RG+

Фото + песня: http://vk.com/matt_berry?w=wall136866371_4472%2Fall

...Приятная боль и все эти слезы Словно обезумев, израненная любовью душа ведет счет истинному одиночеству Эпоха безмолвия, мы делимся лишь чувствами Нуждаться друг в друге - это и значит любить Раз за разом, делаю глубокие вдохи Но это чувство не утолить Люди не могут жить в одиночестве, и чтобы найти кого-нибудь Они прибегают к словам - это начало всего [Если моя любовь ранит меня, то мне больше ничего не нужно] Выдыхаю эти слова Видишь, я нуждаюсь в этом... "Ishtar". Girugamesh

- Я чувствую себя крысой. Я поджимаю губы, стараясь не смотреть на мужчину на пассажирском сидении. Я понимаю, каково ему сейчас. И хотя его проблемы на самом деле глубже моих, я все же тоже покинул Токио, так что могу понять его чувства. - Бегу, словно трус, позабыв о товарищах. Я глубоко втягиваю в легкие воздух. Мы оба сбегаем. Я тоже волнуюсь за своих друзей. Ведь мы не знаем, что известно той женщине. Но если она хоть пальцем тронет мою группу... Я сбавляю скорость. Нужно передохнуть. И попробовать убедить мужчину в правильности нашего решения. Поэтому я останавливаю машину у обочины, заглушая мотор и убирая руки с руля, прикрыв глаза. Знаю, мои слова вряд ли помогут ему, но все же попытаться стоит. Я не могу видеть, как он убивает самого себя в этих муках совести. - Аой-сан. Он молчит, только смотрит в окно, втягивая в себя едкий сигаретный дым. Какая это по счету? Такими темпами он угробит себя. - Мы все равно бессильны сейчас. Пока мы не найдем ответов и способов сражаться, мы ничего не можем, совсем ничего. Даже себя не способны защитить, а своих друзей - и подавно. Нет смысла рисковать, потому что противник сильнее. Тебя уничтожат с такой легкостью, с какой и стерли из памяти друзей. И ты ничего не сможешь сделать. - Да знаю я... Но... - Аой опускает голову, прикусывая разбитую губу. Ранка под давлением вновь открывается проливая алые капли по подбородку. - Но чувство, что я поступаю, как крыса, от этого меньше не становится. Я поворачиваю к мужчине лицо. Это действительно так. Как бы разумна ни была голова, сердце будет чувствовать совсем другое. Конфликт этих двух вечных противников не погаснет до самой смерти. Нескончаемая борьба в одном теле... Жестоко. Но это и есть человек. И быть им все равно здорово... - Мы обязательно найдем выход и вернемся, - проговариваю я тихо, подаваясь ближе к гитаристу, чтобы дотянуться до бардачка и вынуть оттуда салфетки. - Как только Асаги и Таканори найдут выход из ситуации, мы тут же поедем обратно. Музыкант переводит на меня черный взгляд, но я не могу различить эмоций в нем, когда наконец нахожу нужную мне вещь, но не отстраняюсь, а принимаюсь стирать вынутой из пачки салфеткой кровь с его кожи. И оттого, что я вновь так близко к нему, что его дыхание касается моих пальцев, а взгляд черных глаз устремлен только на мое лицо, я вновь начинаю ощущать это... Боже, вот сейчас на самом деле самый неподходящий момент! Но... даже в таком состоянии, даже с ссадинами на лице от моих ударов и разбитой губой, он остается очень красивым. Подведенные глаза, мягкие ресницы, приоткрытые губы... Следы драки, кажется, только украшают это лицо, придают странную, грубоватую, но завораживающую красоту плавным линиям. И в немного спутанные волосы хочется запустить пальцы, смять в ладони темные пряди. Это похоже на то самое очарование... вампиром. Перед этим бессмертным существом не устоишь, тебе хочется броситься в его объятия, даже если ты знаешь, что погибнешь в этих изящных руках. Но ведь Аой просто человек. А я заворожен, охвачен его аурой. И теряюсь всякий раз. Мне хочется отдать всего себя этому мужчине и в то же время хочется держаться от него подальше. Эти отношения ни к чему не