RG+

Фото + песня: http://vk.com/matt_berry?w=wall136866371_4464%2Fall

...Существовали всегда, всегда, вещи Которые я никогда не говорил тебе, Но я не умею оборачивать их в слова, Это трудно, поэтому я перевожу их в ноты. Даже если мое горло разорвано в клочья, даже если разрастается полип, До тех пор, пока я живу, для тебя - я кричу для тебя... "Onpu No Tegami". Miyavi

- Хиде-са... - Просто садись. Вышедший из здания мужчина был подавлен. Он прошел мимо меня, распахивая дверь своей машины и падая на водительское кресло, чтобы потом уронить голову на руль. Я опускаю взгляд на сигарету в своих пальцах. Все же я перегнул палку? Кажется, случившееся в гримерной минут двадцать назад на самом деле пошатнуло его. Да и сам я... То, что произошло... Этого не должно было случиться. Я не знаю, что теперь нам делать. Как общаться друг с другом теперь? А ведь казалось, что мы вновь наладили отношения! Вновь ощутили легкость общения, установили душевное равновесие. Но нет же, мне нужно было все испортить! Да, на этот раз я виновен в той сцене, но... Но, возможно, это на самом деле только временное помутнение рассудка и ничего более. Такое ведь бывает? Да сплошь и рядом! Делаешь что-то на эмоциях, а потом понимаешь, что это было глупостью. С каждым было. Да. Именно, так и есть. Мы просто запутались. Я бросаю быстрый взгляд в окно автомобиля, где сидит гитарист. Его руки все еще сложены на руле крест на крест, он опирается на них лбом, закрыв глаза. Черт. Он действительно в ужасном состоянии... - Хиде-сан, - я распахиваю дверцу пассажирского места. Я должен что-то сказать, не молчать же нам снова три дня! - Устал? Мужчина поворачивает ко мне голову, и его взгляд впивается в мое лицо острыми иглами, когда я опускаюсь на сидение. - Нет. Довольно холодно и резко. Я отворачиваюсь к окну, вновь вытягивая из пачки сигарету. Дьявол. У нас так никогда разговора не получится. И это меня еще зовут холодным и отстраненным. Вот, полюбуйтесь - человек за рулем еще хуже. Надо бы показать его всей группе, они после этого даже не заикнутся больше о том, какой я равнодушный. Но мы уже столкнулись характерами. И если будем проявлять их и дальше, ничего хорошего из этого не выйдет. Мне нужно привлечь внимание этого мужчины и заставить его вновь стать прежним. Эй! Я же шел за тобой, когда ты решился повести... Ты должен рассуждать здраво. Ты ведь понимаешь это? - Хиде-сан! - Просто забудем об этом! - Вот как? Выход находится моментально, и я тут же выхожу из салона в холодную ночь, сминая сигарету в пальцах и отбрасывая ее в сторону. Суть этой проблемы кроется в злости друг на друга, верно? Тогда решение тоже простое. Жестокое, но действенное. Если причиной является ярость, я вижу только один выход к примирению - выплеснуть ее наружу! Я обхожу машину и дергаю на себя дверцу водителя, распахивая ее до конца и замирая перед выпрямившимся на сидении мужчиной. - Выходи! - Какого черта ты... Я хватаю Хиде за одежду, буквально выдергивая его из салона, а после, схватив за ворот куртки, грубо вжимаю его спиной в заднюю дверь, не давая дернуться. Достаточно... *** - Что там... Это Хиде с тем парнем! - Хироки дергается было навстречу замершим у машины людям, но Асаги вовремя останавливает ударника, преградив ему путь вытянутой в сторону рукой. - Не надо, Хиро. - Но... - Они сами разберутся. Они уже взрослые мальчики. Нам не следует лезть не в свое дело. - А если они сейчас сцепятся? Ты не знаешь Хиде? - вмешивается басист, вставая рядом с Асаги. - Конечно, они сцепятся. - Ты так спокойно говоришь об этом! Ты же наш вокалист! - не выдерживает Рю, но взгляд Асаги