется Хиде-Зоу, прервав меня на полуслове, и я даже дергаюсь от понимания, что он прикрывает меня. Или... Нет, не меня. Он не хочет, чтобы все узнали, что произошло между нами в гримерной. Вот и все. Да, именно так. - Боже, не делай так больше! - смеется Хироки, и все подхватывают это веселье. Все, кроме меня - я ошарашен и сбит с толку, а еще... кажется, начинаю злиться. На него, на себя, на всю эту ситуацию. И от того в мои слова вновь проникает лед. Тот самый, которого он хотел. - Дыши глубже, - резко выдаю я, выпуская гитариста из рук и поднимаясь. А после разворачиваюсь и иду к дверям. Хочу поскорее покинуть это место! Не могу находиться здесь дольше... Слишком много чувств копошится в груди, и стыд со злостью - одни из самых ярких. - Куда отправился?! Этот рык вновь заставляет всех замолчать и замереть. В том числе и меня. - Не твое дело. - Да уж конечно, - с издевкой выдает Хиде, тоже поднявшись на ноги, хоть и шатко, и дернув с шеи платок. - А объясниться не хочешь? - Интересно, по какому поводу? - этот тон меня не устраивает. Я разворачиваюсь, бросая яростный взгляд на музыканта. Даже если я виноват в чем-то... я не стану спускать такого с рук! - По какому поводу? Не прикидывайся дураком! - Я не понимаю, в чем проблема. - В том, что мне пришлось потеть в этом! - и Хиде бросает мне в лицо черный шарф. Я ловлю его, но мягкий конец все равно касается лица... И запах гитариста проникает в легкие приятным дурманом. - Но ведь ты его надел сам. - А кто стал причиной появления этой вещи на мне?! Это бесит меня больше всего! - Так ты по поводу... - Засоса на моей шее! Ты прекрасно знал, что мне надо на сцену, так какого... Хиде резко запинается. Потому что только сейчас понимает, что выдал эту фразу при всех остальных. Он даже дар речи теряет, распахивая глаза. Я вижу боковым зрением, как изумленно вздергивают брови участники D, устремляя взгляды на ритм-гитариста, как Асаги с трудом сдерживает смех, согнувшись пополам за спиной Тсуни и закрывая рот ладонью. И я почему-то перестаю злиться на этого мужчину. Потому что меня начинают разбирать стыд, ступор и то же, что сейчас мучает вокалиста... - Ну извини, - только и могу выдать я в общей тишине, пожимая плечами, и Хиде даже задыхается от возмущения при тоне, которым были произнесены эти слова. - Ты издеваешься?! - Нет, я извиняюсь. - Ты... ублюдок, Широяма! Я не удерживаю улыбки. - Ничего, мы дома поговорим! - О, они даже живут вместе! - восхищенно выдает Рю, и Хиде едва не падает в обморок снова - спалился по полной... Шок заставляет его замереть на месте, и скулы музыканта трогает алая краска - но больше от злости, чем от смущения. Асаги не выдерживает и прыскает хохотом, отходя подальше от сжавшего кулаки друга. - Тогда я подожду тебя на улице... дорогой. Там... хм... безопаснее, - выдаю я, резко срываясь с места и выбегая из комнаты. Потому что не могу больше сдерживать неуместного веселья. Ну и потому что в меня летит корсет, брошенный в ярости Хиде, от которого я все же уворачиваюсь. Черт, кажется, я тоже влип по уши... И вот сейчас я впервые рад тому, что меня не помнят! ______________________________________________________ *Обожаю таканорский английский) В идеале фраза звучит: Я хочу монополизировать тебя! (I want to monopolize you) И так как на английском эта фраза не имеет пола - может быть обращена и к мужчине, и к женщине - Аой имеет ввиду, что, прокручивая в голове эту строку, теперь слышит ее, как обращение к мужчине.