ведут. Простое временно помешательство, как страсть - вспыхивает мгновенно, но так же быстро угасает. Если я увлекусь, погаснет ли его интерес ко мне, подобно мимолетной страсти? И что останется мне, когда он отвернется от меня? Я не хочу страдать... но и расстояние между нами так же приносит страдания. Да, это можно сравнить со стеклянной стеной - мы так близко друг к другу, но нас разделяет слишком плотная прозрачная поверхность. Это не бездна, не пропасть между нами, это именно стекло. И если я попытаюсь разбить его... ранят ли меня осколки? Заденут ли они Аоя? Или мы оба разочаруемся в разрушении барьера, повернувшись друг к другу спинами? Вероятность того, что после уничтожения стены мы окажемся в объятиях человека за стеклом - ничтожно мала... А вероятность того, что продержим друг друга в своих руках все оставшееся нам время - и вовсе ровна нулю. Я ловлю себя на том, что перестал водить салфеткой по чужой ранке вот уже как пару минут. И мы довольно долго уже не двигаемся, смотря друг на друга так, словно оба увидели в лице напротив нечто важное. Надо что-то делать с этим противоестественным увлечением! Я боюсь быть убитым осколками... И я вновь опускаю взгляд на выразительные губы напротив моих, стараясь выбросить из головы все лишнее. - Черт... не останавливается... - тихо проговариваю я, меняя испачканную салфетку на новую, вновь прижимая ее к изливающей соленые потоки трещинке. - Я слышал где-то, что если облизать порез, то он быстрее перестает кровоточить. Это заявление заставляет меня распахнуть глаза, вновь поднять их на музыканта рядом. Облизать? - Ну так дерзай... - У меня не выходит... Попробуй ты. Я даже дар речи теряю, вновь замирая на месте. Взгляд Аоя не отрывается от моего, он кажется мне серьезным... Он правда не шутит?! Впрочем, я убеждаюсь в искренности его слов сразу же, когда мужчина неторопливо смыкает пальцы на моем запястье, отводя мою руку от его лица в сторону. Я вижу, как на припухшей губе вновь начинают медленно выступать алые капли, готовые вот-вот сорваться вниз... Черт. Черт, черт! Да что же это?! Гитарист подается чуть ближе ко мне, и я чувствую на своем лице его теплое дыхание, замирающее на моих собственных губах... Он осторожничает, словно боясь чего-то, просто ждет... ответа? Прикосновения? Поцелуя?.. А каким он будет? Таким же соленым, как эта кровь? С привкусом сигаретного дыма? А еще?.. Лишь думая об этом, я уже ощущаю вкус на своем языке, и от этого мое тело вновь наполняется крошечными молниями, вплетающимися в вены, словно ленты в волосы, заставляющими мышцы заныть от желания попробовать чужой вкус. Наверняка, ты горький, Юу... Такой же горький, как и крепко заваренный чай... Это слишком близко! Бардовая слеза скатывается по подбородку как раз в тот миг, когда я почти прикоснулся губами к его губам. Эта яркая дорожка останавливает меня вовремя, и я тут же отстраняюсь, закрыв его рот ладонью с салфеткой и отодвинув таким способом лицо мужчины подальше от своего, после и сам вернувшись на свое место. - Нам надо ехать. Черт, я чуть не поцеловал его! А он не то, что не сопротивлялся - даже сам потянулся навстречу! Что с тобой произошло, Аой? К тому же... мы вообще еще не целовались, значит, это мог быть первый раз... И с чего такие девчачьи мысли?! Я слышу, как мужчина тихо фыркает, забирая салфетку из моих пальцев и откидываясь обратно на мягкую спинку, уже сам прижимая бумажную ткань к губе. - Если я умру от потери крови - это будет твоя вина. - Никто еще не умирал от ранки на губе! - замечаю я, вновь заводя машину. - Немного осталось, скоро прибудем на место. - Кстати, куда мы едем? Машина трогается с места, вновь включаются фонари, и я выезжаю на ночную пустынную дорогу, продолжая наш путь. - Тэтсуя сказал, что нам