останавливает мужчину. Вот так вот просто. - Все в порядке. Вы что, никогда отношений не выясняли? Что же это за друзья, которые ни разу не дрались? Дружба и любовь настоящие, когда в них есть проблемы. И если это происходит между мужчинами - подобные "беседы" только укрепляют связи. Все трое переглядываются, но... остаются на месте, больше не двигаясь. Асаги опускает руку, переводя взгляд на двоих гитаристов, которых, казалось, связала одной нитью сама судьба. Да, они подерутся, это факт - Аой вспыльчивый, и если его довести, ударит без лишних слов. Но и Хиде не станет терпеть ни чужой дерзости, ни собственной злости... Оба сейчас на взводе, оба недовольны друг другом. Быть может, это правильное решение - если они сцепятся, то, возможно, выбросят друг на друга все негативные эмоции и успокоятся. А до перемирия останется рукой подать. Что может быть лучше дружеской потасовки для снятия напряжения? Все равно эти двое так просто друг от друга не откажутся. А Асаги был в том уверен. - Все будет в порядке? - тихо спрашивает басист, поднимая взгляд к певцу. - Они точно друг друга не поубивают? - Не волнуйся, Тсуни. Когда ты дерешься с кем-то важным для тебя, ты не делаешь глупостей, которые могут обратиться трагедией для обоих. Басист только вздыхает. Что ж, возможно, так будет лучше. Так что... Все четверо остаются стоять в стороне, скрытые тенью от двух разъяренных хищников на стоянке. *** - Что ты себе позволяешь?! Отпусти меня, сейчас же! - И не подумаю. Меня уже тошнит от всего этого! - Насильно не держу! Рычание двух голосов разлетается в тишине ночи по всей парковке. Чувства, охватившие нас, кажется, вот-вот взорвут ставший плотным воздух. Никто не осмелился бы сунуться в эту тяжелую атмосферу... Но все джей-рокеры на самом деле немного психи, так что ничего страшного. - Четыре дня назад ты об этом не кричал! - Что?! Следи за языком! К тому же, сегодня ты сполна отомстил! - Верно, но ты, кстати, против не был. Понравилось? Резкий удар в грудь заставляет мое дыхание сорваться. Наконец-то, он не выдержал. Ты уж прости, Хид, но попробовать стоит. Как говорится - попытка не пытка. - Это ты сейчас зря сделал... Мы бросаемся друг на друга лишь с одной целью - выбить из тел обоих все дурь и дерзость, которые мешают спокойно жить двум упрямцам, заплутавшим в собственных чувствах. Ответный удар, пришедший гитаристу в скулу, заставляет его голову мотнуться в сторону, а после он резко отталкивается от машины, хватая меня за одежду одной рукой и вновь замахиваясь... Я ощущаю кровь во рту - она хлещет из разбитой губы. Удар у него хороший, сильный. Даже в глазах на миг потемнело. Но я все же успеваю дернуть музыканта к себе, чтобы в другой миг ударить коленом в живот - в отместку за губу. Не думаю, что нам стоило бить по лицу, мы все же музыканты, внешность для нас, как-никак, вещь важная... Так что я не удержался. Хиде сгибается пополам от боли, резко глотнув в легкие воздуха, и я падаю на землю возле машины в тот же миг из-за подножки, так ловко проскользнувшей в тени авто, что я не успел вовремя среагировать. Но оставлять на ногах самого Хиде я тоже не намерен, и, чувствуя, что мое тело устремляется вниз, я тащу за собой и гитариста тоже. И мы оба с глухим ударом падаем на асфальт, прокатываясь по нему подальше от машины и замирая только у бордюра, о который я ударяюсь плечом. И это, черт возьми, больно. А мой противник не теряет зря времени, оказавшись верхом на мне и вновь занося кулак над моими лицом... Не знаю, почему, но... Столько адреналина в кровь - просто невообразимый наркотик. И я даже начинаю входить во вкус этого опасного