присмотрели один загородный дом. Руки и Асаги думали над побегом, так что он уже был готов к приему гостей. - Съемный? - Ну да. - Они психи. Я тихо усмехаюсь. Действительно. - Гример сказал, что Руки-сан выбрал это место не случайно. Он думает, что свежий воздух и природа пойдут тебе на пользу - в учебе на гитаре. Я согласен - порой, вдохновение приходит при созерцании пейзажа за окном. Нет ничего прекраснее природы, она способна на очень многое. Аой лишь вновь фыркает. - Мы будем там одни? - Да. Дом немного оторван от "нашего" мира, так что мешать никто не будет. - А что насчет еды? - Машина есть, не проблема. Гитарист замолкает. Не знаю, что именно сейчас в его голове, но вот... в моей точно беспорядок. И дело даже не в доме, брошенном непонятно где, не в оторванности от остального мира. А в том, что мы будем там вдвоем. Только он и я. И это действительно внушает страх. - Это он? - Да, тот самый, - я поднимаю взгляд на довольно большое строение перед нами. Выглядит оно жутковато в это время суток, скрытое от взгляда людей густыми деревьями, тянущимися к звездному небу своими темными лапами. Сам дом тоже темен и, кажется, давно забыт... Асаги бы понравилось, я уверен. - Ну что, пойдем? - поворачиваюсь я к музыканту, поднимая с земли сумки с одеждой и свой любимый инструмент. Аой берет два других - еще одну акустику и электронную гитару, и парочку пакетов с необходимыми нам вещами, неуверенно кивнув, и мы направляемся к крыльцу, рядом с которым оставили машину. Ключи, так же переданные нам Тэтсуей, находят свое место в замках, и мы окончательно убеждаемся в том, что не ошиблись с адресом. Если таковой есть у строения. Темная прихожая - первое, куда мы попадаем - выглядит зловещей, холодной и неуютной. - Тут приведений нет? - Ты что, маленький? - вздергиваю я бровь, ища на стенах выключатель. Наконец что-то щелкает под моими пальцами, и приятный теплый свет лампы наполняет собой пространство перед нами. - Ух ты... - гитарист обходит меня, принимаясь оглядывать освещенную часть дома. - Внутри он оббит деревом! Как заграницей прямо. - В старом стиле? - Ну да. Я спешу закрыть за нами дверь на щеколду, чтобы быть уверенным в безопасности нашего укрытия, и лишь после, проверив эффективность замков, иду следом за Аоем. Мы обходим каждую комнату. Кухню, хорошо оборудованную, с привычны водопроводом и удобной мебелью, ванную - не такую уж и шикарную, но довольно приятную, простота ее вполне соответствует дизайну дома, и гостиную, такую же, как на картинках - с креслами, камином, возле которого замерли старенькие дровишки, и мягким ковром под ногами. Даже телевизор есть. И наконец, тщательно оглядев все это на несколько раз, пораженные тем, куда попали, мы находим лестницу на второй этаж и спешим подняться по ней, сгораемые любопытством. Именно там нас радует наличие двух спален, отдельных друг от друга, и двух широких мягких кроватей с ажурными спинками. Я поторопился с выводами - дом на самом деле теплый и уютный, а запах дерева приятный и успокаивающий. - Не может быть, я высплюсь! - облегченно выдыхаю я, проходя в одну из них и бросая вещи рядом с тумбочкой у постели. Прощай, неудобный диван! Хотя бы на какое-то время я вновь смогу почувствовать себя человеком и хозяином дома. - Эта будет моей. - А моя напротив, - кивает Аой, заглядывая в противоположную от моей комнату. Она ничем не отличается от первой, только окна выходят в другую сторону. - Это лучше, чем я думал! - Интересно, сколько им пришлось отдать за такие апартаменты. - Не думаю, что кто-то жил тут все это время - наверное, цена не была высокой, потому что никому не было нужно жилье в подобной глуши. - Возможно, ты прав. - А там что? - Еще одна спальня? - мы оборачиваемся к третьей двери. Она так же не заперта. - Не