занятия, закрываясь рукой от нового удара, который приходится по предплечью. Еще один синяк ничего не испортит - одним больше, одним меньше - какая разница? Все равно на мне, как на кошке, все заживает мгновенно. - Возьми обратно свои слова! - И не подумаю! Я дергаюсь вперед, поймав мужчину за запястья и роняя его на лопатки на асфальт, заставив нас поменяться местами. Мне не хочется бить его - я понимаю это, понимал с самого начала, поэтому просто держу брыкающееся тело, пока его каблук не ударяется о мое колено, заставляя меня потерять равновесие... я падаю на его грудь, и наши лица едва не сталкиваются, минуя друг друга лишь чудом, и борьба продолжается до тех пор, пока мы, кувыркаясь на земле и нанося друг другу новые удары, не выдыхаемся до такой степени, что поднять руку вновь просто нет сил. Последний яростный толчок, и я распахиваю глаза, устремляя взгляд на вновь сидящего на мне Хиде. Его кулак замер у его лица, не двигаясь более. Он долго смотрит на меня, а после, принимая наконец верное решение об остановке, роняет руку вниз, чтобы потом рухнуть на мое тело обессиленной куклой и с трудом перекатиться на землю с моей груди. Наигрались... Тяжелое дыхание разрывает воздух в клочья. Лежа на холодном асфальте рядом друг с другом и смотря в черное небо, мы можем лишь глотать зимний воздух губами, морщась от боли, причиненной друг другу в порыве ярой ненависти. Все мое тело обратилось в один большой синяк, который распространяет по нервам мучительные импульсы, а привкус крови картину лучше не делает. Но отчего-то я удовлетворен. Тем, что произошло. Пусть больно, зато теперь я на самом деле успокоился. И это чувство умиротворенности ложится на тело вместе с усталостью, обещая лучший исход этой жестокой прихоти. И знаю, ты должен чувствовать то же самое, Хиде. Теперь мы хотя бы сможем поговорить. Я прикрываю глаза - попозже точно сможем. А сейчас мне хочется домой в кровать... и горячего чая. Лица касается что-то холодное и мокрое, заставляя меня поморщится... - Снег пошел... Снег? Я распахиваю веки, впиваясь взглядом в полотно над нами. И правда, снег! Словно белый пух, он кружится в воздухе, опускается на обоих неспешно и даже ласково, будто стараясь залечить полученные ссадины и синяки. И это на самом деле - красиво. Эти белые осколочки неба на фоне темно-синей ткани. Наконец-то он выпал... - С Днем Рождения, Юу. Ты знал, правда? - У меня все болит! - Извини... - Черта с два! Хиде с трудом доходит до своей квартиры, касаясь пальцами ссадины на щеке. Как мы доехали и вовсе говорить страшно - казалось, мы не доберемся до квартиры никогда. Казанки на кистях обоих стерты в кровь, но это не страшно - страшно, как долго будет проходить моя опухшая губа, на которой неприятно запеклись бардовые капли. - Сам виноват. - Придурок. - Упрямец! - Самодовольный хам! - Извращенец! - Кто бы говорил! Все, оскорбления закончились. Связка ключей зазвенела в кисти музыканта. Я ощупываю свое плечо на ходу, потому что оно нещадно ноет, и даже прокрадывается мысль о том, не выбил ли я его, при том я стараюсь не столкнуться с гитаристом. Но мое внимание привлекает синяк на предплечье, и поэтому я не замечаю, что мужчина замер возле дверей, останавливая потянувшуюся к ручке кисть. И мы все же наталкиваемся друг на друга. - Что такое? - Отойди. - Что? - непонимающе выдыхаю я, различив серьезность и напряженность на лице музыканта. И у меня начинает ныть желудок, как и всегда, когда что-то идет не так. - Я сказал - отойди, - Хиде отодвигает меня одной рукой подальше от дверей, впиваясь изучающим взглядом в замок. Я могу лишь подчиниться и сделать шаг назад. - Хиде-сан? - Запах... - Что? Горит что-то?! Ты оставил что-то включенным?! - я дергаюсь к двери, хватаясь за ее ручку и резко дергая ее на себя... Что? Открыто? - Идиот, не суйся туда! - но я уже распахнул холодную преграду, ощущая, как в лицо ударят приторно-сладкий запах, от которого начинает кружиться голова... Руки Хиде отдергивают мое тело назад, и он вырывает из моего кармана свой черный платок, в котором выступал и который бросил в меня в гримерной, тут же зажимая им мои нос и рот. - Живо, назад! Он толкает меня к лестнице, не отнимая ладони от моего лица, и сбегает вниз, отчего и мне приходится последовать за ним. Мы бросаемся в бег по крутым ступеням, едва успевая переставлять ноги. Тошнота, подкатившая в горлу, и головокружение, заставляющее меня потеряться в пространстве, берут свое, и я все же теряю равновесие где-то на середине одного из пролетов... Ноги подгибаются, и мы с гитаристом падаем на острые углы ступенек, прокатившись по ним к плоской поверхности в мгновение ока... - Аой! Этот голос зовет меня, эти руки трясут меня. - Аой! Слышишь?! Все в порядке? - Д...да... Но мои слова тут же становятся ложью, потому что в другой миг я дергаюсь назад от гитариста, падая на четвереньки у угла площадки - меня выворачивает наизнанку прямо там. Все тело лихорадочно дрожит, покрываясь ледяным потом, но мне становится легче... Распахнутое окно на этаже приносит в подъезд свежесть ночи, заставляя меня придти в себя. - Давай, держись! Черт, так и знал... - Хреновенько тебе приходится, красавчик! Я все еще плохо соображаю, меня качает в разные стороны, но я узнаю... О боже, этот голос! И вскидываю вверх лицо, распахивая глаза шире и все же фокусируя их на темной фигуре внизу. Не может быть... Это правда он! Вернулся! - Тэт! - Надо же, еще помнишь. Мужчина двигается с места, начиная подниматься к нам неспешно и вальяжно - в своей манере. Серый плащ шуршит при каждом его шаге, но выглядит это в темноте слишком зловеще... особенно выделяющиеся сейчас на лице белые клыки, когда как само лицо остается в тени. - Кто это? - Хиде инстинктивно закрывает меня своим телом, но я тут же касаюсь пальцами его кисти, чтобы успокоить. - Гример... гример Таканори. Восхищенный свист распространяется по подъезду, и свет от фонаря наконец падает на черные лаковые туфли, а после неожиданный гость выплывает на этот свет полностью, наконец открывая тем самым свое лицо. И мне хочется поежится от этой хищной широкой улыбки и жадного насмешливого взгляда, вонзенного в меня стрелой. - Не успеееел. Мышка опять будет пищать мне на ухо за это. - Что ты тут делаешь? Я поднимаюсь только с помощью Хиде, с трудом удерживаясь на ногах. - Твой вокалистишка решил, что из меня выйдет хороший шпион. Так что я тут, вроде как, по его прихоти. Следил за "Аоем". Мы с гитаристом вздрагиваем, тут же понимая, что речь идет не обо мне. - За той женщиной?.. - ошеломленно выдыхаю я. Осознание приходит мгновенно. - Она была в квартире Хиде-Зоу?! - Ну да. - Что она там делала?! - я чувствую, что ненависть вновь начинает наполнять собой мою грудь. Она зашла так далеко?! Почему?! - Как видишь - оставляла тебе подарок в виде аромата своих духов. Тэтсуя смеется, ловя меня за подбородок, его глаза оказывается напротив моих, и я застываю на месте от этого взгляда... кровожадного и сумасшедшего. - Что ты успел забыть? - Забыть? Я дергаюсь, наконец сумев обратить внимание на путаницу в собственных мыслях. О боже... что за чушь в моей голове?! Что произошло с мной?! Мои воспоминания... Они переписаны! Первые полтора года работы с ребятами... их нет! Вместо этого - совсем другие события! В которых я, не найдя свое место на сцене, бросил музыку, бросил гитару... И все полтора года заполнены работой в каком-то ресторане на должности простого официанта! Нет воспоминаний о нашей встрече с будущими Gazette! - Пол...