думаю, что спальня... - гитарист оставляет свои вещи в комнате и направляется навстречу плоской деревянной поверхности, опуская ладонь на ручку. - А вдруг там приведения? - подначиваю я, и Аоя даже передергивает. Я закрываю ладонью губы, но мой смех все равно довольно различим. Значит, он действительно боится призраков? Это довольно... мило. Только вот Аой, наверняка, так не думает, резко оглядываясь на меня и сдвинув брови. Во взгляд проникает привычное раздражение. - Ты специально?! - А ты правда боишься? - Вот еще! - фыркает мужчина и резко распахивает заветную дверцу, но все же опасливо отклоняется в сторону, словно ожидая, что из глубин комнаты наружу вырвется нечто страшное и кровожадное. И лишь убедившись в отсуствии жизни за порогом, он решается войти. Я следую за ним - на всякий случай, вдруг его сожрет кто-нибудь белый и прозрачный? И в свете луны и коридорной лампы мы различаем собранную у стены аппаратуру... - Это мои гитары! - Аой тут же забывает о призраках, бросившись навстречу любимым вещам. Я же решаю сначала включить свет. Действительно, гитары, необходимая аппаратура... Вокалист этого упрямца обо всем позаботился. Чувствуется неприкрытая забота в этом во всем, явная любовь друга и коллеги. - У тебя прекрасные друзья. - Да. Самые лучшие, - кивает гитарист, улыбаясь неожиданному подарку. И я вдруг понимаю, что мне нравится его улыбка... И что мне он ее совсем не дарит. Это заставляет меня на миг помрачнеть. А ведь и правда, он улыбался мне когда-нибудь или нет? Я помню его уставшим, взбешенным, безразличным, раздраженным, серьезным... А веселым? Улыбчивым? Не могу вспомнить. Черт! - Эти гитары я уже не использую, но они действительно важны. Спасибо, Таканори. Я вздрагиваю при звуках его голоса, понимая, что вновь ушел в себя. Кажется, пора по кроватям. Иначе я точно утону в своих мыслях и изведу себя окончательно. - Уже очень поздно, - замечаю я, бросая взгляд на часы. - Пять утра, я валюсь с ног. Пойдем спать, разберем вещи завтра. - Конечно... И мы покидаем полупустую комнату - а теперь личную репетиционную - вдруг оба ощущая ту самую усталость, когда больше ничего не хочется делать... Она наваливается так резко, что невольно заставляет удивиться - как я не заметил ее раньше? А вот тело продолжает ныть от недавней разборки... Черт, завтра будет тяжело двигаться, но это того стоило. - Я не смогу добраться до ванной... - тихо выдыхает мужчина рядом со мной. - У меня на самом деле нет сил даже раздеться. - Аналогично. - Ты хотя бы принял душ после концерта! - Тоже верно, - соглашаюсь я, поворачивая голову к вымотанному событиями дня мужчине. Кажется, он свалится от усталости прямо тут и сейчас. Да и я не лучше... - Утром исправишь. А сейчас иди в кровать. - Хорошо, мамочка... - Не паясничай! Я не могу скрыть улыбки. Обессиленный он довольно забавный. И выглядит совсем не устрашающе, как то бывает обычно, на ребенка похож... Нет, не на него. Бездомный черный кот, ставший котенком. Но он никогда в том не признается. Теперь вся надежда на Асаги и Руки. Мы не сможем участвовать в поиске ответов, даже созваниваться придется реже, но я всегда верил в своего друга. Я знаю, он докопается до истины. И, получив в руки оружие, разделит его с нами. Мы выкарабкаемся, как бы безвыходна не была ситуация. Поэтому, единственное, что остается нам - осваивать гитары. Чем я и планирую заняться завтра. Если смогу двигаться... И если пальцы не будут дрожать - кисти стерты в кровь от ударов. Впрочем, это не проблема. - Ну ладно. Тогда, спокойной ночи, Аой. - Спокойной... И едва мы скрываемся за дверями и падаем на мягкие матрацы кроватей, стоящих посреди просторных комнат, как сознание мгновенно оставляет нас, заставляя броситься в крепкий спасительный сон. Что ж...