тора года... с рождения группы... - Повезло, - протягивает мужчина, усмехнувшись и подняв взгляд вверх. - Легко отделался. Она планировала переписать все. Чтобы ты больше не лез куда не следует. Хиде сжимает зубы и кулаки так, что на лице дергается мускул, а руки белеют от напряжения. Для него это верх наглости. Уверен, он горит желанием встретиться с ведьмой лично. - Что теперь? - процеживает гитарист, пока я, запутавшись в своей памяти, сползаю на пол по стене, хватаясь за голову. Меня настигает отчаяние. Сколько воспоминаний, сколько трудов, сколько событий - переписано! Просто переиначено! Кто этот человек, оставивший в моей голове куски своей жизни?! - Теперь? - Тэтсуя смеется так, словно это самый глупый вопрос, что он когда-либо слышал в жизни. - Думаю, вам нужно убираться отсюда. И подальше. - Что?! - выдыхаю я изумленно, не веря своим ушам. Но мужчина в плаще уже не обращает на нас внимания, поднимаясь по лестнице к квартире музыканта, запустив руки в карманы. - Что слышал, красавчик... Убегай. Он произносит это так, что в груди застревает противный страх. Гример останавливается, бросив на нас взгляд из-за плеча. Его глаза переливаются на свету желтоватым оттенком, делая мужчину каким-то нереальным и... не принадлежащим к этому миру существом? Боже, я знал, что он странный, но не настолько же! Это рождает ужас в бешено колотящемся сердце. - На тебя началась охота, жалкий музыкантишка. Берите свои шмотки и покидайте Токио. Это приводит нас в шок. Настоящий шок! Мы не можем вникнуть в эти слова, понять их... Уехать из Токио?! - Я не могу! - Можешь. И ты, гитаристишка вампира - тоже. Завтра я иду к твоему вокалисту вместе с мышкой. Он позвонит тебе, если найдет ответы. А пока - забейтесь в темный уголок и не высовывайтесь оттуда. И да, пока я тут - что вам нужно забрать из квартиры? - Гитары. И одежду. - Хиде-сан?! - я ошеломленно разворачиваюсь к мужчине, который так спокойно отреагировал на это заявление! Не говоря ни слова против, уже решив, что нужно взять в дорогу! Он правда последует совету гримера?! Он бросит свою группу?! Уедет?! - Что ты... - Аой-сан, это серьезно. Твоя память... Ее нельзя терять, нельзя навязывать тебе чужую жизнь! Мы уезжаем из Токио. Это временно. Ведь так? - он обращается к мужчине и тот, широко улыбнувшись, только кивает. - Хороший мальчик. - Деньги захвати. И кредитки. Они в ящике в спальне. - Агааа... Тэтсуя вновь отворачивается и продолжает свой путь, как ни в чем не бывало. А Хиде подходит ближе ко мне, подавая мне руку, чтобы помочь подняться. Только вот я не могу двинуться с места. - Аой-сан... - Я не могу все оставить! - Аой-сан! - требовательный тон... - Прошу тебя. Я плотно закрываю глаза, зажимая ладонью губы. Как же так? Мои друзья... я не могу оставить их! Если я уеду, а с ними что-то случится, я не прощу себе этого! Как вообще можно уехать из Токио?! - Асаги-сан не оставит их в беде. Я обещаю тебе, Аой. Поэтому... пойдем. Пожалуйста. Я с трудом поднимаю взгляд к гитаристу... Сейчас он вновь выглядит таким решительным и серьезным, таким надежным и крепким. Вновь готов вести слепого котенка по правильному пути... И ведь поведет, даже если кот будет упираться всеми четырьмя лапами. Почему... эта надежда. Я могу довериться тебе? Я хочу тебе верить. И потому... все же киваю. Скрепя сердце. Сквозь тревогу. Через боль... Я уезжаю из столицы...